Коми кыв энциклопедия (1997) водз

Институт языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения Российской Академии Наук Министерство образования и высшей школы Республики Коми

КОМИ ЯЗЫК

Энциклопедия

Москва-Сыктывкар 1997

Автор проекта и главный редактор Г.В. Федюнёва.

Авторский коллектив: Айбабина Е.А., Бараксанов Г.Г., Безносикова Л.М., Забоева Н.К., Карманова А.Н., Костромина И.Н., Лудыкова В.М., Ляшев В.А., Некрасова Г.А., Попова Э.Н., Ракин А.Н., Тираспольский Г.И., Туркин А.И., Федюнёва Г.В., Цыпанов Е.А.

“Язык — душа народа. Для каждого народа язык — его величайшее сокровище. Отнимая язык, мы отнимаем у народа не только его вековую привычку, его удобства, но отнимаем еще своеобразие психических переживаний, понятий миров... Кто желает познать все богатство человеческого духа, тот должен изучать языки в их сущности, в их внутренней логической стороне. Если это невозможно, то долг каждой нации сохранить свой язык и охранять чужие языки, долг каждого человека — серьезно и свято относиться не только к своему, но и к чужому языку, не только к языку современных культурных народов, но и к языку народов, не попавших в светлый круг культурно-исторической жизни, народов исчезнувших или исчезавших.

Как все великое, язык есть произведение бессознательных сил человека, и потому он не подражаем, самобытен, оригинален, подобен природе, каждый язык — единственный в своем роде. Вот почему народы так упорно, настойчиво, инстинктивно охраняют чистоту своего языка.

Можно переменить место жительства, можно изменить свои привычки, вкусы, можно отказаться от родных, от друзей, но невозможно утратить то, что связывает с родиной, что неразрывно связано с душой, что одно делает частью великого целого — нации, народа, невыносимо отказаться от родного языка, от тех незабываемых звуков, которыми была произнесена первая детская мысль, которые в историческом течении жизни народа выразили национальную религию и национальную поэзию, ибо язык есть зеркало жизни и истории народа”.

К.Ф. Жаков.

Предисловие

Язык любого народа — уникальный памятник истории и культуры, имеющий непреходящее значение и самоценность для всего человечества. Известный поэт Расул Гамзатов писал: «Для меня языки народов — как звезды на небе. Я не хотел бы, чтобы все звезды слились в одну огромную, занимающую полнеба звезду. На то есть солнце. Но пусть сияют и звезды. Пусть у каждого народа будет своя звезда».

У народа коми есть такая звезда — звезда Пармы — его язык. Пробиваясь сквозь мглу веков, язык маленького народа не погас, как костерок, задуваемый ветрами, не затерялся на перепутье исторических судеб. Он сохранил свой внутренний свет, который и сегодня согревает сердца сотен тысяч коми, а всех, кто впервые прикоснулся к нему, пленяет своей первозданной чистотой и выразительностью. «Зырянский язык ... сладкозвучен, богат, живописен, — писал известный русский ученый 19 века Н. Надеждин. — Какая красота! Какая живопись! Какая музыка!»

Предлагаемая вниманию читателя книга — о нем, о языке небольшого, рассеянного на бескрайних просторах Севера и поэтому немного сурового и немногословного, но очень самобытного и талантливого народа коми. Она содержит разностороннюю информацию, накопленную не одним поколением ученых-лингвистов, исследователей Коми края, краеведов, путешественников.

История коми языка корнями уходит в седую древность веков. Согласно существующей ныне теории он — один из побегов на финно-пермской ветви мощного некогда дерева — финно-угорского праязыка, — языка одного из наиболее древних и сильных племен Евразии. В коми языке, как в капле воды, отразилась историческая судьба коми народа, его древняя жизнь и современность. Энциклопедия содержит разнообразные сведения об уральском родстве, о месте пермских языков в финно-угорской языковой семье, о древних, архаичных чертах, которые сохранились в коми языке до наших дней. Большое внимание уделено контактам коми языка с соседними языками, особенно с русским, с которым он взаимодействовал не менее восьми веков, постоянно ощущая мощное влияние великого соседа.

Заинтересованный читатель найдет здесь также информацию о литературном коми языке, его нормах, графике, орфографии и пунктуации, стилистической дифференциации и образных средствах выражения. Основу энциклопедии составляют статьи о внутренней структуре коми языка: его фонетике и морфологии, синтаксисе и словообразовании, лексике и фразеологии. Описан понятийный аппарат, используемый в современном коми языкознании, даны типы языковых значений и способы их выражения, отражены типологические особенности коми языка. Большое внимание уделено истории становления письменных форм коми языка. Несомненно, внимание читателей привлечет информация о деятельности святителя Стефана Пермского, создателя первой коми азбуки — Анбура, сведения из истории создания литературного коми языка в 20-30-ые годы, определения его диалектной основы, выработки его графических, орфографических, грамматических и лексических норм, терминотворчества и социального функционирования.

История коми языка тесно связана с жизнью его диалектов, которые также достаточно полно описаны в энциклопедии согласно принятой в научном мире классификации. Имеются сведения и о близкородственных коми-пермяцком языке и коми-язьвинском наречии.

Строгая самобытная красота и полная загадок внутренняя жизнь коми языка привлекали и привлекают к себе внимание исследователей. Его изучают в различных учреждениях Республики Коми и России, Финляндии и Венгрии, Эстонии и Германии, Англии и Австрии. В энциклопедии содержится около 70 персональных статей о языковедах — отечественных и зарубежных, — отдавших свои помыслы, свой труд и талант делу изучения и развития коми языка, сохранению его чистоты и самобытности. Благодаря их усилиям коми язык стал известен финно-угорскому миру, встал в ряд наиболее изученных, развитых языков.

О коми языке, его структуре и истории написано немало. Имеются крупные монографические исследования, большое количество словарей разного типа и назначения, учебников и учебных пособий, статей и заметок. Они составляют непреходящую научную и общекультурную ценность. В энциклопедии достаточно полно представлена эта литература, начиная с самых ранних памятников древнепермской письменности, списков слов, рукописных грамматик и букварей и кончая крупными научными трудами отечественных и зарубежных лингвистов. Описаны все имеющиеся словари коми языка.

Сведения о коми языке, накопленные не одним поколением исследователей, чрезвычайно обширны; ни один человек не в состоянии знать о нем все.

В работе над созданием энциклопедии участвовали многие ученые-лингвисты, специалисты по отдельным отраслям коми языкознания. Большинство статей по фонетике написано кандидатом филологических наук Г.Г. Бараксановым и доцентом кафедры коми и финно-угорского языкознания Сыктывкарского государственного университета А.Н. Кармановой; по морфологии — кандидатами филологических наук Г.А. Некрасовой, Г.В. Федюнёвой, Е.А. Цыпановым, по морфемике и словообразованию Г.В. Федюнёвой, по синтаксису — кандидатом филологических наук В.М. Лудыковой, научными сотрудниками Института языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения Российской Академии наук Н.К. Забоевой и Э.Н. Поповой. Статьи по проблемам лексикологии и лексикографии написаны преимущественно кандидатами филологических наук Л.М. Безносиковой, Е.А. Айбабиной, А.Н. Ракиным, по диалектологии и литературному языку — Л.М. Безносиковой, по стилистике — А.Н. Ракиным, по истории коми языка и финно-угроведению — Е.А. Цыпановым и А.Н. Ракиным. Большинство персональных статей о языковедах написаны доктором филологических наук А.И. Туркиным. Статьи теоретического и историко-лингвистического содержания, а также литературная редакция принадлежат перу доцента Коми пединститута, кандидата филологических наук Г.И. Тираспольского.

Надо отметить, что не все статьи равнозначны по глубине и объему излагаемого материала; на некоторых из них отразилась недостаточная разработанность той или иной проблемы коми языка. В иных статьях содержатся новейшие разработки, в том числе предлагаемые читателю впервые. Большинство же статей написано на основе традиционных теорий и проверенного материала. Вместе с тем в энциклопедии отражены дискуссионные точки зрения и концепции разных ученых, поскольку добиться единообразия подходов в таком большом коллективном труде по целому комплексу проблем вряд ли возможно.

В любом случае авторы стремились возможно более полно и всестороннее осветить излагаемый материал, учитывая взгляды и концепции разных исследователей. Для читателя, желающего получить дополнительные сведения, в конце статей приводится список литературы, касающийся коми, иногда пермского, языкознания.

Энциклопедия имеет не только лингвистическую, но и общекультурную направленность. Она содержит большое количество примеров из коми фольклора, литературной классики и произведений современных коми писателей. Широко представлена также диалектная речь. Для тех, кто интересуется диалектными различиями пермских языков, в конце книги приведены фольклорные тексты, собранные в 40-ые - 60-ые годы 20 в. в различных диалектных зонах. Образцы коми-пермяцких диалектов публикуются по книге А.С. Кривощекова-Гантман, Л.П. Ратегова “Коми-пермяцкие говоры”. Пермь. 1980 (Переводы О.П. Аксеновой), коми-зырянских — по книге “Образцы коми-зырянской речи”. Сыктывкар, 1971 (Составители Т.И. Жилина, В.А. Сорвачева, под редакцией Д.А. Тимушева). Сравнительный текст на коми-зырянском, коми-пермяцком, удмуртском литературных языках и бесписьменном коми-язьвинском наречии публикуются по книге В.И. Лыткин “Диалектологическая хрестоматия по перским языкам”. М., 1955. Коми-язьвинский текст представлен в упрощенной транскрипции, с сохранением только двух специфических знаков: \- для обозначения фонемы заднего ряда нижне-среднего подъема, близкой к русскому предударному [а] в слове столá [ст^лá] и e - для обозначения оглубленного гласного верхнего подъема средне-переднего ряда, близкого к лабиализованному русскому [ы] в словах мыть, быть, высь.

Иллюстративный материал почерпнут из фондов Центрального государственного архива Республики Коми, Национальной библиотеки Республики Коми, музея истории просвещения Коми края Сыктывкарского государственного университета, Литературно-мемориального музея И.А. Куратова, Национального музея Республики Коми, личной библиотеки Г.И. Торлопова, а также библиотек и архивов авторов статей. Выражаем искреннюю благодарность всем, кто оказал помощь в создании этой книги.

Разумеется, предлагаемая вниманию читателя энциклопедия не претендует на исчерпывающую полноту изложения материала. Возможно, не все удалось и в системности его подачи. Это первый опыт, и мы рассчитываем на благосклонность читателей, в лице которых видим учащихся школ, студентов-филологов, учителей словесности, историков, краеведов и всех, кто интересуется коми языком, хочет узнать о нем больше.

Г.В. Федюнёва

Как пользоваться энциклопедией

Статьи в энциклопедии расположены в алфавитном порядке согласно индексу, приведенному в конце книги. Названия статей даются в том виде, как это принято в лингвистической литературе, напр.: Без-эловые диалекты, Вымский диалект, Диалекты коми-пермяцкого языка. В некоторых случаях, когда необходимо выделить главное по смыслу слово, допускается обратный порядок слов, напр., Синонимов словарь, Эпитетов словарь, Заимствования коми в русском языке. Часто после основного заголовочного названия в скобках дается: а) другое, используем в том же значении, название, напр., Активный словарь (активный словарный запас); б) этимология названия (где это необходимо), напр., Антонимы (от греч. anti — против, onyma — имя ); в) если имеется, соответствующий термин на коми языке, напр., Будущее время (к. локтан кад); г) после имени зарубежного лингвиста в русской графической системе дается его исконное написание, напр., Кастрен Матиас Александер (Castrén Matias Aleksanteri).

Поскольку энциклопедия относится к типу «школьных», в ней мало сокращений. Обязательно сокращаются названия статей, повторяющиеся в тексте, напр., в статье Вступительный падеж используется сокращение В.п., в статье Колегова Нина Андреевна — сокращение К. и т.д. Список общепринятых сокращений приведен в конце книги. Для фонетической записи слова или звука применяется принятая в коми языкознании транскрипция, основанная на русской графике. Для дописьменного периода развития языка применяется транскрипция на латинской основе. В случае этимологической реконструкции слова, морфемы или звука перед ним ставится «звездочка» (*).

Для экономии места и последовательности изложения материала в энциклопедии принята следующая система ссылок: а) если отсылочное слово внутри текста полностью соответствует названию статьи, на которую ссылаются, после него в скобках дается сокращение (см.), напр., «В основе морфологии лежит учение о частях речи (см.)»: б) если отсылочное слово не соответствует названию статьи, на которую ссылаются, это название приводится в скобках полностью, напр., «Буква — графический знак в составе алфавита, служащий для обозначения на письме звуков (см. Фонема)».

В энциклопедии содержится много ссылочных статей, которые также входят в индекс в конце книги. Они оформлены двояко: а) если отсылаемое название является частью другой категории и рассматривается в более общей статье, отсылка производится с помощью значка см., напр.: Обособленный оборот см. Обособление; б) если же термин отсылается к синониму, используется обозначение «то же, что», напр., Предикат — то же, что Сказуемое.

Даты рождения и смерти отечественных исследователей до 20 февраля 1918 г. даются по новому (первая цифра) и старому стилю, напр., Бубрих Дмитрий Владимирович (25. (13). 07. 1890, г. С.-Петербург — 30.11.1949, г. Ленинград). Следует иметь в виду, что при переводе со старого стиля на новый к дате прибавляется 11 дней для 18 в., 12 дней для 19 в. и 13 дней для 20 в. Даты жизни зарубежных исследователей, а также российских ученых, родившихся после 20 февраля 1918 г., даются только по новому стилю.

Все замечания и предложения по улучшению издания просим направлять в Институт языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения Российской Академии наук по адресу: 167000, Республика Коми, Сыктывкар, ул. Коммунистическая, 26.

А

[]

А, а

первая буква коми алфавита. Ее название [а] употребляется как существительное: ыджыд а «прописное а», ичӧт а «строчное а». А, а обозначает гласную фонему [а]. Употребление буквы А, а после согласных обозначает их твердость: дадь [дад’] «санки», танi [тани] «здесь». В виде исключения А, а пишется после мягких ч и дз: чань [ч’ан’] «жеребенок», дзав [дз’ав] «дранка».

При цифровой нумерации имеет дополнительное значение, когда ряд предметов обозначен одним и тем же номером: 5-ӧд «А» класс «5-й «А» класс».

В древнепермской азбуке соответствующая буква имела название «ан».

Г. Г. Бараксанов

[]

Абзац (нем. Absatz от absetzen — отодвигать) — отступ вправо в начале первой, красной строчки печатного или рукописного текста, а также часть текста от одной красной строки до другой, характеризующаяся единством и относительной законченностью содержания и представляющая собой сложное синтаксическое целое. А. обычно состоит из нескольких предложений, но может состоять и из одного предложения:

Сизь жбыркнитiс-лэбис, а чер тышкӧн чорыда кучкӧмысь вӧлыд усис дай кулi. Бӧрддзис Сава. Чужӧмыс и тошкыс кӧтасисны — жаль вӧлыд. Сэсся кулис вӧвлысь кучиксӧ, нопъялiс дай подӧн мӧдӧдчис гортас (коми мойд). «Дятел вспорхнул и улетел, а от сильного удара обухом топора лошадь свалилась и издохла. Заплакал Сава. Лицо и борода намокли от слез — жалко лошадь. Потом снял шкуру лошади, взвалил на себя и пешком отправился домой» (коми сказка).

А. Н. Ракин

[]

Агглютинативность коми языка — особенность грамматического строя коми языка (см.), в основе которого лежит принцип агглютинации (от лат. agglutinare — приклеивать) — механического присоединения однозначных стандартных суффиксов к неизменяемым основам или корням (ср. Фузия). А. в области морфемики и морфемного состава коми языка проявляется в том, что в нем: 1) преобладают односложные основы типа пу «дерево», пон «собака», сёй «глина», сись «свеча», му «земля», син «глаз», кок «нога», кыз «толстый», мӧс «корова», сьӧд «черный» и т.д.; 2) корневые и служебные морфемы слабо противопоставлены друг другу; в большинстве случаев они одинаковы по структуре, ср. таг-тӧг «без хмеля», кань-сянь «от кошки», ыж-ыс «его (ее) овца», вӧв-лӧн «у лошади», вок-кӧд «с братом» и т.д.; 3) преобладают устойчивые корни, почти полностью отсутствуют морфонологические изменения на стыке морфем; 4) связь между морфемами слабая, присоединение служебных морфем к корню механическое, что обусловливает четкую выделяемость морфем как в формальном, так и в семантическом отношениях, напр., в слове югнитлывлӧны «поблескивают» выделяются следующие морфемы: юг- (югъявны «блестеть»), -нит- суффикс со значением однократного действия (югнитны «блеснуть»), -л- суффикс со значением однократно-рикошетного действия (югнитлыны «блеснуть один раз и погаснуть»), -ывл- суффикс многократного действия (югнитлывлыны «поблескивать»), -ӧ- суффикс 3-го лица единственного числа настоящего времени (югнитлывлӧ «поблескивает»), -ны- суффикс 3-го лица множественного числа настоящего времени (югнитлывлӧны «поблескивают»); 5) преобладают однозначные суффиксы, т.е. обычно суффикс выражает одно грамматическое значение и каждое грамматическое значение выражается специальным суффиксом, напр., в качестве показателя множественного числа существительных и некоторых местоимений выступает только суффикс -яс: зонъяс «парни», козъяс «ели», улӧсъяс «стулья», муяс «поля», кодъяс «кто (во множественном числе)», олӧмаяс «пожилые» и т.д.; 6) именные и глагольные основы в коми языке часто совпадают, напр., гӧр «соха», гӧр «паши», потш «жердь», потш «городи, огораживай»; 7) наблюдается тенденция к фиксированному ударению (см.).

В области морфологических категорий характерным для коми языка является: 1) выражение грамматических значений преимущественно с помощью специальных суффиксов, которые как бы прилепляются к корню; 2) наличие развитой системы словоизменительной суффиксации, многокомпонентной падежной системы (см. Падеж), системы глагольных времен (см. Время глагола), способов глагольного действия (см.) и т.д.; 3) отсутствие внутренней флексии как способа выражения грамматических значений; 4) наличие единых типов (образцов) склонения (см.) и спряжения (см.); 5) абсолютное преобладание постфиксации; 6) наличие развитой системы послелогов, напр., керка дорӧ «к дому», керка вылӧ «на дом», керка сайӧ «за дом», керка сайын «за домом», керка пытшкын «в доме» и т.д.

В области словообразования А. коми языка проявляется в том, что: 1) коми язык имеет развитую систему словообразовательных суффиксов с разнообразными значениями и фонетическими вариантами. Только в словообразовании существительных участвуют более ста суффиксов (-а, -да, -та, -на, -ӧб, -ӧг, -ыг, -иг, -ӧд, -ыд, -ад, -ик, -ык, -ак, -ук, -ол (-ов), -ул (-ув), -ыль, -аль, -ӧль, -ӧм, -ым, -ам, -ум, -ан, -ун, -ын, -ӧн, -ынь, -ань, -унь, -энь, -ӧд, -ыд, -ас, -ӧс, -ыс, -ась, -ӧсь, -ысь, -ач, -ич, -идз, -ыш, -аш и т.д.), напр., гижта «черта» от гижтыны «чертить», пӧрйӧг «обман» от пӧръявны «обмануть», сьӧктӧд «тяжесть, обуза» от сьӧкыд «тяжелый», кытшов «крюк, обход» от кытш «круг», потас «щель» от потны «лопнуть», лэбач «птица» от лэбны «лететь», кокташ «хромой, хромуша» от кок «нога» и др.; 2) большую роль в словообразовательной системе играет словосложение, которое в коми языке осуществляется на базе устойчивых и свободных словосочетаний без каких-либо дополнительных формальных средств. Существенную роль при этом играют твердый порядок следования компонентов и тенденция к фиксированному ударению на первом слоге. Граница между сложным словом и словосочетанием определяется только на уровне семантики, напр., синва «слезы, слеза» от син «глаз, глаза» и ва «вода», паськӧм «одежда» от пась «шуба» и кӧм «обувь», юрси «волосы» от юр «голова» и си «волос, волосы»; 3) характерной чертой словообразовательной системы коми языка является такой живой и развивающийся процесс, как грамматикализация (см.).

А. — характерная черта, позволяющая относить коми язык к типологически родственной группе финно-угорских языков (см.).

Лит.:

*Лыткин В. И. Историческая морфология коми языка. Пермь — Сыктывкар, 1977.
*Федюнёва Г. В. Морфемный состав и морфологический тип коми языка. Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 294. Сыктывкар, 1992.

Г. В. Федюнёва

[]

Агглютинация — см. Агглютинативность коми языка.

[]

Адвербиализация (от лат. adverbium - наречие) — один из способов словообразования, процесс перехода слов и словоформ различных частей речи в наречия. Основное содержание А. — переосмысление форм словоизменения, сочетаний служебного слова со знаменательным или суффиксальнооформленных слов и усвоение ими морфологических и синтаксических свойств наречий, развитие специфических лексических значений. Напр., наречие луннас «днем» представляет собой застывшую форму творительного падежа определенно-притяжательного склонения существительного лун «день».

А. — один из основных способов формирования наречия как части речи наряду с суффиксацией (напр., сьӧкыд «тяжелый»  сьӧкыда «тяжело») и с функционированием собственно наречных слов, типа сёр «поздно».

Процесс А. охватывает разные части речи. Для коми языка характерны следующие виды А.: 1) слово в форме косвенных падежей  наречие, напр., торйӧн «отдельно», котӧрӧн «бегом», ылын «далеко (находиться)», матын «близко», пыдӧ «вглубь», рытлань «под вечер», кыкысь «дважды», мӧдысь «второй раз», ылӧдз «далеко (продвинуться)» и т.д.; 2) сочетание слова и послелога  наречие, напр., дорвыв «подряд», лунтыр «весь день», кыккокйыв «вскачь», важ ногӧн «по-старому», ас кежысь «самостоятельно», кодакостi «за то время, между тем» и т.д.; 3) послелог  наречие, напр., водзын «впереди, вперед», водзӧ «вперед», вывлань «наверх», улiсянь «снизу», бӧрын «после», бокӧ «вбок», шӧрын «в центре», вылiтi «поверху» и т.д.; 4) деепричастие  наречие, напр., пӧттӧдз «досыта», кувтӧдз «до смерти», кочкавтӧдз «до коликов», тырмымӧн «достаточно», тӧдчымӧн «заметно», шензьымӧн «удивительно», кужӧмӧн «умело, умеючи», сыркъялӧмӧн бӧрдны «плакать навзрыд», видзчысьӧмӧн тувччавны «осторожно ступать», тӧдлытӧг «незаметно», нем виччысьтӧг «неожиданно, вдруг», шмонитана «шутя», яндысяна «стыдливо». Шензьымӧн югыд ва кывтiс плавнӧя (В.Юхнин) «Удивительно светлая вода текла плавно».

А. как способ словообразования является живым процессом, в который вовлекается все большее количество слов и словосочетаний.

Лит.:

*Бубрих Д. В. Грамматика литературного коми языка. Л., 1949;
*Серебренников Б. А. Историческая морфология пермских языков. М., 1963.

Е. А. Цыпанов

[]

Адъективация (от лат. adjectivum - прилагательное) — переход слов других частей речи в прилагательные, один из видов перехода одних частей речи в другие (см.). Обычно в прилагательные переходят причастия. 

В результате А. значение процесса исчезает, развивается постоянное качественное значение; относительное время причастий исчезает; слово теряет способность управлять зависимыми словами; новообразования свободно принимают показатели степеней сравнения, определяются наречиями меры и степени, употребляются в качестве именного сказуемого и в функции предикатива принимают суффикс множественного числа -ӧсь, напр., Керъясыс зэв нин вӧймӧмӧсь «Бревна очень уже потемневшие»; у многих адъективированных причастий (адъективов) происходит архаизация грамматических свойств и метафоризация значений, их терминологизация. Так, часть адъективов представляет собой застывшие сочетания причастий с зависимым распространителем, напр., пузчужӧм «новорожденный», шӧйӧвошӧм «растерянный», лысермунӧм «худой, тощий», пыдди пуктана «уважаемый». У многих адъективов в коми языке сохраняются омонимы-причастия, напр., киссьӧм «драный, поношенный, рваный» (адъектив) и джодж пасьтала киссьӧм кӧйдыс «семена, рассыпавшиеся по всему полу» (причастие).

Все разряды причастий подвержены процессу А., однако наиболее активны в этом отношении причастия настоящего времени с суффиксами -ан, -ана и отрицательные причастия на -тӧм, напр., 1) от причастий с -ан, -ана образованы прилагательные кирган «хриплый», тӧдчана «заметный, значительный», туян «годный», колян «прошлый», нималана «славный, знаменитый», радейтана «любимый», кужан «умелый, сноровистый»; 2) от отрицательных причастий с суффиксом -тӧм — прилагательные туйтӧм «негодный», интӧм «неходовой», ковтӧм «ненужный», шогмытӧм «негодный», яндысьтӧм «бесстыжий», повтӧм «смелый»; 3) от причастий прошедшего времени на -ӧм и -ӧма — прилагательные кольмӧм «угорелый», кольӧм «прошлый», падмӧм «растерявшийся», турдӧм «закоченелый», олӧма «пожилой», кидмӧм «дикий»; 4) от причастия с суффиксом -ысь — прилагательные сирасьысь «липкий, навязчивый», пыддиасьысь «важный», ыръянитысь «норовистый, заносчивый», сетчысь «покладистый».

Процесс А. причастий в коми языке активен и усиливается под влиянием русского языка, в процессе лексико-грамматического калькирования (см. Калька), напр., горӧдан пас «восклицательный знак», сетан падеж «дательный падеж», вир кисьтана кось «кровопролитная битва», вӧр пилитан завод «лесопильный завод».

В коми языке, кроме причастий, А. подвергаются отглагольные имена на -ан, выступающие в качестве определений к существительным. Такие образования формально схожи с причастиями на -ан, вследствие чего в научной литературе они часто отождествляются. Так, прилагательное вӧралан «охотничий» возникло из субстантивного определения в сочетаниях типа вӧралан пон «собака для охоты», вӧралан кӧлуй «принадлежности для охоты».

Многие существительные, обозначающие вещество и материал, в коми языке приобрели значение прилагательных и подверглись также А., напр., няйт «грязный», гырд «кровавый», сiм «ржавый», ва «мокрый». Такие слова имеют грамматические признаки прилагательных. Многие существительные в функции определения приобрели качественные значения, напр., эзысь пань «серебряная ложка», сёй тасьтi «глиняная посуда», кӧрт пач «железная печка» и т.д. Иногда в литературе такие слова называются категориально-недифференцированными (см.).

Лит.:

*Бубрих Д. В. Грамматика литературного коми языка. Л., 1949; 
*Калинина Л. И. Адъективация причастий на -(и)сь. Вопросы удмуртского языкознания, вып. 3. Ижевск, 1975, 58-64;
*Сахарова М. А. К вопросу о субстантивации имен прилагательных и адъективации имен существительных. Историко-филологический сборник, вып. 3. Сыктывкар, 1956, 70-78;
*Цыпанов Е. А. О лексикографировании отпричастных образований в коми языке. Грамматика и лексикография коми языка. Труды Института языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 46. Сыктывкар, 1989, 92-107.

Е. А. Цыпанов

[]

Азбука (от названия первых двух букв старославянского алфавита — азъ и боукы) — 1. Совокупность графических знаков (букв), расположенных в принятом для данного языка порядке, то же, что Алфавит; 2. Первоначальное пособие по обучению грамоте, то же, что Букварь.

[]

Активный словарный запас — то же, что Активный словарь.

[]

Активный словарь (активный словарный запас) — совокупность слов, не только понятных говорящим на коми языке, но и активно используемых в повседневном общении во всех сферах жизни. А.с. составляет ядро словарной системы современного коми языка. В него входят как слова общенародного употребления (ва «вода», мунны «идти», лун «день», пукавны «сидеть», лыддьысьны «читать» и т.д.), так и слова, которые ограничены в своем использовании: термины, книжные слова, эмоциональная лексика и т.д. (насос «насос», чинтӧм «вычитание», инасьлывтӧм «несбыточный», аджны «жрать», олӧмсер «образ жизни» и др.). А.с. следует отличать от активного запаса того или иного носителя языка, который зависит от его образования, повседневной работы, социальной среды и т.п. Так, многие слова из лексики журналистов отсутствуют в лексике рабочих, учителей и др., но тем не менее они являются фактами лексики языка. Каждой эпохе присущ свой А.с., который с течением времени претерпевает определенные изменения: в процессе развития языка и общества часть слов может выйти из активного употребления. Напр., в современном коми языке нет в широком использовании таких слов, как пеша «светец», дубас «род рубашки из крашеного холста», кан «царь» и др.; слова висьт «рассказ», кывбур «стихотворение», кывбӧр «послелог», юралысь «председатель» и др. в 20-30-е годы 20 в. не имели широкого употребления, в настоящее же время они входят в А.с. 

Лит.:

*Современный коми язык. Лексикология. М., 1985.

Л. М. Безносикова

[]

Акцент (лат. accentus — ударение) — 1. то же, что Ударение; 2. своеобразное произношение, свойственное говорящему не на своем родном языке и заключающееся в непроизвольной замене звуков чужого языка звуками родного, отчего речь получает специфическую окраску. А. проявляется главным образом в произношении отдельных звуков.

Говорить с коми А. на русском языке значит: 
1) произносить гласные русского языка без редукции, т.е. без учета сильной (ударной) и слабой (безударной) позиции. Главным образом это касается звуков [о], [е], напр., [хорошо́], [л’еса́] вместо [харашо́], [л’иэса́]; 
2) произносить в конце слова звонкие парные согласные без оглушения, напр., [ход] вместо [хот], [пруд] вместо [прут], [арбуз] вместо [арбус], [морков] вместо [маркофґ]; 
3) произносить согласные р’, м’, б’, п’, г’, к’, ш’ русского языка как твердые, а сочетания с гласными с [й]: [буквар], [морков], [дрӧб] < рус. [дроб’], [чеп] < рус. [цеп’], [тшӧтка] < рус. [ш’отка]; [знамйа] < рус. [знам’а], [пйат’] < рус. [п’ат’], [вйол] < рус. [в’ол]; 
4) произносить русские переднеязычные [с’] и [з’] как среднеязычно-палатальные, шепелявые [с’’], [з’’]: [с’’ем]< рус. [с’ем’], [з’’има] < рус. [з’има]; 
5) произносить вместо русских звуков х, ф, ц, ш,соответственно к, п, ч, тш: [шкап] < рус. [шкаф], [ул’ич’а] < рус. [ул’ица] и т.п.; 
6) ставить лексическое ударение на первый слог: [мо́рков] < рус. [марко́ф], [па́л’то] < рус. [пал’то́], [а́мбар] < рус. [амба́р] и т.п.

А. в речи людей различных национальностей (русских, финнов, венгров, англичан и т.д.), говорящих на коми языке, определяется несоответствием фонетических и структурных особенностей их языков с закономерностями коми языка.

А. Н. Карманова

[]

Алломорф — см. Морф.

[]

Алфавит (от названия первых двух букв греческой азбуки — alpha и beta, среднегреческое vita) — см. Азбука в 1 значении.

[]

Аналитические времена глагола — формы глагольных времен, которые образуются при помощи сочетания вспомогательного глагола, несущего грамматическое значение, и основного знаменательного глагола, напр., Тулыснас лунъясыс кутасны вочасӧн нюжавны «Весной дни будут постоянно удлиняться». А. в. г. в коми языке по происхождению являются более поздними по сравнению с синтетическими временами глагола (см.). По смыслу А. в. г. равнозначны грамматической форме слова (мунас = кутас мунны «пойдет, будет идти»), однако они организованы как словосочетания, поэтому допускают перестановку компонентов, напр., Кань вӧлӧм юӧ йӧв «Кошка, оказывается, пила молоко»  Кань юӧ вӧлӧм йӧв «тж».

А. в. г. в коми и удмуртском языках по образованию и основным значениям схожи. Это свидетельствует о том, что А. в. г. существовали еще в общепермский период. Поскольку А. в. г. пермских и марийского языков отличаются от аналогичных конструкций западных финно-угорских языков, некоторые исследователи считают, что они развились под тюркским влиянием. Однако тенденция к развитию аналитических конструкций наблюдается во всех финно-угорских языках и не обязательно под влиянием других языков. Тенденция к развитию аналитических конструкций существует почти во всех языках мира.

К А. в. г. коми языка относятся сложное будущее время и III, IV, V, VI прошедшие времена (см. Прошедшие времена глагола).

А. в. г. в коми языке образуются двумя способами: 1) будущее сложное время образуется из сочетания спрягаемых вспомогательных глаголов пондыны, кутны, мӧдны с инфинитивом лексического глагола, напр., Пондам лыддьыны мойдъяс «Будем читать сказки». По способу образования сложное будущее время в коми языке сходно с соответствующими временами в венгерском и русском языках, напр., кута мунны, венг. fogok menni, рус. буду идти. Вспомогательные глаголы возникли из знаменательных глаголов путем ослабления их лексического значения, грамматикализации (см.). В коми языке глагол кутны имеет исходное значение «держать», глагол мӧдны — «отправляться», пондыны — «начинать»; 2) аналитические прошедшие времена образуются путем сочетания неизменяемого вспомогательного глагола (восходящего к застывшим формам 3-го лица единственного числа глагола вӧвны «быть» I и II прошедших времен вӧлi и вӧлӧм) и спрягаемых знаменательных глаголов. Так же, как в коми языке, А.в.г. образуются в удмуртском и марийском языках, напр., мар. лудат улмаш, к. лыддьӧмыд вӧлӧм «ты читал, оказывается»; удм. мынэмед вал «ты ходил было».

Лит.:

*Лыткин В. И. Историческая морфология коми языка. Пермь — Сыктывкар, 1977; 
*Майтинская К. Е. Историко-сопоставительная морфология финно-угорских языков. М., 1979; 
*Серебренников Б. А. Категория времени и вида в финно-угорских языках пермской и волжской групп. М., 1960; 
*Серебренников Б. А. Историческая морфология пермских языков. М., 1963; 
*Современный коми язык, ч.I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955; 
*Федюнёва Г. В., Цыпанов Е. А. Асшӧр кывсикасъяс коми кывйын. Сыктывкар, 1992; 
*Rédei K. Chrestomathia Syrjaenica. Budapest, 1978.

*Е. А. Цыпанов

[]

Анбур — то же, что Древнекоми (древнепермская) азбука.

[]

Антонимов словарь — тип словаря, в котором описываются антонимы (см.). Впервые антонимы коми языка были собраны и систематизированы в «Словаре антонимов коми языка» Л.М.Безносиковой и В.А.Ляшева (Сыктывкар, 1992). В нем представлены и классифицированы лексические — разнокорневые (сюсь «умный» — йӧй «глупый», кокниа «легко» — сьӧкыда «тяжело») и грамматические — однокоренные антонимы (гора «звонкий» — гортӧм «глухой», дона «дорогой» — донтӧм «дешевый»). Выделены не только производящие, но и производные антонимы — наряду с исходными глаголами-антонимами фиксируются отглагольные существительные-антонимы, с исходными прилагательными-антонимами — соответствующие наречия-антонимы и др. Помещены также морфологические варианты антонимической пары, которые даются в пределах той же словарной статьи, что и заглавные (джудждыны «становиться выше, повышаться» — ляпкавны «понижаться, мелеть» и джудждаммыны — ляпкавны; гырысь «крупный» — посни «мелкий» и гырысь — посньыд). С помощью помет, данных в словаре, учитывается принадлежность антонимов к литературному коми языку или диалектам, употребление их в прямом или переносном значении, а также употребление некоторых антонимических пар в разных частях речи (прилагательных-антонимов в значении существительных, в значении наречий и т.д.).

В словаре имеется раздел, посвященный энантиосемам, т.е. словам, содержащим противоположные значения внутри своей семантической структуры (см. Энантиосемия).

В указателе антонимических пар каждая из них дается дважды — по алфавиту обоих членов пары, что обеспечивает быстрое нахождение необходимого слова, противоположного другому.

Словарь содержит сведения об употребительности антонимов в современном коми литературном языке, об использовании их в произведениях художественной и публицистической литературы. Антонимические пары и иллюстративный материал снабжены переводом на русский язык.

Лит.:

*Туркин А. И. Безносикова Л.М., Ляшев В.А. Словарь антонимов коми языка. Сыктывкар, 1992. — «Linguistica Uralica». Tallinn, 1994, №1, 57.

Л. М. Безносикова

[]

Антонимы — (от греч. anti — против, оnyma — имя) — слова одной части речи, имеющие противоположные значения. Основу антонимии составляет качественный признак, который может возрастать или убывать и доходить до противоположного, поэтому можно говорить об А. как минимум о двух словах, которые отрицают друг друга и в то же время зависят одно от другого. Так, слово пӧсь «горячий» вступает в противоположные связи со словом кӧдзыд «холодный», так как именно эти слова взаимно исключают и предполагают друг друга. 

По своему значению А. выражают: 1) противоположно направленные действия: пырны «войти» — петны «выйти», кайны «подниматься» — лэччыны «опускаться», мунны «уйти» — локны «прийти»; 2) качество и оценку: йӧй «глупый» — сюсь «умный», мича «красивый» — мисьтӧм «некрасивый», бур «хороший» — лёк «плохой»; 3) объем, размер, протяженность: ыджыд «большой» — ичӧт «маленький»; паськыд «широкий» — векни «узкий», кузь «длинный» — дженьыд «короткий»; 4) различные ощущения: кын «мерзлый» — сыв «талый», юмов «сладкий» — курыд «горький», сола «соленый» — дуб «пресный»; 5) время: водз «рано» — сёр «поздно», лунын «днем» — войын «ночью», рыт «вечер» — асыв «утро» и т.д.

По структуре выделяются А. разнокоренные (лексические) и однокоренные (грамматические). Большинство А. коми языка — слова разных корней: джуджыд «высокий» — ляпкыд «низкий», ӧдйӧ «быстро» — ньӧжйӧ «медленно», кокни «легкий» — сьӧкыд «тяжелый». Лексические А. существуют в составе разных частей речи, особенно прилагательных, глаголов, наречий и существительных. У однокоренных А. значение противоположности выражается суффиксами: вына «сильный» — вынтӧм «бессильный», дона «дорогой» — донтӧм «дешевый», шогмана «годный» — шогмытӧм «негодный».

Многозначное слово может иметь несколько А., которые противопоставляются его различным значениям: кос «сухой» — ва «мокрый» (ветьӧк «тряпка»); кос «сухой» — уль «сырой» (пес «дрова»); кос «сухощавый» — кыз «полный» (морт «человек»); кос «сухой» — зэра «дождливый» (поводдя «погода») и т.д.

А. широко используются в языке писателей как одно из образных средств, напр., Эз кӧ шог вӧв, гаж эг тӧдӧ. Шогтӧг гажыс дзугыльмӧдӧ (И.Куратов) «Если бы не было горя, веселья бы не знали. Без горя веселье претит.»; А. часты в пословицах и поговорках: Тулыс пӧ гажа да гӧль, ар пӧ гажтӧм да озыр «Весна веселая, да бедная, осень скучная, да богатая».

Лит.:

*Безносикова Л. М. Антонимы и полисемантичные слова в коми языке. — Лексикология и лексикография коми языка. Труды Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 41. Сыктывкар, 1988, 31-42; 
*Безносикова Л. М. Антонимия полисемантичных слов в коми языке. — XVII всесоюзная финно-угорская конференция. Тезисы докладов. Устинов, 1987, 41-43; 
*Безносикова Л. М., Ляшев В. А. Словарь антонимов коми языка. Сыктывкар, 1992; 
*Современный коми язык. Лексикология. М., 1985.

Л. М. Безносикова

[]

Антропонимика — см. Ономастика.

[]

Артикуляция (лат. articulatio от articulare — членораздельно выговаривать) — движение органов речи (см.), необходимое для произношения определенного звука. Все звуки характеризуются по А., напр., при произнесении гласных звуков язык в ротовой полости может подниматься [и, ы, у] и опускаться [а], двигаться вперед [и, э] или назад [у, о]; губы могут выдвигаться вперед, округляться [у, о] или наоборот, не выдвигаться [а, ы, ӧ], растягиваться в стороны [и, э]. Все это меняет форму и объем ротового резонатора, что в свою очередь отражается на качественной характеристике звука.

Говорящим на данном языке свойственны одинаковое положение и система движения органов речи при произнесении звуков этого языка. Так, специфический гласный [ӧ] и аффрикаты [дз’], [дж], [тш] артикулируются одинаково всеми говорящими на коми языке и воспринимаются как типовые звуки. При произнесении [ӧ] губы не округляются (звук неогубленный, нелабиализованный), средняя часть языка (среднего ряда) приподнимается не сильно (звук среднего подъема). Говорящими на коми языке не артикулируются звуки русского языка [б’], [п’], [м’], [р’], [в’], [ф], [ц], [ш], поэтому они не являются типовыми. В коми языке не различаются по А. ударные и безударные гласные.

А. Н. Карманова

[]

Архаизмы — см. Устаревшие слова.

[]

Ассимиляция (от лат. assimilatio — уподобление, к. аскодялӧм) — уподобление соседних звуков речи по тем или иным признакам. А. могут подвергаться как согласные, так и гласные звуки. В коми языке ассимилируются преимущественно согласные: быдтыны [быттыны] «растить», косджык [кожджык] «суше». А. гласных наблюдается лишь в некоторых диалектах коми языка, напр., вв. муун «в земле» (лит. муын).

А. бывает полной и частичной. А. называется полной, если два различных звука становятся одинаковыми: содтыны [соттыны] «прибавить», поссянь [пос’с’ан’] «с моста». Звуки [т] и [д] отличаются по одному признаку — глухости/звонкости и поэтому легко уподобляются. А. называется (неполной) частичной, если звуки уподобляются не по всем признакам, сохраняя какой-либо различительный признак, напр. в слове тӧдса [тӧтса] «знакомый» происходит оглушение звонкого [д] перед глухим [т], ӧтгудыр [ӧдгудыр] «вперемешку» — озвончение глухого [т] перед звонким [д], тӧндзи [тӧн’дз’и] «недавно» — смягчение твердого [н] перед мягким [дз’], лӧзджык [лӧжджык] «более синий» — альвеозация дорсально-зубного [з] перед альвеолярным [дж].

По направлению уподобления А. бывает прогрессивной (прямой) и регрессивной (обратной). При прогрессивной А. происходит уподобление последующего звука предшествующему: колля [кол’л’а] «с шишками» (о ели) < [кол’йа] < [кол’] «шишка»; беддя [бэд’д’а] «с палкой» < [бэд’йа] < [бэд’] «палка». Прогрессивная А. наблюдается и в заимствованных словах: [суд’д’а] < рус. су[д’й]а, [плат’т’ӧ] < рус. пла[т’й]е.

Регрессивная А. заключается в уподоблении предшествующего звука последующему, напр., аффрикатизация взрывного [т] перед аффрикатой [ч’] в слове вотчыны [воч’ч’ыны] «собирать грибы, ягоды».

Лит.:

*Лыткин В. И. Историческая грамматика коми языка. Введение. Фонетика. Сыктывкар, 1952; 
*Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955, 49-53.

А. Н. Карманова

[]

Астронимика — см. Ономастика.

[]

Aффикс (от лат. affixus — прикрепленный) — служебная морфема, видоизменяющая лексическое либо грамматическое значение слова. А. — совокупное название для всех морфем, обнаруживаемых в словоформе и противостоящих корню. В разных языках набор А. различен. Напр., в русском языке А. делятся на префиксы, суффиксы, интерфиксы, постфиксы и флексии. Для коми языка употребление термина А. неактуально, т. к. под А. здесь понимаются только суффиксы и приставки (см.). Поскольку приставок в коми языке всего три, само понятие А. в коми языке практически соответствует понятию суффикс (см.).

Г. В. Федюнёва

[]

Аффиксация — 1. морфологический процесс, заключающийся в присоединении аффиксов к корням или основам. 2. один из способов словообразования (см.).

[]

Аффиксоид (от аффикс и греч. йidos — вид) — вторичный аффикс, возникший из самостоятельного слова в процессе утраты им лексического и приобретения грамматического значения (см. Грамматикализация). В коми языке А. представлены исключительно суффиксоидами, которые участвуют в словообразовании разных частей речи, а именно: существительных: -лун (от лун «день»): долыдлун «радость»; -ин (от ин «место»): дзебанiн «кладбище»; -туй (от туй «дорога»): морттуй «мастерство, умение»; -тор (от тор «кусок, часть»): вузалантор «товар»; -пу (от пу «дерево»): моньпу «будущая сноха»; -улов (от рус. улов): томулов «молодежь»; -пом (от пом «конец»): казьтыланпом «сувенир»; -кодь (от кодь «как»): семьякодьнас «всей семьей»; -ног: (от ног «способ»): гижанног «правописание»; прилагательных: -сяма (от сяма «толковый, умный»): аслыссяма «своеобразный»; -вевья (от вевья «с преобладанием»): лӧзвевья «преимущественно синий»; глаголов: -мун- (от мунны «идти»): гольмунны «брякнуть»; -кыв- (от кывны «слышать»): грымакывны «громыхать»; -видз- (от видзны «держать, хранить»): жервидзны «зиять»; -кер- (от керны «делать, сделать»): шпынькерны «улыбнуться»; -варт- (от вартны «ударить»): пасьвартны «разбить»; -сидз- (от сидзны «проникнуть, проникать»): нюмсидзны «улыбаться»; деепричастий: -тыр, -тырйи (от дыр, дырйи «во время»): йӧктiгтырйи «приплясывая»; -моз (от моз «вроде, как»): мунiгмоз «проходя»; -тшӧтш (от тшӧтш «вместе, разом»): пырӧмӧн тшӧтш «заходя сразу»; наречий: -быд (от быд «каждый»): тӧвбыд «всю зиму»; -пырысь (от пырысь «сквозь»): шогпырысь «горестно» и др.

Иногда самостоятельные слова могут переходить в разряд словоизменительных суффиксов. Так, суффикс множественного числа -яс возник из самостоятельного слова йӧз «люди», а суффикс сравнительной степени -джык- из самостоятельного слова дзик «совсем, совершенно». Однако их нельзя считать А., поскольку они утратили связь с самостоятельными словами и полностью перешли в разряд суффиксов.

Лит.: см. лит. к статье «Грамматикализация».

Г. В. Федюнёва

[]

Аффриката (лат. affricata — притёртая) — согласный звук, представляющий собой слияние смычного согласного с щелевым звуком того же места образования. В коми языке это звуки [дз’], [дж], [тш], [ч’].

Артикуляция (см.) А. начинается со смычки, за которой следует не взрыв, как при образовании [д], [т], [б], [п], а щелевое преодоление смычки в результате сближения органов речи в ротовой полости. А. на письме обозначаются буквосочетаниями. А., однако, нельзя воспроизводить как составные элементы в чистом виде, т.е. [д’] + [з’], [д] + [ж], [т] + [ш], [т’] + [с]. А. — единый звук, единая фонема: [д’з’], [дж], [тш], [ч’]. Коми [ч’] примерно соответствует русскому переднеязычному [ч’], но это более среднеязычный звук; [дз] примерно соответствует белорусскому [дз] в слове дзецi «дети», но это звук более палатальный. [ч’] и [дз’], [тш] и [дж] противопоставляются по глухости/звонкости как смыслоразличители: [дз’ и р] «шарнир» — [ч’ и р] «крошка», [радз’] «плетеный из прутьев мат» — [рач’] «сковородка»; [тшын] «дым» — [джын] «половина», [кӧдж] «излучина реки» — [кӧтш] «круг».

Аффрикаты ч и дз в коми языке среднеязычно-палатальные, но мягкость их на письме не обозначается. После них пишутся гласные буквы о, у, а, а не ё, ю, я как после мягких парных: чорыд «твердый», чужӧм «лицо», чаг «щепка».

Перед А. не произносятся взрывные [т] и [д]. Сочетания [тч’], [дч’], [ддз’], [тдз’], [дтш], [ттш] произносятся как [ч’ч’], [дз’дз’], [тштш]: вӧтчыны [вӧч’ч’ыны] «гнаться», воӧдчыны [воӧч’ч’ыны] «дойти, добраться», меддзоля [медз’дз’ол’а] «самый маленький», ыджыд тшак [ыджытштшак] «большой гриб», ӧттшӧтш [ӧтштшӧтш] «совместно».

Уподобление взрывных согласных т и д последующим А. называется аффрикатизацией (см.).

А. Н. Карманова

[]

Аффрикатизация — один из видов регрессивной ассимиляции согласных (см. Ассимиляция), заключающийся в том, что зубные взрывные т и д уподобляются последующей аффрикате (см.). В результате этого возникают две одинаковые аффрикаты, напр., вӧтны «догнать» — вӧтчыны [вӧч’ч’ыны] «гнаться»; бӧрдны «плакать» — бӧрддзыны [бӧрдз’дз’ыны] «заплакать»; шоныд «теплый» — шоныдджык [шоныджджык] «теплее, более теплый».

Б

[]

Б, б

вторая буква коми алфавита. Название буквы Б, б [бӧ] употребляется как существительное: ыджыд б «прописное б», ичӧт б «строчное б». Буква Б, б обозначает твердую согласную фонему [б]: гоб [гоб] «гриб», би [би] «огонь». В новых заимствованиях из русского языка может обозначать мягкую фонему [б’]: бюро [б’уро], бюст [б’уст].

При цифровой нумерации Б, б имеет дополнительное значение, когда ряд предметов обозначен одним и тем же номером: 5-ӧд «Б» класс «5-й «Б» класс». В коми языке буква б имеется в сокращении лб. — листбок «страница», а также в заимствованных сокращениях: КГБ — Комитет государственной безопасности и др.

В древнепермской азбуке соответствующая буква имела названия «бур или бар».

Г. Г. Бараксанов

[]

Бараксанов Геннадий Григорьевич (12.09.1934-16.03.1997, г.Сыктывкар Республики Коми) — коми языковед, кандидат филологических наук, Заслуженный деятель науки Республики Коми.

В 1949 г. Б. закончил семилетнюю школу в с. Шошка Сыктывдинского района Республики Коми, в 1953 г. — Сыктывкарское педучилище, в 1958 г. — Коми государственный педагогический институт, получив специальность учителя коми языка и литературы, русского языка и литературы. В 1964 г. Б. защитил диссертацию «Коми литературный язык, история его формирования и диалектная основа». Работал в отделе языка и литературы Коми филиала АН СССР, затем старшим сотрудником Коми национальной студии Государственного института театрального искусства им. А.В.Луначарского в Москве, старшим научным сотрудником и ученым секретарем Научно-исследовательского института национальных школ Академии педагогических наук СССР, младшим научным сотрудником сектора социологических исследований Института языкознания АН СССР. В 1970 г. в связи с созданием в Коми филиале АН СССР Института языка, литературы и истории Б. был приглашен заведовать сектором языка и руководил им около 15 лет, затем до выхода на пенсию работал старшим научным сотрудником. Одновременно в 1972-1980 гг. преподавал в Сыктывкарском государственном университете.

Б. — автор нескольких крупных работ в области диалектологии и литературного коми языка. Среди них: «Присыктывкарский диалект и коми литературный язык» (М., 1971, соавтор Т.И.Жилина), «Формирование языковых норм коми литературного языка» (Сыктывкар, 1964), «Среднесысольский диалект коми языка» (М., 1980, соавтор Н.А.Колегова), «История коми литературного языка и проблемы языковой нормы» (Сыктывкар, 1986), ряд статей и препринтов научных докладов. Б. — автор нескольких учебников и учебных программ по коми языку для средних школ, а также автор ряда разделов и ответственный редактор учебника для вузов «Современный коми язык. Лексикология» (М., 1985).

Б. — организатор нескольких крупных научных форумов в Сыктывкаре, в том числе VI Международного конгресса финно-угроведов (см.), XI и XVI Всесоюзных конференций финно-угроведов (см.) и др.

Б. многие годы был членом Советского комитета финно-угроведов, членом редколлегии журнала «Советское финно-угроведение» (Таллин, Эстония). С 1985 г. Б. — зарубежный член Финно-угорского общества (Хельсинки, Финляндия). В 1994г. ему присвоено звание Заслуженного деятеля науки Республики Коми.

Лит.:

*Федюнёва Г. В. Юбилей Г.Г. Бараксанова. — “Linguistica Uralica”. Tallinn, 1994, №4, 308-309.

Г. В. Федюнёва

[]

Бaртенс Райя Раакел (Bartens Raija Raakel, урож. Jokinen) (25.10.1933, г.Вааса, Финляндия) — финский языковед и переводчик. В 1958 г. окончила Хельсинкский университет и до 1979 г. работала ассистентом академиков П.Равила и Э.Итконена (см.). Последнему вместе с Л.Лайтинен Б. помогала составлять четырехтомный словарь языка инарских саамов. В 1972 г. Б. защитила докторскую диссертацию о синтаксисе падежей саамских языков.

В 1977-1980 гг. работала доцентом Туркуского и Хельсинкского университетов, была директором Государственного научно-исследовательского центра языков Финляндии. С 1980 г. Б. — профессор, заведующая кафедрой финно-угорского языкознания в Хельсинкском университете. В 1982 г. избрана действительным членом Финской Академии наук.

Б. — исследователь многих финно-угорских языков. Еще учась в университете, она написала работу «Syrjäänin kielen paikkaa ilmoittavat postpositiot ja niiden syntaktinen käyttӧ». Helsinki, 1957, рукопись (Пространственные послелоги и их употребление в коми языке). Затем издала две монографии о саамских языках (1972, 1978), выпустила книгу об инфинитивных формах в мордовском, марийском и удмуртском языках (1979).

Б. посвятила более десяти статей коми языку и литературе. В статье «Zur Syntax der Nominalsätze und der «sein»-Sätze syrjänischer Mundarten» — Commentationes Fenno-Ugricae in honorem Erkki Itkonen. Helsinki, 1973, 36-43 (О синтаксисе именных предложений и «быть»-предложений в зырянских диалектах) рассматриваются коми предложения со вспомогательным глаголом. В статье «Zur Sprache der übersetzung des Lukas-Evangeliums von I.A.Kuratov» — Finnisch-Ugrische Forschungen, Bd. 46. Helsinki, 1984, 35-52 (О языке перевода Евангелия от Луки И.А.Куратова) она анализирует перевод двух глав из Евангелия от Луки. Перевод И.А.Куратова датирован 1873 г. и существенно отличается от других коми переводов Евангелия. Б. в своей статье приводит полностью текст перевода и рассматривает его в морфологическом и синтаксическом отношениях. Отдельно освещается терминология, которой пользовался И.А.Куратов. В другой статье — «Kuratovin Jumala-kuva» — Komi ensimmäinen runoilija. 150 vuotta I.A.Kuratovin syntymästä, Castrenianumin toimitteita 36. Helsinki, 1990, 35-57 (Изображение Бога в произведениях Куратова) - Б. пишет, что утверждение коми ученых об атеистических взглядах И.А.Куратова не подтверждается ни биографическим материалом, ни творчеством поэта. Первый коми поэт до конца жизни оставался религиозным человеком. Две ее работы посвящены коми фольклору: «Die Klagelieder der Komi» — Finnisch-ugrische Mitteilungen, Bd. 20. Hamburg, 1986, 41-66 (Плачи народа коми), «Zu den Klageliedern der permischen Vӧlker» — Ural-Altaische Jahrbücher, Bd. 10. Wiesbaden, 1991, 42-52. (О плачах пермских народов).

В 1984 г. в Хельсинки вышла антология коми поэзии под названием «Käenkukuntayӧt. Komien Lyriikka» («Кукушкины ночи. Лирика коми»). В антологию вошли коми народная поэзия и стихи 15 коми поэтов. Все поэтические произведения переведены лично Б. и даны параллельно на коми и финском языках. Вторая ее антология содержит поэзию манси и хантов, третья — посвящена мордовской поэзии.

Лит.:

*Туркин А. Юбилей Райи Бартенс. — “Linguistica Uralica”. Tallinn, 1993, №4, 303-304; 
*Туркин А. Суомиысь коми кыв туялысь. — “Коми му”, 1993 вося ноябрь 11-ӧд лун.

А. И. Туркин

[]

Батaлова Раиса Михайловна (10.18.1931, д.Рудакова Юсьвинского района Коми-Пермяцкого автономного округа Пермской области) — коми-пермяцкий языковед, кандидат филологических наук.

После окончания школьного отделения Кудымкарского педагогического училища Б. училась на историко-филологическом факультете Коми государственного педагогического института, который закончила в 1959 году. В 1959-1962 гг. Б. училась в аспирантуре при Институте языкознания АН СССР. В 1962 г. она защитила кандидатскую диссертацию на тему «Оньковский диалект коми-пермяцкого языка». С 1963 г. по настоящее время работает старшим научным сотрудником в секторе финно-угорских языков Института языкознания Российской Академии наук.

Б. является ведущим исследователем коми-пермяцкого языка. Ею написано более 60 статей и несколько монографий по этому языку. Фундаментальное исследование «Коми-пермяцкая диалектология» (М. 1975) является первым опытом описания диалектных особенностей коми-пермяцких наречий в синхронном и диахронном планах. В нем рассматриваются три наречия: северное, южное и верхнекамское, дается современное деление диалектов коми-пермяцкого языка. Монография Б. «Ареальные исследования по восточным финно-угорским языкам (коми языки)» (М. 1982) представляет собой первую попытку выявления отдельных изоглосс в области фонетики и морфологии на материале диалектов коми-зырянского и коми-пермяцкого языков. Языковые явления рассматриваются преимущественно в синхронном плане. По возможности выявляются контуры ареалов распространения отдельных явлений. Рассмотрены также некоторые явления, имеющие островной характер, определены центры возникновения инноваций, территориальные границы распространения отдельных явлений, случаи взаимовлияния географически соприкасающихся языков и диалектов.

Монография «Оньковский диалект коми-пермяцкого языка» (М. 1990) выполнена на основе «Инструкции по единообразному описанию диалектов уральских языков».

Б. является одним из авторов «Коми-пермяцко-русского словаря» (М. 1985) и «Коми-пермяцкого орфографического словаря» (Кудымкар, 1966, 1992).

А. И. Туркин

[]

Батори Иштван (Bбtori Istvбn) (23.08.1935, г.Сводин, Словакия) — немецкий лингвист. По национальности венгр.

Б. получил диплом слависта в Оксфордском университете (1959), степень бакалавра — в Лондонском университете (1961), защитил докторскую диссертацию в Гёттингенском университете (1967). В 1968-1980 гг. Б. работал научным сотрудником в объединении IBM по производству компьютерной и канцелярской техники в Германии. В 1980 г. Б. стал приват-доцентом в Боннском университете. С этого же года Б. является профессором в Университете Кобленц-Ландау в Германии.

В 1969г. в г.Висбадене Б. издает книгу «Wortzusammensetzung und Stammformverbindung im Syrjдnischen mit Berьcksichtigung des Wotjakischen» (Словосочетания и сложные слова в коми языке в сравнении с удмуртским). Исследование Б. посвящено проблеме сложного слова в коми языке и состоит из введения и двух основных разделов: а) сочинение и сочинительные композиты и б) подчинение и подчинительные композиты. Работа Б. дает рекомендации о слитном или раздельном написании сложных слов в коми языке, является основательным исследованием почти неизученной проблемы.

Б. также опубликовал несколько статей о коми языке и монографию «Russen und Finnougrier. Kontakt der Vӧlker und Kontakt der Sprachen». Wiesbaden, 1988 (Русские и финно-угры. Контакты народов и языков).

Б. является зарубежным членом Финно-угорского общества (Хельсинки), Урало-Алтайского общества (Гёттинген), членом-корреспондентом Общества финской литературы (Хельсинки), действительным членом Международного общества венгерской филологии (Будапешт).

А. И. Туркин

[]

Безлично-предикативные словa (предикативные наречия) — лексико-грамматический разряд слов (см.), имеющих характерные семантические и грамматические признаки. Семантическим признаком Б.-п. с. является то, что они обозначают различные состояния, иногда с модальным оттенком значения. Они выражают состояния природы (ыркыд «холодно», рӧмыд «сумрачно», шондiа «солнечно»), состояние среды (керкаын няйт «в доме грязно», ывлаын гажтӧм «на улице скучно»), физическое состояние человека и животных (Торйӧн нин сьӧкыд вӧвъяслы (И.Торопов) «Особенно трудно лошадям»), душевное, эмоциональное, моральное состояние человека (шуштӧм «жутко», любӧ «любо», нимкодь «приятно») и др. Морфологическим признаком Б.-п. с. является отсутствие форм склонения и спряжения. Б.-п. с. в сочетании с глагольной связкой образуют аналитические глагольные формы: яндзим «стыдно», лои яндзим «стало стыдно», вӧлi яндзим «было стыдно», лоас яндзим «будет стыдно». В функции сказуемого они могут принимать формы степеней сравнения, напр., Павеллы долыдджык лои (Г.Юшков) «У Павла стало легче на душе».

Синтаксическим признаком Б.-п. с. является то, что в безличном предложении они всегда выступают в функции главного члена предложения — сказуемого. Такое сказуемое может состоять из: а) одного Б.-п.с. (Меным зывӧк «Мне противно»); б) Б.-п.с. и связки (Меным лои зывӧк «Мне стало противно»); в) Б.-п. с. и примыкающего инфинитива (Меным зывӧк кывзыны «Мне противно слушать»); г) Б.-п. с., связки и примыкающего инфинитива (Меным вӧлi зывӧк кывзыны «Мне было противно слушать»). Б.-п. с. в коми языке могут управлять формами дательного (воклы лёкджык «брату хуже») и винительного (жаль тэнӧ «жаль тебя») падежей.

Б.-п. с. образуются преимущественно на базе прилагательных и наречий и часто обнаруживаются лишь в контексте, когда прилагательное или наречие выступает в роли сказуемого безличного предложения, ср. напр., гажтӧм юӧр «печальное известие» и меным гажтӧм «мне грустно»; югыд синъяс «светлые глаза» и ывлаын югыд «на улице светло» и т.д.

Иногда в роли Б.-п. с. выступают существительные. Обычно это русские заимствования, напр., абу грек шойччыштны «не грех и отдохнуть», страк пырны «страшно войти», кад мунны «время уходить» и т. д. В коми грамматической традиции Б.-п.с. трактуются неоднозначно. На уровне морфологии, как правило, они рассматриваются в составе прилагательных и наречий, а как специфический лексико-грамматический разряд выделяются лишь на уровне синтаксиса. Иногда им придается статус самостоятельной части речи — категории состояния, что пока не имеет достаточного научного обоснования.

Лит.:

*Лудыкова В. М. Безлично-предикативные слова в коми языке. — Грамматика и лексикология коми языка. Труды Института языка, литератуты и истории Коми научного центра Уральского отделения РАН. Сыктывкар, 1989, вып. 46, 42-50.

Г. В. Федюнёва

[]

Безличные глагoлы (к. морттӧм кадакывъяс) — глаголы, имеющие значение действия, которое совершается безотносительно к субъекту действия, выступает как самостоятельное, напр., Турӧбалiс важ моз (В. Юхнин) «Вьюжило по-прежнему», Зэрӧ «Идет дождь». При Б. г. не употребляется подлежащее. Формально Б. г. принимает суффиксы 3-го лица единственного числа разных времен, но действие осознается как безличное, субъект в них неопределенный и не выраженный, напр., Жувгис на юрас (Г. Юшков) «В голове еще гудело».

В зависимости от того, процессы какого рода выражают Б. г., можно выделить две группы: а) глаголы, обозначающие состояние психики или организма человека, напр., Кодӧскӧ дугдывтӧг кызӧдiс (В. Юхнин) «Кто-то беспрерывно кашлял, букв. кого-то беспрерывно кашляло»; б) глаголы, обозначающие явления природы, атмосферные процессы, напр., Лымьялӧ «Снег идет, букв. снежит». В коми языке насчитывается большое число Б. г. обеих групп, напр., пӧжӧ «печёт, жарко», чардалӧ «молнии сверкают», руасьӧ «обволакивается туманом», шогӧдӧ «тошнит» и т. д. Часто говорящие на коми языке стараются представить свое или чье-либо внутреннее состояние как не связанное с носителем этого состояния, напр., Менӧ кынтӧ «Меня знобит» вместо Ме кынма «Я мерзну», Ваняӧс вугрӧдлӧ «Ваню охватывает дремота» вместо Ваня вугралӧ «Ваня дремлет».

В коми языке зачастую наблюдается употребление личных глаголов, способных иметь подлежащие в форме именительного падежа, в безличном значении. Так, глагол кыскыны «тянуть» часто употребляется в безличном значении, напр., Сиктъясысь карӧ воӧм ныв-зонмӧс первойсӧ ёна кыскӧгортас «Молодежь, приехавшую из сел, на первых порах сильно тянет домой».

Суффикс возвратного (рефлексивного) залога -сь, употребляемый со многими личными глаголами, несет значение пассивно-безличного действия, напр., Быттьӧкӧ неуна и узьыштi, а котравсьӧ тэрыбджыка да гажаджыка (И.Торопов) «Вроде бы недолго и поспал, а бегается быстрее и веселее». Глаголы с суффиксом -сь в формах прошедших времен имеют значение законченного, завершенного действия, напр., Талун кежлӧ уджавсис «На сегодня работа уже завершена, букв., на сегодня уже отработалось». Часто суффикс -сь образует безлично-пассивное значение у глаголов в отрицательном спряжении, напр., Но эз на пырсьы Павеллы (Г.Юшков) «Но еще не хотелось заходить Павлу, букв. еще не заходилось», Кагалы оз узьсьы «Ребенку не спится».

Б. г. в коми языке развились из личных глаголов путем постепенного устранения подлежащего и абстрагирования от него значения глагола. Б. г. очень употребительны в разговорной речи, в художественной прозе, особенно в драматургии.

Б. г. служат предикативной основой для образования безличных предложений (см.).

Лит.:

*Лудыкова В. М. Сказуемое в коми языке. Сыктывкар, 1986; 
*Современный коми язык, ч.II. Синтаксис. Сыктывкар, 1967.

Е. А. Цыпанов

[]

Безличные предложeния (к. морттӧм сёрникузя) — односоставные предложения (см.), содержащие один главный член, который обозначает безличный процесс или состояние. Подлежащего в таком предложении нет и быть не может. 

Чаще всего главный член Б.п. в коми языке выражается безличными глаголами (см.). Безличные формы глагола внешне совпадают с глагольными формами 3-го лица единственного числа. Глагол в Б.п. может употребляться в разных временах: Вугрӧдлӧ энь сюзьӧс (Г. Юшков) «Клонит ко сну сову-самку». Гыӧра ӧшинь сайын муртса лӧзӧдыштӧ! (Н. Куратова) «За заиндевелым окном едва начинает синеть», Мусянь ӧвтiс пӧдӧм кӧрӧн (С. Раевский) «От земли веяло затхлым запахом».

Главный член Б.п. может быть выражен глагольной формой на -ӧма (при отрицании — формой на -тӧм) в сочетании со вспомогательными глаголами вӧлi «было», лои «будет» или без них: Пӧрччӧдӧма лои нывка вылысь ыджыд шальсӧ, гӧна шапкасӧ, пасьсӧ, батьыслысь кодь жӧ гӧна вылыс кӧмсӧ (Н. Куратова) «С девочки были сняты большая шаль, меховая шапка, шуба, меховая обувь, такая же, как у отца», Тэрмасьӧмӧн кодь и лои Егорлӧн гортсьыс петӧма (Н. Куратова) «Егору пришлось спешно уйти из дома». Пукалiгкостiыс ывла вылын зэрӧма (П. Шахов) «Пока сидела, на улице прошел дождь». Тэ вылӧ няньыс пӧжавтӧм (Я. Рочев) «На тебя хлеб не выпечен». В таких Б.п. сообщается о состоянии как о результате действия.

Среди Б. п. выделяются предложения, главный член которых выражен безлично-предикативными словами (см.): бур «хорошо», лёк «плохо», шог «печально, грустно», кӧдзыд «холодно», долыд «радостно», сёр «поздно, любӧ «любо», пӧра «пора», нимкодь «приятно», лӧсьыд «хорошо», лӧнь «спокойно» и др. Некоторые из этих слов выступают в качестве члена предложения только в сочетании с инфинитивом.

Б. п. с безлично-предикативными словами выражают: а) состояние природы или окружающей среды, напр., Гӧгӧр шы ни тӧв, лӧнь (С. Раевский) «Кругом полная тишина, спокойно». А вӧрын лымъя на (С. Раевский) «А в лесу еще снег, букв. снежно»; б) физическое или психическое состояние живых существ, напр., Аслым нимкодь (С. Раевский) «Самому радостно». Сылы весиг забеднӧ лои «Ему даже обидно стало». Шуштӧм на бара ӧтнадлы (Г. Юшков) «Жутко еще небось одному». — Кык челядьнад ӧд абу кокни «С двумя детьми ведь не легко»; в) в сочетании с инфинитивом — оценку действия или состояния: Лӧсьыд гожӧмын вуграсьны вӧрса тыын (С. Раевский) «Приятно летом рыбачить на лесном озере». Тадзи налы, гашкӧ, бурджык коллявны арся кузь войсӧ (С. Раевский) «Так им, может, лучше провести осеннюю длинную ночь»; г) временную или пространственную характеристику: А ур кыйны водз на (Г. Юшков) «А охотиться на белку рано еще». Сёр нин талун «Поздно уже сегодня».

Б. п. могут быть распространенными и нераспространенными (см.), напр.: Ар. Кӧдздӧдiс (С. Раевский) «Осень. Похолодало». Лӧнь. Сӧмын биыс жургыштӧ пачын да ывлаас кылыштӧны гӧлӧсъяс (М.Игнатов) «Тихо. Только огонь гудит в печке да на улице слышатся голоса». А талун со коймӧд лун нин дорвыв лымъялӧ (М. Игнатов) «А сегодня вот уж третий день подряд идет снег». Кутшӧм лӧсьыд арын, шойччан лунӧ, ветлыны вӧрӧ тшак вотны! (М. Игнатов) «Как хорошо осенью, в выходной день, сходить в лес за грибами!»

Лит.:

*Лудыкова В. М. Коми кывйын прӧстӧй сёрникузя. Учебное пособие по спецкурсу. Сыктывкар, 1991; 
*Лудыкова В. М. Сказуемое в коми языке. Учебное пособие по спецкурсу. Сыктывкар, 1986; 
*Лудыкова В. М. Öнiя коми кывлӧн синтаксис. I юкӧн. Кывтэчас да прӧстӧй сёрникузя. Сыктывкар, 1993;

Современный коми язык, ч.II. Синтаксис. Сыктывкар, 1967.

Э. Н. Попова

[]

Безносикова Люция Михайловна (урож. Попова) (29.04.1940, с.Важгорт Удорского р-на Республики Коми) — коми языковед, кандидат филологических наук, Заслуженный деятель науки Республики Коми. Окончила Коми государственный педагогический институт (1963), в течение ряда лет работала журналистом в республиканской газете «Югыд туй». Член Союза журналистов (1971). С 1972г. работает в Коми научном центре Уральского отделения РАН, в должности сначала младшего, а с 1989 г. — старшего научного сотрудника. Защитила кандидатскую диссертацию «Роль диалектной лексики в формировании словарного состава коми литературного языка» (1978). Основные труды Б. посвящены лексикологии, диалектологии и лексикографии.

Б. — автор монографии «Роль диалектной лексики в формировании словарного состава коми литературного языка» (М., 1985), соавтор монографии «Удорский диалект коми языка» (М., 1990). Под ее руководством и в соавторстве вышел ряд словарей коми языка: «Словарь антонимов коми языка» (Сыктывкар, 1992), «Словарь омонимов коми языка» (Сыктывкар, 1993), «Словарь эпитетов коми языка» (Сыктывкар, 1994), «Школьный этимологический словарь коми языка» (Сыктывкар, 1996).

Н. К. Забоева

[]

Без-эловые диалйкты — группа говоров коми-пермяцкого языка, характеризующаяся отсутствием звука л: вун вместо лун «день», вым вместо лым «снег», ветвыны вместо ветлыны «ходить, сходить», пыртвыны вместо пыртлыны «заносить», мортвӧн вместо мортлӧн «у человека». Этот тип диалекта не свойствен коми-зырянскому языку. Он занимает территорию, расположенную в бассейне р.Иньвы с ее притоками (Коми-Пермяцкий округ Пермской области). Появление звука в на месте древнего, первичного звука л ученые объясняют тем, что эти два звука близки на слух. Тем не менее причины перехода звука л в в в науке пока не выявлены. По-видимому, звук л перешел в в вследствие того, что звук л стал произноситься слабее и постепенно утратился или совпал с близким звуком в.

Лит.:

*Баталова Р. М. Коми-пермяцкая диалектология.М., 1975;. 
*Лыткин В. И. Диалектологическая хрестоматия по пермским языкам. М., 1955; 
*Лыткин В. И. Историческая грамматика коми языка. Сыктывкар, 1957.

Л. М. Безносикова

[]

Бейкер Рубин Вильям (Baker Robin William), (04.10.1953, г.Галифакс в провинции Новая Шотландия, Канада) — английский языковед.

В 1972-76 гг. Б. изучал русский и венгерский языки в Институте славянских и восточно-европейских языков при Лондонском университете. В 1980, будучи аспирантом университета Восточной Англии, начал серьезно заниматься исследованием коми языка. В 1982 г. стажировался по коми лингвистике в Хельсинкском университете. В 1984 г. Б. — сотрудник Британского Совета в Южной Африке и Великобритании (г. Лондон), с 1990 — первый секретарь посольства Великобритании в Венгрии, с 1994 — директор Британского Совета в г. Салоники (Греция), с 1996 — атташе по культуре посольства Великобритании в Москве.

В 1984 г. Б. защитил докторскую диссертацию на тему «Innovation and Variation in the Case System of Contemporary Komi Dialects» (Новые явления и варианты в системе падежей современных коми диалектов). Диссертация была издана отдельной книгой «The Development of the Komi Case System. А Dialectological Investigation» (Helsinki, 1985) (Развитие системы коми падежей. Диалектологическое исследование). В монографии дано описание системы коми склонения, выделены ее универсальные и особенные черты в сравнении с другими финно-угорскими языками, освещена история развития системы склонения, выделены протоуральский, протофинно-угорский, протофинно-пермский, протопермский и протокоми уровни в развитии падежной системы. Б. обращает внимание на категорию одушевленности — неодушевленности, не получившую однозначной интерпретации в нормативных грамматиках коми языка. Вклад в коми языкознание внесли работы Б., посвященные анализу языка памятников древнепермской письменности (см.). Этим и другим вопросам коми языка Б. посвятил несколько статей: «Komi Zyryan’s second past tense» — Finnisch-Ugrische Forschungen. Helsinki, 1983, Bd. XLV, Heft 1-3, 69-81 (Второе прошедшее время в коми-зырянском языке); «Slavonic influence upon the language of the Old Permian texts». — Finnisch-Ugrische Forschungen. Helsinki, 1983, Bd. XLV, Heft 1-3, 82-106 (Славянское влияние на язык древнепермских текстов); «The Dialectologists and Dialectology of Komi: A Historical Overview» — Ural-Altaische Jahrbьcher. Wiesbaden, 1984 Bd.4, 36-54 (Коми диалектологи и диалектология. Исторический обзор); «The role of animacy in Komi direct object Marker selection». — Ural-Altaische Jahrbьcher. Wiesbaden, 1986, Bd. 6, 47-60 (Роль одушевленности в выборе коми суффикса прямого дополнения).

В настоящее время Б. продолжает работу по изучению коми диалектов. Объектом его научных интересов является также диалект Чанго венгерского языка.

В 1995-1996 гг. Б. был почетным старшим научным сотрудником Института славянских и восточно-европейских языков (г. Лондон), с 1994 г. — почетный старший научный сотрудник Института балканистики г. Салоники (Греция).

А. И. Туркин

[]

Бессоюзное слoжное предложeние — сложное предложение (см.), состоящее из двух или нескольких предикативных частей, которые соединены по смыслу, интонацией, а также порядком расположения частей, соотношением форм глаголов-сказуемых. Главным признаком Б. с. п. является отсутствие союзов и союзных слов: Пемыд енэж вывтi Эзысь тӧлысь кывтiс, Ӧшиньӧй пыр жырӧ Югыд сылӧн пырис (В. Лыткин) «По темному небу плыла серебряная луна, через окно в мою комнату свет ее проник». Кӧнкӧ нора сьылӧ Грездса мича ныв, Кыаыскӧд сылӧ Сылӧн сьыланкыв (А. Мальцев) «Где-то грустно поет красивая сельская девушка, вместе с зарей тает ее пение».

В Б. с. п. большую роль играет интонация. Она может быть интонацией перечисления, противопоставления, пояснения, присоединения, добавочного сообщения и т. п. Между предикативными частями Б. с. п. устанавливаются разнообразные смысловые отношения: 1) перечислительные; перечисляемые действия, явления, события, признаки могут совершаться, существовать а) одновременно: Турунвиж эшкынӧн шебрасьӧм тундра весьтын мелiа нюмъялiс шондi, лӧз небесаын эз вӧв ни ӧти кымӧртор (В. Ширяев) «Над тундрой, покрытой зеленым одеялом, ласково улыбалось солнце, на голубом небе не было ни облачка»; б) последовательно: Луныс коли важӧн, Шондi лэччис улӧ, Бара воис рытъя ворсан кад (В. Елькин) «День давно прошел, солнце низко опустилось, опять наступило вечернее время для игр»; 2) сопоставительные: сопоставляются действия, явления, предметы: Менам кывъясӧй тайӧ — вир тусьяс, Менам гижӧдъяс — менам синваяс (В. Чисталев) «Мои слова — это капельки крови, Мои стихи — мои слезы». Пыжтӧг джуджыд ю он вудж, Бордтӧг вылiтi он лэб (В. Савин) «Без лодки не переплывешь через глубокую реку, без крыльев высоко не полетишь»; 3) противительные отношения: противительные действия, явления. Характерным для таких предложений является употребление слов с противоположным значением. Они состоят из двух предикативных частей: Шогыд кусыньтӧ, радлун веськӧдӧ морттӧ (пословица) «Горе гнет, радость выпрямляет человека». Гожӧм заптӧ, тӧв дзимлялӧ (пословица) «Лето припасает, зима поедает»; 4) изъяснительно-объектные: первая часть таких Б. с. п. содержит слово (глагол, прилагательное, безлично-предикативное слово) со значением восприятия, мысли, чувства; вторая часть указывает на объект этих действий, процессов, раскрывает их содержание: Шулывлӧны: кулысь кӧиныд ёнджыка курччасьӧ (И. Изъюров) «Говорят (иногда): издыхающий волк кусается сильнее». Павел Ламбей гӧгӧрвоис: быдтор локтӧ ас кадӧ (В. Юхнин) «Павел Ламбей понял: всё приходит в свое время»; 5) причинно-следственные: одна часть (чаще всего вторая) указывает на причину того, о чем говорится в первой. Такие предложения состоят из двух предикативных частей: Жугыля видзӧдӧ шондi: Гожӧмыс мунiс (В. Лыткин) «Грустно смотрит солнце: лето ушло». Шыльыд туй вывтi восьлавны кокньыд: Он нин, майбырӧй, джӧмды ни усь (В.Власов) «По ровной дороге легко шагать: небось, уже не споткнешься и не упадешь»; 6) условно-следственные: одна часть указывает на условие совершения действия, существования признака, вторая — содержит значение следствия, результата, вывода, напр.: Йӧз вӧв вылӧ эн пуксьы, няйтӧ усян (пословица) «На чужую лошадь не садись, в грязь упадешь». Кодзувкотъяс оз дзебсьыны зэрысь, сiдзкӧ, регыд кобас (С. Раевский) «Муравьи не прячутся от дождя, значит, дождь скоро кончится»; 7) пояснительные: вторая часть Б. с. п. поясняет, уточняет, дополняет содержание первой части: Вот тайӧ воӧ Сандрасӧ быттьӧ вежисны: кыдзкӧ друг сiйӧ шаньмис, гӧгрӧсмисны пельпомъясыс... (Г. Федоров) «В этот год Сандру как будто подменили: она как-то вдруг похорошела, ее плечи округлились...»; 8) определительные: вторая часть относится к существительному первой части, определяет, конкретизирует его значение: Сiйӧ висьталiс и шог юӧр: кӧрт туй вылын лоӧма авария, поезд талун оз мӧдӧдчы (В. Юхнин) «Он сообщил и печальную новость: на железной дороге произошла авария, поезда сегодня не пойдут».

Из всех разновидностей сложного предложения для коми языка Б.с.п. являются наиболее характерными. Они широко представлены во всех стилях речи, в том числе в устной речи, в фольклорных произведениях. Б.с.п. являются более ранними образованиями в сравнении с союзными сложными предложениями.

Лит.:

*Лудыкова В. М. Коми кывйысь синтаксис видлалӧм. Методическӧй индӧдъяс. Сыктывкар, 1991; 
*Лудыкова В. М., Карманова А. Н. Грамматический разбор по коми языку, ч.II. Методические указания. Сыктывкар, 1987; 
*Лудыкова В. М. Коми кывйын сложнӧй сёрникузя. Учебное пособие по спецкурсу. Сыктывкар, 1995; 
*Современный коми язык, ч. II. Синтаксис. Сыктывкар, 1967.

В. М. Лудыкова

[]

Билингвизм — то же, что Двуязычие.

[]

Бубрих Дмитрий Владимирович (25(13).07.1890, г. С.-Петербург — 30.11.1949, г. Ленинград) — русский языковед, доктор филологических наук, член-коррексподент АН СССР, основоположник советского финно-угроведения. В 1909-1913 гг. учился на славяно-русском отделении историко-филологического факультета С.-Петербургского университета, после окончания которого был оставлен при университете для подготовки к научной и преподавательской деятельности. В 1925 г. по инициативе Б. в университете была организована кафедра финно-угорской филологии, которой он руководил до конца жизни. В то же время Б. заведовал кафедрой в 1 Московском университете, работал в Научно-исследовательском институте народов Востока в Москве, а с 1927 г. — в Комиссии по изучению племенного состава населения СССР. С 1934 г. Б. руководил финно-угорским сектором в Институте языка и мышления АН СССР (с перерывом в военные годы) до конца жизни. Этот сектор превратился со временем в крупный центр исследования финно-угорских языков. 

Работы Б. посвящены решению проблем общего финно-угроведения и исследованию отдельных финно-угорских языков, особенно карельского, мордовского, финского, удмуртского и коми.

В годы Великой Отечественной войны (1941-1944 гг.) Б. преподавал в эвакуированном в Сыктывкар Петрозаводском университете, читал лекции студентам Коми пединститута. В то время Б. много работал над изучением коми и удмуртского языков, написал «Историческую фонетику удмуртского языка (сравнительно с коми языком)» (Ижевск, 1948) и «Грамматику литературного коми языка» (Л., 1949). Последняя имеет описательный характер, содержит большой фактический материал. В ней отразились тонкие наблюдения Б. над языковыми явлениями в области фонетики и морфологии коми языка. Грамматические категории освещаются в их взаимосвязи. Б. также участвовал в составлении «Коми-русского словаря» (Сыктывкар, 1948). К словарю приложена «Краткая грамматика коми языка», составленная Б.

Б. написал несколько статей по коми языку: «Послелоги в коми языке». — Научный бюллетень Ленинградского государственного университета. Л., 1946, № 9; «К проблеме изобразительной речи (На материале коми языка)». — Ученые записки Карело-Финского государственного университета. Петрозаводск, 1949, т. 3, вып. 1. и др. Несколько работ Б. по коми языку остались в рукописи.

Б. — автор свыше 130 опубликованных и рукописных работ. Большинство из них не потеряло своего значения и в настоящее время.

Лит.:

*Бубрих Дмитрий Владимирович. — Академия наук СССР. Книга 2, М., 1979, 213; 
*Дмитрий Владимирович Бубрих. — Исследователи Коми края. Сыктывкар, 1984, 14-15; 
*Дубровина З. М. Дмитрий Владимирович Бубрих как исследователь финно-угорских языков. — Финно-угорская филология. Л., 1962, 5-18; 
*Керт Г. М. Дмитрий Владимирович Бубрих (1890-1949). Очерк жизни и деятельности. Л., 1975; 
*Лыткин В. И., Майтинская К. Е. Дмитрий Владимирович Бубрих. — Вопросы финно-угорского языкознания. М. — Л., 1962, 508; 
*Сенкевич-Гудкова В. В. Бубрих как исследователь финно-угорских языков. Известия АН СССР, Отделение литературы и языка. М., 1950, т. 9, №3, 186-195; 
*Туркин А. И. Учёнӧй, велӧдысь. — «Югыд туй», 1984 вося ноябрь 20-ӧд лун; 
*Хямяляйнен М. М. Дмитрий Владимирович Бубрих (К 70-летию со дня рождения). — Прибалтийско-финское языкознание. М.-Л., 1961, 309; 
*Цинциус. В. Член-корреспондент АН СССР Д.В.Бубрих. — Вестник ЛГУ. Л., 1964, №4-5, 210; 
*Цыганов Н. Ф. Член-корреспондент Академии наук СССР проф. Д. В. Бубрих. — Записки Мордовского Научно-исследовательского института. Саранск, 1951, 12, 151-156.

А. И. Туркин

[]

Бyдущее врeмя (к. локтан кад) — форма спрягаемых глаголов, обозначающая действие, которое произойдет или будет происходить после момента речи, напр.: Локтас Кельчипи Тарас, Кодi олӧ юкӧд, тыкӧд (И.Куратов) «Придет Кельчипи Тарас, который живет с рекой, озером».

В коми языке различается простое и сложное Б. в. Простое Б. в. образуется при помощи суффиксов, сложное — посредством сочетания двух глаголов, т. е. аналитически, напр.,

ну-а «отнесу» кута нуны «буду относить»

ну-а-н «отнесешь» кутан нуны «будешь относить»

ну-ас «отнесет» кутас нуны «будет относить»

Суффиксы 1-го и 2-го лица простого Б. в. в коми языке внешне совпадают с показателями настоящего времени, но из-за ярко выраженного значения действия, следующего за моментом речи, они выделяются как самостоятельные, напр.: Но кӧрпи эз и исыштлы сёянсӧ, кӧть кыдзи Митрук эз матӧдлы сiйӧс: — Чӧскыд зэв тайӧ, ставӧн ми чумын шыд сёям, сы вӧсна и ог висьӧй. И тэ бурдан (Е. Рочев) «Но олененок даже не понюхал еду, как Митрук ни старался приблизить ее: — Это очень вкусно, мы все в чуме суп едим, поэтому и не болеем. И ты поправишься, выздоровеешь». В формах 3-го лица единственного и множественного чисел выступает морфологический показатель Б. в. — суффикс -ас,напр.: Петас, вокъяс, шондi тан, Ме нин аддза Рӧммӧ ылын (И. Куратов) «Взойдет, братья, солнце здесь, я уж вижу, светает вдалеке».

Простое Б. в. в коми языке имеет следующие основные значения: 1) действие в будущем, часто выражаемое также и суффиксом однократного способа глагольного действия -л, -лы, напр.: Пырысь-пыр жӧ индӧд сета, чукӧртла вӧр-ваын олысь зверьясӧс (В. Леканов) «Тотчас же дам указание, соберу живущих в природе зверей»; 2) действие в отдаленном будущем, для говорящего неопределенном, напр.: Арталан-ӧ тэ, мый менам Абу дасьтӧм грездса зон? Сiйӧ мича, сiйӧ мелi, Сiйӧ мездас менӧ, ён! (И. Куратов) «Полагал ли ты, что у меня нет деревенского парня? Он красив, он ласков, он выручит меня, сильный!»; 3) будущее действие с оттенком возможности, напр., — Вӧтлы дай, мед мунӧ кытчӧ гаж. — Вӧтлан кытчӧкӧ, — бӧрддзис чойыс. — Сiдз тэныд и мунас да (Г. Юшков) «— Выгони, и пусть убирается куда хочет. — Выгонишь куда-то, — заплакала сестра. — Так тебе и уйдет» (оттенок неуверенности, сомнения в выполнении действия в будущем); 4) действие в настоящем времени, напр.: Тима бызгас-бызгас. А кор мыйкӧ вашкас. Серамӧн зон брызгас, Ачыс сӧмын кашкас (И. Куратов) «Тима болтает-болтает, А когда что прошепчет на ухо, Брызнет парень смехом, Сам лишь тяжело дышит»; 5) действие в прошлом (будущее историческое), напр.: Викень кор медводзӧн садьмас, а гӧгӧр лӧнь на, и мукӧдсӧ жаль на пальӧдны чӧскыда узьӧмсьыс да сiдз на куйлыштас, а аслас веськалӧма нин унмыс (И. Торопов) «Викень, когда первым проснется, а вокруг еще тихо, и жаль других будить от сладкого сна, так еще полежит, а у самого сон уже пропал». В последних двух значениях Б. в. представляет собой переосмысление грамматического значения, которое употребляется говорящими или повествователем в целях оживления описания, приближения слушающих ко времени осуществления излагаемого. Особенно часто переносное значение форм Б. в. используют поэты, напр., И. Куратов в стихотворении «Самсон»: Синтӧмыс — и вӧрзьӧдас колонна... Кыдзи тӧввывса бадь недыр вӧрас, Став палатаыс колонна бӧрас Пӧрас «Слепой-то и сдвинет колонну... Как ива на ветру, она недолго пошатается, вся палата за колонной обрушится».

Сложное Б. в. в коми языке образуется при помощи сочетания спрягаемых вспомогательных глаголов кутны, пондыны, мӧдны и полнозначного инфинитива, напр., Челядь аски кутасны гижны диктант «Дети завтра будут писать диктант». Порядок следования вспомогательного глагола и инфинитива может быть обратным, напр.: Мед и тэ, кор тайӧс тӧдан, Гуманизмӧн висьны мӧдан (И. Куратов) «Пусть и ты, когда узнаешь это, заболеешь гуманизмом». По своим значениям сложное Б. в. обычно не отличается от простого Б. в. и синонимично ему, напр.: Тӧлысь кутас висьтавлыны, Вой код коллис кутшӧма. Гажаа зэв петас шондi, Бура кӧ вой колльӧма (И. Куратов) «Будет месяц рассказывать, кто как провел ночь. Радостно взойдет солнце, если хорошо была ночь проведена». Сложное Б. в. вместе с тем содержит значение бульшего волевого начала у субъектов действия глагола, из-за чего подлежащими в этих случаях выступают слова, обозначающие людей, животных, т. е. одушевленные существительные, напр.: «Ми пондам уявны видзчысьӧмӧн», — кӧсйысисны велӧдчысьяс «Мы будем купаться осторожно», — обещали учащиеся».

Исторически более древним является простое Б.в. Сложное Б.в. возникло относительно недавно и стало употребительным в 19 в.

Лит.:

*Серебренников Б. А. Категории времени и вида в финно-угорских языках пермской и волжской групп. М., 1960; 
*Современный коми язык, ч.I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955; 
*Федюнёва Г.В., Цыпанов Е. А. Асшӧр кывсикасъяс коми кывйын. Сыктывкар, 1992.

Е. А. Цыпанов

[]

Бyква (к. шыпас) — графический знак в составе алфавита, служащий для обозначения на письме звуков (см. Фонема). В коми языке 35 Б.: а, б, в, г, д, е, ё, ж, з, и, i, й, к, л, м, н, о, ӧ, п, р, с, т, у, ф, х, ц, ч, ш, щ, ъ, ы, ь, э, ю, я.

В коми алфавите нет полного соответствия звуков и букв. Так, фонема [и] обозначается двояко: Б. и после парных мягких и [дз’], [ч’]: син [c’ин] «глаз», ним [н’им] «имя», дзирд [дз’ирд] «блеск», чирк [ч’ирк] «кузнечик» и Б. i после твердых парных: сiсь [сис’] «гнилой», дi [ди] «остров», кӧнi [кӧни] «где», сi [си] «волокно», мазi [мази] «пчела».

Некоторые фонемы не имеют собственного графического обозначения, напр., мягкие парные согласные [д’], [т’], [с’], [з’], [л’], [н’]. Чтение соответствующих им букв определяется их сочетанием с другими Б.:

[с’]

сь — сьӧд [с’ӧд] «черный»

си — сизим [с’из’им] «семь»

ся — сям [с’ам] «умение»

сё — сё [с’о] «сто»

сю — сю [с’у] «рожь»

се — сер [с’эр] «узор»

Аффрикаты (см.) обозначаются сочетаниями букв, которые не полностью отражают их звучание: кыдз «береза», джадж «полка», тшӧтш «тоже».

Некоторые Б. читаются по-разному, в зависимости от их сочетания с другими Б., напр., Б. с в словах сӧн [сӧн] «жила», сьӧд [c’ӧд] «черный», косджык [кожджык] «суше» обозначает соответственно звуки [с], [с’], [ж].

В коми алфавите имеются Б. е, ё, ю, я, которые обозначают разные звуки. В начале слова, после гласных и после ь и ъ разделительных знаков читаются как [й] и [э], [о], [у], [а], а после мягких парных согласных они обозначают мягкость согласного и соответствующий гласный [э], [о], [у], [а].

Б. х, ф, ц, щ употребляются только при написании поздних заимствованных слов. На их месте произносятся [к], [в], [ч’], [ш], [тш]: ковта «кофта», сакар «сахар», улича «улица», шӧтка «щётка».

А. Н. Карманова

[]

Буквaрь (к. шыпас куд) — первоначальное пособие по обучению грамоте. До революции было издано 4 Б. коми языка: Попов А. Е., Азбука для зырянского юношества, или легчайший способ научиться русской грамоте. Спб., 1865; Лыткин Г. С., Зырянско-вотско-русский букварь и сведения из грамматики церковно-славянского и русского языков. Спб., 1887; Лыткин Г. С., Букварь зырянско-русско-церковно-славянский. Спб., 1889; Азбука для зырян-ижемцев, живущих в Печорском уезде Архангельской губернии. Архангельск, 1895 (автор неизвестен). Все Б. так или иначе преследовали цель помочь коми детям освоить русскую грамоту, поскольку обучения на родном языке в школах не было.

Первым послереволюционным Б. был Б. В. А. Молодцова «Лыддьысьны велӧдчан» (1920). Затем вышел в свет Б. для взрослых И. Т. Чисталева «Шыпас йӧртӧд» (1923). Ими пользовались до конца 20-ых гг. В 1921г. была издана первая книга для чтения после Б. под названием «Шондi югӧр», над которой с 1919г. работал большой коллектив учителей-энтузиастов и молодых писателей во главе с А. Г. Фроловым и В. Т. Чисталевым. Второй книгой для чтения после Б. была школьная хрестоматия «Выль туйӧд», выпущенная в 1923г. В работе над ней принимали участие В. Т. Чисталев, А. А. Суханова, А. А. Заболоцкая, В. И. Лыткин, В. А. Молодцов, Н. А. Шахов, А. Н. Чеусова и др. В 1924г. вышла книга для чтения в 1-ом классе «Асъя кыа» В. И. Лыткина.

В 30-х гг. обучение грамоте осуществлялось по Б. Молодцовой М. А., Б. Терентьева Г. И. и Жеребцова И.В. Начиная с 40-х гг. в коми школах использовался Б. Коновалова С. Н. Этот Б. постоянно совершенствовался, было создано несколько вариантов Б., которые выдержали десятки изданий. Последний вариант Б. создан в 70-е гг. в связи с введением в общеобразовательную школу новых программ. Он составлен Сажиной М. И.

В качестве учебного пособия по коми языку для подготовительных классов разработана Азбука Кузивановой Е. А. и Таракановой Е. Ф.

Лит.:

*Бараксанов Г. Г. История коми литературного языка и проблемы языковой нормы. Серия препринтов “Научные доклады” Коми научного центра Уральского отделения РАН, Сыктывкар, вып. 158, 1986; 
*Бараксанов Г. Г., Мартынов В. И. Развитие коми филологической науки. Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 20. Сыктывкар, 1975.

Г. Г. Бараксанов

В

[]

В, в

третья буква коми алфавита. Название буквы В, в [вӧ] употребляется как существительное: ыджыд в «прописное в», ичӧт в «строчное в». Буква В, в обозначает твердую согласную фонему [в]: ва [ва] «вода», вӧв [вӧв] «лошадь», нывным [нывным] «наша дочь». Строчное в употребляется в сокращении с.в. — сiдзи водзӧ «так далее».

При цифровой нумерации имеет дополнительное значение, когда ряд предметов обозначается одним номером: 5-ӧд «В» класс «5-й «В» класс».

В древнепермской азбуке буквы В, в не было, фонемы [в] и [у] обозначались одной буквой с названием “вэр”.

Г. Г. Бараксанов

[]

«Ва кoми» язык (к. ва коми кыв) — своеобразное проявление пуризма в коми языкознании (от лат. purus — чистый), выражающееся в стремлении к очищению литературного коми языка от иноязычных (прежде всего от русских и интернациональных) заимствований и к замене их словами, образованными исключительно средствами родного языка. Такое направление в коми лингвистике возникло в связи с необходимостью строительства литературного языка, становления его лексических норм.

Положительные стороны явления В. к. я. состоят в заботе о развитии самобытного национального языка, в обращении к богатствам родного языка, его диалектным разновидностям, смысловым и словообразовательным ресурсам. Отрицательные стороны В. к. я. — в субъективно-вкусовых оценках фактов языка, антиисторичности, в непонимании объективных факторов развития языка, в консервативном отношении к языку.

В разные периоды языкового строительства обычно проводилась линия разумного использования заимствований в развитии словарного фонда литературного коми языка. Однако среди некоторых деятелей науки и культуры наблюдалось излишне строгое, непримиримое отношение к заимствованиям, попытки заменить укоренившиеся или новые иноязычные слова и выражения искусственно образованными словами. Подобные попытки характерны для лексикографических трудов Г. С. Лыткина (см.). В «Русско-зырянском словаре» (Л., 1931), напр., при переводе некоторых русских слов им использованы такие новообразования, как нёлькока «скот», кузь шайт вылын чукля кӧрт «багор», польдӧм дозмук «банка», тышка вын ӧти морт ки улын «армия», эньлӧн дженьыд улса паськӧм «юбка», сьылi кытш, сьылi вылса чышъян «галстук» и др.

Вопрос о заимствованиях в языке был в числе злободневных и в начале 20 в. Так, в 20-30-х гг. борьба за активизацию собственных языковых возможностей в литературном языке усилилась. При разработке лексических норм отдельные литературные работники, сторонники В. к. я. (напр., А. А. Чеусов) выступили против русизмов в коми языке, в частности, в области терминологии. Пуристические взгляды ярко отражены в терминологическом указателе орфографического словаря И. И. Разманова (см.), основная часть которого представляет собой новообразования: йитӧд«слог», запӧ сьӧм чӧжан касса «сберкасса», индӧдалысь «инструктор», котыра овмӧс «колхоз», котыра олысь «колхозник», изанкум «мельница», кывшӧр «частица» и др. В этот период явление В.к.я. свидетельствовало о намерении найти широкую народную базу для литературного языка, полнее использовать средства родного языка. Тем не менее большинство искусственных новообразований оказалось в коми языке неуместным.

В 90-х гг. вновь возникает необходимость сознательного воздействия общества на язык. Это связано с принятием закона “О государственных языках Республики Коми” (1992) и государственной программы “Сохранение и развитие коми языка”. Юридическое закрепление за коми языком, наряду с русским, статуса государственного поставило вопрос о расширении функций коми языка, о разработке национальной терминологии (особенно в общественно-политической жизни, в официальной переписке, делопроизводстве и т. д.). Проявление пуризма в этот период главным образом выражается: 1) в поиске новых слов при обозначении новых явлений объективной действительности (асэмбуралӧм “приватизация”, асшӧрлун “независимость”, вештысьны вермытӧм “банкротство”, унапӧлӧслун “плюрализм” и т. д.); 2) в активизации старых слов и новообразований 20-30-х гг., которые в свое время не получили широкого употребления в коми языке (ёрд “суд”, небӧг “книга”, анбур “алфавит”, кып “гимн”, чутiк “запятая”, чута-чутiка “точка с запятой”, эмакыв “имя существительное” и т.д.); 3) в использовании калек (асдон “себестоимость”, вужвойтыр “коренной народ”, аскылӧм “самочувствие”, пемӧс бурдӧдысь “ветеринар” и др.).

Процесс развития национальной коми лексики и терминологии происходит при активном участии научной, педагогической, писательской, журналистской общественности, а также образованных слоев носителей литературного языка.

Следует отметить, что значительное количество новых слов успешно употребляется в литературном языке: применяется на страницах газет и журналов, в теле- и радиопередачах, в художественной литературе, в названиях учреждений, предприятий и организаций, в текстах объявлений, печатей, штампов и т.д. Однако дальнейшие успехи в развитии самобытной национальной лексики зависят от практического осуществления равноправия государственных языков в условиях двуязычия, от разумного противодействия иноязычному влиянию, от роли коми языка как государственного в жизни народа.

Лит.:

*Бараксанов Г. Г. Формирование языковых норм коми литературного языка. Сыктывкар, 1964; 
*Бараксанов Г. Г. История коми литературного языка и проблемы языковой нормы. Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского отделения РАН. Сыктывкар, 1986, вып. 158; 
*Безносикова Л. М. Терминотворчество — процесс сознательный. Информационный бюллетень Министерства по делам национальностей Республики Коми, №3. Сыктывкар, 1996, 6-10, 29-34.

Л. М. Безносикова

[]

Варибнт морфймы — см. Морф.

[]

Вaсс Эрик (Vasse Eric, до 1985г. Vбszolyi Erik) (24.03.1933, г.Будапешт, Венгрия) — австралийский лингвист, по национальности венгр.

В 1951-56гг. В. учился в Будапештском университете им. Лоранда Этвёша, где изучал финно-угорское языкознание, языки и под руководством профессоров Э. Беке и Д. Фокоша-Фукса (см.) специализировался по коми языку. После окончания университета В. преподавал в одной из гимназий г. Будапешта.

В 1968-70гг. В. живет в Англии, преподает в Кембриджском университете и в Университете Восточной Англии, затем читает лекции, в том числе по коми языку, в Институте полярных исследований Р. Скотта в Кембридже. В 1970г. В. по приглашению работает в Австралии, изучая аборигенные языки в Университете Западной Австралии (г. Перт). В 1974-94гг. В. преподает австралийские аборигенные языки, общее языкознание, английский язык и социолингвистику в Университете Эдит Коуэн в г. Перт в Восточной Австралии.

В 1988-92гг. В., будучи в научной командировке, преподает английский язык и общее языкознание в Университете иностранных языков г. Гуанчжоу — в административном центре провинции Гуандун (Кантон) на юго-востоке Китая.

В 1994г. В. в звании заслуженного профессора работает старшим научным сотрудником в Университете Эдит Коуэн, читает лекции по коми языку и культуре, готовит к публикации коми тексты, собранные во время экспедиций в Республику Коми.

В. опубликовал более 20 статей по коми языку. Первая статья В. - Komi (zьrjйn) pйnznevek йs a rйgi komi pйnzszбmítбs. — Nyelvtudomбnyi Kӧzlemйnyek. Budapest, 1957, 59 kӧtet, 120-129. (Коми названия денег и древний счет денег у коми) - была посвящена происхождению слов деньга, сьӧм, чӧлкӧвӧй, рублей, пӧлтинник, кӧпейка, ур, шайт. В статье Zьrjйnek, Perm, Bjarmia, йs egyйb kйrdőjelek a kӧzйpkori zьrjйn tӧrtйnelem lapjain. — Nyelvtudomбnyi Kӧzlemйnyek. Budapest, 1967, 69 kӧtet, 283-311. (Зыряне, Пермь, Биармия и другие вопросы средневековой истории зырян) В. высказал мысль о том, что в энтонимах серьяне, сурьяне, сиряне могли отразиться гидронимы Сурья, Зарья, Серья (все на территории Прикамья). Эту мысль автор обосновывает тем, что половина перечисленных в летописях и в «Житии Стефана Пермского» племен (народов) названа по рекам.

С октября 1959г. по март 1960г. В. находился в научной командировке в Республике Коми. Вместе с А. К. Микушевым В. побывал в селах Маджа, Корткерос и Пезмог. В 1966г. В. посетил районы Ижмы, Колвы, Усы, Вашки и Мезени. В селе Колва В. удалось записать уникальные колвинские эпические песни и первым опубликовать четыре песни из этого цикла в Венгрии в журнале «Ethnographia» (Этнография) в 1967-68гг. В настоящее время все собранные лингвистические и фольклорные тексты (около 1000 машинописных страниц) подготовлены к изданию.

В. составил и издал сборник коми народных сказок «A pуrul jбrt viziszellem». Budapest, 1964, (Водяной попал в беду), который содержит 63 коми сказки.

В. является автором нескольких книг и учебных пособий и более 30 статей по австралийским аборигенным языкам.

А. И. Туркин

[]

Ввoдное предложeние (к. пыртана сёрникузя) — предложение, которое включается в основное предложение и выполняет те же функции, что и вводное словосочетание или вводное слово (см.). В. п. указывает на достоверность сообщения, на его источник, способ оформления мысли, устанавливает связь между частями сообщения и т. д. Напр.: Аски, ме чайта, поводдяным мичаммас. «Завтра, я думаю, погода улучшится». Синтаксически В.п. не связано с основным предложением. В устной речи они произносятся бегло, выделяются паузами, а в письменной речи — запятыми или тире.

По структуре в коми языке выделяются следующие группы В. п.: 1) двусоставные личные предложения: ме чайта «я полагаю», тэ ачыд тӧдан «ты сам знаешь», кыдзи шуис сiйӧ «как он сказал», кыдз ми индывлiм нин «как мы уже указывали» и т.д. Миян вӧсна, ме чайта, ёна нин тӧждысьӧны гортаным (В. Юхнин) «О нас, я думаю, очень уж заботятся дома»; 2) односоставные определенно-личные предложения: кыла «слышу», видзӧда «смотрю», думайта «думаю», чайта «полагаю, думаю», тӧдан «знаешь», он веритӧй «не поверите», кывзы «слушай». Напр., Кӧнкӧ водзын, кыла, тотшкӧдчӧ сизь (С. Раевский) «Где-то впереди, слышу, стучит дятел»; 3) односоставные неопределенно-личные предложения: висьтавлiсны меным «говорили мне», висьталӧны«говорят», кыдзи мем гижӧны«как мне пишут» и т.д. Тшаков Кондратий Лукич, либӧ, кыдз сiйӧс бурджыка тӧдӧны, Певчӧй Конӧ, вичко старосталӧн пи, Прохор Ивановичлы вӧлi другӧн (В.Юхнин) «Тшаков Кондратий Лукич, либо, как его лучше знают, Певчий Кондратий, сын церковного старосты, Прохору Ивановичу был другом»; 4) безличные предложения: кывсьӧ «слышно», висьтавсис гижӧдас«говорилось в записке, письме», кыдз быдӧнлы тӧдса «как всем известно» и т.д. Кыдзи бӧрынджык тыдовтчис, тайӧ вӧлӧма «Север» армия группаысь 54 танкӧвой корпуслӧн кутшӧмкӧ часть... «Как позднее выяснилось, это была какая-то часть 54-го танкового корпуса группы армии Север...»

В. п. часто включаются в основное предложение с помощью союзного слова кыдз, кыдзи «как»: кыдз сiйӧс бурджыка тӧдӧны «как его лучше знают», кыдз юӧртӧны газетъяс «как сообщают газеты» и т.д.

Лит.: см. лит. к статье Вводные слова и словосочетания.

Н. К. Забоева

[]

Ввoдные словa и словосочетaния (к. пыртана кывъяс да кывтэчасъяс) — самостоятельные слова и словосочетания, которые не являются членами предложения и грамматически не связаны ни с одним из членов предложения. В письменной речи они выделяются запятыми, а в устной — интонационно, произносятся ускоренным темпом, напр.: Вӧравны, дерт, абу кокни (И. Коданев) «Охотиться, конечно, не легко». В. с. и с. указывают на источник сообщения, способ оформления мысли, на связь последующей мысли с предыдущей и т. д. С помощью В. с. и с. дают модальную, экспрессивную и эмоциональную оценку сообщению.

В коми языке выделяются следующие разряды В. с. и с. по значению: 1) модальные слова (см.), выражающие отношение говорящего к высказываемой мысли. Они указывают на уверенность, достоверность сообщаемого: дерт «конечно», тӧдӧмысь «разумеется, конечно, безусловно», збыль, збыльысь «действительно, верно, в самом деле» и т. д.: И збыль, лун куим мысти став лымйыс сылi, быттьӧ абу и вӧвлӧма (С. Раевский) «И действительно, через дня три весь снег растаял, как будто и не было его вовсе»; на неуверенность, сомнение, предположение: (тыдалӧ «вероятно, видимо», гашкӧ «может быть, наверно», буракӧ «должно быть, вероятно», пӧжалуй «пожалуй», буди «возможно, быть может» и т. д.: Гашкӧ, бурджык бӧр татысь мунны? (И. Коданев) «Может быть, лучше отсюда обратно уйти?»; Ӧньӧлӧн, буракӧ, жар кыптас (И. Торопов) «У Андрея, вероятно, поднимется температура». Они чаще встречаются в художественных произведениях и в разговорной речи, обогащая ее; 2) В. с. и с., указывающие на источник сообщаемого: ме ногӧн«по-моему», ме думысь «по моему мнению», мися «говорю, мол, думаю», тэ ногӧн «по-твоему» и т.д. Ме ногӧн, аски сiйӧ воас гортӧ «По-моему, завтра он вернется домой»; 3) В. с. и с., содержащие эмоциональную оценку сообщаемого — радость, огорчение, сожаление, возмущение, негодование говорящего: шуд вылӧ, чассьӧ вылӧ «к счастью, на счастье», грекыд вылӧ «на грех» и т. д. Миян шуд вылӧ, регыд тыдовтчис сикт «На наше счастье, скоро показалось село»; 4) В. с. и с., указывающие на связь последующей мысли с предыдущей, на последовательность изложения: сiдзкӧ «итак, таким образом», ӧти-кӧ «во-первых», мӧд-кӧ «во-вторых», мӧдарӧ «наоборот, напротив», мӧдар боксянь «с другой стороны» и т.д. Мам вӧлi рад: ӧти-кӧ, нывсӧ ошкисны став колхозникъяс, мӧд-кӧ, нылыс лӧсьӧдчис мунны велӧдчыны институтӧ (И. Изъюров) «Мать была рада: во-первых, дочку хвалили все колхозники, во-вторых, дочка готовилась пойти учиться в институт»; 5) В. с. и с., указывающие на способ оформления мыслей: ӧти кывйӧн кӧ «одним словом», мӧд ногӧн кӧ «иначе говоря, иными словами» и т. д.): Ӧти кывйӧн, поэзия! (В. Юхнин) «Одним словом, поэзия!»; 6) В. с. и с., содержащие разного рода оговорки: ен сыкӧд «чтоб не сглазить», чурки-буди «не сглазить бы», нинӧм шуны «нечего сказать» и др. А бандзибъясыд, чурки-буди, зэв гӧрдӧсь, вомдзаласны ещӧ... (Н. Куратова) «А щёки, не сглазить бы, очень красивые, напустят ещё порчу...».

В одном предложении возможно употребление двух стоящих рядом В. с. и с.: Бабӧлы, дерт, кӧнкӧ, шог вӧлi, но эз петкӧдлы жуглясьӧмсӧ(Н. Куратова) «Бабушке, разумеется, наверно, было горестно, но не показывала свою грусть...»

В. с. и с. могут относиться либо ко всему предложению, либо к отдельным его частям или членам. Если В. с. и с. относятся ко всему предложению, то они выступают в начале или в конце предложения, напр., Сiдзкӧ, талун рыт ме кута виччысьны тэнӧ «Значит, сегодня вечером я буду ждать тебя»; А, содтӧд вылӧ, Федя велӧдiс асывъяснас ӧшмӧсса кӧдзыд ваӧн коскӧдз мыссьыны (И. Торопов) «А в придачу, Федя научил каждое утро до пояса умываться холодной колодезной водой». Если В.с. и с. относятся к частям предложения или какому-либо его члену, то они ставятся рядом с этим членом: А мукӧдъясыс, гашкӧ, эз и казявны немтор? (И. Торопов) «А другие, может быть, ничего и не заметили?»

Лит.:

*Игушев Е. А. Современный коми язык (синтаксис). Учебное пособие. Сыктывкар, 1980; 
*Лудыкова В. М. Коми кывйын прӧстӧй сёрникузя. Учебное пособие по спецкурсу . Сыктывкар, 1991; 
*Лудыкова В. М. Öнiя коми кывлӧн синтаксис. I юкӧн. Кывтэчас да прӧстӧй сёрникузя. Сыктывкар, 1993; 
*Современный коми язык, ч. II. Синтаксис. Сыктывкар, 1967. 

Н. К. Забоева

[]

Верхневычегодский диалект — один из десяти диалектов коми языка, являющийся по количеству говорящих на нем самым крупным. Распространен на территории бассейна р.Вычегды с притоками Вишера, Локчим и др., начиная с д. Визябож (в 20 км выше г.Сыктывкара) и кончая верховьями этой реки. Занимает два административных района Республики Коми — Усть-Куломский и Корткеросский.

Начало заселения указанной территории относится к 15 в. Раньше всех появилось население на Вишере, куда оно пришло с Выми. В 16 в. на Вычегде возникли первые починки — Маджа и Пезмог; в 17 в. на ней насчитывалось уже 4 деревни и на р. Вишере — два населенных пункта. В конце 17 в. началось заселение бассейнов р. Локчима и р. Вочи. В 18 в. население Вычегды быстро росло: в селениях от Деревянска до верховьев Вычегды проживало свыше 1300 человек, от устья Вишеры до верховьев Вычегды — около 7000 человек.

Вв. д. относится к числу новых. Он сформировался в 17-18 вв. на основе различных диалектов, представители которых заселяли верхнюю Вычегду. Среди них были выходцы из Сысолы, нижней Вычегды, Лузы, Выми и Удоры. В результате их совместной жизни в течение нескольких веков выработался своеобразный диалект с характерными особенностями в фонетике, грамматике и лексике.

Вв. д. состоит из нескольких говоров. По употреблению звука л и в в конце слога выделяются 4 говора: эловый, вэ-эловый, нуль-эловый и смешанный. Эловый говор распространен на юго-востоке территории, занимаемый Вв.д.: в селах Керчомья, Пожег с примыкающими к ним деревнями, а также в населенных пунктах по р.Вочь и ее притоками. Вэ-эловый говор занимает также юго-восток бытования диалекта — от Визябожа до Кужбы по р.Вычегде и бассейн р.Локчим. Нуль-эловый говор делится на два разобщенных района: северный в бассейне р.Вишеры с притоками Нившерой и восточный с населенными пунктами Мыелдино, Носим, Усть-Кулом, Усть-Нем и Дон. Смешанный говор распространен в самых верхних населенных пунктах верхней Вычегды — в Бадьёльске, Вольдине, Помоздине.

Имея много общих черт с другими диалектами коми языка, Вв.д. обладает целым рядом особенностей, наблюдающихся лишь на территории его бытования. Так, в области фонетики и морфологии имеются следующие специфические черты: 1) в первом корневом, открытом слоге употребляются долгие гласные: джооджас «на полу», маата «мажу», гӧӧгиль «колесо, кружок», суута «встану»; 2) в непервом слоге отсутствуют звуки ӧ и ы (вместо них употребляются э и и): мунэ (вместо мунӧ) «идёт», Семелэн (вместо Семӧлӧн) «у Семёна», мунiснi (вместо мунiсны) «ушли», вӧлiдлi (вместо вӧлыдлы) «твоей лошади»; 3) в падежных формах наблюдается стяжение гласных: керкад (вместо керкаад) «в твоем доме», керкась (вместо керкаысь) «из дому», картан (вместо картаын) «в хлеву»; 4) некоторые качественные прилагательные оформляются суффиксом -а: еджыда шабдi «моченый лён», важъя морт «старый человек», сьӧда шабдi «немоченый лен»; 5) степень качества прилагательных выражается словами лэчид «очень», сир «очень», лэчид шома нянь «очень кислый хлеб», сир сола «очень соленый» и др.

В лексике Вв. д. содержится большое количество слов, характерных только для него, напр. бабиль «божья коровка», апас «облик, вид», кӧчпелясьнi «повязаться косынкой», мутас «верхняя окраина речных берегов», пыртас «приемыш», туйкыр «насыпь, дорога», тшӧгла «часто, густо», сапань «игра в жмурки».

Изучение Вв. д. началось в начале 20 в. Первым исследователем его был венгерский ученый Д. Фокош-Фукс (см.). В его труде “Syrjдnisches Wӧrterbuch”, вышедшем в 1959 г., приводится много слов из разных населенных пунктов верхней Вычегды. Краткие сведения о диалекте даются в «Диалектологической хрестоматии по пермским языкам» В. И. Лыткина (см.). Важную роль в исследовании Вв. д. сыграли экспедиции Коми филиала АН СССР, предпринятые в 50-60-х гг. 20 в. Его сотрудники В. А. Сорвачева (см.), М. А. Сахарова (см.), Д. А. Тимушев (см.), Е. С. Гуляев (см), Н. Н. Сельков (см.), Н. И. Лоскутова, Э. К. Павлова и др. проделали огромную работу по разностороннему системному изучению диалекта. Собранный ими большой материал лег в основу научного описания диалекта.

Лит.:

*Лыткин В. И. Диалектологическая хрестоматия по пермским языкам. М., 1955; 
*Сорвачева В. А., Сахарова М. А., Гуляев Е. С. Верхневычегодский диалект коми языка. Сыктывкар, 1966. 

Л. М. Безносикова

[]

Верхнесысольский диалект — один из десяти диалектов коми языка, наряду с лузско-летским и среднесысольским диалектами (см.) входящий в южную группу коми-зырянских диалектов. Занимает территорию бассейна р. Сысолы (приток р. Вычегды) в верхнем течении от впадения р. Тыбъю до верховьев р. Сысолы, включая в себя говор с. Кобры, расположенный на р. Кобре (притоке р. Вятки) и находящийся южнее центрального говора с. Койгородка.

Документальные свидетельства о времени заселения верховьев Сысолы и появления там первых поселений коми не обнаружены. Грамота 1485 г. дает возможность предположить, что в 15 в. эта территория была уже обитаема. Позднее, в 15-17 вв., она составляла отдельное административное объединение — Ужгинскую волость. Первые сведения о ее поселениях даются в писцовой книге 16 в. По данным этой книги, в волости насчитывалось 2 погоста — Ужга и Колгорт, 4 деревни и 2 починка. Погост Ужга включал в свой состав 16 дворов, в том числе 3 церковных и 13 крестьянских. В погосте Колгорт было всего 8 крестьянских дворов. В дальнейшем, до 19 в., заметных изменений в количестве населенных пунктов не произошло. Вместе с тем заселялось верхнее течение р. Кобры, которая в 15 в. еще не входила в Ужгинскую волость. Вначале там возникло поселение Кобра, затем появилось несколько деревень. Таким образом, ядро населения верхней Сысолы составляли местные жители — верхнесысольцы. Однако, как свидетельствуют документы, через Ужгинские земли проходили переселенцы из других волостей, часть которых оседала здесь. Это были выходцы преимущественно из Лузы, средней и нижней Сысолы, Камы. Приток населения способствовал сближению верхнесысольцев с соседями, что нашло отражение в свойствах диалекта, отличающих его от других диалектов коми языка.

Вс. д. относится к эловому говору (ныл «девочка», сулалны «стоять», пул «брусника») и ть-дь-овому типу (воть «капля», квать «шесть», садь «сознание») (см. Чередование л—в. Чередования фонетические междиалектные).

Вс. д. характеризуется наличием следующих специфических черт: 1) в диалекте имеется особый гласный звук — закрытый ф: пoн «собака» — пон «конец», кoрся «веник» — корся «ищу»; 2) между мягкими согласными а перешло в э: нень (вместо нянь) «хлеб», гортсень (вместо гортсянь) «из дому», чель (вместо чаль) «мизинец»; 3) перед закрытым o отсутствует начальное в: oм (вместо вом) «рот», oй (вместо вой) «ночь», oрсны (вместо ворсны) «играть»; 4) в суффиксе -яс звук с перед притяжательными суффиксами -ыд, -ыс часто выпадает: мӧсъяыд «коровы твои», кымӧръяыс «облака»; 5) имеется сравнительный падеж на -ся: ме евӧся пӧрысьжык «я старше его»; 6) лично-притяжательные суффиксы множественного числа (-ным, -ныд, -ныс) не употребляются; 7) глаголы 3-го лица множественного числа имеют конечный с: мунӧныс «идут», мунiныс «они ушли», оз мунныс «не пойдут, не уйдут»; 8) дательный падеж выражается двумя суффиксами: -лы и -лӧ: евӧлы «ему», ниялӧ «им»; 9) возвратно-личные местоимения ачым «я сам», ачыд «ты сам», ачыс «он сам» в косвенных падежах и перед послелогами употребляются в полной форме: ачымкӧд «со мною самим», ачым йылысь «я сам о себе», ачыд моз «ты по-своему» и т.п.

Основной словарный состав диалекта совпадает с лексикой других диалектов коми языка. Вместе с тем в нем имеются слова, отсутствующие в других диалектах: напр., комӧк «творог», вашӧдны «гнать, выгнать», шыпень «снег, прилипший к санным полозьям», шохра «сырой кочковатый луг», кураӧн «в прятки (играть)», борны «царапать», тшебер «щеголеватый» и др.

Вс. д. впервые привлек внимание лингвистов в 19 в. П. И. Савваитов (см.) поместил несколько верхнесысольских слов в своем «Зырянско-русском и русско-зырянском словаре» (СПб, 1850). В конце 20-х гг. 20 в. В. И. Лыткин (см.) обнаружил и описал закрытый звук ф. Позже, в 40-е гг., этот гласный зафиксировали также финские ученые Т. Уотила (см.) и Э. Итконен (см.) В 50-60- гг. Вс. д. был всесторонне изучен Т. И. Жилиной (см.). Собранный материал нашел отражение в ее монографии, посвященной подробному описанию фонетики, морфологии Вс. д. и снабженной его словарем.

Лит.:

*Жилина Т. И. Верхнесысольский диалект коми языка. М., 1975; 
*Лыткин В. И. Диалектологическая хрестоматия по пермским языкам. М., 1955; 
*Образцы коми-зырянской речи. Сыктывкар, 1971.

Л. М. Безносикова

[]

Вид глагола — то же, что Способы глагольного действия.

[]

Видеман Фердинанд Иванович (Wiedemann Ferdinand Johann) (30.03.1805, г.Хаапсалу, Эстония — 29.(17).12.1887, г. С.-Петербург) — российский языковед. По происхождению немец. В 1824-1826 гг. учился в Дерптском (ныне Тартуском) университете, где изучал юриспруденцию и древние языки. После окончания университета преподавал в школе, одновременно занимаясь адвокатской практикой. В 1830-1837 г. В. преподавал в гимназии г. Митава (ныне г. Елгава, Латвия). С 1837 г. в течение 20 лет преподавал греческий язык в Таллине. В свободное время В. изучал финно-угорские языки. В 1847 г. В. издает: «Versuch einer Grammatik der syrjдnischen Sprache nach dem in der Ьbersetzung des Evangelium Matthдi gebrauchten Dialekte». Reval, 1847. (Опыт грамматики зырянского языка на основе диалекта, использованного в переводе на коми язык Евангелия от Матфея). Грамматика В. состоит из введения, предисловия, нескольких глав, перевода на коми язык Евангелия от Марка и комментариев. При составлении грамматики В. использовал опубликованный в 1823 г. перевод Евангелия от Матфея и ранее изданные грамматики Х. К. Габеленца (см.) и М. А. Кастрена (см.). В коми языке В. выделяет 16 падежей, не учитывая достигательного (-ла) падежа. К падежным формам В. ошибочно относит сочетание имени с послелогом пыр «через, сквозь», напр.: Кокниджык верблюдлы ем пыс пыр петны... «Легче верблюду пройти через игольное ушко...» При анализе глагола В. находится под влиянием грамматики М.А.Кастрена, заимствовав из последней временную систему, включающую два времени — настоящее и прошедшее. Категория времени отделена от категории вида (раньше эти категории смешивались). К грамматике приложен перевод Евангелия от Марка, выполненный В. Коми слова переданы при помощи латинских букв.

В. издал также грамматики марийского (1847) и удмуртского (1854) языков. В 1854 г. его избирают членом-корреспондентом С.-Петербургской Академии наук, в 1857 г. — экстраординарным академиком, а в 1859 г. — ординарным академиком. После смерти академика А. М. Щёгрена В. получает его место и в 1857 г. переезжает в Петербург.

В 19 в. С.-Петербургская Академия наук была важным научным центром. К северным и сибирским народам было совершено много экспедиций, собран огромный материал по всем финно-угорским языкам. Все это попадает в руки В. В 1880 г. в С.-Петербурге В. издает «Syrjдnisch-deutsches Wӧrterbuch nebst einem wotjakisch-deutschen im Anhange und einem deutschen Register» (Коми-немецкий словарь с приложением удмуртско-немецкого словаря и немецкого указателя слов). Словарь содержит около 20 тысяч слов. Источниками словаря послужили печатные и рукописные словари 19 в.: «Зырянско-русский и русско-зырянский словарь» П. И. Савваитова (см.), «Пермяцко-русский и русско-пермяцкий словарь» Н. А. Рогова (см.), рукописный «Русско-зырянский словарь» Н. П. Попова (см.) и др. Словарь состоит из четырех разделов: 1. Предисловие, 2. Коми-немецкий словарь, 3. Удмуртско-немецкий словарь, 4. Индекс немецких слов. Словарные статьи даются в алфавитном порядке с переводом на немецкий язык. Коми слова переданы латинскими буквами.

В 1886 г. В. опубликовал на 45 страницах приложение к словарю, почерпнув лексический материал из ряда новых исследований по пермистике. Коми-немецкий раздел был пополнен 582 словами, удмуртско-немецкий — 1050. Были исправлены ошибки и опечатки издания 1880 г. Словарь В. — первый научный словарь коми языка, изданный в 19 в. В 1964 г. он был переиздан в США. Предисловие ко второму изданию словаря написал известный исследователь коми языка Д. Р. Фокош-Фукс (см.).

В 1884 г. В. издает фундаментальную работу «Grammatik der syrjдnischen Sprache mit Berьcksichtigung ihrer Dialekte und des Wotjakischen» (St. Petersburg) («Грамматика коми языка с учетом его диалектов и удмуртского языка»). От первой грамматики это сочинение отличается тем, что оно написано на диалектном материале и на материале близкородственного удмуртского языка. По своей структуре этот труд мало отличается от грамматики 1847 г., но значительно полнее ее. В разделе фонетики сравниваются звуки коми и удмуртского языков. В разделе морфологии и синтаксиса выделены общие и отличительные черты этих языков. При всей важности этого труда он имеет два недостатка: 1) содержащийся в грамматике материал не является вполне надежным, поскольку В. никогда не был среди коми и язык изучал по письменным источникам; 2) материал анализируется поверхностно, сопоставляемые факты коми и удмуртского языков не подвергаются глубокому научному анализу. Тем не менее ее можно назвать первой сравнительной грамматикой коми и удмуртского языков.

В. перевел и издал в Лондоне Евангелие от Матфея на коми (1863), удмуртском (1864) и мансийском (1868) языках.

Лит.:

*Видеман Ф. И. — Большая советская энциклопедия, 3-е изд. 1971, т. 5, 30; 
*Видеман Фердинанд Иванович (Фердинанд Иоганн) — Академия наук СССР. Книга I. М., 1974, 61; 
*Туркин А. И. Академик Ф. И. Видеман да коми кыв — «Войвыв кодзув», 1980, №8, 43-45; 
*Туркин А. И. Академик Ф. И. Видеман — «Югыд туй», 1984 вося июнь 28-ӧд лун. 
*Туркин А. И. Академик Ф. И. Видеман да коми лексикография — «Войвыв кодзув». 1990, №3, 67-70; 
*Фердинанд Иванович Видеман — Исследователи Коми края. Сыктывкар, 1984, 18-19; 
*Alvre P. Zum 190. Geburtstag des Akademikers F.J. Wiedemann. — «Linguistica Uralica». Tallinn, 1995, №2, 116-120; 
*Ariste P. Ferdinand Johann Wiedemann. Tallinn, 1973. 

А. И. Туркин

[]

Винительный падеж (аккузатив, к. керан) — падеж, употребляющийся преимущественно при переходных глаголах (см.), указывающий на объект, который подвергается действию.

В основном склонении В. п. имеет безаффиксную форму и форму с суффиксом -ӧс, употребление которых зависит от лексико-семантических свойств существительного. В основной форме употребляются неодушевленные существительные: Ме ньӧби вокъяслы дӧрӧмъяс вылӧ чим гӧрд сатин, гач дӧра да кутшӧмсюрӧ кампетъяс (И. Торопов) «Я купил братьям ярко-красный сатин для рубашек, брючную ткань и кое-какие конфеты», с суффиксом -ӧс — одушевленные существительные, чаще имена собственные и термины родства: Кывза ме Лёнькаӧс да быттьӧ ог и кыв (И. Торопов) «Слушаю я Леньку да как будто и не слышу». Промежуточное положение занимают названия животных, птиц, рыб, насекомых, а также наименования людей по производственному и бытовому признакам, которые могут употребляться и в основной форме и с суффиксом -ӧс, ср. Дерт, шуам, муна кӧ ме вӧрӧ, гашкӧ, и вая на нӧшта ӧти дозмӧрӧс (И. Торопов) «Конечно, скажем, если я пойду в лес, то может и принесу еще одного глухаря», Казьтыштiс дозмӧр кыйигӧн вӧрын узьӧмӧс... (И. Торопов) «Вспомнил он свой ночлег в лесу во время охоты на глухаря...».

Частные значения В. п.: 1) Предмет, на который направлено действие, напр.: Гортгӧгӧрса мукӧд пӧлӧс уджыс пӧттӧдз тырмылiс миянлы и: йӧрын гудйысьны, потшӧс дзоньтавны, пывсян ломтыны... (И. Торопов) «И другой работы по дому вдоволь хватало нам: покопаться в огороде, починить забор, растопить баню...» 2) Время действия, напр.: Нелямын во нин пӧ сулалӧ (керкаыс), а век на ён, мусюр кодь... (И. Торопов) «Сорок лет уже стоит, говорят, (избушка), а все еще крепка, как гора...» 3) Преодолеваемое пространство, напр.: Регыд ми вуджим ыджыд нюр и воим пув ӧктысянiнӧ «Скоро мы перешли большое болото и пришли к месту сбора брусники». 4) Мера, напр.: Сьӧд нянь сулалӧ нин комын шайт«Ржаной хлеб стоит уже 30 рублей». 5) Субъект состояния, который проявляется в сочетании с глаголами, обозначающими психо-физиологические явления, напр.: Менӧкынтӧ «меня знобит», Сiйӧс кызӧдӧ «он кашляет».

Лит.:

*Прокушева Т. И. Лексико-семантические разряды существительных с показателем аккузатива -ӧс. — Лексикология и лексикография коми языка. Труды Института языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения РАН. Сыктывкар, 1988, вып. 41, 59-71; 
*Современный коми язык, ч.I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955.

Г. А. Некрасова

[]

Витсен Николас (Witsen Nikolas) (1640-1717) — голландский географ и юрист. В 1664-1667 гг. посетил Россию. В Москве, пользуясь дружеским приемом официальных властей, собрал большой материал по этнографии и языкам народов Русского государства.

По возвращении на родину, в 1692г. в Амстердаме издал книгу на голландском языке «Noord en Oost Tartarye...» (Северная и восточная Татария). Второе, исправленное и значительно дополненное издание книги В. вышло в 1705г., третье — в 1785г. Во втором издании была помещена молитва «Отче наш» на мансийском, марийском, ненецком, селькупском (остяцко-самоедском) и древнепермском языках. При содействии Московского патриарха Никона В. посещал многие монастыри, расположенные в окрестностях Москвы. Можно предположить, что в одном из монастырей В. встретил послушника или монаха, владеющего коми языком. Молитва «Отче наш» опубликована на с. 811-812 параллельно на голландском и древнекоми языках. Текст передан в латинской графике. Большая группа слов, приведенная в молитве, продолжает оставаться в широком употреблении. Вместе с тем в тексте молитвы содержатся слова, не употребляющиеся в современном коми-зырянском языке, напр., вежасьны «святиться», видзтыны «беречь, хранить», канальны «править, царствовать», куль «чёрт, дьявол». Некоторые из них встречаются в коми-пермяцком языке. В тексте молитвы нет ни одного слова русского происхождения.

На основании фонетического и морфологического анализа можно установить, что молитва «Отче наш» была переведена на один из южных диалектов древнепермского языка, близкий современному коми-пермяцкому языку.

Лит.:

*Туркин А. И. Об одном малоизвестном памятнике древнепермской письменности — Festschrift für Raija Bartens zum 25.10.1993. Helsinki, 1993, 277-281.

А. И. Туркин

[]

Вихман Юрьё Йооcеппи (Wichmann Yrjӧ Jooseppi) (08.09.1868, местечко Лиминка, Финляндия — 03.05.1932, г. Хельсинки, Финляндия) — финский языковед и фольклорист. В 1887-1891гг. учился в Хельсинкском университете, затем несколько лет преподавал финский язык в разных школах Финляндии. В 1897г. В. защитил докторскую диссертацию «Zur Geschichte des Vokalismus der ersten Silbe im Wotjakischen mit Rьcksicht auf das Syrjдnische» (К истории вокализма первого слога удмуртского языка в сопоставлении с зырянским), впоследствии изданную отдельной книгой (Хельсинки, 1915). В том же году В. стал доцентом финно-угорского языкознания Хельсинкского университета. В 1901-1902 гг. В. был в научной командировке в Коми крае. Во время этой поездки он посетил Усть-Сысольск (ныне Сыктывкар), Визингу, Ношуль, Объячево, Летку и коми-пермяцкое село Юсьва; изучал коми диалекты и собрал большой лингвистический и фольклорный материал. В с. Визинге В. ознакомился с рукописями И. А. Куратова, сняв с нескольких из них копии. По возвращении в Финляндию В. опубликовал отчет: «Kurzer Bericht ьber eine Studienreise zu den Syrjдnen 1901-1902» — Journal de la Sociйtй Finno-ougrienne. Helsinki, 1903, XXI, 3-47 (Краткий отчет о научной поездке к зырянам в 1901-1902 гг.). В отчете В. писал: «Собранные мною среди зырян материалы следующие: пять больших и три малых словаря, из которых первые относятся к диалектам Удоры, Средней Вычегды (Усть-Сысольск), Сысолы, Лузы и пермяцкому, а последующие к диалектам Печоры, Летки и Нижней Вычегды, и заметки — грамматика шести диалектов ( Удоры, Средней Вычегды, Печоры, Сысолы, Лузы и пермяцкого)».

Собранный во время экспедиции материал В. начал обрабатывать, готовя его к изданию. В 1903 г. было издано учебное пособие для студентов Хельсинкского университета «Syrjддnin kieltä» (Коми-зырянский язык), куда вошли две сказки и пословицы на двух — верхневычегодском и среднесысольском — диалектах, стихотворения коми поэта И. А. Куратова «Коми кыв» и «Водзӧ» (анонимно). Эта небольшая книжка (всего 8 страниц) служила многие годы пособием по изучению коми языка в Хельсинкском университете.

Собранные В. тексты — образцы коми народной поэзии — были изданы в 1916 г. под заглавием «Syrjдnische Volksdichtung» (Коми-зырянская народная поэзия). Туда вошли 60 сказок, 36 стихотворений, 43 песни, 15 плачей, 191 пословица и 278 загадок на девяти диалектах коми языка. Эти тексты имеют особое значение как свидетельство о том, какими были коми язык и его диалекты в конце 19 — начале 20 в.

В 1909 г. В. стал экстраординарным профессором финно-угорского языкознания. С 1920 г. до самой смерти В. был ординарным профессором финно-угорского языкознания Хельсинкского университета. Смерть помешала В. закончить работу над большим коми-немецким словарем, который был завершен учеником В. Т. Э. Уотилой (см.) и издан под названием «Syrjдnischer Wortschatz nebst Hauptzьgen der Formenlehre» (Helsinki, 1942) (Словарный состав зырянского языка с основами морфологии). Словарь является диалектным и содержит около 10 тысяч слов. В нем представлены следующие диалекты: присыктывкарский, удорский, нижневычегодский, среднесысольский, лузский, летский, ижемский, иньвенский (диалект коми-пермяцкого языка). Слова приводятся в финно-угорской транскрипции по личным записям В. К каждому слову даны диалектные параллели; звуки и значения переданы точно. Словарь богато иллюстрирован фразеологизмами. Он является двуязычным. Значения слов переводятся на немецкий, а в отдельных случаях — на финский и на русский языки. Коми слова часто сравниваются с удмуртскими, указан источник заимствований, особенно для слов русского и тюркского происхождения.

В. написал несколько десятков статей о коми языке, выявил этимологию более 100 коми слов. Он автор статей энциклопедических словарей Финляндии о коми народе, о коми языке и литературе. В. был членом многих отечественных и зарубежных научных обществ.

Лит.:

*Ирье Вихман. — Исследователи Коми края. Сыктывкар, 1984, 19-20; 
*Костромина И. Н. Коми йӧзлӧн друг — «Войвыв кодзув», 1979, №6, 58-61; 
*Некрасова Г. А. Вклад Ю. Вихмана в изучение падежной системы коми языка. — Пермистика 2. Вихман и пермская филология. Ижевск, 1991, 77-82; 
*Ракин А. Н. Словарь Ю. Вихмана и антропотопоминимическая лексика коми языка — Пермистика 2. Вихман и пермская филология. Ижевск, 1991, 71-76; 
*Туркин А. И. Ю. Вихман — исследователь коми диалектов. — Пермистика 2. Вихман и пермская филология. Ижевск, 1991, 45-52; 
*Цыпанов Е. А. Диалектные особенности коми глагола в трудах Ю. Вихмана. — Пермистика 2. Вихман и пермская филология. Ижевск, 1991, 83-88.

А. И. Туркин

[]

Внешнеместные падежи — см. Падеж.

[]

Внутриместные падежи — см. Падеж.

[]

Вокализм — то же, что Гласные звуки коми языка.

[]

Вокативное предложение (предложение-обращение) — особая разновидность обращений (см.), которая в разговорной речи употребляется в качестве отдельного, синтаксически нечленимого предложения. Главным и единственным членом В.п. является название лица, к которому обращена речь. Говорящий в таком предложении с помощью интонации выражает различные чувства (упрек, негодование, радость, сожаление и т. д.), напр.: Светка! Мый нӧ тэ керан?! (Н. Куратова) «Светка! Что же ты делаешь?!», где Светка! представляет собой В. п., содержащее название лица, которому адресована речь. Это предложение произносится с интонацией негодования.

Часто в В. п. обращение может повторяться, что придает высказыванию особую выразительность, напр.: Бабӧ, бабӧ! Кывзы жӧ! Вашкӧдчӧ вӧрыс, сьылӧ (Н. Куратова) «Бабушка, бабушка! Слушай же! Шепчется лес, поет».

Лит.: см. лит. к статье Обращение.

Н. К. Забоева

[]

Волегов Федот Алексеевич (1790, д. Старый Посад Пермской губернии (ныне Коми-Пермяцкий автономный округ) — 28.(16).09.1856, с. Новое Усолье Пермской губернии (ныне Пермская обл.) — коми-пермяцкий лингвист.

После учебы в с. Ильинском В. работал управляющим Пермским имением Строгановых. Он интересовался вопросами этнографии и истории коми-пермяков, коми-пермяцким языком. Составил два словаря «Русско-пермяцкий словарь» (1833) и «Свод некоторых слов русских, пермяцких, зырянских, вотяцких и чувашских» (1835). Первый словарь был издан под названием: Permjakisches Wӧrterverzeichnis aus dem Jahre 1833 auf Grund der Aufzeichnungen F.A.Wolegows von Kаroly Rеdei. Budapest, 1968. (Список коми-пермяцких слов 1833 года, изданный Кароем Редеи на основе записей Ф. А. Волегова.). Словарь содержит 4000 слов. Тематика разнообразна: названия растений, животных, хозяйственных построек, предметов быта, одежды и т. д.

В 1977 г. был опубликован второй словарь «Свод некоторых слов русских, пермяцких, зырянских, вотяцких и чувашских». В «Своде» приведены 229 коми-пермяцких, 199 коми-зырянских, 141 удмуртских и 143 чувашских слов.

В фонде № 672 Госархива Пермской области имеются другие работы В. о культуре коми-пермяков.

Лит.:

*Алексеев А. А. Ф. А.Волегов и его «Свод некоторых слов русских, пермяцких, зарянских, вотяцких и чувашских». 1835 - Вопросы истории и грамматики чувашского языка. Чебоксары, 1977, 134-135; 
*Шилов А. В. Из истории изучения этнографии и языка коми-пермяков в XX в. (деятельность Ф. А. Волегова). — Коми-пермяки и финно-угорский мир. Тезисы докладов и выступлений на международной конференции. Кудымкар, 26-28 мая 1995 г. Сыктывкар, 1995, 98-99.

А. И. Туркин

[]

Вопросительное предложение (к. юалана сёрникузя) — предложение, в котором выражается стремление говорящего получить от собеседника информацию, которой говорящий не обладает.

Средствами оформления В. п. являются вопросительная интонация, вопросительные слова (местоимения, частицы) и порядок слов.

По структуре и по средствам выражения вопросительного значения все В.п. делятся на две группы: 1) местоименные, в которых вопрос всегда выражается вопросительным местоимением (кодi «кто», мый «что», кор «когда», мыйла «зачем», кытчӧ «куда», кыдзи «как», кутшӧм «какой» и т. д.). Напр.: Мый нӧ исалан усьӧм коръяссӧ? Кутшӧм дук тэ наысь кылан? (И. Торопов) «Что же нюхаешь упавшие листья? Какой запах ты у них чувствуешь?»; 2) неместоименные, в которых вопросительным может быть любое самостоятельное слово, выделяющееся интонацией. В составе таких В.п. могут употребляться частицы ӧмӧй «разве», ӧ «ли», нӧ «разве», вносящие оттенок сомнения, недоверия. Напр.: Гашкӧ, буретш да Вӧр царствоас тадзисӧ пырӧны? (И. Торопов) «Может быть, как раз в лесное царство они так-то и входят?»

Местоименные вопросы соотносятся со множеством различных ответов, в которых конкретизируется вопросительное местоименное слово. На неместоименный вопрос может быть дано два ответа: «да» или «нет».

По своему характеру и общему значению В.П. делятся на: 1) собственно-вопросительные, предполагаемые обязательный ответ, напр.: Дедуш, а талун кежлӧ кутшӧм лоӧ миян могным? — кыпыда пондiс юасьны сiйӧ (И.Торопов) «Дедушка, а сегодня какая цель у нас будет?» — восторженно начал расспрашивать он»; 2) вопросительно-побудительные, выражающие побуждение к действию или к ответу на вопрос. Напр.: Ветламӧй талун «Калевала» спектакль вылӧ? «Сходим сегодня на спектакль «Калевала?»; 3) вопросительно-риторические, не требующие ответа, выражающие утверждение или отрицание. На письме после таких предложений обычно ставятся два знака (?!). Напр.: Но вермас ӧмӧй дыр падъявны том сьӧлӧм татшӧм лунӧ?! (И. Торопов) «Ну может ли долго колебаться молодое сердце в такой день?!»

В составе сложноподчиненных предложений придаточные предложения, выражающие косвенный вопрос, связываются с главным союзными словами или частицей ӧ, напр.: Менсьым унаӧн нин юавлiсны, позьӧ-ӧ на кыськӧ ньӧбны И. Тороповлысь «Тян» книгасӧ «У меня уже многие спрашивали, можно ли еще где-нибудь купить книгу И. Торопова «Тян».

Лит.:

*Лудыкова В. М. Коми кывйын прӧстӧй сёрникузя. Учебное пособие. Сыктывкар, 1991; 
*Лудыкова В. М. Öнiя коми кывлӧн синтаксис. I юкӧн. Кывтэчас да прӧстӧй сёрникузя. Сыктывкар, 1993; 
*Современный коми язык, ч. II. Синтаксис. Сыктывкар, 1967. 

Г. А. Некрасова

[]

Вопросительный знак (к. юалан пас) (?) — отделяющий знак препинания, служащий для выражения вопроса, напр.: Мый нӧ тайӧ татшӧмыс? Кодкӧд косясин? (Я. Рочев) «Что же это такое? С кем подрался?»

На письме в коми речи В. з. ставится: 1) в конце вопросительного предложения: А Сыктыв пӧлӧныс ӧмӧй оз нин коми йӧз овны? (В. Безносиков) «А разве вдоль Сысолы уже не коми живут?» 2) в конце неполных вопросительных предложений, следующих один за другим: — И аски он локтӧй удж вылӧ — юалiс бригадир. — Аски? — Петыр лунӧ?.. (В. Безносиков) «И завтра не придете на работу? — спросил бригадир. — Завтра? — В Петров день?..» 3) в скобках, внутри цитируемого текста, для выражения сомнения либо недоумения пишущего (чаще всего встречается в научных и публицистических текстах).

В отличие от прямого вопроса (оформленного грамматически как вопросительное предложение), после косвенного вопроса (см. Косвенная речь) В. з. не ставится: Ме сiдз пыри. Тӧдмавны, мыйла удж вылад эн пет (И. Коданев) «Я так зашел. Узнать, почему ты не вышел на работу».

В зависимости от характера предложения иногда в конце него одновременно могут стоять два знака: восклицательный и В.з. (одновременно выражается вопрос и восклицание): Кор нин и помасяс тайӧ тышыс (войнаыс)!? Кор нин и волас гортас коми войтырыс?! (Тима Вень) «Когда уж и кончится эта война!? Когда уж придут домой коми люди?!»

Лит.: см. лит. к статье Знаки препинания.

Н. К. Забоева

[]

Восклицательное предложение (к. горӧдана сёрникузя) — предложение, заключающее в себе эмоциональное отношение говорящего к содержанию высказывания и характеризующееся восклицательной интонацией.

В В. п. могут быть выражены: 1) интеллектуальная оценка (презрение, ирония, сожаление, вера, восхищение и т.д.): Став сикт пасьтаысь пӧ ӧтнамлӧн пиӧй геологӧн лоӧ!.. (И. Торопов) «Из всего села, мол, мой сын один будет геологом!» 2) побуждение к действию: «Пышйы, Митя!» — гӧлӧс тырнас горӧдiс Маша (И. Торопов) «Беги, Митя!» — громко крикнула Маша»; 3) непосредственная эмоциональная реакция: «Ой, Митя, Митя, виасны!..» — горзӧ и бӧрдӧ Маша. — Ок и кӧинъяс! «Ой, Митя, Митя, убьют!.. — кричит и плачет Маша. — Ох и волки!»

Грамматическими средствами оформления В. п. являются: 1) восклицательная интонация, характеризующаяся высоким тоном, напряженностью. Наивысший подъем тона, сила звучания свойственны выделяемому слову; 2) междометия: Ой-ой! «Ой-ой!», Ог-го! «О-о!», Окма! «Эхма!», Ок-ок-ок! «Ох-ох-ох!», Ы-гы-гы! «И-хи-хи» и др. Ок, кытчӧдз нин ми воим! — ыпъялӧ Дина.- Сыктыл помӧдз! (И. Торопов) «Ох, до какого места мы уже дошли! — радуется Дина. — До устья Сысолы!»; 3) восклицательные (эмоционально-экспрессивные) частицы междометного, местоименного и наречного происхождения: но и «ну и», ок и «ох и», кутшӧм «какой», кыдз, кыдзи «как». Но и вӧв! Быдмылас жӧ татшӧмыс! (И. Торопов) «Ну и лошадь! Выросла же такая!»

Благодаря восклицательной интонации некоторые утвердительные и вопросительные предложения могут выражать экспрессивное отрицание: Гижас сiйӧ тэныд! «Напишет он тебе!», Кытчӧ сiйӧ мунас! «Куда он поедет!», а отрицательные предложения — экспрессивное утверждение: Но кысь нӧ он казяв! Вӧлыд ӧд абу кодзувкот... (И. Торопов) «Ну как же не заметишь! Лошадь ведь не муравей!..»

Всегда восклицательными бывают некоторые экспрессивные высказывания, словоформы, напр.: Ойя да ойя! «Ох-ох», Адӧй, адӧй! «Боже, боже», Ура-а-а! 

На письме в конце В. п. ставится восклицательный знак (см.).

Лит.:

*Лудыкова В. М. Коми кывйын прӧстӧй серникузя. Учебное пособие. Сыктывкар, 1991; 
*Современный коми язык, ч. II. Синтаксис, Сыктывкар, 1967.

Г. А. Некрасова

[]

Восклицательный знак (к. горӧдан пас) (!) — знак препинания, который ставится: 1) в конце восклицательного предложения (см.): Вӧйӧ кодкӧ! — повзис Шурик. — Мун сэтысь! — ӧвтыштчис вокыс. — Вӧяс тэд кодкӧ кок шегйӧдз ваас (B. Торопов) — «Тонет кто-то! — испугался Шурик. — Иди ты! — отмахнулся его брат. — Утонет тебе кто-то по колено в воде»; 2) после произносимых с восклицательной интонацией слов-предложений, обращений, междометий, употребляемых самостоятельно или же стоящих в начале предложения: Видза олан, Биа-серья! (И. Торопов) «Здравствуй, Биа-серья»; Уй-уй-уй!.. — вочасӧ сӧмын и шуис зонка «Уй-уй-уй!.. — в ответ только и сказал мальчик»; 3) в скобках внутри предложения, а также внутри или после цитаты для выражения отношения автора (восторг, ирония, возмущение и т.п.) к содержанию высказывания, к цитируемому тексту. Напр.: Быгыльтан кодь топыд да швычӧк черияс, сьӧд мышка гырысь черияс (!), тэрмасьтӧг визлалiсны-уялiсны, гӧгралiсны гутъян пасьталаыс... (И. Торопов) «Плотные и быстрые, как скалка, рыбы, с черной спинкой крупные рыбы (!), не торопясь скользили-плавали, сновали по всему озеру...»

Лит.:

*Современный коми язык, ч. II. Синтаксис. Сыктывкар, 1967.

Г.А. Некрасова

[]

Время глагола (к. кадакывлӧн кад) — грамматическая категория глагола (см.), которая отражает языковыми средствами объективное время и локализует событие или состояние, выраженное в предложении, относительно некой точки отсчета, чаще всего момента речи.

Она состоит из противопоставленных друг другу форм глагола, посредством которых выражается одновременность (настоящее В. г.), предшествование (прошедшие В. г.) и следование (будущие В. г.) события или состояния моменту речи. Время действия, выраженное категорией В. г., уточняется лексически и синтаксически, с помощью союзов, различных обстоятельств времени, напр., Сiйӧ мунiс «Он ушел», Сiйӧ тӧрыт мунiс «Он вчера ушел», Сiйӧ сэки мунiс, кор... «Он тогда ушел, когда...» и т. д. В коми языке часто употребляются формы относительного В. г., когда событие, выраженное в предложении, локализуется по отношению к другому действию, которое в свою очередь соотносится с моментом речи, напр., Сiйӧ шуис, мый локтас, но эз лок «Он сказал, что придет, но не пришел». С целью приблизить слушателя или читателя к описываемому событию, оживить рассказ или ярче выразить мысль одни формы В. г. могут использоваться вместо других, напр.: Лун кык-куим сайын пукала ме кильчӧ помын... «Дня два-три тому назад сижу я на крыльце...» или «Но, пом воис миянлы» — повзис вӧралысь «Ну, конец нам пришел» — испугался охотник.

Коми язык обладает разветвленной системой относительных В.г., которая имеет разнообразные средства выражения, как синтетические, так и аналитические (см. Настоящее время, Будущие времена, Прошедшие времена, Аналитические времена глагола, Синтетические времена глагола).

Е.А. Цыпанов

[]

Всесоюзные конференции финно-угроведов — форумы ученых СССР, изучающих языки, духовную и материальную культуру финно-угорских народов с древнейших времен до наших дней. Необходимость обсуждать проблемы и задачи, стоящие перед учеными, возникла в связи с развитием финно-угроведения, появлением новых центров, занимающихся финно-угорскими исследованиями.

Первая В. к. ф.-у состоялась в 1947 г. в Ленинграде по инициативе известного ученого, члена-корреспондента АН СССР Д. В. Бубриха (см.). С 1959 года В. к. ф.-у. стали проводиться регулярно в городах, в которых ведутся исследования по финно-угорской тематике. В. к. ф.-у. состоялись в Сыктывкаре (1950, 1965, 1979 гг.), Ижевске (1952, 1967, 1987), Йошкар-Оле (1954, 1969), Москве (1954, 1959), Тарту (1957), Петрозаводске (1961, 1974), Ужгороде (1963), Саранске (1964, 1972). Всего состоялось 17 В. к. ф.-у. Кроме представителей из названных городов, в конференциях принимали участие ученые из Свердловска, Уфы, Перми, Казани, Киева, Томска, Новосибирска, Омска, Чебоксар и др.

Первоначально эти конференции были исключительно языковедческими. Позднее участниками В. к. ф-у. стали фольклористы, этнографы, литературоведы, археологи.

Лит.:

*Бараксанов Г. Г. Финно-угроведъяслӧн ставсоюзса конференция. — «Войвыв кодзув». 1978, №11, 63-64; 
*Бараксанов Г. Г., Жеребцов Л. Н. XVI Всесоюзная конференция финно-угроведов. — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1980, №2, 158-160; 
*Бузаков И. С. XIV Всесоюзная конференция финно-угроведов. — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1973, №2, 150-155; 
*Ванюшев В. М., Тараканов И. В. XVII Всесоюзная конференция финно-угроведов. — «Советское финно-угроведение». Таллин, №3, 233-237; 
*Кокла П. Всесоюзная конференция по финно-угроведению. — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1967, №4, 305-307; 
*Лыткин В. И. Финно-угроведение в Институте языкознания Академии наук СССР. М., 1970, 9-11; 
*Kдhrik A. Konferenz der sowjetischen Finno-ugristen. — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1975, №1, 70-74; 
*Laanest A. Finnougristenkonferenz in Syktyvkar. — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1965, №4, 310-314.

Н. К. Забоева

[]

Вспомогательный глагол (к. отсасян кадакыв) — глагол, обычно употребляющийся в сочетании с другими словами (чаще всего с инфинитивами) для образования аналитических конструкций. В. г. в подобных сочетаниях выражает грамматические значения. В коми языке к В. г. относятся глаголы, образующие сложное будущее время: кутны, пондыны, мӧдны, а также глаголы вӧлi и вӧлӧм, использующиеся для образования аналитических прошедших времен (см. Аналитические времена глагола). Особое место в ряду В. г. занимают отрицательные глаголы, которые образуют так называемое отрицательное спряжение в коми языке, напр.: Гажтӧмсӧ ог сьылӧ, Сiйӧс сьӧлӧм кылӧ! (И.Куратов) «Про грусть не поем, ее сердце и так чувствует!» В. г. вӧлӧм и вӧлi используется и в составе составных глагольных сказуемых (см. Сказуемое глагольное составное), напр., Став маыс вӧлi юӧма «Весь мед был выпит».

В. г. образовались путем семантического и грамматического переосмысления знаменательных глаголов, с которыми они затем стали находиться в отношениях лексической омонимии, ср.: Петыр аски мӧдас шойччыны «Петыр завтра будет отдыхать»; — Петыр, кытчӧ нӧ мӧдiн? «—Петыр, куда же ты отправился?»

Е. А. Цыпанов

[]

Вставка звуков (к. шыяс содтӧм) — возникновение в слове этимологического, иногда дополнительного, неэтимологического звука. Напр., некоторые сочетания гласных в корне слова и на стыке морфем в диалектах коми языка устраняются вставкой [й] или [в]: лыа «песок» — лы[в]а, кыа «заря» — кы[в]а, нуис «унес» — нy[й]ис, шуам «скажем» — шу[в]ам. Звук [й] произносится между гласными, один из которых или оба являются переднерядными ([и] или [э]): куим «три» — ку[й]им, нуим «унесли мы» — ну[й]им, кӧин «волк» — кӧ[й]ин, пӧим «зола» — пӧ[й]им. Звук [в] в некоторых диалектах произносится между непереднерядными: шуӧ «говорит» — шу[в]ӧ, нуас «унесет» — ну[в]ас. В некоторых словах [в] является этимологическим: он прежде входил в фонетическую структуру слова, но потом утратился, напр., лыа — лы[в]а, ср. фин. liiva «ил, тина», хант. lowi «грязь, слякоть» (КЭСК, 163); звук [й] во многих словах перешел в [и]: пӧим — пӧйим < общеперм. *nєjm (КЭСК, 228).

Более регулярной является В.з. й, к, м, т в конце основы: а) [й] появляется в словах перед суффиксом, начинающимся с гласного звука, и является остатком древней основы, напр., пон «собака» — понй-ӧн «собакой», понй-ӧc «собаку», ср. фин. peni; гоб «гриб» — гобй-ӧн «грибом», ср. удм. губи; джадж «полка» — джаджй-ын «на полке», ср. удм. жажы; вуж «корень» — вужй-ӧн «корнем» ср. удм. выжы; пев «большой палец» — певй-ӧн «большим пальцем», ср. удм. пӧлы; гез «веревка» — гезй-ӧн «веревкой», ср. удм. гозы «веревка»; вуг «ручка, скоба» — вугй-ӧн «ручкой, скобой», ср. удм. вугы и т.д.

В ряде слов этимологический гласный звук конца основы в коми языке не восстанавливается, напр.: пань «ложка» — паньӧн «ложкой», ср. удм. пуньы; чунь «палец» — чуньӧн «пальцем», удм. чиньы.

В коми языке немало слов, в которых [й] действительно является дополнительным, вставочным, т. к. не восходит к согласному конца основы, а появился по аналогии с рассмотренными выше словами, напр., борд «крыло» — борд[й]ӧн «крылом»; зыр «лопата» — зыр[й]ӧн «лопатой»; мыр «пень» — мыр[й]ӧн «пнем»; гоз «пара» — гоз[й]ӧн «парой» и др.

В позиции после мягких согласных вставочный [й] ассимилировался, напр., киль «чешуя» > кил’[й]ӧн > кил’л’ӧн «чешуей» (см. Ассимиляция). б) [м] является этимологическим согласным конца основы в таких словах: син «глаза» — синмӧн «глазами», ср. фин. silmд. После отпадения конечного гласного сочетание [нм] < лм оказалось в конце слова, поэтому один звук отпал, но перед гласным восстанавливается, напр., в слове ен «бог» — енм-ӧн «богом», удм. ин (инм-) «небо», фин. ilma «воздух, погода». Неэтимологический [м] появляется в некоторых словах по аналогии с приведенными выше, чаще после [н], напр., зон «парень» — зон[м]ӧс «парня», но сӧн — сӧныс «жила», сын — сыныс «язь». в) [к] первоначально входил в состав сочетаний -ск, -ськ, -шк, но после отпадения конечного гласного оказался в конце основы и постепенно был утрачен, напр., кос — коск-ыс «поясница» — коск-ӧ «в поясницу», ср. удм. кус (куск-), фин. keski «средний»; тош — тошк-ӧн «бородой», удм. туш (тушк-), фин. tдhkд «колос», мар. тушкд «волос бороды»; ӧш — ӧшк-ӧс «быка», удм. ош (ошк-), мар. ушкуж «бык»; мус — муск-ын «в печени», удм. мус (муск-), фин. maksa; сос — соск-ӧн «рукавом», мар. шокш. По аналогии вставочный [к] произносится в таких словах: потш — потш[к]ӧн «жердью», нӧш — нӧш[к]ӧн «колотушкой», пыш — пыш[к]ӧн «коноплей»; в русских заимствованиях, напр., тьӧс — тьӧс[к]ӧн «тесом». г) [т] имелся когда-то в сочетаниях -кт, -пт, но по указанной выше причине выпал в конце и перед согласным, напр., лок-ны «идти» — локт-а «иду», ср. мар. лдктдм «выхожу», фин. lдhteд «отправляться, выходить»; тык «поперечное дерево» — тыкт-а пыж «две лодки, соединенные поперечными жердями», ср. мар. тэкте «ребро».

Вставочный [т] произносится в словах гӧп «яма» — гӧпт-ын «в яме»., ср. удм. гоп, мар. куп, фин. kuoppa; сӧп — сӧпт-ыс «желчь-то», ср. э.-морд. сэпе «горечь», венг. ере «желчь» и т.п.

Вставочные звуки в большинстве случаев являются первичными, т. е. конечными согласными древней основы. Их выпадение в определенной позиции привело к появлению краткой и полной основ, к чередованию й, к, м, т с нулем звука.

В. з. как и выпадение звуков (см.) встречается в ограниченном круге слов и не является общей закономерностью коми языка.

Лит.:

*Бараксанов Г. Г. О вставочных звуках в пермских языках. — Пермистика 2. Вихман и пермская филология. Ижевск, 1991, 115-119; 
*Лыткин В. И. Историческая грамматика коми языка. Сыктывкар, 1957.

А. Н. Карманова

[]

Вставная конструкция — слова, словосочетания и предложения, содержащие в себе дополнительные замечания, пояснения, уточнения, указания, поправки, разъясняющие основное предложение в целом или отдельные его члены. Напр.: Кута лечитны и бур кывйӧн — бур кывйыс пӧ и чегӧм лытӧ йитӧ, — и лекарствоясӧн, войнаыс сэк кежлӧ помасяс нин (Н. Куратова) «Буду лечить и добрым словом, — доброе слово, говорят, и сломанную кость соединит, — и лекарствами, война к тому времени уже кончится». В отличие от вводного слова (см. Вводные слова и словосочетания) и вводного предложения (см.) В. к. не выражает модального значения, т. е. не указывает на источник сообщения, на связь с другими сообщениями и т. д., но поясняет и дополняет основное предложение. В. к. не может стоять в начале основного предложения, она может разрывать его или стоять в конце него. Напр.: Сiйӧ жӧ отрядас пырисны карса беспартийнӧй том йӧз (сэки комсомоллӧн организация эз на вӧв) (Н.Попов) «В тот же отряд вошли беспартийные молодые люди города (тогда организации комсомольцев в городе еще не было)»; Войпук керкаын (во дас нин том йӧз чукӧртчӧны рытъясӧ грезд помас сӧлдатскӧй дӧва Ӧкся керкаӧ) ныв сизим чукӧрмӧма (Н.Куратова) «В доме для посиделок (лет десять уже собираются молодые люди в зимние вечера в конце деревни в доме у солдатской вдовы Аксиньи) собралось девушек семь». В.к. в устной речи выделяются паузами, произносятся бегло и пониженным тоном, на письме выделяются скобками или тире.

В. к. синтаксически не связаны с основным предложением, их легко можно опустить.

В качестве В. к. могут выступать отдельные слова, словосочетания и целые предложения. В. к., представляющие собой отдельные слова или словосочетания, как правило, уточняют слова, к которому относятся. При этом они выделяются скобками, напр.: Бӧрынджык (1900 вояссянь) пондiсны кӧдзны тшӧтш зӧр (Тима Вень) «Позднее (с 1900 годов) начали сеять овес»; Сiдз бырины (бырӧдiм) коркӧ миянын вӧвлӧм рам мой зверьяс... (Тима Вень) «Так исчезли (мы истребили) тихих, живших когда-то у нас, бобров...»

В. к. — предложения чаще бывают простыми, реже — сложными. В свою очередь они могут быть осложнены, напр., вводными словами и сочетаниями слов: Кӧра ягысь (кӧръяс, буракӧ, коркӧ сэн овлӧмаӧсь) пӧрӧдӧма батьыс пожӧмсӧ... (Г. Юшков) «В Оленьем сосновом лесу (видимо, когда-то там жили олени) срубил отец сосну...» В. к. в данном предложении осложнена вводным словом буракӧ «видимо», которое имеет значение предположения.

В. к. могут быть включены в основное предложение с помощью союзов, союзных слов или без них; при этом их синтаксическая самостоятельность сохраняется, напр.: Воласны тайӧ улича вылас, сэсся пуксясны машинаӧ (кӧнi кутас сулавны машинаыс, Клюге висьталiс жӧ) да ветласны сиктӧ... (Г. Юшков) «Придут на эту улицу, затем сядут в машину (где будет стоять машина Клюге тоже сказал) и поедут в село...»; Кор пырис вежӧсас, Ленаыс узис нин (ли узьӧм улӧ лэдзчысьӧма вӧлi), но эз крӧвать вылас... (Г. Юшков) «Когда он зашел в комнату, Лена уже спала (или прикинулась спящей), но не на кровати...»

Лудыкова В. М. Öнiя коми кывлӧн синтаксис. I юкӧн. Кывтэчас да прӧстӧй сёрникузя. Сыктывкар, 1993;

Лит.:

*Современный коми язык, ч. II. Синтаксис. Сыктывкар, 1967.

Н. К. Забоева

[]

Вступительный падеж (иллатив, к. пыран) — падеж с суффиксом -ӧ, имеющий значение «вхождение во внутренние пределы предмета».

Частные значения В.п.: 1) Пространственное значение: а) предмет, во внутренние пределы которого направлено действие другого предмета, напр.: Ермаков нинӧм эз шу, петiс сарайӧ да пырис вонйӧ (С. Раевский) «Ермаков ничего не сказал, вышел в сарай и зашел в полог»; б) предмет, на поверхность которого направлено действие другого предмета, напр.: Кулакнас швачкис пызан пӧвйӧ (П. Доронин) «Кулаком он ударил по столешнице (крышке стола)»; в) предмет, внутри, в пределах которого происходит действие другого предмета, напр.: Козйӧ, козйӧ, мый сулалан? Ме ӧд тэнӧ пӧрӧда. Пескӧ керала да пачӧ ломта (фольклор) «Ель, ель, что стоишь? Я ведь срублю тебя. На дрова разрублю и в печке сожгу». 2) Время действия, напр.: ... ӧти лунӧ ошъяс скӧтсӧ виисны, мӧд лунӧ вӧръяс амбарсӧ петкӧдiсны (фольклор) «... в один день медведи скот растерзали, в другой день воры амбар ограбили». 3) Предмет, в который переходит, превращается другой предмет, напр.: Пиянъясӧс пӧ пӧрта юсьясӧ, ачым — дзоля кӧрӧ пӧртча (фольклор) «Сыновей своих, мол, превращу в лебедей, а сама — в маленького оленя превращусь».

Лит.:

*Карманова А. Н. Современный коми язык. Морфология. Учебное пособие. Сыктвыкар, 1980; 
*Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955.

Г. А. Некрасова

[]

Второстепенные члены предложения — см. Члены предложения.

[]

Вымский диалект — один из десяти диалектов коми языка, занимающий территорию бассейна р. Выми, северного притока р. Вычегды. Распространен в населенных пунктах верхнего и среднего течения реки, а также у оз. Синдор (синдорский говор). Административным центром района является г. Емва (до 1985 г. — поселок Железнодорожный). В. д. не однороден. Он подразделяется на три зоны: верхневымский регион, средневымские говоры и переходная зона. Средневымские говоры (населенные пункты, тяготеющие к г. Евма) имеют некоторые фонетико-морфологические (словообразование, словоизменение) и лексические отличия от речевых особенностей верхневымской зоны. Переходные говоры сформировались в результате наслаивания нижневычегодских диалектных особенностей.

В. д. имеет следующие фонетико-морфологические особенности.

Главной чертой вымских гласных является наличие так называемых связанных долгих фонем ыы, ӧӧ, уу, оо, появляющихся в определенных фонетических условиях: ныы «девушка», ныыка «девочка», кыы «слово, язык», вӧӧ «лошадь», пуу «брусника», лоо «душа» (лит. ныв, нывка, кыв, вӧв, пув, лов). В переходных говорах нижней Выми долгота гласного сокращается или заменяется губно-губным в.

Сохранился след древнекоми закрытых гласных верхнесреднего подъема: шуй «труп», рузь «отверстие», иг, ин, из «я не, ты не, он не...», лит. шой, розь, эг, эн, эз.

Наблюдается частичная ассимиляция гласных по лабиализации, т.е. конечная гласная основы может уподоблять себе последующую гласную суффикса: воомыд «ты пришел, оказывается», лоомыд «с тобой что-то стало»; лит. воӧмыд, лоӧмыд.

Среди согласных обращают на себя внимание вымские аффрикаты дз, ч, дж, тш, подвергающиеся дезаффрикатизации перед зубными согласными: лэсьтан «точило, брусок», визь нимъяс «названия лугов», ышта «величиной с...», лит. лэчтан, видз нимъяс, ыджда. На верхней Выми взрывная часть палатальных аффрикат произносится несколько дольше щелевой, в низовьях — примерно так же.

В суффиксе множественного числа звук й уподобляется предшествующему мягкому согласному: даддяс «санки», кынняс «песцы», лит. дадьяс, кыньяс.

Вымские заднерядные г, к под влиянием переднерядных и, е подвергаются качественному изменению: дид «хлев», терка «изба», лит. гид, керка, чаще это наблюдается на средней и нижней Выми.

В сочетании согласных -ст, -сьт, -шт в конце слога звук т выпадает: рукӧсны «хрюкнуть», весь «мера длины», вайыш «принеси», лит. рукӧстны, весьт, вайышт.

В области морфологии характерным для В.д. является падежный суффикс -лы, выступающий как оформитель имени в роли подлежащего и прямого объекта. Это явление наблюдается также в ижемском диалекте и в коми-пермяцком языке. Указанный суффикс имеет исключительно выделительно-указательное значение: Челядьлы сьӧкта ме быттi «Трудно я растила своих детей».

Существительное в отдалительном падеже имеет вариантные показатели -сянь и -ыседз: Веслянаыседзйӧзыс волiсны «Из Весляны люди приезжали».

Личные местоимения 1-го и 2-го лица при склонении выступают в вариантах: в переходном говоре менам, меям «мой», в остальных говорах менам, меам, тэад и тэнад. Местоимения в винительном падеже часто присоединяют к себе суффикс -лы: тэнӧлы «тебя», сiйӧлы «его». Винительный падеж некоторых местоимений с лично-притяжательным суффиксом 1-го лица множественного числа имеет показатель -ӧ вместо суффикса -ӧс большинства других диалектов: сiйӧ «его», найӧ «их», асьнымӧ «нас самих», ставнымӧ «всех нас»; личные местоимения 1-го и 2-го лица множественного числа перед показателем -ӧ имеют суффиксы коллективности -ным, -ныд: мияннымӧ «нас», тiянныдӧ «вас».

Притяжательный падеж личных местоимений 1-го и 2-го лица множественного числа имеет показатели -сьыным, -сьыныд: миянсьыным «у нас», тiянсьыныд «у вас».

Отрицательный глагол прошедшего времени и повелительной формы имеет гласный и: иг сьыы «я не спел», ин сьыы «ты не спал, ты не пой», из сьыы «он не спел».

Определенно-притяжательная форма инфинитива образуется с помощью суффиксов -ныам, -ныад, -ныас, -ныаным, -ныаныд, ныаныс: сьыыныам «петь мне», сьыыныад «петь тебе», сьыыныас «петь ему», сьыыныаным «петь нам», сьыыныаныд «петь вам», сьыыныаныс «петь им».

Специфичными являются изобразительные слова-наречия: сярк пуан ва «сильно кипящая вода», тiрскӧб чеччис «поспешно встал», тшук суутiс «вдруг остановился».

В. д. отличается также наличием специфических уменьшительно-ласкательных суффиксов -укъян, -асся (-ясся), -тей, -ок; уменьшительного суффикса прилагательного — иньдзик: Санюкъян «Санечка», зятясся «зятюшко», кысатей «кисонька», тыок «озерко», ӧттӧминьдзи «узенький».

Исследование В. д. имеет свою историю. Впервые он упоминается в «Полном русско-зырянском словаре» Н. П. Попова (см.). В лексикографических трудах конца 19 — начала 20 вв. лексика В. д. отмечена пометой Vym. Наиболее полное описание В. д. выполнил венгерский лингвист Д. Р. Фокош-Фукс (см.), побывавший в Коми крае и впоследствии (1916-1917 гг.) записавший тексты от его носителей. В 20-30 гг. в связи с изучением всех диалектов коми языка В. п. исследовался В. И. Лыткиным (см.) и А. С. Сидоровым (см.). Лексика говоров была представлена в коми-русском словаре и освещена В. И. Лыткиным в ряде статей. В 1946-50 гг. под руководством А. С. Сидорова на Выми производился сбор материала Т. И. Жилиной (см.), защитившей затем кандидатскую диссертацию «Именные категории верхне-вымских говоров северного диалекта коми языка» (1951). Собранный Т. И. Жилиной лексический материал пополнил «Сравнительный словарь коми-зырянских диалектов» (1961); краткая характеристика диалекта дана ею в сборнике «Образцы коми-зырянской речи» (1971). В 1971-1986 гг. В. д. исследовался В. А. Ляшевым.

Лит.:

*Лыткин В. И. Диалектологическая хрестоматия по пермским языком. М., 1955; 
*Ляшев В. А. Фонетико-морфологические особенности вымского диалекта коми языка. Автореферат кандидатской диссертации. Сыктывкар, 1977; 
*Образцы коми-зырянской речи. Сыктывкар, 1971; 
*Фролова Т. И. Именные категории верхневымских говоров северного диалекта коми языка. Автореферат кандидатской диссертации. Сыктывкар, 1951.

В. А. Ляшев

[]

Выпадение звуков (к. шыяс усьӧм) — чередование звука с отсутствием звучания. В коми языке происходит В. з. [ӧ, ы, а, и] обычно на стыке морфем (корня и непродуктивного суффикса), если к основе присоединяется словообразовательный суффикс, состоящий из гласного и согласного, напр. козин «подарок» — козьнавны «подарить»; гӧгӧр «вокруг» — гӧгравны «кружиться»; томан «замок» — томнавны «закрыть на замок»; кусынь «сгиб» — куснявны «сгибать», пемыд «темно» — пемдыны «стемнеть», еджыд «белый» — едждыны «побелеть». Однако такое В. з. наблюдается не во всех словах, хотя указанное условие выпадения налицо, напр., зорӧд «стог» — зорӧдавны «стоговать», кырым «рука» — кырымавны «подписать».

Имеются колебания с В. з. в разных формах одного и того же слова, напр., гӧтыр «жена» — гӧтрасьны «жениться», но гӧтыра «женатый»; кусынь «сгиб» — куснявны «сгибать», но кусыня «со сгибом».

А. Н. Карманова

[]

Вэ-эловые диалекты — группа диалектов коми языка, характеризующаяся переходом звука л в в в середине слова перед согласными и в конце слова: нылӧн «девочкой», ныв «девочка», нывкӧд «с девочкой», сылӧ «тает», сывны «таять», оз сыв «не тает». К этим диалектам относятся следующие территории с коми населением: 1) нижнесысольские населенные пункты (ниже с. Иб), с. Выльгорт и Шошка, г. Сыктывкар с прилегающими к нему населенными пунктами; 2) р. Вычегда с притоками Локчим и Пожег; 3) Удора, расположенная по верхнему течению р. Мезени и ее притока Вашки; 4) с. Объячево и Читаево на р. Лузе; 5) с. Изваиль с прилегающими к нему населенными пунктами, находящимися в верховье р. Ижмы.

Лит.: см. лит. к статье Без-эловые диалекты.

Л. М. Безносикова

Г

[]

Г, г 

четвертая буква коми алфавита. Название буквы Г, г [гӧ] употребляется как существительное: ыджыд г «прописное г», ичӧт г «строчное г». Буква Г. г обозначает твердую согласную фонему [г]: гӧг [гӧг] «пупок», гач [гач’] «брюки». В заимствованиях из других языков может обозначать мягкую фонему [г’]: Гюго [г’уго]. При регрессивной ассимиляции буква г обозначает фонему [к]: Гагшор [гакшор] — название деревни, гаг пудӧм [гак пудӧм] «червоточина». Может быть употреблена как сокращение слова грезд «деревня», напр., Чукаыб г. «д. Чукаыб», а также в других случаях, напр., СГУ — Сыктывкарский государственный университет.

При цифровой нумерации употребляется в качестве дополнительного обозначения, когда ряд предметов имеет один номер: 4-ӧд «Г» класс «4-й «Г» класс».

В древнепермской азбуке соответствующая буква имела название «гай».

Г. Г. Бараксанов

[]

Габеленц Ханс Конон (Hans Conon von der Gabelentz) (13.10.1807, г.Альтенбург, Германия, — 03.09.1874, поместье Лемниц, Германия) — немецкий языковед и политик. Научную деятельность совмещал с государственной службой.

Габеленц изучал многие языки Азии, Америки, Африки и Европы. В 1841 г. в Альтенбурге Габеленц издал книгу «Grundzüge der syrjänischen Grammatik» (Основы зырянской грамматики). Книга состоит из введения и четырех глав. Во введении дается характеристика коми диалектов. В первой главе освещается фонетика коми языка, во второй главе — «Учение о формах» — имеются следующие разделы: «Склонение», «Прилагательное», «Числительное», «Местоимение», «Глагол», «Наречие», «Союзы», «Междометия». В коми языке Габеленц выделяет 13 падежей.

В изъявительном наклонении Габеленц выделяет три времени: настоящее, прошедшее и будущее. Прошедшее время, в свою очередь, он делит на прошедшее совершенное и прошедшее несовершенное. Причастия Габеленц делит на действительные и страдательные.

Третья глава — «Словообразование» — посвящена образованию существительных, прилагательных, наречий и глаголов. В заключительной главе — «Синтаксис» — рассматривается употребление падежных форм существительного, местоимения и прилагательного.

«Грамматика» Габеленца является более полной по сравнению с предыдущими грамматическими наставлениями Ф. Козлова, А. Флёрова и А. Шёгрена.

Лит.:

Костромина И. Н. Коми кыв велӧдан историяысь. — «Югыд туй», 1974 вося июль 12-ӧд лун.

А. И. Туркин

[]

Гантман Антонина Семёновна (урож. Кривощёкова) (17.08.1921, д.Вижелово Юсьвинского района Коми-Пермяцкого автономного округа Пермской области — 31.05.1995, г. Пермь) — коми-пермяцкий языковед, кандидат филологических наук. Окончила Кудымкарское педагогическое училище, Ленинградский (ныне С.-Петербургский) университет. аспирантуру при кафедре финно-угорских языков того же университета. С 1950 г. работала методистом в Кудымкарском окружном институте усовершенствования учителей, с 1951 г. преподавала дисциплины по пермистике в Кудымкарском учительском институте, заведовала там кафедрой русского и родного языков. В 1952 г. защитила кандидатскую диссертацию «Словарный состав и словообразование иньвенского диалекта коми-пермяцкого языка». С 1955 г. до выхода на пенсию в 1985 г. Гантман работала на филологическом факультете Пермского пединститута.

Основные труды Гантман посвящены фонетике, лексикологии и фразеологии, синтаксису, взаимодействию коми-пермяцкого и русского языков, ономастике.

Гантман в соавторстве с Р. М. Баталовой составила «Коми-пермяцкий словарь» (М. 1985). В нем содержится около 27 тысяч словарных статей. Широко представлены архаизмы, диалектизмы, историзмы, синонимия и фразеология коми-пермяцкого языка. К словарю приложен краткий грамматический очерк, написанный Гантман.

Гантман посвятила более 30 работ коми-пермяцким собственным именам, в том числе научно-популярные книги «Откуда эти названия?» (Пермь, 1973) и «Географические названия Верхнего Прикамья. С кратким топонимическим словарем» (Пермь, 1983).

Большую работу Гантман провела по упорядочению орфографии коми-пермяцкого языка. В соавторстве с Р. М. Баталовой она подготовила ныне действующий «Коми-пермяцкий орфографический словарь» (Кудымкар, 1992), который содержит около 20 тысяч слов.

Большое внимание Гантман уделяла составлению программ, учебников и учебных пособий по родному языку для коми-пермяцких национальных школ. Под ее научной редакцией и в соавторстве вышел ряд учебников: Коми-пермяцкӧй кыв. 5-6 классэз понда учебник. Кудымкар, 1-е изд. 1972, 2-е изд. 1974, 3-е изд. 1978; Коми пермяцкӧй кыв. 7-8 классэз понда учебнӧй пособие. Кудымкар, 1-е изд. 1974, 2-е изд. 1977, 3-е изд. 1980 и др.

Лит.:

*Туркин А. И. Юбилей А. С. Гантман. — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1981, №3, 224-227.

А. И. Туркин

[]

Генец Арвид Оскар Густав (Genetz Arvid Oskar Gustaf) (01.07.1848, местечко Импилахти, Финляндия — 03.05 1915, г. Хельсинки, Финляндия) — финский языковед.

В 1871 г. получил степень кандидата философии. С 1877 г. Генец — доцент финского языка и литературы Хельсинкского университета, в 1893 г. избран профессором финно-угорского языкознания. В 1892-1902 гг. — преподаватель финского литературного общества.

Генец совершил несколько экспедиций к финно-угорским народам: к карелам (1867, 1871-72), саамам (1876), венграм (1978-79), марийцам, хантам и манси (1887-88), коми, удмуртам и мордве (1889).

В мае 1889 г. Генец в течение недели изучал язык язьвинских коми в д. Паршакова Верхнеязьвинской волости Чердынского уезда Пермской губернии. В 1897 г. опубликовал материалы этой экспедиции под названием «Ost-permische Sprachstudien» (Восточно-пермские языковые исследования), которые содержат грамматический очерк, словарик объемом около 1500 слов, тексты (сказки, песни) в переводе на немецкий язык.

А.И. Туркин

[]

Гидронимика — см. Топонимика.

[]

Главная предикативная часть — независимый компонент сложноподчиненного предложения, грамматически подчиняющий себе придаточную часть. Независимость является синтаксической, а не смысловой. Во многих случаях главная предикативная часть является незаконченной по семантике и структуре, требует обязательного употребления придаточной части, которая поясняет ее. Напр., сказуемое главной части, выраженное переходным глаголом, требует обязательного употребления изъяснительной придаточной части: Нывбаба аддзис, кыдзи сы син водзын тувсов дзоридзӧн дзоридзалӧ рӧднӧй нылыс... (Я. Рочев) «Женщина видела, как на ее глазах весенним цветком расцветает ее родная дочь...»

В главной предикативной части некоторых сложноподчиненных предложений могут быть соотносительные слова (местоимения, наречия), при которых придаточная часть также является обязательной: Тыдалӧ, морт некор оз вунӧд сiйӧ местаяссӧ, кӧнi чужлiс, коллявлiс челядьдырся вояссӧ, медводз заводитлiс радейтны... (И. Изъюров) «Видимо, человек никогда не забудет те места, где родился, провел детство, впервые полюбил...»

В главной предикативной части может находиться одна часть составного подчинительного союза, при этом придаточная является необходимой: Кымын пыдӧджык пырим, сымын сукмис да гырсялiс вӧр (А. Лыюров) «Чем дальше мы шли, тем гуще и выше становился лес...»

Лит.:

*Лудыкова В. М. Коми кывйысь синтаксис видлалӧм. Методическӧй индӧдъяс. Сыктывкар, 1991; 
*Лудыкова В. М. Коми кывйын сложнӧй сёрникузя. Учебное пособие по спецкурсу . Сыктывкар, 1995; 
*Современный коми язык, ч. II. Синтаксис. Сыктывкар, 1967.

В. М. Лудыкова

[]

Главное предложение сложноподчинённого предложения — то же, что Главная предикативная часть.

[]

Главные члены предложения — см. Члены предложения.

[]

Глагол (кадакыв) — знаменательная часть речи, выражающая грамматическое значение действия как активного, подвижного во временном плане признака посредством грамматических категорий лица-числа, времени, наклонения, залога, способов глагольного действия и выполняющая преимущественно функцию сказуемого, напр.: Гӧбӧч вылын ыджыд мамӧ Мукӧд рытын мойдӧ (В. Савин) «На голбце бабушка иногда вечерами рассказывает сказки». Глагол в коми языке имеет развитую систему словообразования и формообразования, обладает широким набором суффиксов. Глагол коми языка значительно отличается от соответствующих частей речи как русского, так и родственных языков.

По грамматической значимости в глаголе выделяются личные формы глагола и инфинитные глагольные формы. Все формы глагола объединяет их способность выражать предикацию, активный признак, процесс, протекающий во времени. Если личные формы глагола выражают в большинстве случаев абсолютное (независимое) время, то инфинитив, причастие и деепричастие выражают относительное (зависимое) время, соотносящееся с временами, выражаемыми спрягаемым глаголом, напр.: — Мый тэ сӧрин? — пуксьӧм чӧв-лӧньсӧ торкис Надеж (И. Изъюров) «— Что ты наболтал? — нарушила Надежда наступившую было тишину». Здесь причастие пуксьӧм «наступившую» выражает прошедшее время по отношению к личной форме глагола торкис «нарушила».

Глагол в предложении является одним из главных его членов, управляет зависимыми членами и согласуется с подлежащим, напр., в предложении Коми му кузя ме муна (М. Лебедев) «Я иду землею Коми» глагол муна грамматически организует предложение, согласуется с подлежащим ме и управляет послеложной конструкцией му кузя, выполняющей функцию обстоятельства места.

Особенностью глагола в коми языке является то, что глагольные формы могут приобретать грамматические признаки существительного, местоимения, прилагательного. Прежде всего это относится к инфинитиву, причастию и деепричастию, которые произошли от прафинно-угорских отглагольных имен. Спрягаемые формы глагола также обладают некоторыми именными особенностями, напр., в коми языке спрягаемый глагол может употребляться с суффиксами винительного падежа -сӧ, -тӧ со значением выделительности и принадлежности: — Кывбертiс Бабиков, вунӧдчис ыръян вывсьыс да, мыйла нин и пыксьӧсӧ (Г. Юшков) «Съязвил Бабиков, забылся от упрямства, зачем только и упирается (он)».

Особенности глагола коми языка проявляются в глагольной семантике. Многие коми глаголы имеют широкий круг значений, напр., глагол гижны можно перевести как «писать, написать, выписать, переписать, списать и т.д.», кисьтыны обозначает и «высыпать» и «всыпать», «вылить» и «влить», «разрушать», «сносить (об одежде, обуви)» и т.д. С другой стороны, есть немало глаголов с узкой семантикой. Так, глагол вотны значит «собирать грибы и ягоды»; для обозначения же сбора остальных предметов необходимо употребить глагол чукӧртны «собирать». Глагол куньны имеет конкретное значение «закрывать глаза», в то время как глагол пӧдлавны и сиптыны могут употребляться в остальных случаях: сиптыны ӧшинь «закрыть окно», пӧдлавны ӧдзӧс «закрыть дверь». Богато представлена в коми языке группа изобразительных глаголов; в коми языке легко образуются слова с такими значениями, которые в других языках могут выражаться лишь с помощью развернутых глагольных словосочетаний, напр., сапӧгасьны «надеть сапоги на себя», кымыньтны «повернуть (кого-либо) на живот», шыравны «ловить мышей», войтӧвтны «подуть северному ветру». Для глагола движения, перемещения в пространстве характерна тройственная оппозиция, в основу которой положена направленность движения от говорящего или к нему, напр., мунны «идти» (от говорящего)», воны, локны «идти, прийти (к говорящему)», ветлыны «ходить, сходить, двигаться (безотносительно к направлению движения для говорящего)».

Глагол в коми языке имеет следующие грамматические категории: лица-числа, наклонения, времени, залога, способов глагольного действия, степени действия глагола.

Категория лица-числа является важнейшим признаком личных глагольных форм. Она выражается с помощью лично-числовых суффиксов глагола и личных местоименных слов. Коми глагол имеет разветвленную и вариативную систему лично-числовых суффиксов, которая еще недостаточно полно описана в существующих грамматиках. Так, традиционно показателем 2-го лица множественного числа считается суффикс -ан-ныд, однако широко употребителен также и суффикс -ад, как правило, считающийся диалектным, напр.: Чой-вокӧй, мам-батьӧй, ёртъяс! Ставныд тi олад да вылад... (В. Лыткин) «Братья-сестры, родители, друзья! Все вы живете и поживаете на свете...»; Водз тi чеччад, коми аньяс, Муртса тӧдчӧ ӧшинь тас. Петад, ывла ӧдзӧс восьтад — Бара чӧвтад пернапас (В. Савин) «Рано вы встаете, коми женщины, Лишь завиднеется оконный проем. Выйдете, откроете входную дверь — И опять перекреститесь».

Категория наклонения в коми языке выражает модальность — отношение высказывания к действительности с точки зрения говорящего. В коми глаголе выделяются повелительное, изъявительное и условно-сослагательное наклонения.

Категория времени охватывает спрягаемые формы глагола и включает в себя настоящее время, две формы будущего времени и 6 прошедших времен.

Категория залога образуется в коми языке на основе противопоставления глагола действительного, понудительного и возвратного залогов. В рамках возвратного залога расширяется употребление глаголов в пассивном значении под влиянием русского языка, напр.: Книгаыс кокниа лыддьыссьӧ «Книга легко читается».

Категория способов глагольного действия выражается специальными суффиксами, которые дополняют исходное значение глагола смысловыми оттенками, выражающими характер протекания действия, его интенсивность, повторяемость, однократность/многократность, направленность и т.п. Особое место в системе глагола коми языка занимают суффиксальные комбинации, цепочки суффиксов, которые суммируют различные оттенки действия, дают многокомпонентную характеристику процесса, напр.: А Васька сӧмын дакыштас да оз и пуксьыштлы лабич вылӧ (Г. Юшков) «А Васька только скажет кратенько да и не присядет ни разу на скамью». В суффиксальные комбинации могут входить и залоговые, и видовые суффиксы, причем нередко применяются повторы одинаковых суффиксов, что усиливает значение повторяющихся суффиксов, напр.: — Ме эськӧ... он кӧ ланьтлы, — бӧрвыв сетлыштлiс батьыс веськыд гырддзанас (Г. Юшков) «— Я вот... если не замолчишь, — поддал немного назад правым локтем отец». В этом глаголе в составе суффиксальной комбинации повторяется суффикс -л однократно-многократного способа глагольного действия.

Категория степеней проявления действия глагола, развившаяся относительно недавно, выражается суффиксами -кодь и -джык, которые присоединяются к лично-числовым формантам, напр., радейтӧ «он (она) любит» (нейтральная степень действия), радейтӧкодь «немного любит, как будто любит» (степень недостаточного действия), радейтӧджык «более сильно любит» (степень усиленного действия).

Система глагола коми языка получила отражение в обобщающих исследованиях, грамматиках, учебных пособиях, справочниках и словарях. Ей посвящено немало научных трудов и диссертаций. Тем не менее свойства коми глагола изучены еще недостаточно.

Лит.:

Бубрих Д. В. Грамматика литературного коми языка. Л., 1949;

Жилина Т. И., Бараксанов Г. Г. Присыктывкарский диалект и коми литературный язык. М., 1971;

Иевлева Т. М. Синтаксис глагола в коми языке (связь глагола с подлежащим и дополнением). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1984;

Кипрушева А. И. Глагольные видовые образования в коми языке. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук . М., 1947;

Лыткин В. И. Историческая морфология коми языка. Пермь—Сыктывкар, 1977;

Майтинская К. Е. Историко-сопоставительная морфология финно-угорских языков. М., 1979;

Микушев Р. А. Система побудительных средств в коми языке. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Йошкар-Ола, 1992;

Прокушева Т. И. Инфинитив в коми языке. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Тарту, 1981;

Серебренников Б. А. Категории времени и вида в финно-угорских языках пермской и волжской групп. М., 1960;

Серебренников Б. А. Историческая морфология пермских языков. М., 1963;

Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955;

Федюнёва Г.В ., Цыпанов Е. А. Асшӧр кывсикасъяс коми кывйын. Сыктывкар, 1992;

Цыпанов Е. А. Морфология причастий в коми языке. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Тарту, 1987;

Черных В. А. Глагольное словообразование в коми языке. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Сыктывкар, 1980;

Fokos-Fuchs D.R. Die Verbaladverbien der permischen Sprachen. — Acta Linguistica Academiae Scintiarum Hungaricae, t. VIII. Budapest, 1958, 272-342;

Kneisl M. Die Verbalbildung im Syrjдnischen: Verӧffentlichungen des Finnisch-Ugrischen Seminars an der Universitдt Mьnchen, Serie C, Band 9, Mьnchen, 1978;

Stipa G. Funktionen der Nominalformen des Verbs in den permischen Sprachen. Helsinki, 1960;

Uotila T. Syrjдnische Chrestomathie mit grammatikalischem Abriss und etymologischem Wӧrterverzeichnis. Helsinki, 1938.

Е. А. Цыпанов

[]

Глагольное словосочетание — cинтаксическая конструкция, состоящая из двух и более знаменательных слов, главным компонентом которой является глагол, а зависимыми членами — существительное, местоимение, деепричастие, наречие, инфинитив, напр., кольны автобусысь «отстать от автобуса», радейтны тiянӧс «любить вас», серавны гажаа «смеяться весело», уджавны дугдывтӧг «работать не переставая», велӧдчыны сёрнитны «учиться говорить». Главный компонент глагольных словосочетаний соединяется с зависимым посредством подчинительных синтаксических связей управления и примыкания, напр., ӧвтчыны гебъясысь «отмахиваться от мошкары» (управление), лыддьыны ӧтчыд «прочитать один раз» (примыкание).

Глагольное словосочетание, обозначая действие, уточняет способ его осуществления, напр., тӧвзьыны кыккокйыв «мчаться вскачь», где наречие кыккокйыв характеризует, конкретизирует значение глагола. Многие глаголы выражают значения только в рамках глагольных словосочетаний, вследствие чего они, как правило, толкуются в словарях в составе словарных статей. Так, в «Коми-русском словаре» (1961) значение глагола колльыны описывается следующим образом: колльыны 1) провожать, проводить; 2) сопровождать: почта  сопровождать почту; 3) провозить, провезти, отвезти: ~ груз колхоз вӧвъясӧн провезти груз на колхозных лошадях; ~ пыжӧн отвезти на лодке; 4) гнать, погнать; мӧсъясӧс ~ лудӧ погнать коров на пастбище.

В коми языке есть глагольное словосочетание, подчиняющий компонент которых имеет строго ограниченную лексическую сочетаемость. Напр., глагол лӧдсавны может подчинить себе только существительное пач «печь», пач лӧдсавны «подбросить, добавить дров в печку».

Таким образом, глагольное словосочетание с учетом лексической самостоятельности компонентов подразделяются на свободные и несвободные. В несвободных глагольных словосочетаниях значения компонентов не обладают самостоятельностью, напр., глагол виӧдны «сцеживать, выдавливать по капле» управляет лишь существительными со значением «жидкость» — виӧдны аскур «выдавливать по капле домашнее вино». В свободных же глагольных словосочетаниях глагол может сочетаться со множеством слов, напр., глагол вӧчны «делать», который образует разнообразные глагольные словосочетания.

С точки зрения строения и количества компонентов глагольные словосочетания бывают двучленными, трехчленными, четырехчленными и более. В двучленных глагольных словосочетаниях глагол управляет одним членом (сьывны сьыланкыв «петь песню»), в трехчленных подчиняет два члена (ӧдйӧ вӧчны гортса удж «быстро делать домашнее задание»), в четырехчленных — три (вуджӧдны йӧзӧс таладорсянь мӧдлапӧлӧ «перевезти людей с этого берега на другой»). Глагольные словосочетания сами не образуют предложений, а служат их составными частями.

В коми языке широко распространены связанные глагольные словосочетания, выражающие единое понятие, которое складывается из суммы значений компонентов. Основная часть таких глагольных словосочетаний образуется с помощью глаголов движения, напр., воны сьӧлӧм вылӧ «нравиться», косьӧ воны «подраться», зыкӧ пырны «ссориться, враждовать», ӧти кывйӧ воны «соглашаться» и т. п. На основе таких Глагольные словосочетания в коми языке исторически возникли многие фразеологизмы типа кырсьысь петны «расшалиться, раскапризничаться» и глаголы, образованные посредством соединения собственного глагольного слова с подчинительным компонентом, напр., весьӧпӧрны «обомлеть, прийти в расстройство», шӧйӧвошны «растеряться», пыдди пуктыны «уважать», гӧгӧрвоны «понимать» и т. д.

Особенности глагольных словосочетаний определяются, как правило, грамматическими, лексическими и синтаксическими свойствами глагола.

Лит.:

Современный коми язык, ч. II. Синтаксис. Сыктывкар, 1967.

Е.А. Цыпанов

[]

Гласные звуки коми языка (вокализм, от лат. vocalis — голосовой, гора шыяс) — звуки речи, образуемые свободным прохождением воздуха во рту, состоящие из голоса при отсутствии шума. Гласные звуки образуют слоги. В коми языке 7 гласных звуков [а,о,э,и,ы,у,о].

Ряд

Подъем

Передний

Средний

Задний

Верхний

Средний

Нижний

и

э

ы

ö

а

о

у

Гласные звуки классифицируются по их артикуляции: 1) по степени подъема языка различаются гласные звуки верхнего подъема: [и], [ы], [у]; среднего подъема: [э], [о], [ӧ]; нижнего подъема: [а]; 2) по месту подъема языка (движение языка по горизонтали) — гласные звуки переднего ряда: [и], [э]; среднего ряда: [ы], [ӧ], [а]; заднего ряда: [у], [о]; 3) по участию или неучастию губ — гласные звуки лабиализованные (огубленные): [о], [у] и не лабиализованные (неогубленные): [а], [е], [и], [ы], [ӧ].

По широте раствора рта гласные звуки разделяются на широкие (наиболее звучные): [а] и средние (средней звучности): [и], [ы], [у].

В коми языке нет разделения гласные звуки на ударные (сильные) и безударные (слабые). Это связано с особенностью коми ударения.

А.Н. Карманова

[]

Грамматика коми языка (греч. grammatikЙ от grбmma «буква, написание» — первоначально: искусство читать и писать) — 1. Раздел языкознания, содержащий учение о формах словоизменения, строении слов, видах словосочетаний, типах предложений и законах их построения; 2. То же, что Грамматический строй языка; 3. Описание совокупности правил изменения слов и составления предложений (напр., школьная грамматика, грамматика А. Флёрова, современные грамматики коми языка и т. д.).

Г. как наука исследует грамматический строй языка. В соответствии с языковыми уровнями и со сложившимися традициями в Г. выделяются словообразование, морфология и синтаксис.

Истоки грамматических учений, категорий и понятий, а также соответствующей терминологии следует искать в трудах древнеиндийских и античных филологов. Они оказали самое сильное влияние на русскую грамматическую традицию, а через нее — на коми. И в настоящее время, коми Г. развивается в русле общей грамматической теории. В соответствии с основными характеристиками грамматического строя языка — его формальной организацией и его функционированием — в грамматической теории существует противопоставление Г. формальной и Г. функциональной как разных подходов к изучению одного объекта. Г. формальная представляет собой описание грамматического строя, идущее от формы к значению, функциональная — описание от значения к форме. Функциональных Г. коми языка пока не существует, все имеющиеся Г. построены по принципам формальных Г. Они содержат описание системы формальных средств на уровне морфологии (вместе со словообразованием) и синтаксиса, и грамматических значений, выражаемых этими формальными средствами.

Научные сведения о грамматической системе языка находят выражение в Г. различных типов — специальных описаниях, преследующих различные цели. Различаются: Г. научная — преследующая цель углубленного изучения всех единиц грамматического строя в их системности (с применением новейших методов изучения) и Г. школьная — излагающая элементарные грамматические сведения вместе с орфографическими и пунктуационными правилами, преследующая, прежде всего, цель обучения. Научные Г. подразделяются на : Г. современного языка, изучающую грамматический строй языка в данный период его развития, историческую Г., изучающую грамматический строй языка в его развитии, сравнительно-историческую Г., сравнивающую грамматический строй родственных языков в их развитии и на отдельных стадиях, и Г. сопоставительную, изучающую сходства и различия в грамматических системах родственных и неродственных языков.

Коми грамматическая наука имеет давние традиции. Первая Г. коми языка появилась в 1813 г. под названием «Зырянская грамматика, изданная от главного управления училищ». Научные основы коми Г. разрабатывали А. М. Шёгрен, М. А. Кастрен, Х. К. Габеленц, Ф. И. Видеман, П. И. Савваитов, И. А. Куратов, Г. С. Лыткин, А. И. Попов и др.

После Октябрьской революции работа по выработке основ коми Г. (прежде всего с целью создания учебной литературы для школ) была организована «Комиссией по созданию и собиранию литературы для школ и коми народа». Результаты не замедлили сказаться. Наряду с другими изданиями появились и обучающие Г. коми языка: «Коми грамматика туй писькӧдысь» (Сыктывкар, 1921) В.А. Молодцова, «Ичӧт школалы коми грамматика. I jукӧн» (Сыктывкар, 1925), «Коми грамматика. II jукӧн» (М. 1929) и «Материалы по коми грамматике (обоих наречий)» (М. 1929) В.И. Лыткина, «Коми грамматика. Синтаксис. Шӧр школаын 6-ӧд да 7-ӧд классъяслы велӧдчан отсӧг» (1937) А. С. Сидорова, «Коми кыв. Начальнӧй школаса 2-ӧд класслы учебник. Грамматика да правописание» (Сыктывкар, 1939) А. И. Заславского, «Коми кыв. Грамматика да правописание. Начальнӧй школаса III классын велӧдчысьяслы учебник» (Сыктывкар, 1939) Н. А. Мальцевой, «Коми кыв. (Ыdжыd школаjасын велӧdан отсӧг)» (Сыктывкар, 1930) и «Коми сiнтаксiс. Ыdжыd школаjасын велӧdан отсӧг» (М. 1931) И. И. Разманова, учебник для начальной школы «Коми кыв» (Сыктывкар, ч.I — 1936, ч.II — 1936, ч.III — 1933) И. И. Тарабукина и многие др. В 1939 г. сотрудниками Коми научно-исследовательского института была составлена Г. коми языка для средних школ в двух частях: «Коми грамматика. Первӧй часть. Фонетика и морфология» и «Коми грамматика. Мӧд часть. Синтаксис» (авторы Кондратьев Н. А., Заславский А. И., Вахнин И. А.), а в 1950-1952 гг. — учебник для педучилищ (в 2-х частях). Они послужили основой для создания последующих школьных учебников коми языка, авторы Ф. Ф. Попов, М. А. Сахарова, Н. Н. Сельков, Е. Г. Артемова, Г. Г. Бараксанов и др.

В 1949 г. появилась первая научная Г. коми языка — «Грамматика литературного коми языка» Д. В. Бубриха, в которой грамматический строй коми языка впервые получил системное освещение. Эта работа до сих пор не утратила своей актуальности и научной ценности.

В 40-50-ые годы коми языковедами А. О. Третьяковой, М. А. Сахаровой, Е. Г. Жижевой, А. И. Кипрушевой, Н. А. Колеговой, А. И. Подоровой были выполнены диссертационные работы, которые легли в основу учебника для вузов «Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология» (1955) под редакцией В. И. Лыткина, обобщившего теоретические исследования по коми Г. предшествующих лет. Разработка научных основ коми синтаксиса связана с именем А. С. Сидорова, труды которого имели большое значение для развития коми грамматической традиции, для создания новых обобщающих трудов, таких, как напр., «Современный коми язык, ч. II. Синтаксис» (1967, под ред. Н. Н. Селькова).

Создание основ научной Г. коми языка в 40-50-ые годы позволило новым поколениям исследователей обратиться к более детальному и углубленному изучению отдельных проблем грамматического строя коми языка. Крупный вклад в развитие грамматической теории внесли такие исследователи, как Б. А. Серебренников, Е. С. Гуляев, Д. Р. Фокош-Фукс, Г. Стипа, К. Редеи и многие др. Благодаря их трудам современная наука о грамматическом строе коми языка получила возможность развиваться в разных направлениях с использованием различных теорий и методов. Наиболее конструктивно она развивается в направлении создания современной научной Г. коми языка с привлечением большого объема языкового материала и интерпретации его, исходя из функционально-семантических свойств и типологии коми языка. По исторической и сопоставительной Г. коми языка нет пока обобщающих работ и учебников, хотя отдельные вопросы разработаны достаточно хорошо. Имеются лишь небольшие учебные пособия для студентов вузов (В. И. Лыткин «Историческая морфология коми языка», Пермь-Сыктывкар, 1977; Е. А. Игушев «Сопоставительная грамматика русского и коми языков». Сыктывкар, 1988).

Проведение фундаментальных исследований в области исторической, сопоставительной, а также функциональной Г. — актуальная задача современных исследований.

Лит.:

Бараксанов Г. Г., Мартынов В. И. Развитие коми филологической науки. Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского отделения РАН. Сыктывкар, 1975, вып. 20, 9-12.

Г. В. Федюнёва

[]

Грамматикализация (грамматизация) — процесс утраты знаменательным словом лексического значения и переход его в разряд служебных слов и морфем. Разновидностями Г. являются: а) переход полнозначных глаголов в разряд вспомогательных, напр., в коми языке полнозначные глаголы вӧвны «быть». кутны «держать», пондыны «начинать», лоны «стать» выступают в качестве служебных, с помощью которых образуются аналитические времена глагола: вӧлi мунӧма «(он) уже ушел, оказывается», кута велӧдчыны «буду учиться», понда вузасьны «начну торговать», лоам тӧдсаӧсь «будем знакомы» и т.д.; б) превращение знаменательного слова в служебное — послелог (туй кузя послелог «по дороге» и кузя нюжӧдны «растягивать по всей длине»), частицу (бара наречие «опять» и частица «уже, же, и, небось»), союз (тшӧтш наречие «вместе» и союз «также»); в) превращение самостоятельного слова в аффикс, напр., слово зёлякывны «звенеть» образовано с помощью суффикса -кыв-, возникшего из самостоятельного слова кывны «слышать». В коми языке переход самостоятельных слов в суффиксы является активным, поэтому в нем имеется большое количество полусуффиксов — аффиксоидов. Грамматический строй коми языка создает благоприятные условия для Г. Так, устойчивый порядок слов (напр., вӧр керка «лесная избушка», но керка вӧр «лес для строительства дома»), механическое присоединение служебных морфем к корню и четкие границы между морфемами позволяют словосочетаниям легко переходить в разряд сложных слов (син ва, букв. «глаз вода»  синва «слезы, слеза»), а высокая частотность употребления того или иного конечного слова ведет к утрате им лексического значения и к его Г. (пемыд лун «темный день», лӧнь лун «тихий день», бур лун «добрый день»  пемыдлун «темнота», лӧньлун «тишина», бурлун «доброта» и т.д. Кужӧмлун — озырлунысь бурджык (поговорка) «Мастерство — дороже богатства»). Суффиксоиды коми языка находятся на разных ступенях процесса Г. Одни из них полностью перешли в разряд суффиксов, напр., — -лун (тӧдчанлун «значение, значимость»), -шой (пасьшой «шубенка»), -тор (выльтор «новость»), -мун- (нюммунны «улыбнуться»), -тыр (йӧктiгтыр «приплясывая») и т.д., другие еще сохраняют свое лексическое значение, находясь на ранней стадии Г., напр.,-ин (сёянiн «столовая, место, где едят»), -дыр (челядьдыр «детство»), -сорӧн (тэрмасьӧм сорӧн «торопясь») и т.д. Некоторые слова в составе сложных слов имеют тенденцию к Г., напр., слово ва «вода» в синва «слезы», зарава «березовый сок», войтва «дождевая вода», йӧвва «сыворотка» и т.д.

Г. самостоятельных слов служит постоянным источником пополнения фонда суффиксов, прежде всего словообразовательных.

Лит.:

Кривощекова-Гантман А. С. О грамматизации самостоятельных слов. — Вопросы финно-угорского языкознания. Ижевск, 1967, вып. IV, 114-123;

Федюнёва Г. В. Вторичные суффиксы существительных в коми языке. — Fenno-ugristica. Труды по финно-угроведению. Ученые записки Тартуского гос. ун-та. Тарту, 1980, вып. 7, 30-42;

Черных В. А. Относительные суффиксы глагола в коми языке. — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1980, №3, 197-205.

Г.В. Федюнёва

[]

Грамматическая категория (греч. katйgoria — суждение, определение) — система грамматических форм, объединенных общим абстрактным значением, но противопоставленных в своих частных грамматических значениях. Напр., Г.к. падежа коми языка составляют 16 падежных форм, объединенных общим абстрактным значением отношения чего-либо к чему-либо и противопоставленных друг другу более частными субъектно-объектными, принадлежностными, местными значениями. Г. к. времени коми глагола строится на абстрактном значении отношения действия к временной точке отсчета и имеет противопоставленные друг другу формы настоящего, прошедшего и будущего времен. Синтаксическими Г. к. являются категории, выражающие зависимость одних слов от других, напр., категории членов предложения, категория состояния и др.

Г.В. Федюнёва

[]

Грамматическая форма — языковые средства, служебные морфемы, сочетания слов, порядок слов, интонация и др. — в сочетании с лексическими единицами служащие для выражения грамматического значение. Напр., грамматическое значение притяжательного падежа «чей-то, кому-то принадлежащий» выражается суффиксом -лӧн, сочетающимся с основой существительного: батьлӧн керка «дом отца», воклӧн гӧтырыс «жена брата».

Грамматическое значение и Г. ф. выступают как нерасчленимые стороны языковой единицы. Однако соотношение их несимметрично, т. к. в пределах одной Г. ф. может быть представлено несколько грамматических значений (напр., в Г. ф. гижӧ «пишет» выражены значения 3-го лица, единственного числа и настоящего времени), а одно и то же грамматическое значение может быть представлено разными Г. ф. (напр., значение переходного падежа «двигаться по чему-либо» в коми языке выражается словоформами с суффиксами -ӧд и -тi: туйӧд и туйтi «по дороге»).

Г.В. Федюнёва

[]

Грамматический строй языка коми (к. кывлӧн грамматическӧй тэчасног) — совокупность грамматических средств, служащих для создания слов, их изменения и сочетания в предложении. Г. с. я. представляет собой «систему систем», подсистемами (уровнями или ярусами) которой являются словообразование, морфология и синтаксис. Подсистемы тесно взаимосвязаны и вместе со звуковым строем и лексикой составляют основу языка. Г. с. я. изучает наука грамматика, которая также делится на словообразование, морфологию и синтаксис.

Словообразовательный уровень Г. с. я. охватывает всю область способов и моделей образования новых слов, а также средств, используемых для этого. Основной единицей и предметом изучения словообразования является производное слово, его структура и мотивационные связи. Наиболее распространенными способами словообразования коми языка являются морфологический, напр., ломтас «топливо» от ломтыны «топить», карса «городской» от кар «город», кӧмавны «обуть» от кӧм «обувь» и лексико-синтаксический, напр., лысва «роса» от лыс «хвоя» и ва «вода», пызандӧра «скатерть» от пызан «стол» и дӧра «холст». Широко распространены также морфолого-синтаксический способ, напр., ветлысь-мунысь «пассажир» от ветлысь «ходящий, ездящий» и мунысь «идущий, едущий», вурсян «то, что подлежит шитью, шитье» от вурсян «швейный» и лексико-семантический (словообразование путем семантического размежевания многозначных слов), напр., йывмыны «выродиться» и йывмыны «размножиться».

Морфологический уровень Г. с. я. представляет собой систему лексико-грамматических разрядов слов, присущих им морфологических категорий и форм изменения (парадигм). Основу морфологии составляют части речи и закономерности изменения слов как средство выражения грамматических значений и отношений.

Синтаксический уровень Г. с. я. включает все, что относится к связям между словами — способы соединения слов и их форм в словосочетания и предложения, предложений — в сложные предложения, а также типы, значения и функции синтаксических единиц. Основу синтаксиса составляют учение о словосочетании и учение о предложении.

Г. с. я. образуют различного рода абстрактные, обобщенные единицы. Центральными понятиями Г. с. я. являются грамматическое значение, грамматическая форма и грамматическая категория. Это абстрактные понятия, возникшие в результате отвлечения от свойств большого числа языковых единиц и обобщения этих свойств на уровне больших классов слов. Так, части речи в коми языке выделяются в результате отвлечения от конкретных лексических значений отдельных слов и обобщения их на основе общих значений предметности, процессуальности, атрибутивности и т. д. с учетом общих форм словоизменения.

Каждый язык характеризуется специфическим, присущим ему Г. с. я. Характер или тип Г. с. я. определяется наличием грамматических категорий, выражающихся с помощью разнообразных средств и способов создания слов, их изменения и сочетания между собой. Родственные языка имеют, как правило, несущественные различия в Г. с. я.; соответственно разные по своему Г. с. языки относятся к разным языковым типам. Согласно существующей типологической классификации выделяются следующие типы языков: изолирующие, или корневые (почти не имеющие форм словоизменения); аллютинативные, или агглютинирующие (образующие формы слова путем присоединения к корню специальных суффиксов — прилеп); и флективные, или флектирующие (образующие формы слова путем внутренней и внешней флексии, окончаний). Эта классификация дополняется классификацией синтаксических способов выражения грамматических значений, которые могут быть синтетическими (когда отношения между словами выражаются с помощью морфологических средств), аналитическими (когда эти отношения выражаются с помощью служебных языковых единиц и порядком слов) и полисинтетическими, или инкорпорирующими (когда грамматические значения выражаются с помощью создания своеобразных слов-предложений). В чистом виде ни один из приведенных типов Г. с. я. не встречается. Как правило, речь идет о преобладании в языке тех или иных типологических черт.

Каждый язык представляет собой сложную систему, в которой постоянно идет процесс порождения новых языковых отношений и разрушения старых.

В Г. с. я. коми преобладают черты агглютинативного типа, наряду с которыми встречаются элементы флективности и инкорпорации. Кроме того в нем встречаются конструкции, содержащие неоформленные корни, которые напоминают конструкции изолирующих языков, напр., би йыв кайны, тшын йыв кайны «сгореть, букв. огонь-конец-подняться, дым-конец-подняться», кось выв воны «подраться, букв. драка-верх-придти», лад выв воны «помириться, поладить, букв. лад-верх-придти» и т. д.

В синтаксисе коми языка сочетаются синтетический и аналитический способы выражения грамматических значений. Связь слов в предложении выражается преимущественно с помощью словоизменения, напр.: Зэръясӧн мыськӧм войвывса вӧр-ва сулалiс мича да гажа, тшакӧн и вотӧсӧн озыр «Умытая дождями северная природа была прекрасна и радостна, грибами и ягодами богата». Наряду с этим большое распространение имеют послеложные конструкции, которые часто конкурируют с падежными формами: керкаӧ и керка пытшкӧ «в дом» туйтi и туй вывтi «по дороге», вӧрлань и вӧр дорӧ «к лесу». Наиболее распространенной связью слов в предложении, наряду с управлением, является примыкание. Поэтому в Г. с. я. коми существенное значение имеет порядок слов, напр., в определительных конструкциях определяющее слово всегда стоит перед определяемым и примыкает к нему: вӧр керка «лесная избушка», букв. «лес-дом», кӧрт туй «железная дорога», букв. «железо-дорога». Согласование в коми языке не имеет большого распространения.

Таким образом, в основе Г. с. я. коми лежит агглютинативный тип выражения грамматических значений с элементами флективности, изоляции и инкорпорации. В процессе исторического развития Г. с. я. претерпевает различные изменения, однако они не носят всеобщего характера. Г. с. я. характеризуется стабильностью, в отличие от лексического уровня языка, который подвергается существенным изменениям под влиянием внутри- и внеязыковых факторов.

Лит.:

Федюнёва Г. В. Морфемный состав и морфологический тип коми языка. Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского отделения РАН. Сыктывкар, 1992, вып. 294.

Г. В. Федюнёва

[]

Грамматическое значение — абстрактное значение, содержащееся в языковой единице помимо его конкретного, лексического значения. Г. з. обнаруживается через отношение данной языковой единицы к другим единицам того же класса, напр., Г. з. формы прошедшего времени мунi «я ушел» обнаруживается в отношении к другим временным формам глагола: муна «иду, пойду», кута мунны «буду идти»; Г. з. лица деятеля в форме муна «иду (я)» — к другим формам того же ряда мунан «идешь (ты)», мунӧ «идет (он, она, оно)»; Г. з. безличного предложения Кынтӧ «морозит» — в его отношении к личному предложению Сiйӧ кынтӧ «Он морозит» и т. д. 

Г. з. является основным классифицирующим признаком, который позволяет любую единицу языка отнести к тому или иному типовому классу или разряду.

Г. В. Федюнёва

[]

Графика (от греч. grаphф — пишу, черчу, рисую) — совокупность правил отображения средствами алфавита звуков (фонем) данного языка и их сочетаний в зависимости от позиций в слове или словосочетании. С точки зрения Г. правильным будет всякое написание, которое обеспечивает однозначное чтение данного слова, соответствующее его произношению. Наиболее целесообразный вариант написания выбирает орфография. Основными средствами Г. являются буквы и знаки препинания. Кроме того, к средствам Г. относятся различные приемы сокращения слов, использование пробелов между словами, прописных букв, отступов, всевозможных подчеркиваний, шрифтовых выделений. В специальном виде письма — транскрипции — могут быть применены и другие графические знаки. Современная коми Г. основана на принципах русской Г. с небольшими отклонениями, вызванными отличиями в фонетических системах языков, напр., употребление букв и, ӧ, ы после й, (йир «омут», йӧр «огород», йыв «вершина, конец»), наличие двойных букв для обозначения аффрикат: дж, дз, тш, двух букв для обозначения фонемы и: и, i и др.

Лит.:

Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955.

Г. Г. Бараксанов

[]

Гуляев Евгений Семёнович (04.03.1928, с. Деревянск Усть-Куломского р-на Коми АССР — 04.04.1977, Сыктывкар) — коми языковед, кандидат филологических наук. Окончил Коми государственный пединститут (1949). Работал учителем в Помоздинской средней школе (1949-54). В 1957-68 гг. Г. — младший научный сотрудник, в 1968-77 гг. — старший научный сотрудник Института языка, литературы и истории Коми филиала АН СССР.

Г. — автор работ по исторической морфологии коми языка («Сь-овые падежные суффиксы в коми языке (в сравнительно-историческом освещении)», рукопись диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук, 1962), диалектологии (соавтор монографии «Верхневычегодский диалект коми языка». Сыктывкар, 1966), этимологии («Краткий этимологический словарь коми языка». М., 1970, в соавторстве с В. И. Лыткиным), по проблемам становления и развития литературного языка («Очерки истории коми литературного языка», рукопись. Архив Коми научного центра Уральского отделения РАН, 1973). Внес большой вклад в текстологическое исследование поэтического и лингвистического наследия основоположника коми литературы И. А. Куратова («Иван Куратов. Моя муза. Собрание художественных произведений». Сыктывкар, 1979).

Г. был членом Советского комитета финно-угроведов, членом редколлегии журнала «Советское финно-угроведение». Г. — Лауреат Государственной премии Коми АССР (1971).

Лит.:

Бараксанов Г. Г. Е. С.Гуляев (1928-1977). — Вопросы лексикологии коми языка. Труды Института языка, литературы и истории Коми филиала АН СССР. Сыктывкар, 1979, №22, 3-5;

Туркин А.И . Евгений Семенович Гуляев. — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1977, №3, 239-240.

А. Н. Ракин

Д

[]

Д, д

пятая буква коми алфавита. Название буквы Д, д [дӧ] употребляется как существительное: ыджыд д «прописное д», ичӧт д «строчное д». Буква Д, д обозначает согласные фонемы [д], [д’]: додь [дод’] «сани». При ассимиляционных процессах может обозначать согласные фонемы [т], [т’], [ч’], [дз’]: рӧдтыны [рӧттыны] «ехать рысью», додь тыр [дот’тыр] «полные сани», видчыны [вич’ч’ыны] «ругаться», гӧрддзавны [гӧрдз’дз’авны] «завязать узел», ыджыдджык [ыджыджджык] «больше».

Буква Д, д употребляется в буквосочетаниях, обозначающих аффрикаты: дж, дз.

В древнепермской азбуке соответствующая буква имела название «дой».

Г. Г. Бараксанов

[]

Дательный падеж (датив, к. сетан) — падеж с суффиксом -лы, выражающий значение адресата.

Частные значения Д. п.: 1) Лицо или предмет, которому что-либо передается, сообщается. Выражается при глаголах со значением передавания, речи, при междометиях этикета, напр.: А дзоридзьяссӧ кодлы сета? Учительницалы, да? (Н. Куратова) «А цветы кому отдам? Учительнице, да?» 2) Лицо, которое должно стать исполнителем действия. Выражается при глаголах волеизъявления и двуобъектных понудительных глаголах, производных от переходных с суффиксом -ӧд, напр.: Пальтоӧс вурӧдi Петыр Сандралы «Пальто сшила у Петыр Сандры». 3) Лицо, которому предназначается предмет. Проявляется при переходных глаголах конкретного действия, а также при существительных, выражающих предмет предназначения, напр.: Вот тiянлы гӧснечьяс: мамлы чышьян, а батьлы, босьтас кӧ, кузь пеля кӧр ку шапка (В. Юхнин) «Вот вам подарки: матери платок, а отцу, если возьмет, оленья шапка с длинными ушами». 4) Лицо, на пользу или во вред которому совершается действие. Выражается при глаголах типа отсавны «помогать», торкны «испортить, помешать», а также при существительных пӧльза «польза», лёк, пакӧсть «вред», отсӧг «помощь» и т.п., напр.: Сандрӧ Петыр отсалiс Мишкалы ӧшиньяс тупкавны (И. Пыстин) «Сандрӧ Петыр помог Мишке закрыть окна». Катшыс уськӧдчӧ кӧзяиныслы отсӧг вылӧ (И. Торопов) «Катшыс бросается на помощь хозяину». 5) Обладатель предмета: а) значение отношения части целому выражают формы местоимений и одушевленных существительных, напр.: Чипанлы бӧжӧдз, порсьлы лекйӧдз (поговорка) «Курочке до хвоста, свинье до лодыжки». Асныров вӧлисти сэки видзӧдлiс сылы чужӧмас (В. Юхнин) «Асныров только потом посмотрел ему в лицо»; б) по близости личных отношений и участия, напр.: Ӧд сiйӧ Борислы абу друг, абу и фельдшер (В. Юхнин) «Ведь Борису он не друг и не фельдшер». 6) Объект отношения. Выражается при непереходных глаголах отношения, напр., радлыны шондiлы«радоваться солнцу», эскыны ёртлы «верить товарищу». 7) Субъект восприятия. Выражается при глаголах восприятия, а также при устойчивых словосочетаниях типа тӧд вылӧ усьны «вспомниться, прийти на память», син улӧ веськавны «попасться на глаза» и т.д, напр.: Кыкнанныслы тӧд вылас усины праздник лунъяс (В. Юхнин) «Обоим вспомнились праздничные дни». 8) Субъект отношения. Выражается при переходных глаголах отношения, предикативных существительных, прилагательных, причастиях, содержащих значения отношения, напр.: Мортлы и зверь-пӧткалы ёна муса сiйӧ... (И. Торопов) «Человеку и зверям, лесной дичи он очень мил...». 9) Субъект, состояние или действие которого представляется как непроизвольное, вызванное внешними обстоятельствами. Выражается при модальных, пассивно-возвратных, безличных глаголах, словах категории состояния, выступающих в роли предикативных единиц: А Ильялы прӧстӧ эз эскыссьы, мый докторла мунiс буретш Вера (В. Юхнин) «А Илье просто не верилось, что за доктором поехала именно Вера». Мый лоас ло: коклы чегны, юрлы усьны (поговорка) «Пан или пропал, букв. Будь что будет: ногу ли сломать, головы ли не сносить».

Лит.:

Некрасова Г. А. Л-овые падежи в коми языке. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата.филологических наук. Тарту, 1987;

Современный коми язык, ч. I. Фонетика, морфология, лексика. Сыктывкар, 1955.

Г. А. Некрасова

[]

Двоеточие (к. кык чут) (:) — отделяющий знак препинания, состоящий из двух расположенных одна под другой точек. Д. используется как в простом, так и в бессоюзном сложном предложении.

В письменной коми речи Д. ставится: 1) после обобщающего слова перед перечислением однородных членов предложения: Тыясын эм и уна чери: сир, ёкыш, гыч, кельчи, сын (И. Коданев) «В озерах много рыбы: щука, окунь, карась, плотва, язь». Галинаыс некӧн эз тыдав: ни кытлас, ни вежӧс саяс, ни гӧбӧчас (Н. Куратова) «Галины нигде не было видно: ни у печки, ни за перегородкой, ни в подвале»; 2) в бессоюзном сложном предложении, если вторая часть раскрывает содержание первой части, дополняет первую или указывает на причину того, о чем говорится в его первой части: И Ульяна пӧчлы немторйысь шогсьынысӧ: вермӧ на горт гӧгӧрыс бергӧдны (И. Коданев) «И бабушке Ульяне нечего печалиться: она может еще по дому поработать». Но коркӧ ӧтчыд Вася нем виччысьтӧг юӧртiс Генялы ассьыс гуся думсӧ: детинка кӧсйӧ эновтны школасӧ да ю воссьытӧдз мунны Усва бокӧ (Я. Рочев) «Но однажды Вася неожиданно раскрыл Гене свою тайну: мальчик хочет бросить школу и до вскрытия реки уйти к Усве»; 3) после авторских слов, вводящих прямую речь: Коркӧ помнитсьӧ, Мария Сергеевна шулiс Санюклы: «Вот ми тэкӧд коркӧ мунам гӧститны!» (Я. Рочев) «Как-то, помнится, Мария Сергеевна сказала Санечке: «Вот мы с тобой когда-нибудь пойдем в гости!»; 4) в газетных заголовках, распадающихся на две части. Первая часть называет проблему, место действия, лицо, а вторая часть конкретизирует первую: «Войвыв кодзув»: талун да аски «Войвыв кодзув: сегодня и завтра»; ЕТС: мый сiйӧ сетас? «ЕТС: что она даст?»

Лит.:

см. лит. к статье Знаки препинания.

Н. К. Забоева

[]

Двойственное число (к. кыка лыд) — одна из форм числа в прапермском (прафинно-угорском, прауральском) языке, противопоставленная единственному и множественному числу.

Д. ч. употреблялось для обозначения двух предметов (лиц), но в отличие от индоевропейских языков оно не использовалось для выражения естественной двойственности, т. е. парных предметов. Показателями Д. ч. были суффиксы -*k(а)/ -*k(д) и*-n. По мнению В. И. Лыткина, оба суффикса использовались в прапермском языке. Предположительно, к формам Д. ч. в современном коми языке восходят собирательные существительные с суффиксом -а, напр., гозъя «супруги», чоя-вока «брат с сестрой», ныла-зонма «девушка с парнем», в которых произошла утрата суффикса -*k(а), -*k(д) в прапермский период после отпадения конечных гласных (*гозйаka > *гозйак > гозйа). Суффикс Д. ч. *-n сохранился, по-видимому, в коми-пермяцком слове гозна «два бруска или две матицы, рядом положенные под полом».

Среди современных уральских языков Д. ч. употребляется в обско-угорских, саамском и самодийских языках.

Лит.:

Лыткин В. И. Историческая морфология коми языка. Учебное пособие. Пермь — Сыктывкар, 1977;

Основы финно-угорского языкознания. Вопросы происхождения и развития финно-угорских языков. М., 1974, 229-232.

Г. А. Некрасова

[]

Двусоставное предложение (к. кык состава сёрникузя) — простое предложение, компонентами которого являются подлежащее, одно или с зависимыми от него словами (первый состав), и сказуемое, одно или с зависимыми от него словами (второй состав). Напр., в предложении Парма весьтӧ пыр улӧджык лэдзис сьӧд вонсӧ вой (Г. Федоров) «Над пармой ночь все ниже опускала свою черную завесу» один состав представлен только подлежащим (вой), второй состав — сказуемым с зависимыми от него словами (лэдзис сьӧд вонсӧ парма весьтӧ пыр улӧджык).

Различаются два основных типа Д. п.: 1) глагольные, в которых один из компонентов структурной схемы представлен простым или составным глагольным сказуемым, напр.: Вӧр керка дорӧ Сандра матыстчис рытъявыв нин (Г. Федоров) «К лесной избушке Сандра подошла уже под вечер» и 2) именные, в которых один из компонентов структурной схемы представлен именным составным сказуемым, напр.: Вӧр керка пытшкӧс ичӧтик... (Г. Федоров) «Внутри лесная избушка маленькая...»

Д. п. по структуре противопоставляются односоставным предложениям.

Лит.:

Лудыкова В. М. Коми кывйын прӧстӧй сёрникузя. Учебное пособие. Сыктывкар, 1991;

Лудыкова В. М. Öнiя коми кывлӧн синтаксис. I юкӧн. Кывтэчас да прӧстӧй сёрникузя. Сыктывкар, 1993;

Лудыкова В. М. Кык состава сёрникузяын сказуемӧй. Учебное пособие. Сыктывкар, 1996;

Современный коми язык, ч. II. Синтаксис. Сыктывкар, 1967.

Г. А. Некрасова

[]

Двуязычие (билингвизм) — владение и попеременное пользование одним и тем же лицом (билингвом) или коллективом двумя языками. 

По характеристике речевых умений билингва различают рецептивное, репродуктивное и продуктивное Д. При рецептивном Д. билингв может воспринимать речь на втором языке, но не умеет говорить на нем; продуктивное Д. предполагает свободное восприятие и порождение высказываний на втором языке; при репродуктивном Д. билингв располагает недостаточно полным запасом слов и речевых моделей, что затрудняет возможность общения на неродном языке.

В зависимости от того, как соотносятся в сознании говорящих два языка, выделяются Д. чистое (или координативное), при котором происходит независимое употребление обоих языков, и Д. смешанное, возникающее в процессе овладения вторым языком при использовании навыков родного языка. При смешанном Д. в речи билингвов наблюдаются различные отклонения от норм взаимодействующих языков.

Коми—русское Д. возникло исторически в результате длительного контактирования носителей этих языков. Массовое коми-русское Д. стало развиваться в советское время, причем происходило постоянное расширение сфер применения русского языка. По данным научных исследований, в настоящее время около 95% сельских коми в той или иной степени владеют родным и русским языками. В то же время увеличивается число коми, главным образом горожан, считающих родным русский язык. По данным переписи 1989 г., они составили около 20% всех коми, и только 50% из них указали, что свободно владеют коми языком.

Наблюдаются также случаи русско-коми Д. Так, 1,2% русских, проживающих на территории Республики Коми, указали, что свободно владеют коми языком (перепись 1989г.).

Лит.:

Айбабина Е. А. Тенденции развития коми-русского билингвизма в современных условиях — Из истории национально-государственного строительства, национальных отношений и социально-экономического развития Коми АССР. Труды Института языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения РАН. Сыктывкар, 1989, вып. 44, 111-116;

Рогачев М. Б. Билингвизм сельских коми (социологический аспект). — Взаимодействие финно-угорских и русского языков. Сыктывкар, 1984, 3-17;

Кузнецова А. И. Количественная оценка билингвизма в Коми АССР и зависимость ее от социальных факторов — Теоретические и экспериментальные исследования в области структурной и прикладной лингвистики. М., 1973, вып. 6, 134-144;

Lallukka S. The East Finnic Minorities in the Soviet Union. An Appraisal of the Erosive Trends. Helsinki, 1990.

Е. А. Айбабина

[]

Деепричастие (к. ногакыв) — неспрягаемая инфинитная форма глагола, выражающая действие как признак другого действия или состояния, напр.: Гатш куйлӧмӧн кынӧмыд оз пӧт (поговорка) «Лежа на спине сыт не будешь». Главная синтаксическая функция Д. — обстоятельство образа действия. Обычно Д. обозначают второстепенное действие и входят в синтаксическую группу сказуемого, напр.: Шондiыс вӧр сайсянь медводдза югӧрсӧ Мелiа, вежаа, шензигтыр мӧдӧдiс (В. Лыткин) «Солнце из-за леса послало первый луч, ласково освещая, как бы удивляясь». Среди исследователей коми языка нет единого мнения относительно свойств Д. При характеристике Д. чаще всего указывают на преобладание в нем признаков наречия (Д. В.Бубрих, В. С. Суханова); Д. Р. Фокош-Фукс подчеркивает в коми Д. соединение глагольных и именных черт. Д. коми языка отличается тем, что, образуя разветвленную систему разрядов, оно сочетает в себе свойства трех частей речи: глагола, наречия и существительного.

В отличие от соответствующих форм русского языка, коми Д. и конструкции с Д., употребляясь и перед основным глаголом-сказуемым, и после него, в потоке речи обычно не выделяются паузами и на письме в большинстве случаев не обособляются запятыми, напр.: Быдторйыс овлӧ вӧр-васӧ келӧдлiгӧн (Е.Афанасьев) «Все бывает на охоте, букв. бродя по лесам, рекам, озерам». Усявтӧг иславны он велав (поговорка) «Не падая, кататься не научишься».

Д. в коми языке — это лексико-грамматическая группа, состоящая из изменяемых глагольных форм. Д. коми языка свободно присоединяют к себе определенно-притяжательные суффиксы, имеющие значение субъектной отнесенности действия Д., напр.: Чепӧсйисны челядь ывлаӧ узигкостаныс, котралӧны горзiгтырйи гырысьяс бӧрся, бӧрдӧны (В.Чисталев) «Выскочили на улицу дети во время сна (букв. спания их), бегают за взрослыми, крича, плачут». Весь олiгад мортыд тшыкӧ (поговорка) «Праздно живя (-то), человек портится».

В наибольшей степени сохраняют именные черты Д. с общим элементом -иг. 1) Они часто присоединяют к себе суффикс множественного числа -яс, включая его в состав деепричастного суффикса, напр.: Гуранъясын лывкыда гычӧдiгъясӧ Злобин син бӧжнас кыйкнитлывлiс Сидоров вылӧ (А. Лыюров) «При медленных покачиваниях на ухабах Злобин краешком глаза поглядывал на Сидорова». 2) Д. с показателем -иг может, подобно существительному, употребляться с послелогами, напр.: Асья биасигъяс кежлӧ бӧр лоа гортын (В. Юхнин) «Ко времени утренней топки печи буду уже снова дома». 3) Д. иногда определяются прилагательными, напр.: Рытъя лысьтысьтӧдз кадыс кык час на эм (В. Безносиков) «До вечернего доения есть еще два часа времени».

Д. в коми языке вместе с тем имеют достаточные основания для отнесения их к глаголу. Они управляют зависимыми распространителями, образуя деепричастные обороты, содержат в себе суффиксы залогов, способов глагольного действия, выражают дополнительную предикацию. Коми язык богат так называемыми абсолютными деепричастными конструкциями, в которых формально выражен субъект действия Д., напр.: Тайӧ ягсӧ колӧ миянлы лым усьтӧдз пӧрӧдны, вӧвъяс воигкежлӧ (И. Торопов) «Этот бор нам надо вырубить до того, как выпадет снег, до того как придут лошади». Такая конструкция содержит значение самостоятельной ситуации, не зависящей от глагола-сказуемого в предложении. По этой причине Д. с зависимым субъектом может выступать в качестве номинативного предложения, напр., в названиях художественных произведений В. Савина «Бӧрыньтчигӧн» («Отступая, во время отступления»), Г. Федорова «Кыа петiгӧн» («Когда наступает рассвет»). В некоторых случаях субъект Д. совпадает с субъектом действия глагола-сказуемого, напр.: Полiгтыр нюммунiс асывлӧн кыа (В. Лыткин) «Как бы боясь, улыбнулась утренняя заря». В этих случаях коми Д. сходны с Д. русского языка.

Термин Д. не отражает сущность коми Д., т. к. они возникли не от причастий, как в русском языке, а от прафинно-угорских отглагольных имен. Среди финно-угорских языков система Д. коми языка отличается наибольшим разнообразием. В коми языке имеется более 20 суффиксов Д; некоторые образования можно характеризовать как переходные к Д. Несмотря на наличие крупных научных работ, система Д. современного коми языка остается малоисследованной.

Лит.:

Бубрих Д. В. Грамматика литературного коми языка. Л., 1949;

Манова Н. Д. Грамматические свойства русского и коми деепричастий в сопоставительном освещении. — Взаимодействие финно-угорских и русского языков. Сыктывкар, 1984, 120-129;

Современный коми язык, ч.I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955;

Суханова В. С. Деепричастные наречия в коми языке. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата.филологических наук. Петрозаводск, 1951;

Fokos-Fuchs D. R. Die Verbaladverbien der permischen Sprachen. — Acta Linguistica Academiae Scientiarum Hungaricae. t. VIII. Budapest, 1958, 272-342;

Stipa G. Funktionen der Nominalformen des Verbs in den permischen Sprachen. Helsinki, 1960.

Е. А. Цыпанов

[]

Деепричастный оборот — деепричастие с зависимыми от него распространителями, выражающее в предложении дополнительную предикацию, напр.: Миша бедьсӧ боквыв чургӧдӧмӧн ӧдйӧ кытшовтiс джодж гӧгӧрыс (П. Шахов) «Миша, выставив вбок палку, быстро обошел помещение», Сьӧкыдторсӧ аддзывтӧг кокнисӧ он тӧдмав (поговорка) «Не испытав трудностей, радости не познаешь».

Как и в причастном обороте, более отдаленное положение в составе Д. о. занимают слова в формах различных падежей, ближе к деепричастию ставятся наречия. Зависимые компоненты, как правило, стоят перед деепричастием, напр.: ...чужӧмсӧ кыкнан кинас тупкӧмӧн, уськӧдчис ывлаӧ Лиля (В. Безносиков) «...закрыв лицо обеими руками, Лиля бросилась на улицу». В поэтической речи зависимые слова могут стоять и после деепричастия, хотя это и не характерно для Д.о. коми языка, напр.: Вӧтӧн аддзыны зэв шогмӧ — Вотсӧ перйигӧн мужикысь, Комын куимысь тай кучкис Станӧвӧй — эз комын кыкысь (И. Куратов) «Во сне увидеть очень кстати, как при сборе налогов у мужика, тридцать три раза ударил его становой — не тридцать два». Обычным для коми языка является обратный порядок Д. о. вотсӧ мужикысь перйигӧн «налог у мужика забирая».

Для Д. о. коми языка наиболее характерны однокомпонентные конструкции, напр.: пуктысьны заводиттӧдз «до начала сева, букв. до начинания сеять», а также двухкомпонентные, напр.: Долыд вӧлi, мый вежоныс коли редакцияын некодкӧд вензьытӧг (П. Шахов) «Было хорошо оттого, что неделя прошла без споров ни с кем в редакции». В отличие от причастных, Д. о. чаще бывают и трехкомпонентными, напр.: Визинсянь Катыдпомӧдз быд лун котралiгӧн позьӧ бура ёнмӧдны коктӧ «Бегая каждый день от Визинги до д. Верхний конец, можно хорошо укрепить ноги».

Д. о. по значению соответствует придаточным предложениям времени, напр., лым усигӧн = кор усьӧ лым «во время падения снега = когда падает снег». В древнекоми языке Д. о. употреблялись вместо нынешних придаточных предложений времени. Такие Д. о. характерны и для современного коми языка, особенно для устной речи и художественных произведений.

Лит.:

Манова Н. Д. Условия обособления деепричастных оборотов и одиночных деепричастий в коми языке. — XVII Всесоюзная финно-угорская конференция. Языкознание. Тезисы докладов. Устинов, 1987, 145-146;

Сидоров А. С. Порядок слов в предложении коми языка. Сыктывкар, 1953.

Е. А. Цыпанов

[]

Дезаффрикатизация — фонетическое явление в коми языке, когда под влиянием взрывных [т], [д], [к] произносится фрикативный звук. Взрывной момент при произношении аффрикат нейтрализуется, напр., слово мисьтӧм «некрасивый» возникло в результате Д., ср. диал. мичтӧм от мич «красота».

Д. широко распространена в некоторых диалектах коми языка, напр., лит. удждыны «занять, взять взаймы» — вв. [уждины]; лит. кӧдздӧдны «похолодать» — вв. [кӧз’дэдни]; лит. лэч туй «охотничья тропа с ловушками» — вв. [лэс’ туй]; лит. йиджтыны «просачиваться» — сс. [йижтыны]; лит. педзны «топтаться на месте» — сс. [пэз’ны]; лит. еджыд «белый» — печ. [йэждӧдны] «побелеть»; лит. мудзтӧдз «до устали» — печ. [муз’тӧдз]; лит. кӧдзны «сеять» — печ. [кӧз’ны].

А. Н. Карманова

[]

Детская речь (к. челядь сёрни) — речь детей дошкольного и младшего школьного (до 8-9 лет) возраста, характеризующаяся языковыми особенностями. Д. р. детей разных национальностей имеет много универсальных свойств: первые слова и выражения детей часто имеют звукоподражательный характер, многие слова употребляются в расширенных значениях, используются окказионализмы и т. п. Эти особенности Д. р. вызваны своеобразием детского мышления и свойственным ему уровнем обобщения. 

Синтаксис Д. р. на первых порах развития ребенка отличается своей однословностью. Вместе с мимикой и интонацией слово-предложение передает достаточно полно содержание всего высказывания, напр., Ва! «Воды», Нянь! «Хлеба!». Затем предложения становятся двусловными, а к 3-5 годам используются и более сложные конструкции. Однако полное завершение развития речи у детей происходит в процессе школьного обучения.

Д. р. представителей каждого народа имеет ряд особенностей, обусловленных спецификой фонетической и морфологической систем соответствующих языков. Напр., в Д. р. коми употребляется целый ряд слов, которые не употребляют в речи взрослые. Одни слова образованы способом редупликации, напр., кекӧ «ручка», коко «ножка», вава «водичка», биби «огонек», другие образованы на основе звукоподражаний, напр., коко «1) курочка; птичка; 2) яичко»; кӧкӧ «кукушка», дiдiт «машина, автомобиль», нявӧ «кошка», данне «до свидания». Последнее слово возникло на основе русского словосочетания. Для Д. р. характерно широкое употребление уменьшительно-ласкательного суффикса -ӧ, напр., кокӧ «ножка», мамӧ «мамочка», жоньӧ «снегирек», кысiльӧ «кошечка», пачӧ «печка». В некоторых словах происходит нарочитое изменение фонемного состава в целях более легкого произношения детей, напр., от общепринятого йӧв «молоко» образована лексема льӧльӧ «молочко». Своеобразны также глаголы, употребляющиеся исключительно в Д. р.: амны, нымны «поесть», бабны «лечь спать», аньны «обжечь», дадны «стать», даннеасьны «попрощаться» и т. п.

Своеобразным памятником Д. р. являются произведения детского фольклора, особенно те из них, которые исполняются самими детьми во время различных игр. Особенно много специфических элементов содержат детские считалки, где есть множество слов-наполнителей, не имеющих каких-либо конкретных значений, напр., Ати, кути, Кӧрма, лия, Дзия, вита, Солом, пита и т.д.

В иных считалках специфические слова Д. р. выступают при числительных: Ӧтик-мӧтик, Кык-мык, Куим-муим, Нёль-моль, Вит-мит, Квайт-шайт, Сизим-мизим, Кӧкъямыс-мӧкъямыс, Ӧкмыс-мӧкмыс, Дас-пас.

Языковые средства Д. р., как правило, отличаются большим диалектным и региональным разнообразием, многие слова и выражения могут исчезать, возникают новые. В настоящее время на Д. р. оказывает интенсивное влияние русский язык, многие специфические слова, идиомы исчезают, т. к. часть родителей предпочитает употреблять в разговоре с детьми русский язык, а в процессе воспитания произведения коми детского фольклора используются все реже.

Д. р. в коми языке изучена недостаточно.

Лит.:

Рочев Ю. Г. Своеобразие лексики детского фольклора коми. — Вопросы финно-угроведения. Йошкар-Ола, 1970, вып. 5, 245-249;

Рочев Ю. Г. Челядь сьыланкывъяс да мойдъяс. Сыктывкар, 1969, 1994.

Е. А. Цыпанов

[]

Дефис (от лат. divisio — разделение, расчленение) (-) — короткая горизонтальная соединительная черточка, употребляемая в письменной речи. В коми языке Д. используется: 1) для обозначения переноса части слова на другую строчку; 2) в парных словах: чоя-вока «сестра и брат», лун-вой «день и ночь», сёян-юан «кушанье (букв. еда-питье)», олӧм-вылӧм «житье-бытье», сьӧрсьӧн-бӧрсьӧн «друг за другом», вит-квайт «пять-шесть», помтӧм-дортӧм «без конца и края», тёпкыны-виявны «капать-течь»; 3) при усилительном повторении слов: ылын-ылын «далеко-далеко», ыджыд-ыджыд «большой-большой»; 4) при повторении основы слова после падежной формы исходного падежа: лӧгысь-лӧг «злющий (букв. злее злого)»; ыджыдысь-ыджыд «громадный, огромный (букв. больше большого)», бурысь-бур «лучший, лучший из лучших».

Через Д. пишутся также повторяющиеся междометия: ой-ой-ой, ок-ок-ок; частица кӧ с порядковыми числительными, которые в предложении выступают в роли вводных слов: ӧти-кӧ «во-первых», мӧд-кӧ «во-вторых», частицы а и ӧ дыр-ӧ «долго ли», мунiс кӧ-а «ушел, вроде бы», тэныд кӧ лоӧ ветлыны-а «тебе, видимо, придется сходить».

Написание слов через Д. называется полуслитным.

Лит.:

Коми орфографическӧй словарь. Сыктывкар, 1985; 

Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955.

Н. К. Забоева

[]

Деэтимологизация — утрата словом смысловой связи с производной основой, в результате чего слово из мотивированного обозначения становится немотивированным.

В коми языке Д. обычно подвергается один из компонентов сложного слова вследствие его выхода из самостоятельного употребления. Встречаются два типа деэтимологизированных слов: 1) сложные слова с начальным деэтимологизированным элементом, 2) сложные слова с конечным деэтимологизированным элементом. Второй тип является преобладающим. Д. чаще всего подвергаются слова в составе названий растений, животных, анатомических обозначений и т. д. Семантика таких названий, как правило, понятна современному носителю языка, так как они используются для обозначения общеизвестных предметов и явлений, напр., визяорда «бурундук», вомкӧтш «преддверие рта», изки «жернов» и т.д. Смысловое же содержание компонентов таких слов остается неясным. Для его выяснения необходим этимологический анализ с привлечением дополнительного материала из диалектов или из родственных языков. Напр., в названии ордлы «ребро» деэтимологизированным является тот же компонент, что и в составе зоонима визяорда, т. е. орд (лы «кость», визя «полосатый»). Аналогичные лексические единицы имеются в удмуртском языке (урдо «бурундук», урдлы «ребро»,), но там есть и слово урд, которое употребляется самостоятельно со значением «бок»: урдъёс висё «бока болят», урд вылын кылльыны «лежать на боку» и т. п. Значит, в коми языке лексема орд, так же как в современном удмуртском урд, раньше имела значение «бок», а ордлы воспринималось как название боковой кости, т.е. ребра, визяорда — как название зверька, имеющего полосы на боку. В результате усвоения русского слова бок слово орд было вытеснено из активного словарного запаса, но в составе двухкомпонентных сочетаний сохранилось, хотя и утратило первоначальное значение. В слове синкым «бровь» также есть компонент, не понятный современным носителям языка. С целью выяснения мотивации обозначения можно обратиться к финскому языку, где имеются слова silmд «глаз» silmдkulma «бровь» и kulma «угол, сторона, край», являющиеся генетическими соответствиями коми названию. Исходя из этих примеров для деэтимологизированного коми слова восстанавливается первичное значение «край глазной впадины, угол глазной впадины». Следовательно, данное название первоначально находилось в одном ряду с такими мотивированными анатомическими наименованиями, как синлыс «ресницы», синва «слезы», синлап «веко» и т. д.

Лит.:

Лыткин В. И., Гуляев Е. С. Краткий этимологический словарь коми языка. М., 1970;

Ракин А. Н. Анатомическая номенклатура коми языка с деэтимологизированным элементом. Fenno-ugristica. Труды по финно-угроведению. Ученые записки Тартуского гос. ун-та. Тарту, 1981, вып. 8, 91-110.

А. Н. Ракин

[]

Диалект (от греч. diаlektos — разговор, говор, наречие, к. сёрнисикас) — разновидность языка, употребляемая в качестве средства общения коллективом людей, находящихся на определенной ограниченной территории.

Д. коми языка различаются по двум признакам: территориальному и фонетическому. По территориальному признаку с первой половины 19 в. в коми языке различаются десять диалектов: присыктывкарский, среднесысольский, верхнесысольский, нижневычегодский, верхневычегодский, ижемский, вымский, удорский, печорский, лузско-летский. Свои названия они получили в основном от наименования рек, в бассейне которых расположены. Вместе с тем по наличию общих черт Д. объединяются в две группы: северо-западную и южную. В первую группу входят вымский, ижемский, нижневычегодский и удорский. Вторую группу составляют верхнесысольский, среднесысольский и лузско-летский Д. Верхневычегодский и печорский Д. представляют собой поздние образования; присыктывкарский Д. является переходным между среднесысольским, нижневычегодским и верхневычегодским Д.

По фонетическому признаку — чередованию звуков л и в в разных словоформах — Д. делятся на три типа: эловый, вэ-эловый и нуль-эловый.

Д. отличается от говора и наречия. Говор употребляется в пределах одного или нескольких населенных пунктов (сел, деревень). Д. образует совокупность однородных говоров. Наречие — более крупная единица диалектного членения, совокупность говоров либо Д., связанных между собой общими языковыми чертами (напр., северо-западное наречие, южное наречие).

Д. — результат длительного развития. На протяжении веков в Д. формируются различия в фонетическом строе, грамматике, словообразовании и лексике. Так, в верхнесысольском Д. имеется особая фонема — закрытое ф, которого нет в других диалектах; южным Д. присущ особый сравнительный падеж с суффиксом -ся; в удорском диалекте 3-е лицо глагола настоящего времени имеет суффиксы -ас, -асны(с) и т.д. Каждый Д. обладает специфическим словарным составом.

Эти различия объясняются рядом причин, в том числе: 1) природными условиями территорий, занимаемых носителями разных Д. Наличие лесных и водных массивов, отсутствие дорог отделяли Д. друг от друга и затрудняли общение жителей разных местностей; 2) особенностями быта, культуры носителей той или иной местности. Хозяйственная и культурная специфика, в прошлом характерная для каждого региона, способствовала выработке особых названий реалий, получивших отражение в языке местных жителей. Они составляют так называемый «вещный» словарь, связанный с деревенским бытом, экономикой определенной местности; 3) контактами с соседними народами, соприкасавшимися с жителями разных регионов. Напр., в лексике удорского, вымского Д. есть слова, заимствованные из прибалтийско-финских (вепсского, карельского) языков: бель «косяк», карандыс «ушат», акка «крестная мать», ягавонь «повязка на чулке» и др. В лексике среднесысольского, лузско-летского Д. имеются слова, заимствованные из коми-пермяцкого языка: кин «кто», йӧкпеш «святец», чожа «быстро» и др. Довольно много слов заимствовано из русского языка, причем наряду с общеизвестными словами в лексике каждого Д. имеются и специфические.

Несмотря на различия, Д. коми языка характеризуется единством языковой системы, заключающейся в общности их происхождения, в общих внутренних законах их развития. Так, значительный слой лексики коми языка является общим для всех диалектов; он насчитывает несколько тысяч корневых слов, унаследованных из древнего языка-основы. Это ядро лексики, которое связывает Д. друг с другом, и является результатом совместного существования Д. в рамках единого языка. Эта общность присуща и звуковой системе, грамматическому строю Д. При некоторых расхождениях в произношении слов все Д. коми языка характеризуются единством фонетики, в которой насчитывается 33 звука. Д. свойственна устойчивая падежная система с 16 падежами, имеющими в основном одни и те же окончания для единственного и множественного числа и т.д. Это единство, близость системы Д. обеспечивает взаимопонимание говорящих на разных Д., а также дает возможность жителям разных регионов осознавать принадлежность этих Д. к одному языку.

В разные эпохи Д. претерпевают определенные изменения: происходит взаимодействие, взаимовлияние Д., что приводит к их определенному сближению, частичному смешению, к приближению к нормам литературного языка. В этом процессе большую роль играют как лингвистические, так и внеязыковые факторы.

Из наиболее значительных внеязыковых факторов можно назвать: 1) миграционное движение населения. Известно, что некоторые Д. коми языка (печорский, верхневычегодский, ижемский) появились в результате переселения представителей разных Д. На интеграцию Д. определенное влияние оказало и переселение сельских жителей в экономический и культурный центр коми г. Сыктывкар. Особенно интенсивно это происходило в 20-30-ые гг., когда город стал быстро расти. При этом в тесные языковые контакты вступали выходцы из разных диалектных регионов; 2) экономические связи. Появившиеся несколько веков назад торговые центры — ярмарки, торжки, и другие пункты торговли, куда привозили продукцию крестьянских хозяйств и разнообразных промыслов, укрепляли связь между различными регионами. Сближению Д. способствовала также работа на заводах края — Нювчимском, Кажимском, Нючпасском, куда на сезонные заработки ежегодно приезжали крестьяне из разных мест.

Д. играют большую роль в становлении литературного языка, формирование которого обычно происходит на базе одного Д. — Д. главного политического, культурного, экономического центра. Этот Д. по существу представляет собой сочетание различных Д. Таким Д. для коми литературного языка является присыктывкарский. В период формирования литературного языка заметно усиливается интеграция Д., которые становятся источником его обогащения. Наиболее интенсивно этот процесс протекает в 20-30-е гг. 20 в., когда коми язык получает широкие возможности для своего развития. В условиях подъема культуры — национальной письменности, литературы, всеобщего школьного обучения, под влиянием средств массовой информации литературный коми язык вбирает в свой состав особенности всех Д. Так, сысольское слово атьны «благодарить» употребляется во всех Д. в производных аттьӧ «спасибо», аттьӧавны «благодарить»; лузско-летское слово эскыны «верить, надеяться» стало известно всем говорящим на коми языке.

В 90-х гг. 20 в., когда коми язык получил статус государственного, сближение Д. с литературным языком продолжается.

Исследование Д. коми языка началось в 19 в. Изучением Д. занимается диалектология.

Лит.:

Гуляев Е. С. Очерки истории коми литературного языка. Сыктывкар, 1973. Архив Коми научного центра Уральского отделения РАН, ф. 5, оп. 2, ед. хр. 101;

Жилина Т. И., Сахаров М. А., Сорвачева В. А. Сравнительный словарь коми-зырянских диалектов. Сыктывкар, 1961;

Лыткин В. И. Диалектологическая хрестоматия по пермским языкам с обзором диалектов и диалектологическим словарем. М., 1955;

Современный коми язык. Лексикология. М., 1985, 64-73.

Л. М. Безносикова

[]

Диалектизм — слово или устойчивое сочетание диалектного происхождения. Термин употребляется в двух значениях: 1) для наименования слов из разных диалектов, привлекаемых в язык художественной литературы в стилистических целях (для точного изображения реалий, создания местного колорита, речевой характеристики героев литературного произведения) ; 2) для обозначения совокупности слов, присущих отдельным диалектам в сопоставлении с литературным языком. В зависимости от того, какие признаки диалекта отражены в диалектном слове, различаются Д. а) лексические — слова, отсутствующие в литературном языке и являющиеся синонимами их литературных соответствий (акка «крестная мать» — лит. вежань, соч «сестра» — лит. чой, упаки «валенки» — лит. гын сапӧг, поча «клевер» — лит. бӧбӧнянь); б) лексико-фонетические — слова, отличающиеся от литературных соответствий своим звуковым обликом (он «сон» — лит. ун, кень «искра» — лит. кинь, йы «лед» — лит. йи); в) лексико-словообразовательные — слова, отличающиеся от литературных соответствий словообразовательной структурой (вомйыны «оборвать, заставить замолчать» — лит. вомавны, визлӧс «быстрый, подвижный» — лит. визув, быддорсянь «отовсюду» — лит. быдладорсянь, баляшӧн пренебр. «ягненок» — лит. баляшой); г) лексико-семантические — слова общенародного характера, имеющие в диалектах особое значение, неизвестное в литературном языке (вольӧс «половик», лит. «подстилка», рач «котелок», лит. «сковорода», кага «птичка», лит. «ребенок», кырымасьны «здороваться за руку», лит. «подписаться, расписаться», чибльӧг «косынка» , лит. «берестяной черпачок»); д) этнографические — слова, называющие понятия, характерные только для быта носителей говора (бачур «долбленая осиновая кадка», аргыш «олений обоз», айбарч «струганое мерзлое оленье мясо», няртала «аркан на оленя»).

Д. играют большую роль в формировании коми литературного языка. Многие из них расширили сферу своего употребления, потеряли местную окраску и вошли в его словарный состав. Большая заслуга в процессе обогащения коми литературного языка диалектными словами принадлежит коми писателям, выходцам из разных диалектных регионов. Вслед за И. А. Куратовым Д. умело использовали В.Савин, В. Чисталев, Я. Рочев, В. Юхнин, Г. Федоров и др. В язык своих произведений Д. вводят И. Торопов, Г. Юшков, А. Ванеев, Н. Куратова и др.

Лит.:

Безносикова Л. М. Роль диалектной лексики в формировании словарного состава коми литературного языка. М., 1985;

Безносикова Л. М. Диалектные слова в нормативном словаре коми языка. — Грамматика и лексикография коми языка. Труды Института языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения РАН. Сыктывкар, 1989, вып. 46, 19-31.

Л. М. Безносикова

[]

Диалектный словарь — словарь, содержащий диалектную лексику одного или группы диалектов и разъясняющий ее значение. По широте охвата диалектной лексики различают общие и региональные (областные) Д. с.

В общие Д. с. включается лексика всех диалектов коми языка. Из общих Д. с. коми языка можно назвать следующие:

1. Н. А. Шахов, «Краткий коми-русский словарь», Усть-Сысольск, 1924. В нем в сопоставительном плане сжато представлена лексика всех коми диалектов (всего около 1000 лексических единиц). Это издание было первой попыткой создать сравнительный словарь диалектов коми языка и предназначалось для работников культуры и учителей национальных школ.

2. Syrjдnischer Wortschatz nebst Hauptzьgen der Formenlehre, aufgezeichnet von Yrjӧ Wichmann, bearbeitet und herausgegeben von T.E.Uotila. Helsinki, 1942 (Ю. Вихман — Т. Уотила, Словарный состав зырянского языка с основами морфологии). В словаре, содержащем около 10 тысяч слов, представлена лексика следующих коми диалектов: присыктывкарского, вычегодского, сысольского, печорского, лузского, ижемского, удорского. В основу словаря положены материалы, собранные Ю. Вихманом во время специальных поездок в разные районы Коми края в 1901-1902 гг. и дополнение позже Т. Уотилой.

3. В. И. Лыткин, «Диалектологическая хрестоматия по пермским языкам с обзором диалектов и диалектологическим словарем». М., 1955. Этот краткий диалектологический словарь содержит наиболее употребительные слова основного словарного фонда, имеющие диалектные варианты, и диалектные слова, не употребляющиеся в литературном коми языке. В нем отражена лексика присыктывкарского, нижневычегодского, верхневычегодского, вымского, лузского, летского, среднесысольского, ижемского диалектов, а также коми-язьвинского наречия коми-пермяцкого языка.

4. D.R.Fokos-Fuchs, Syrjдnisches Wӧrterbuch, 1-2, Budapest, 1959. (Д.Р.Фокош-Фукс, Зырянский словарь). Словарь содержит лексику вычегодского (присыктывкарского), нижневычегодского, удорского, сысольского, лузского, летского, верхневычегодского и вымского диалектов. В нем свыше 20 тысяч словарных статей, которые богато иллюстрированы примерами из фольклора, художественной литературы, а также фразеологизмами. Это самый крупный из существующих словарей коми языка. Он создан на основе материалов, собранных Д. Фокошем-Фуксом в Коми крае в 1911 и 1913 гг., а также во время опросов коми военнопленных во время первой мировой войны.

5. Сравнительный словарь коми-зырянских диалектов. Сыктывкар, 1961. Словарь, составленный Т. И. Жилиной, М. А. Сахаровой, В. А. Сорвачевой, под общей редакцией В. А. Сорвачевой, является результатом многолетних исследований коми диалектов. В нем представлены все коми-зырянские диалекты: присыктывкарский, верхневычегодский, нижневычегодский, верхнесысольский, среднесысольский, ижемский, вымский, лузский, летский, печорский, удорский. Издание представляет собой первый опыт полного сравнительного словаря коми-зырянских диалектов и содержит около 25 тысяч лексических единиц. Одни из них являются общими для всех диалектов, другие употребляются только в группе диалектов или в одном из них. В словаре зафиксировано много слов и вариантов, которые не были отмечены в прежних словарях коми языка. Диалектная лексика представлена здесь в сопоставительном плане. Все диалектные варианты — фонетические, морфологические и лексические — даны в одной словарной статье. Каждое слово сопровождается указанием диалекта, в котором оно зафиксировано.

В региональные (областные) Д. с. включается лексика одного диалекта. Подобные словари коми языка опубликованы не самостоятельными изданиями, а в составе исследований по отдельным диалектам коми языка. В качестве приложений существует девять таких изданий. Это монографии по верхневычегодскому, присыктывкарскому, верхнесысольскому, ижемскому, печорскому, нижневычегодскому, среднесысольскому, лузско-летскому, удорскому диалектам.

В названные словари входят: а) слова, отсутствующие в «Сравнительном словаре коми-зырянских диалектов», б) слова, имеющие значения, не отмеченные в указанном словаре, в) фонетические или морфологические разновидности слов, не зафиксированные ранее.

Лексический материал, содержащийся в региональных Д.с., существенно дополняет сведения, содержащиеся в «Сравнительном словаре коми-зырянских диалектов».

Записи диалектных слов встречаются уже в середине 19 в. в разных работах некоторых русских и зарубежных ученых: в словарях П. И. Саввитова, Г. С. Лыткина, Ф. Видемана, М. Кастрена и др. Систематическая работа по составлению Д. с. началась в 50-60-х гг. 20 в.

Лит.:

Жилина Т. И., Сахарова М. А., Сорвачева В. А. Сравнительный словарь коми-зырянских диалектов. Сыктывкар, 1961;

Современный коми язык. Лексикология. М., 1985.

Л. М. Безносикова

[]

Диалектология (от диалект и греч. lоgos — слово, учение) — раздел языкознания, изучающий диалектную речь и диалекты.

Диалектная речь как понятие противопоставляется литературному языку; диалектная речь, как правило, бесписьменна, варьируется территориально, служит преимущественно для обиходно-бытового общения — среди односельчан, в семье, в текущей производственной деятельности. В наше время диалектная речь развивается в тесной связи с литературным языком, с одной стороны, обогащая его, а с другой — под влиянием литературного языка подвергается нивелировке и вливается в общенациональный язык.

Различают Д. описательную, Д. историческую и Д. Социальную.

Описательная Д. изучает существующие в данное время свойства диалектной речи. Историческая Д. занимается изучением диалектной речи прошлых эпох. Социальная Д. исследует социальную, профессиональную, возрастную и т.д. дифференциацию диалектной речи; предметом социальной Д. являются также жаргоны, арго.

Коми Д. зародилась в 19 в. в процессе составления первых лексикографических работ. По инициативе Российской академии наук не только составлялись словники с указанием региона, но и исследовались диалектные различия на обширной территории. Описание отдельных территориально-языковых образований производилось также с целью выбора опорного диалекта в попытках создания литературного языка.

В середине и конце 19 в. активно собиралась диалектная лексика и выявлялось диалектное членение коми-зырянского языка (А. М. Шёгрен, М. А. Кастрен, Н. П. Попов, П. И. Савваитов, И. А. Куратов, Г. С. Лыткин, Ф. И. Видеман). В начале 20 в. продолжались сбор материала и издание монографий и словарей, преимущественно за рубежом (Ю. Й. Вихман, Д. Р. Фокош-Фукс, Т. Э. Уотила). В конце 20-х гг. началось планомерное исследование коми диалектов. В 1928-1930 гг. Комиссия по собиранию словаря и изучению диалектов коми языка организовала ряд экспедиций, результаты которых в виде отдельных статей были изданы В. И. Лыткиным, А. С. Сидоровым. Г. А. Нечаевым, С. А. Поповым, Е. А. Чеусовой. В научный оборот впервые был введен уникальный диалектологический материал верхнесысольских говоров, впоследствии, с учетом данных других окраинных диалектов, позволивший проф. В.И. Лыткину реконструировать общекоми, общепермскую и допермскую системы древнего вокализма, структуру слова финно-угорского праязыка.

С 1944 г. изучение коми Д. развернулось в Базе АН СССР в Сыктывкаре. Впервые проводилось планомерное обследование коми говоров за пределами республики. В работе принимали участие А. С. Сидоров, М. А. Сахарова, Н. А. Колегова, Н. Н. Сельков, В. А. Сорвачева, Т. И. Жилина. Впоследствии к исследованиям активно подключились В. И. Лыткин и его ученики Е. С. Гуляев, Г. Г. Бараксанов, В. А. Ляшев. В. И. Лыткин был инициатором создания отдельных монографий по диалектам, его «Коми-язьвинский диалект» (1961) стоит первым в ряду опубликованных в 1960-80 гг. работ по диалектам коми языка: верхневычегодскому (1966, В. А. Сорвачева, М. А. Сахарова, Е. С. Гуляев), присыктывкарскому (1971, Т. И. Жилина, Г. Г. Бараксанов), верхнесысольскому (1975, Т. И. Жилина), ижемскому (1976, М. А. Сахарова, Н. Н. Сельков), печорскому (1976, М. А. Сахарова, Н. Н .Сельков, Н. А. Колегова), нижневычегодскому (1978, В. А. Сорвачева), среднесысольскому (1980, Н. А. Колегова, Г. Г. Бараксанов), лузско-летскому (1985, Т. И. Жилина), по удорскому (1991, В. А. Сорвачева, Л. М. Безносикова) диалектам.

В 1961 г. В. А. Сорвачевой опубликована статья «Краткий грамматический справочник по диалектам коми-зырянского языка», помещенная в «Сравнительном словаре коми-зырянских диалектов». Серия обобщающих работ по диалектологии и истории коми языка создана В. И. Лыткиным и его школой в 70-80 гг. Достижения диалектологии легли в основу таких его работ, как «Историческая грамматика коми языка», «Исторический вокализм пермских языков», «Краткий этимологический словарь коми языка» и др.

Лит.:

Лыткин В. И. Изучение диалектов коми языка. — «Вопросы языкознания». 1957, №5, 108-110;

Лыткин В. И. Диалектологическая хрестоматия по пермским языкам. С обзором диалектов и диалектологическим словарем. М., 1955;

Образцы коми-зырянской речи Сыктывкар, 1972;

Baker R. The Dialectologists and Dialectology of Komi: A Historical Overview. — Ural-Altaische Jahrbьcher. Wiesbaden, Bd. 4, 1984, 36-54.

В. А. Ляшев 

[]

Диалекты коми-пермяцкого языка — территориальные разновидности коми-пермяцкого языка, которые являются средством общения различных групп коми-пермяков как внутри Коми-Пермяцкого автономного округа, так и за его пределами. Каждый Д. к-п. я. имеет особенности в фонетике, морфологии, словообразовании, лексике, которые отличают его от других диалектов и от литературного языка.

Выделяют 9 коми-пермяцких диалектов, составляющих три наречия: северное, южное, верхнекамское. В последнее время к Д. к.-п. я некоторые исследователи причисляют также коми-язьвинское наречие, которое прежде считалось самостоятельным языком.

Северное наречие распространено в северной части Коми-Пермяцкого автономного округа на территории Кочевского, Косинского и Гаинского районов. Носители северного наречия составляют около 30% всего коми-пермяцкого населения. К особенностям северного наречия относятся: 1) наличие древнего звука л во всех позициях в начале, середине и конце слова: лок «иди», вӧл «лошадь», вӧлтӧг «без лошади»; 2) употребление звука ӧ на месте о южных диалектов: дивӧ «много» (вместо диво), сӧч–н «сочни» (вместо сочон), кӧрӧмысла (вместо коромысва), гӧт–вита «готовлю» (вместо готовита); 3) наличие колебаний в постановке ударения: пукалны и пукалны «сидеть», вуграсьны и вуграсьны «удить»; 4) наличие достигательного падежа на -ла: локтiс деньгала «он пришел за деньгами», мунны песла «идти за дровами», ветлiс ч–дла «сходил за черникой»; 5) сохранение более древнего окончания винительного падежа -лӧ наряду с ӧс, за исключением мысовского и верх-лупьинского диалектов: кагалӧ киас ваис «ребенка на руках принес», чуть эз чегӧ коклӧ «чуть ногу не сломал», а подалӧ видзӧны «а скот имеют»; 6) переход послелогов с основой на выл- в падежные (падежеобразные) суффиксы: пызанылын < пызан вылын «на столе», горылын < гор вылын «на печке», коклас сулалӧ < кок вылас сулалӧ «стоит на ногах»; 7) отсутствие в большинстве диалектов суффикса -жуг со значением пренебрежительности, употребляющегося в южных диалектах; 8) наличие лексики, не представленной в других наречиях: беля туту «ромашка», будзгылясьны «смотреть зло», быгыль «картошка в мундире», вериктыны «мелькать, мельтешить», данасьны «споткнуться», интыны «назвать, наименовать», лёльыт «гибкий, мягкий», милесь «целый», пугыр «сосняк на болоте», тук «жир», тш–гны «ожиреть, толстеть», шердын «лоток из бересты», шомкор «щавель».

К северному наречию относятся следующие Д. К-п. я.: кочевский, косинско-камский, мысовский, верх-лупьинский.

Южное наречие распространено в южной части Коми-Пермяцкого автономного округа на территории Юсьвинского и Кудымкарского районов. Носители южного наречия составляют около 70% всего коми-пермяцкого населения. Особенности южного наречия следующие: 1) отсутствие во всех позициях фонемы л, вместо которой употребляется в: вок «иди сюда», вӧв «лошадь», вӧвӧн «лошадью»; 2) ослабление позиций звуков в и й и их выпадение: коис < ковис «понадобился»,  кӧ < кӧв «опояска», суда < сувда «высотой с», меам < мейам «мой», виис < вийис «убил», сюышны < сюйышны «подсунуть»; 3) наличие качественно-вокальной системы ударения и его морфологизация. При качественно-вокальном ударении его место зависит от качества корневого гласного звука: гласные о, е, а, ӧ являются ударными, гласные и, у, ы — безударными, напр., кизь–р «жидкий», п–им «зола». Процесс морфологизации заключается в закреплении ударения на суффиксальных морфемах: вӧрок «лесок», пурт–с «стручок», петан «выход»; 4) наличие системы внешнеместных падежей. В диалектах южного наречия эта система, образованная с помощью послелогов с основой на выл-, состоит из следующих падежных форм: внешнеместный (валын «на воде»), внешнеместный вступительный (валӧ «на воду»), внешнеместный исходный (валiсь «с поверхности воды»), внешнеместный переходный (валӧть «по воде»), внешнеместный предельный (валӧдз «до поверхности воды»); 6) образование новой системы приблизительно-местных падежей в результате сокращения послелогов с основой на -дын-: приблизательно-местный (мияндын «у нас, около нас»), приблизительно-вступительный (мияндӧ «к нам»), приблизительно-исходный (мияндiсь «от нас»), приблизительно-переходный (мияндӧдз «до нас, к нам»); 7) наличие лексики, не представленной в других наречиях: бам «лицо», виж «желтый», вотсавны «помогать», д–-вкйыны «вытолкнуть», жась «разве», кидз «как», коддя «который», кодыр «когда», молльыны «мять», нарман «грабли», некудыр «никогда», пезны «мучиться, зря стараться», тундруситны «очистить от шелухи, от кожицы», учкисясьны «высматривать, подсматривать», эння «эти», чӧш «вместе».

К южному наречию относятся следующие диалекты: оньковский, нижнеиньвенский, нердвинский, кудымкарско-иньвенский.

Верхнекамское наречие, состоящее из одного диалекта, находится за пределами Коми-Пермяцкого автономного округа. Его носителями являются кировские пермяки, проживающие в Афанасьевском районе, на северо-востоке Кировской области. Особенности верхнекамского наречия: 1) в условиях иноязычного окружения наблюдается более активное усвоение русских звуков ф, х, ц, щ, рь; 2) в глаголах ледзчыны «спуститься», лебтыны «поднять», лебьзыны «лететь» вместо обычного л, твердого в других диалектах, употребляется ль; 3) в притяжательном падеже употребляются окончания -лiсь, -лысь, в дательном падеже — -лӧ, -лы, соединительном — -кӧт, -кӧд, в исходном — -тi, в отдалительном падеже — -сянь, -сень, -синь; 4) процесс перехода послелогов с основой на выл- в падежные суффиксы находится на ранней ступени развития; 5) имеется суффикс степени качества -гӧм: дубгӧм «соли маловато», дыргӧм ветлӧ «долго уже ходит», только дженьгӧм «только коротковата»; 6) употребляются специфические обобщительно-определительные местоимения бык–б и дык–б, «все, всё»; 7) вспомогательный глагол в–лны «быть» в прошедшем времени по лицам не изменяется: ме в–лiн «я был», тэ в–лiн «ты был», сiа в–лiн «он был», миӧ в–лiнӧ «мы были», тiӧ в–лiнӧ «вы были», нiа в–лiнӧ «они были»; аналогичные формы могут образоваться и от самостоятельных глаголов: ме керин «я делал», тэ керин «ты делал», сiа керин «он делал»; 8) деепричастия имеют суффикс -икӧн, -икын: бергалiкын «крутясь, вертясь», пуикӧн «во время варки»; 9) специфическими послелогами являются бырысь «из-за», бӧрись «с»: зэрйэз бырысь «из-за дождей», сапоггес бӧрись-ту «с сапогами-то»; 10) получила распространение частица де, заимствованная из местного русского говора; 11) имеется большой слой лексики, не представленной в других наречиях: берталны «резать хлеб», бурдалны «поправиться, выздороветь», вадззыны «смеяться», гӧпалны «обидеть», дубыд «недосоленый», зёбалны «быть в судороге», клекасьны «избивать», косуння «постный», кук «нога», лунын «день», мездыны «помочь», мыйся «какой», нӧш «ленивый», ӧлсасьны «обманывать», п–рччӧг «босиком», розь «дыра», юрлӧс «подушка, изголовье», ч–рӧс «чулок».

Многие особенности верхнекамского наречия сходны со свойствами южных диалектов коми-зырянского языка.

Лит.:

Баталова Р. М. Коми-пермяцкая диалектология. М., 1975;

Баталова Р. М. Оньковский диалект коми-пермяцкого языка. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата.филологических наук. Кудымкар, 1962;

Ботева Е. В. Методика изучения морфологии коми-пермяцкого языка в условиях иньвеньского диалекта. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата.филологических наук. Кудымкар, 1961; 

Кривощёкова-Гантман А. С., Ратегова Л. П. Коми-пермяцие говоры. Учебное пособие. Пермь, 1980;

Лобанова А. С. Кочевский диалект коми-пермяцкого языка. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата.филологических наук. М., 1993.

Лыткин В. И. Диалектологическая хрестоматия по пермским языкам. М., 1955.

А. Н. Ракин

[]

Дополнение (объект) — второстепенный член предложения, обозначающий предмет, на который переходит действие, предмет, по отношению к которому совершается действие или проявляется признак, и отвечающий на вопросы косвенных падежей. Д. выражает объектные отношения, т. е. отношения между действием или признаком и объектом действия. 

Д. обычно связаны с членами предложения, выраженными глаголом и отглагольными словами (причастиями, деепричастиями, отглагольным именем существительным, напр.: Ясыд шондi лышкыда койӧ югӧръяссӧ (С. Раевский) «Ясное солнце щедро рассыпает лучи». Меным бура тыдалӧны палаткаяс (М. Игнатов) «Мне хорошо видны палатки». Батьсӧ война вылас нуигӧн снимайтчылӧмаӧсь (Н. Куратова) «Сфотографировались во время отъезда отца на войну», Меным и гортын лӧсьыда овсьӧ (И. Коданев) «Мне и дома хорошо живется».

Д. могут относиться и к членам предложения, выраженным прилагательным, наречием, безлично-предикативным словом, напр.: Озыр миян пармаыс вӧлi таво ар тшакӧн, чӧдйӧн, турипувйӧн (И. Коданев) «Богаты были наши леса этой осенью грибами, черникой, клюквой» Мамӧй кысьӧ меысь ӧдйӧ «Мать вяжет быстрее меня», Нывкалы вӧлi лӧсьыд и нимкодь (В. Напалков) «Девочке было хорошо и радостно».

В зависимости от этого различаются Д. приглагольное и приименное. Приглагольные Д. делятся на прямые и косвенные. Приименное Д. всегда является косвенным.

Прямое Д. — это Д. в форме винительного падежа, связанное с членом предложения, выраженным переходным глаголом или отглагольным словом с переходной семантикой. Прямое Д. обозначает объект, на который непосредственно направлено действие. Напр.: Тулыс паськыда восьтiс асcьыс ӧдзӧсъяссӧ (С. Раевский) «Весна широко открыла свои двери», Пув вотiгӧн аддзылiм ошкӧс «Собирая бруснику, мы видели медведя».

Косвенное приглагольное Д. может быть выражено формами:

Косвенных падежей существительных с послелогом или без послелога, напр.: Би трачкӧдчӧ гораа, лыйсьӧби киньясӧн (С. Раевский) «Огонь трещит громко, стреляет искрами», — Чолӧм гӧстяяс! Чолӧм мусаяс! — юсьяслӧн горзӧм вылӧвочавидзис Генялӧн сьӧлӧмыс (В. Напалков) «Здравствуйте, гости! Здравствуйте милые! — отозвалось сердце Гены на зов лебедей».

Местоимений: Ме воськовтi сылань [истанлань], и сiйӧ уськӧдчис котӧртны водзӧ. Ме ньӧжйӧник восьлала сы бӧрся, а сiйӧ сӧмын шердйӧ кузь вӧсни кокъяснас (С. Раевский) «Я шагнул к нему [кулику], и он пустился бежать дальше. Я потихоньку шагаю за ним, а он быстро-быстро идет на длинных тонких ногах».

Субстантивированных прилагательных, причастий, местоимений, числительных: Геня да Ира мукӧд челядькӧд отсасисны гырысьяслы видзьяс вылын турун пуктыны (В. Напалков) «Геня и Ира с другими детьми помогали взрослым на лугах заготавливать сено», Школа помалысьяс да гырысьджык классъясын велӧдчысьяс юасьлiсны велӧдысьяслысь да ветлысь-мунысь войтырлысь тайӧ выль каръяс йывсьыс (Н. Куратова) «Выпускники школы и старшеклассники спрашивали у учителей и приезжающих людей об этих новых городах»; Татшӧмъясыдкӧд пан сёрни, ачыд он ло рад (Н. Куратова) «С такими заведи разговор, сам не будешь рад». — Ме тай тэн ог и быдӧнӧс вӧзйи (В. Напалков) «— Я же тебе не каждого предлагаю»; Наталья Петровналысь райкомкӧд сёрнисӧ почтальон кывзӧма, сiйӧ и шӧпнитӧмаӧтилы, сiйӧ — мӧдлы, мӧдыс — коймӧдлы (В. Напалков) «Разговор Натальи Петровны с райкомом слушал почтальон, он и шепнул одному, тот — другому, другой — третьему».

Инфинитивом: Вӧр участокса начальниклы йӧзсӧ овмӧдавны отсалiс Ульныров, кодӧс бӧрйисны колхозса юралысьӧн (В. Напалков) «Начальнику лесопункта поселить людей помог Ульныров, которого выбрали председателем колхоза».

Словосочетанием: а) сочетанием существительного с числительным или количественным словом, напр.: Кӧсьта Васька витнан чуньнас пузувтiс ассьыс сук, сьӧд юрсисӧ (Г. Фёдоров) «Василий Константинович пятернёй расправил свои густые черные волосы». Уна думӧн тырӧма юр «Голова забита многими мыслями»; б) сочетанием местоимения с существительным: Быд вӧвлы сиктса усьӧм салдатлысь нимсӧ сетiс (В. Напалков) «Каждой лошади он дал имя погибшего сельского солдата»; в) сочетанием субстантивного слова (местоимения, числительного) с послеложным словом в исходном падеже, напр.: Кызь пиысь нёльыслы экзамен сдайтны ковмас выльысь «Из двадцати четверым придется повторно сдать экзамен»; г) сочетанием местоимения с местоимением, напр.: Шуйга кианыс налӧн быдӧнлӧн вӧлiбидон либӧ туис (С. Раевский) «В левой руке у всех у них был бидон или туес»; д) сочетанием существительного или субстантивированного слова с зависимыми словами, напр.: Борисӧс индiснывеськӧдлыны кольччысь бригадаясысь ӧтиӧн «Бориса назначили руководить одной из отстающих бригад».

Косвенное приименнóе Д. выражается именами существительными, местоимениями, субстантивированными прилагательными, числительными и причастиями обычно в форме исходного, творительного, дательного падежей и с некоторыми послелогами (серти, дорысь «в сравнении», «по сравнению» и т.д.), словосочетаниями, напр.: И зверьяслы муса тайӧ гажа дiыс (И. Коданев) «И звери любят этот красивый островок», Мичасэк кажитчис меным тайӧ ӧтка пожӧмыс аслас ыдждалунӧн да кызталунӧн (И. Коданев) «Красивой тогда казалась мне эта одинокая сосна своей величиной и толщиной», Важӧн нин татшӧм кыйдӧсыс эз шедлы. Любӧ чери кыйысьлы (И. Коданев) «Давно уже такого улова не было. Радостно рыболову», Кыклы танi вӧчнынинӧм «Двоим здесь делать нечего».

Существительные и субстантивированные слова в формах местных падежей и с послелогом могут употребляться и в функции дополнения, и в функции обстоятельства. Различать их следует, во-первых, по значению самого слова, во-вторых, по вопросам, на которые они отвечают. Если слово употребляется в функции дополнения, оно отвечает на вопросы: кодын? «в ком?», мыйын? «в чём?», кодсянь? «от кого?», мыйсянь? «от чего?», кодысь? «кого? от кого?», мыйысь? «чего? от чего?», код вылӧ? «на кого?», мый вылӧ? «на что?» и др., если в функции обстоятельства — на вопросы: кӧнi? «где?», кысянь? «откуда?», кытысь? «откуда?», мыйла? «почему? зачем? с какой целью?» и др. Напр., Бать-мамсянь воис письмӧ «От родителей пришло письмо», Ме ӧнi ола гортсянь ылын «Сейчас я живу далеко от дома»: Чой-вокысь ёна гажтӧмтча «По братьям-сестрам сильно скучаю», Вӧрысь петiм да зэрмис «Вышли мы из леса, и начался дождь».

Лит.:

Игушев Е. А. Современный коми язык. Синтаксис. Учебное пособие. Сыктывкар, 1980;

Лудыкова В. М. Коми кывйын прӧстӧй сёрникузя. Учебное пособие. Сыктывкар, 1991;

Лудыкова В. М. Öнiя коми кывлӧн синтаксис. Кывтэчас да прӧстӧй сёрникузя. Сыктывкар, 1993;

Современный коми язык, ч. II. Синтаксис. Сыктывкар, 1967.

Э. Н. Попова

[]

Достигательный падеж (консекутив, к. могман) — падеж с суффиксом -ла, выражающий значения цели и причины, напр., ...терпеньӧсьыс пондiс петны Демит горш косьмӧмысла (П. Доронин) «...из терпения начал выходить Демид от жажды», Зептас кывйыдла оз пыр (фразеологизм) «В карман за словом не полезет».

Лит.:

Некрасова Г. А. Место конзекутива в реляционном поле финальности/каузальности коми языка. — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1986, №2, 122-127;

Современный коми язык, ч.I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955.

Г. А. Некрасова

[]

Древнекоми (древнепермская) азбука — оригинальная графическая система, созданная священником Стефаном Пермским в 1372 г. для перевода богослужебных текстов на пермский (коми) язык. Стефановская азбука известна еще под названием абур или анбур

Стефановская азбука абур, как и греческая, состоит из 24 графем. Начертания ее букв следующие:

IMAGE

Мягкость согласных особой графемой не отмечалась, обозначаясь надстрочными знаками. Предполагается, что для начертания букв Стефан использовал бытовавшие у коми родовые знаки (пасы), а также опирался на греческую азбуку (по В. И. Лыткину). Финский ученый Г. Стипа, напротив, считает первоисточником стефановской азбуки древнекоми буквы-графемы, которые коми заимствовали из северо-иранской системы письма через торговцев. А. И. Туркин обнаруживает генетическую связь Д. а. с финикийским письмом. Существуют и другие мнения. Впервые Д. а. была напечатана в 1817 г. Н. М. Карамзиным в «Истории государства Российского». Сохранилось несколько текстов, написанных с помощью Д. а.

Лит.:

Королев К. С., Савельева Э. А. К проблеме происхождения коми письменности. — Стефан Пермский и современность. Сыктывкар, 1996, 24-29;

Лыткин В. И. Древнепермский язык. М., 1952;

Ляшев В. А. К истокам стефановского наследия. — Стефан Пермский и современность. Сыктывкар, 1996, 6-10;

Понарядов В. В. О возможной связи стефановской письменности с древнетюркской руникой. — Христианизация Коми края и ее роль в развитии государственности и культуры (материалы конференции), т.II. Филология. Этнология. Сыктывкар, 1996, 238-242;

Соловьев В. В. Древнепермский алфавит как источник для соцциальной ретроспективы. — Стефан Пермский и современность. Сыктывкар, 1996, 29-34;

Туркин А. И. Некоторые размышления о происхождении древнепермской письменности. — Христианизация Коми края и ее роль в развитии государственности и культуры (материалы конференции), т.II. Филология. Этнология. Сыктывкар, 1996, 278-283;

Stipa G. I. Der Ursprung der permischen Schrift. — Congressus Internationalis Fenno-ugristarum. Budapest, 1963, 281-287.

Е. А. Цыпанов

[]

Древнекоми письменность — см. Памятники древнекоми письменности.

[]

Древнекоми язык — язык коми письменных текстов 14-17 вв., которые были написаны специальной азбукой, созданной Стефаном Пермским. В научной литературе встречается также термин «древнепермский язык». Оба термина употребляются как синонимы. Термин Д. я. нельзя отождествлять с термином общепермский (прапермский) язык. Хронологически они соотносятся с различными периодами.

Д. я. пользовались священники как в местах расселения предков коми-зырян (нижняя Вычегда, Сысола, Луза — Пермь Малая), так и в местах расселения предков современных коми-пермяков (Иньва, Коса, Кама — Пермь Великая). Тексты на Д.я. были понятны в Перми Малой и Перми Великой. Хотя первые переводы и изучение древнекоми текстов были предприняты еще в 19 в., однако основательному анализу Д. я. подвергся лишь в работах В. И. Лыткина, который реконструировал его фонетическую, грамматическую и лексическую системы.

Диалектной основой Д. я. были говоры Нижней Вычегды (центром Перми Малой было с. Усть-Вымь — Емдiн). Памятники Д. я. отразили древнюю фонетическую особенность — во всех позициях в слове произносился звук л, как в современных северных коми-пермяцких и южных коми-зырянских диалектах, напр., уджал куим н’ан’ «испеки три хлеба», пфлтӧс «дух». Фонетическая система Д.я. включала 9 гласных и 26 согласных фонем. В отличие от современного коми языка в древнепермском были также гласные закрытые э и ф, ударение было разноместным. Падежная система включала 13 суффиксов, глагол имел 3 формы времён, повелительное наклонение, инфинитив, деепричастие. В текстах Д. я. во многих случаях видно сильное влияние церковно-славянского языка. Вероятно, Стефан Пермский в отношении синтаксиса твердо придерживался порядка слов в оригинальных текстах.

Реконструкцию Д. я. нельзя считать полной, поскольку письменных памятников сохранилось немного. Однако В. И. Лыткину удалось выявить много особенностей коми языка стефановской эпохи. Интересна в этом отношении лексика Д. я., которая во многом отличается от современной, напр., часть лексем, встречающаяся в современном языке, имела значения, отличные от современных: вэрӧс «мужчина», гора «голос», ваймыны «исчезать, кончаться», часть лексем Д.я. встречается теперь лишь в диалектах, напр., варкӧс «лукавый», пил «облако». Многие слова древних коми письменных памятников в современных диалектах совершенно не встречаются, напр., мэзӧс «Господь», пфлтӧс «дух», вэр «раб», вис’ «жертва», ури «мир» и др. Стефан Пермский создал оригинальную систему церковной терминологии на основе коми языка: вичко «церковь», быдкутыс’ «Вседержитель», водзс’иис’ «пророк» и т. д. Он сделал переводы, максимально используя выразительные возможности коми языка, в ряде случаев вводя авторские неологизмы. По подсчетам Р.Бейкера, в лексике древнекоми памятников содержится лишь 16 прямых заимствований из церковнославянских текстов.

Лит.:

Лыткин В. И. Древнепермский язык. М., 1952;

Лыткин В. И. Шестьсот лет коми письменности. — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1972, №4, 291-295;

Сидоров А. С. Коми литературный язык эпохи раннего феодализма по памятникам письменности. Сыктывкар, 1951-1952. Архив Коми научного центра Уральского РАН, ф. 1, оп. II, ед. хр. 164;

Baker R. Slavonic influence upon the language of the Old Permian texts. — Finnisch-Ugrische Forschungen. Helsinki, 1983, Bd. XLV, Heft 1-3, 82-106; 

Bartens R. Tapani pyhдn kristillinen terminologia. — Христианизация Коми края и ее роль в развитии государственности и культуры (материалы конференции), т.II. Филология. Этнология. Сыктывкар. 1996, 332-344.

Rйdei K. Altkirchenslawische semantische und syntaktische Einflьsse in der altsyrjдnischen Sprache. — Finnisch-ugrische Sprachen zwischen dem germanischen und dem slavischen Sprachraum. Vortrдge des Symposiums aus Anla des 25-jдhrigen Bestehens der Finnougristik an der Rijksuniversiteit Groningen, 13.-15. November 1991, 139-150;

Stipa G. Der Ursprung der permischen Schrift. — Congressus internationalis fenno-ugristarum. Budapest, 1960, 281-287.

Е. А. Цыпанов

[]

Древнепермский язык — то же, что Древнекоми язык.

Е

[]

E, е

шестая буква коми алфавита. Ее название [е] употребляется как существительное: ыджыд е «прописное е», ичӧт е «строчное е». Буква Е, е может обозначать: 1) гласную фонему [э] после твердых согласных: кер [кэр] «бревно», бедь [бэд’] «палка». Употребление буквы Е, е после согласных д, з, л, н, с, т подразумевает их мягкое произношение: дед [д’эд], зеп [з’эп] «карман», лем [л’эм] «клей», Нем [н’эм] «название реки», сетны [с’этны] «дать, давать», терпитны [т’эрпитны] «терпеть»; 2) после букв ъ и ь (преимущественно в заимствованных словах) и в начале слова обозначает сочетание двух звуков: й + э, напр., колье [кол’йэ], медъеджыд [медйэджыд] «белее всех», съезд [сйэзд], ен [йэн], «бог», ем [йэм] «игла».

В древнепермской азбуке йотированных букв, в том числе е, не было.

Г. Г. Бараксанов

Ё

[]

Ё, ё

седьмая буква коми алфавита. Ее название [ё] употребляется как существительное: ыджыд ё «прописное ё» ичӧт ё «строчное ё». Буква Ё, ё может обозначать: 1) после мягких согласных гласную фонему [о]: лёк [л’ок] «плохой, скверный», нёнь [н’он’] «грудь, сосок», сёр [с’ор] «поздно»; 2) в начале слова, после букв ъ и ь, после гласных (преимущественно в заимствованных словах) сочетание звуков й + о: ён [йон] «крепкий, сильный», медъён [мэдйон] «сильнее всех», Кольёль [кол’йол’] — название ручья и деревни, заём [зайом]. В некоторых заимствованных словах вместо буквы Ё, ё пишется ио, напр., иод, или йо, напр., Нью-Йорк, Йошкар-Ола, или ьо (после согласных), напр., батальон.

В древнепермской азбуке соответствующей буквы не было.

Г. Г. Бараксанов

Ж

[]

Ж, ж

восьмая буква коми алфавита. Название буквы [жӧ] употребляется как существительное: ыджыд ж «прописное ж», ичӧт ж «строчное ж». Буква Ж, ж обозначает согласную фонему [ж]: жонь [жон’] «снегирь», вож [вож] «ветка, ответвление». При регрессивной ассимиляции буква ж может обозначать звук [ш]: важкодь [вашкод’] «как прежде», вужсянь [вушс’ан’] «от корня» (см. Ассимиляция). Буква ж употребляется в буквосочетании дж для обозначения специфической коми аффрикаты.

В древнепермской азбуке соответствующая буква имела название «жой».

Г. Г. Бараксанов

[]

Жаков Каллистрат Фалалеевич (30(18).09.1866, д. Давпон Выльгортской волости Усть-Сысольского уезда Вологодской губернии (ныне Сыктывдинский р-он Республики Коми) — 20.01.1926, г. Рига, Латвия) — коми философ, фольклорист, литературовед, лингвист и писатель.

В 1884 г. Ж. окончил Тотемскую учительскую семинарию. В 1895-1899 гг. учился в Киевском университете на физико-математическом и историческом факультетах, затем перевелся на историко-филологический факультет С.-Петербургского университета, который закончил в 1901г., представив научную работу «Народная словесность зырян и русские сказки». По завершении учебы был оставлен на кафедре русского языка и литературы (позже работал на кафедре сравнительного языкознания) для подготовки к профессорскому званию.

С 1901 по 1904 гг. Ж. под руководством профессора И. А. Бодуэна де Куртенэ сдал магистерские экзамены по санскриту, сравнительному языкознанию, исторической грамматике латинского и древнегреческого языков. Будучи в магистратуре, он изучал финно-угорское языкознание в Гельсингфорсcком (ныне Хельсинкском) университете. В 1902 г. Ж. получил степень магистра за работу «О грамматическом строе коми языка». В 1901-1907 гг. Ж. преподавал русский язык, логику, историю в различных учебных заведениях Петербурга, в том числе в течение двух лет читал лекции по грамматике коми языка в Петербургском университете. С 1908 г. по 1917 г. его научно-педагогическая деятельность была тесно связана с Психоневрологическим институтом, который в феврале 1917 г. был закрыт. В связи с бурными событиями 1917 г. Ж. был вынужден покинуть Петербург. До августа 1919 г. Ж. находился в Пскове, преподавая высшую математику в Мариинской женской гимназии и педагогику и психологию в Псковском учительском институте, затем уехал в Эстонию и стал лектором коми языка при профессуре уральских языков в Тартуском университете. Здесь по заданию университета он работал над «Грамматикой зырянского языка» (рукопись не найдена), посещал лекции по финскому и эстонскому языкам. В 1921 г. был вынужден уехать в Ригу, где до самой смерти читал публичные лекции на разнообразные темы.

Ж. оставил несколько рукописных и печатных работ о коми и других финно-угорских языках. В статье «Описание зырянской рукописи о таинствах первой половины XIX века» (1902) он приводит отрывок молитвы на коми и русском языках. Анализируя язык рукописи, Ж. дает характеристику говоров коми-зырянского языка. Он приходит к выводу, что текст молитвы написан на ижемском диалекте. В другой рукописной работе «Образование падежей в финских языках пермской группы» (1903) речь идет о падежах в коми языке. Ж. считает, что локальные падежи образованы путем слияния существительных с послелогами. По его мнению, так же возникли все остальные падежные суффиксы, выражающие пространственные отношения. В докладе «О соотношении японского и самодийского языков к угрофинским, в частности к зырянскому языку, и историко-культурные выводы их» (Известия Архангельского общества изучения русского Севера, №15. Архангельск, 1913, 711-713) Ж. говорит о генетическом родстве коми и японского языков. Он писал, что в японском языке нашел 280 коми корней. Однако, его доказательства построены на случайных созвучиях слов, не имеющих внутренней связи, и лишены научной основы.

Из автобиографии, представленной Ж. в Юрьевский (Тартуский) университет, известно, что им были составлены «Мордовский словарь» и «Японско-зырянский словарь (руководство)», рукописи которых до сих пор не найдены.

В поле зрения Ж. попадала также топонимия Севера России. Он намеревался составить топонимический словарь Архангельской губернии.

Лит.:

Демин В. Н., Микушев А. К., Лисовская Г. К., Кузнецова Т. Л. Творчество К. Ф .Жакова. Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского отделения РАН. Сыктывкар, 1991, вып. 269;

К. Ф. Жаков, Большая советская энциклопедия. М., 1932, т.24;

Канев С .Н. Каллистрат Жаков: жизнь и судьба. Сыктывкар, 1990;

Туркин А. И. Каллистрат Фалалеевич Жаков. — К. Жаков. Под шум северного ветра. Сыктывкар, 1990, 5-45;

Туркин А. И. К.Ф. Жаков как исследователь финно-угорских языков. — «Linguistica Uralica». Tallinn, 1991, №4, 277-283;

Цыпанов Е. А., Жеребцов И. Л. О некоторых взглядах Каллистрата Жакова на язык. — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1989, №4, 288-291.

А. И. Туркин

[]

Жилина Татьяна Ивановна (урож. Фролова) (14.12.1923, д. Тентюково, ныне г. Сыктывкар, Республика Коми) — коми языковед, кандидат филологических наук, Заслуженный деятель науки Коми АССР. По окончании Коми пединститута в 1944 г. Ж. работала учителем русского языка и литературы в средней школе. В 1946 г. она поступила в аспирантуру при Базе АН СССР в Коми АССР. По окончании аспирантуры с сентября 1950 г. по октябрь 1971 г. работала научным сотрудником в отделе языка и литературы Коми филиала АН СССР. В 1951 г. Ж. защитила кандидатскую диссертацию «Именные категории верхневымских говоров северного диалекта коми языка». С ноября 1971 г. по март 1982 г. Ж. — ученый секретарь Института языка, литературы и истории Коми филиала АН СССР.

Ж. участвовала в создании учебников для вузов «Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология» (раздел «Междометие»), «Современный коми язык, ч. II. Синтаксис» (раздел «Сложное предложение») (Сыктывкар, 1955, 1967). Ж. — крупный специалист в области диалектологии и лексикографии коми языка. Она является одним из составителей «Русско-коми словаря» (Сыктывкар, 1966). Свои многолетние исследования в области диалектологии Ж. обобщила в книгах «Сравнительный словарь коми-зырянских диалектов» (Сыктывкар, 1961, соавторы М. А. Сахарова, В. А. Сорвачева), «Образцы коми-зырянской речи» (Сыктывкар, 1961, соавтор В. А. Сорвачева), «Присыктывкарский диалект и коми литературный язык» (М. 1971, соавтор Г. Г. Бараксанов), «Верхнесысольский диалект коми языка» (М., 1975), «Лузско-летский диалект коми языка» (М., 1985). Ею подготовлена монография «Вымский диалект коми языка».

Лит.:

Г. Г. Бараксанов. Чолӧмалам. — “Коми му” 1993-ӧд вося декабрь 16-ӧд лун.

Г. В. Федюнёва

З

[]

З, з

девятая буква коми алфавита. Название буквы [зӧ] употребляется как существительное: ыджыд з «прописное з», ичӧт з «строчное з». Буква З, з обозначает согласные фонемы [з] и [з’]: за [за] «стебель», зеп [з’еп] «карман». При регрессивной ассимиляции буква з может обозначать звуки [с], [ж], [с’]: кызта [кыста] «толщина», кыз жӧч [кыжжӧч] «толстое листовое железо», кыз сюв [кыс’с’ув] «толстая кишка» (см. Ассимиляция). В составе буквосочетания дз обозначает аффрикату [дз] (см. Аффриката).

В древнепермской азбуке соответствующая буква имела название «зата».

Г. Г. Бараксанова

[]

Заимствование в язык — элемент чужого языка, перенесенный из одного языка в другой в результате языковых контактов, а также сам процесс перехода элементов одного языка в другой.

Народы, живущие в соседстве друг с другом, неизбежно испытывают взаимное языковое влияние. Оно проявляется на различных уровнях системы языка. Один язык может заимствовать из другого языка звуки и их сочетания. Напр., звуки [ф], [х], [ц] вошли в коми язык вместе с заимствованными из русского языка словами. Заимствуются и морфемы. Напр., словообразовательный суффикс -ича (-нича), восходящий к русскому -ица, -ница (севернорус. -нича), заимствованный со словами, называющими лицо женского пола по роду деятельности, стал участвовать в создании собственных коми слов несмотря на то, что в коми языке отсутствует категория рода: еретнича «колдунья», вс. кагульнича «нянька» < кагуль «ребенок», лл. куканича «телятница» < кукань «теленок».

Очень широко заимствуется лексика (см. Заимствование лексическое).

З. могут попадать в язык как устным, так и письменным путем. В первом случае слово обычно претерпевает больше изменений, чем во втором. Результатом приспособления к закономерностям принимающего языка нередко бывают изменения в звуковой, морфологической и смысловой структуре слова. При переходе в новый язык слово обычно воспринимается как морфологически нечленимое и в дальнейшем употребляется в принимающем языке по его правилам. Так, слово пӧдарки «подарок» коми языком воспринято как форма единственного числа, а форма множественного числа образуется здесь с помощью показателя -яс: пӧдаркияс «подарки».

З. одним языком единиц другого языка не является свидетельством неразвитости первого, поскольку заимствуемые единицы подчиняются в принимающем языке его законам и нормам.

Лит: см. лит. к статье Заимствование лексическое.

Е. А. Айбабина

[]

Заимствование лексическое — процесс перемещения слов из одного языка в другой; слово, заимствованное из другого языка. Главной причиной, побуждающей один народ заимствовать слова у другого, является заимствование вещи, предмета, понятия, вместе с которым часто приходит и его иноязычное название. З. л. — одно из средств обогащения лексики любого языка. 

В коми языке имеются многочисленные З. л., воспринятые в процессе его исторического развития в результате контактирования коми с различными народами.

Ряд З. л. в коми языке составляют слова иранского происхождения. Ученые прослеживают в коми языке следы праиндоиранского влияния, относящиеся ко времени существования финно-угорского языка-оcновы, и слова, заимствованные на протяжении 2-х тысячелетий существования пермской языковой общности. Иранских заимствований в коми языке более полусотни.

Состав заимствованной лексики показывает, чем обогатилась духовная и материальная культура прапермян (предков коми и удмуртов) в результате их контактирования с племенами иранского происхождения. Среди праиндоиранских З. л. в коми языке имеются слова, относящиеся к земледелию (амысь «лемех», зӧр «овес», сю «рожь»), животноводству (курӧг «курица», меж «баран», ӧш «бык», порсь «свинья»). Заимствованы названия некоторых металлов (зарни «золото», кӧрт «железо»), названия посуды, утвари (пурт «нож», тасьтi «миска»), пищи (ма «мед», нянь «хлеб», сур «пиво»), явлений природы (пуж «иней»), некоторые числительные (дас «десять», сё «сто», сюрс «тысяча»), слова с абстрактным значением (веж «зависть», дыр «отрезок времени», шуд «счастье», рӧм «цвет, окраска») и др.

Определенное место в словарном составе коми языка занимает группа булгарских З. л., всего около 40 слов. В.И.Лыткин относит их к 7-9 вв. н. э., т. е. ко времени образования и развития государства Волго-Камская Булгария, в соседстве с которым жили предки коми и удмуртов.

Большую часть булгарских З. л. составляет земледельческая и животноводческая лексика: кольта «сноп», тусь «зерно», чарла «серп», чумали «суслон», чипан «курица» и т. д. В 9-10 вв. н. э. коми отделились от удмуртов и двинулись на север, где испытали влияние культур и языков вепсов, ненцев, хантов и манси. Десятки слов из этих языков вошли в некоторые диалекты коми языка. В литературном коми языке можно отметить следующие карело-вепcские З. л.: агас «борона», ёма «ведьма», лудiк «клоп», пач «печка». Из ненецкого языка в коми язык вошли слова малича «малица», пими «пимы» и др., из обско-угорских языков — кынь «песец», яран «ненец» и т. д.

Наиболее значительную часть заимствованных слов (несколько тысяч) составляют слова русского происхождения, вошедшие в коми язык в различное время и относящиеся к разным тематическим группам. Предполагается, что взаимодействие коми и русского языков началось в 11-12 вв. н. э.

В освоении русской лексики в коми языке наблюдается две тенденции. В результате того, что взаимодействие обоих языков до революции 1917 г. происходило преимущественно устным путем на нелитературном уровне, З. л. этого периода в большой степени подчинены фонетическим закономерностям коми языка, а также в значительной части отражают особенности русских говоров, в контакте с носителями которых находились коми, напр., алип «олифа», друг «вдруг», кӧрым «корм» и т. д.

Характерной чертой адаптации З. л. более позднего времени является тенденция более адекватного воспроизведения русских слов в коми языке. Точнее всего воспроизводятся заимствованные существительные (напр., учительница «учительница», печать «печать, пресса»). Прилагательные и глаголы оформляются грамматическими средствами коми языка (напр., январскӧй «январский» лечитны «лечить», решитны «решить» и т. д.).

На современном этапе развития словарного состава коми языка заимствование из русского языка является одним из способов наименования новых понятий, что во многом обусловлено развитием массового коми-русского билингвизма (см.). В этих условиях закономерно используются как готовый лингвистический материал лексические единицы русского языка, уже имеющие общественно закрепленную связь с явлениями, требующими обозначения, и усвоенные в практике общения.

Лит.:

Лыткин В. И. Историческая лексикология коми языка. Учебное пособие. Сыктывкар, 1979.

Е. А. Айбабина

[]

Заимствования коми в русском языке — единицы коми языка, усвоенные русским языком в результате длительного контакта с коми языком (см. тж. Заимствования русские в коми языке). З. к проявляются преимущественно в лексике. В русском языке насчитывается около ста З. к. Большей частью они распространены в севернорусских диалектах, напр., рус. лузан арх., сиб. < к.уд. лузан «накидка из домотканого сукна с кожаным верхом, надеваемая поверх одежды для защиты от дождя» (КЭСК, 157); рус керч арх. «тундровое растение, листьями которого питаются олени» < к. керч «клоповник, багульник» (КЭСК, 122); рус. чемья урал. чемья, чамья, шамья «амбарчик на высоких столбах» < к. тшамья «лабаз, кладовка при охотничьих избушках» (КЭСК, 289); рус. чомкост арх. чемкос, перм. чункас «расстояние в 5-7 км» < к. чом «шалаш», кост «промежуток» (КЭСК, 309), рус. ошкуй арх. «белый медведь» < к. ошк — «медведь» (КЭСК, 209).

В русский литературный язык вошли коми слова, связанные со свойственными коми народу понятиями, так называемые этнографизмы, напр., рус. пыжик «шкура новорожденного олененка до первой линьки» < к. пежку < пеж «олень», ср. удм. пужей «олень», ку «шкура») (КЭСК, 218); рус. чум «шалаш» < к. чом (КЭСК, 280); рус. пельмень < к. пельнянь, пель «ухо», нянь «хлеб», букв. «хлебное ушко») и др.

Лит.:

Ли А. Д. Коми лексические заимствования в северо-русских говорах (на материале русских говоров Коми республики). — Пермистика 3. Диалекты и история пермских языков. Сыктывкар, 1992, 85-88;

Лыткин В. И. Коми йӧзлӧн мукӧд йӧзкӧд важся йитӧдъяс. — «Войвыв кодзув», 1975, №12, 51-54;

Kalima J. Syrjдnisches Lehngut im Russischen. — Finnisch-Ugrische Forschungen. Helsinki, Bd. XVIII, 1927, 1-56.

А. Н. Карманова

[]

Заимствования русские в коми языке — элементы русского языка (фонемы, морфемы, слова, синтаксические конструкции), перенесенные в коми язык в результате языковых контактов (см. Заимствование в языке).

Среди З. р. различаются: а) лексические (см. Заимствование лексическое); б) фонетические; в) словообразовательные и морфологические; г) синтаксические. Фонетическими З. р. являются фонемы ф, х, ц, щ, проникшие в коми язык в составе заимствованных слов (фабрика, химия, центр, щипцы и т. д.). Словообразовательные и морфологические З. р. представляют собой русские суффиксы, перенесенные в словообразовательную и морфологическую системы коми языка. Примером могут служить словообразовательные суффиксы -шик (ныршик «вожак»), -ни­ча (куканича «телятница»), -ня (гидня «хлев»), -ка (вожка «рогулина»), -чи (визинчи «жители с.Визинга») и др. Иногда З. р. так глубоко внедряются в систему коми языка, что образуют целые лексико-грамматические группы слов, напр., заимствованный суффикс -нит- образует глаголы мгновенного действия (югнитны «сверкнуть», уйкнитны «ускользнуть» и др.). Синтаксические З. р. представлены преимущественно кальками (см. Калька), выражениями, созданными из коми элементов по русским образцам, напр., та вылӧ видзӧдтӧг «несмотря на это», эз вермы не тӧдны «не мог не знать», на пиысь ӧти «один из них» и т. д.

Первые контакты коми с русскими датируются в 11-12 вв. Учитывая фонетические закономерности контактирующих языков, можно проследить хронологическую последовательность вхождения лексических З. р. в коми язык. К самым древним из них относятся, напр., чась «миска, чаша» < рус. ч’аш’а; лызь < рус. лыж’и, в которых отразилось мягкое звучание древнерусских [ш’] и [ж’]. К 14 в. эти согласные имели уже твердое звучание.

Примерно к 16 в. относятся древнерусские заимствования, в которых между мягкими согласными произносился еще [а], а не [е]: к. челядь «дети» < рус. челядь, к. лядьвей «ляжка» < рус. лядьвья. Позже между мягкими согласными произошел переход [а] в [е], ср. к. преник < рус. пряник, к. пекнича < рус. пятница, к. паметь < рус. Память.

Древними З. р. считаются также слова, зафиксированные в древнерусском языке с мягким [т’] в конце слова, который отвердел как нехарактерный для конца коми слов, напр., к. дерт «конечно» < др.-рус. дьрть «конец, окончание», к. висьт «рассказ» < др.-рус. въсть; слова, с отсутствующими тогда в коми языке [ц’], [х’], напр., к. гырнич «горшок» < др.-рус. гърньць, к. ветьӧк «тряпка» < др.-рус. Въхътъ.

В древних З. р. отразилась еще одна особенность русского языка — наличие двух [о] — открытого [о] и закрытого [Ж] (до 19 в.), которые в коми языке передавались по-разному — [о] как [ӧ], напр., гӧсьт < гость, гӧлӧс < голос, пӧра < пора; [Ж] как [о], напр., корка < корка, кольча < кольцо.

З. р. зафиксированы в памятниках письменности 14-17 вв. (см. Памятники древнекоми письменности), напр., крека «грешный» < рус. грех, висьталны < др.-рус. въсть «сообщать» и др.

С 18 в. процесс заимствования усиливается, в коми язык проникает большая группа слов, напр., бӧчка < бочка, сапӧг < сапоги, шляпа < шляпа, звер < зверь, недель < неделя, свинеч < свинец, пишаль < пищаль, деньга < деньги и т. п.

В памятниках письменности 19 в. зафиксированы слова бумага, буква, барыш, базар, амбар, алмаз, аппетит, абажур и т. д.

Наибольший пласт заимствованной лексики относится к 20-30 гг. 20 в. Это слова, отражающие перемены в общественной, экономической, культурной жизни: революция, нация, конституция, райком, комитет, депутат, колхоз, совхоз, бригадир, пальто, ботинки, шляпа, котлет, морс, квас, поднос, чайник, тарелка, вилки, инженер, мастерскӧй, радио, сирень, верблюд, попугай и т. д. В словаре русских заимствований Я. Калима (см.) зафиксировал более 4000 З. р. в коми языке.

З. р. подвергаются фонетической и морфологической адаптации. К фонетическим процессам адаптации относятся следующие: 1). Согласно звуковым законам коми языка русский лабиальный [о] часто переходит в нелабиальный (ведро > к. ведра; место > к. места, кольцо > к. кольча и т.д.), гласный [е] переходит в [ӧ] (платье > к платтьӧ); 2). В некоторых З. р. звуки [х], [ф], [ц], [щ] произносятся как к, п, ч, ш (шкаф > к. шкап, сахар > к. сакар; петух > к. петук; голбец > к. гӧбӧч; улица > к. улича и др.). 3). В З.р. мягкие р’, м’, п’, б’, в’ произносятся твердо (букварь > к. буквар; морковь > к. морков; фонарь > пӧнар и т. д.). 4). В З. р. с нехарактерными для коми языка стечениями согласных происходит опрощение, выпадение одного из звуков, напр., вдова > к. дӧва, вдруг > к. друг, взрыв > к. зрыв (орф. взрыв). 5). При адаптации З. р. в словах, имеющих сочетание мягкого согласного с [й] наблюдается прогрессивная ассимиляция [д’й]  [д’д’], [т’й]  [т’т’] и др., напр., платье > к. платтьӧ; варенье > к. варенньӧ, воскресенье > к. вӧскресеньӧ и др.

Морфологическая адаптация З. р. начинается уже в процессе заимствования, поскольку русское слово, попадая в грамматическую систему теряет свое первоначальное морфологические членение и воспринимается как нечленимая основа, напр., школ-а > к. школа-ын «в школе».

Несклоняемые в русском языке существительные кино, пальто и т. п. в коми языке склоняются: пальтотӧг «без пальто», пальтоысь «из пальто», киноысь «из кино», киноӧ «в кино», а слова часi «часы», ӧчки «очки», каникул «каникулы», имеющие в русском языке только форму множественного числа, в коми языке воспринимаются как существительные единственного числа, поэтому форму множественного числа они образуют, как коми слова, с суффиксом -яс: ӧчкияс, часiяс, каникулъяс.

Лит.:

Айбабина Е. А. Некоторые особенности морфологической адаптации русских лексических заимствований в коми языке. — Грамматика и лексикография коми языка. Труды Института языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 46. Сыктывкар, 1989, 5-18;

Айбабина Е. А. Специфика функционирования русских лексических заимствований в коми языке в современных условиях. — Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 251. Сыктывкар, 1990;

Игушев Е. А. Русские заимствования в ижемском диалекте коми языка. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата.филологических наук. Тарту. 1973;

Лыткин В. И. Древнейшие русские заимствования в коми языке. — Вопросы филологии. Ученые записки Московского гос. пед. ин-та, №341. М., 1965, 242-248;

Лыткин В. И. Историческая лексикология коми языка. Пермь — Сыктывкар, 1979;

Лыткин В. И. Коми йӧзлӧн мукӧд йӧзкӧд историческӧй йитӧдъяс. — Коми кыв да литература велӧдӧм йылысь. Сыктывкар, 1975, 101-107;

Современный коми язык. Лексикология. М., 1985;

Современный коми язык, ч.I. Фонетика, лексика, морфология, 1955;

Цыпанов Е. А. Ковтӧг рочысь босьтӧм кывъяс йылысь. — Коми кыв ӧнiя олӧмын. Научно-практическӧй конференциялӧн материалъяс. Сыктывкар, 1990, 119-126.

Kalima J. Die russischen Lehnwӧrter im Syrjдnischen. — Mйmoires de la Sociйtй Finno-ougrienne. Helsinki, 1910, XXIX, 187 p.

А. Н. Карманова

[]

Залог — грамматическая категория глагола, выражающая отношение между действием, его субъектом и объектом. Категория З. в коми языке выражается суффиксами, которые присоединяются к основе глагола, напр., пыртны «ввести, занести» пыртӧдны «заставить кого-либо войти или внести что-либо».

В трудах по теории З. обычно выделяют два обязательных члена залогового противопоставления — действительный (актив) и страдательный (пассив) З., которые свойственны многим индоевропейским языкам: Рабочие строят дом (актив), Дом строится рабочими (пассив). В коми языке такого противопоставления нет. Исторически в финно-угорских языках были развиты предложения активного типа, где подлежащее выражало, как правило, субъект действия, а дополнение — объект, но не наоборот. Даже в коми предложениях типа Юяс тупкысисны йиӧн «Реки покрылись льдом» подлежащее юяс «реки» является обозначением активного начала. В последнее время под влиянием русского языка происходит расширение употребления коми глаголов возвратного З. в пассивном значении, но это не приводит к полному воспроизведению страдательного З. русских глаголов.

В коми языке категория З. включает действительный, понудительный (каузативный) и возвратный З.

Действительный З. не имеет специальных морфологических показателей и обозначает действие, исходящее от субъекта, выраженного в подлежащем и переходящее (или не переходящее) на объект, выраженный в прямом дополнении, напр., Марпа ёна нин тӧждысис верӧсыс вӧсна, сiйӧс виччысис тӧрыт рыт (В. Юхнин) «Марпа уже сильно волновалась за своего мужа, ожидала его вчера вечером». В коми языке некоторые глаголы действительного З. по своей семантике означают действие логически пассивного субъекта, напр., Унатор нин вунi Генялӧн «Многое уже забылось у Гени»; Гӧрӧдыс друг мынi «Узел вдруг развязался». Многие глаголы с суффиксами -т и -ӧд выражают переходные значения, напр., пырны «входить»  пыртны «занести», вунны «забыться»  вунӧдны мыйкӧ «забыть что-либо». Процесс глаголами действительного З. обозначается как односубъектный, единственный его исполнитель выражен в подлежащем. Действие глагола, имея свой источник в подлежащем, направлено на объект, либо имеет внеобъектную направленность, либо мыслится как замкнутое в сфере субъекта, напр., пукавны «сидеть», кынмыны «мерзнуть» и т. д.

Понудительный (или каузативный) З. в коми языке образуется при помощи суффикса -ӧд, который вносит в семантику глагола-сказуемого значение двусубъектности, а само действие глагола преобразует в понудительное, напр., Уна тӧдысьясӧс Найӧ шензьӧдасны, Тэнӧ, коми сьылан, Ылын нимӧдасны (И. Куратов) «Многих грамотеев они заставят удивиться, тебя, коми песня, далеко прославят». В этом примере два субъекта, подлежащее обозначает понудителя (найӧ «они» заставят знатоков удивиться), действительный исполнитель действия выражен в прямом дополнении. Такое выражение понудительности типично для коми языка. Суффикс -ӧд может присоединяться к основе и переходных, и непереходных глаголов.

Понудительный З. в коми языке имеет два основных грамматических значения: 1) Обозначает действие субъекта-понудителя, который понуждает формально выраженный или же невыраженный субъект. Действие переходит на прямой объект, обозначающий, как правило, вещь или предмет, напр., Талун жӧ пуртсӧ кузнечлы дорӧда «Сегодня же велю кузнецу выковать нож». Здесь реальный исполнитель действия — кузнец —выражен существительным в форме дательного падежа. Однако в коми языке чаще всего действительный субъект лишь подразумевается и, как правило, отдельными словами не выражается, напр., — Миян сиктса вичкосӧ сэки жӧ лэптылiсны? — юала ме. — Эз. Ёна сёрӧнджык. Тэнад прадедыд нырщикалiс, восьтӧдiс (Е. Козлова) «А церковь нашего села тогда же построили? — спрашиваю я. — Нет. Много позднее. Твой прадед был инициатором этого, заставил открыть». Здесь подразумеваются два субъекта действия: субъект-понудитель и субъект, непосредственно совершающий действие, переходящее на конкретный объект, предмет, вещь. 2) Выражает действие, которое переходит на объект, обозначающий одушевленное существо (человека, животное), который подвергается понуждению, напр., Мӧвпыштлам и сы йылысь, кыдз унджык йӧзӧс ворсӧдны хоккейӧн (Н. Потолицын) «Подумаем и о том, чтобы как можно больше людей привлечь, заставить играть в хоккей». Здесь объект действия одновременно является и действительным субъектом совершения действия. Иногда объектом понуждения может быть или сам говорящий, или его части тела, напр., Мед весиг руыд Му вылас оз волы! Да аслам ныв ӧд, ог нин лыбӧд киӧс «Пусть даже туман не опустится за Землю! Но ведь это моя дочь, уж я не подниму руку на нее, букв. не заставлю свою руку подняться».

Возвратный (или рефлексивный) З. в коми языке имеет разнообразные значения. Показателями возвратного З. являются суффиксы -ч, -сь, -ась, -ысь, которые присоединяются к основе глагола, напр., дорйыны «защитить»  дорйысьны «защищаться». По общему значению глаголы возвратного З. выражают действие, исходящее (в большинстве случаев) от субъекта-подлежащего и замыкающееся в сфере субъекта, действие, не переходящее на прямой объект, т.е. производитель действия выступает и как субъект, и как объект действия глагола. Суффиксы возвратного З. выступают также как средство преобразования переходных глаголов в непереходные, напр., бергӧдны «повернуть»  бергӧдчыны «повернуться».

В коми языке глаголы возвратного З. выступают в следующих основных значениях: 1) постоянное, регулярно совершающееся действие субъекта, напр., велӧдчыны «учиться», ньӧбасьны «покупать, делать покупки», куритчыны «курить», пусьыны «варить», мырсьыны «трудиться через силу, маяться» и т.д. Многие коми глаголы в этом значении соответствуют глаголам действительного залога русского языка; 2) собственное-возвратное значение действия, которое направлено на самого производителя действия, напр., мыссьыны «умываться», шырсьыны «стричься», пӧрччысьны «раздеваться», сапӧгасьны «надеть сапоги на себя», сынасьны «причесываться», бритчыны «бриться», пасьтасьны «одеваться»; 3) взаимно-возвратное значение действия, которое направлено и на производителя действия, выраженного подлежащим, и на другого производителя действия, который может выражаться формой существительного или местоимения в совместном падеже, напр., окасьны (кодкӧдкӧ) «целоваться (с кем-то)», гӧтрасьны «жениться», сёрнитчыны «договориться», тӧдмасьны «знакомиться», ордйысьны «соревноваться»; 4) возвратно-завершающее значение одноактного действия, чаще всего законченного. Выражается глаголами преимущественно в формах прошедших времен, напр., чегсьыны «сломаться», повзьыны «испугаться», юсьыны «спиться», разьсьыны «развязаться», дзебсьыны «спрятаться, укрыться», напр., А ми асьным, видзӧда да, чегсьӧмаӧсь (Г. Юшков) «А мы сами, оказывается, сломались»; 5) пассивное значение действия, которое совершается не носителем действия, выраженным в подлежащем. Реальный производитель действия при этом, как правило, находится вне речевой ситуации, напр., Иван гозъялӧн ставыс вӧчсьӧ ӧдйӧ «У Ивана с женой всё делается быстро». Ӧд книгаяс И.А.Куратов нима мемориальнӧй музейын видзсьӧны (Г. Федоров) «Ведь книги хранятся в мемориальном музее имени И. А. Куратова». Подобные конструкции получили распространение под влиянием русского языка и имеют книжную, а иногда и нарочито-канцелярскую стилистическую окраску, напр., Быдлаын нуӧдсьӧны собраниеяс «Везде проводятся собрания», Аски виччыссьӧ вежласяна поводдя «Завтра ожидается переменчивая погода» (из радиопередач); 6) безлично-пассивное значение действия, которое совершается как бы само по себе, хотя субъект действия часто выражается формами существительных или местоимений в косвенных падежах, напр., — Мый нӧ тайӧ? ...Мый мекӧд керсьӧ-вӧчсьӧ (В.Безносиков) «— Что же это? ...Что со мной делается?» При глаголах в безлично-пассивном значении невозможно употребление подлежащего в форме именительного падежа. Особенно часто это значение выступает у глаголов отрицательного спряжения, напр., Менам оз узьсьы и оз пукавсьы «Я не могу ни спать, ни сидеть», букв. «У меня не спится и не сидится».

Категория З. в коми языке получила неоднозначное толкование в трудах лингвистов. Так, Д. В. Бубрих совсем не выделяет З. как категорию, а пишет лишь о понудительных и возвратных глаголах. В учебнике для вузов 1955 г. выделяется лишь понудительный и непонудительный, возвратный и невозвратный З. Это свидетельствует о сложности явлений, связанных с категорией коми З.

Лит.:

Бубрих Д. В. Грамматика литературного коми языка. Л., 1949;

Иевлева Т. М. Синтаксис глагола в коми языке (связь глагола с подлежащим и дополнением). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата.филологических наук. М., 1984;

Лыткин В. И. Понудительный залог в пермских языках. — Записки Удмуртского института истории, экономики, литературы и языка, вып. 18. Ижевск. 1957, 93-113;

Современный коми язык, ч.I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955;

Федюнёва Г.В ., Цыпанов Е. А. Асшӧр кывсикасъяс коми кывйын. Сыктывкар, 1992.

Е. А. Цыпанов

[]

Запятая (к. чутiк) (,) — знак препинания, служащий для разделения или выделения слов, групп слов и простых предложений в составе сложного предложения. З. — наиболее распространенный знак препинания в письменной речи.

В письменной коми речи З. употребляется: 1) между однородными членами предложения, соединенными без союзов, с помощью противительных союзов а, но, да (в значении «но»), повторяющихся союзов и-и, да-да, либӧ-либӧ, нисьӧ-нисьӧ «не то — не то» и т.д., парных союзов не сӧмын ..., но и ... «не только ..., но и ...»; кӧть и ..., но ..., «хоть и..., но ...». Напр., Пипуяс, пелысьяс ӧзйисны уна рӧма краскаясӧн. «Осины, рябины полыхали разноцветными красками»; Бур кылыд чегӧм лытӧ йитӧ, а лёк кылыд ызӧнӧ би чушкӧм кодь (пословица) «Доброе слово сломанную кость сростит, а злое слово — все равно что поднести огонь к сухой прошлогодней траве»; То шондӧдыштлас, то бӧр кӧдздӧдлас. «То потеплеет, то опять похолодает»; Июньыд Удора вожад некытчӧ нинӧм: ни чери кыйны, ни вӧравны, ни вотчыны (Е. Афанасьев). «Июнь на Удоре никчемный: ни рыбачить, ни охотиться, ни ягоды собирать»; Кыдз челядь, сiдз и верстьӧ йӧз гажӧдчисны ёлка дорын. «Как дети, так и взрослые веселились у елки»; 2) между простыми предложениями в бессоюзном сложном или сложносочиненном предложении: Тшӧтшъяяс лӧсьӧдчисны мунны коймӧд классӧ, а сiйӧ лун-лун мӧвпалiс велӧдчыны заводитчӧм йылысь (Я. Рочев). «Сверстники готовились пойти в третий класс, а он целыми днями думал о начале свой учебы»; Гожӧм заптӧ, тӧв дзимлялӧ (пословица). «Лето запасает, зима поедает»; 3) между главным и придаточным предложением, если придаточное находится в начале, в конце или в середине главного предложения: Быд пӧрйӧ, кор ми волывлiм тайӧ видз вылас, паськӧмнымӧс да сёян-юаннымӧс пуктывлiм кыз пожӧм бокӧ, кытчӧ эз веськавны шондi югӧръяс (И. Коданев). «Каждый раз, когда мы приходили на этот луг, одежду и еду оставляли у сосны с толстым стволом, куда не попадали солнечные лучи»; Кысянь тӧв пӧльтӧ, сэсянь и зэр локтӧ (пословица) «Откуда ветер дует, оттуда и дождь надвигается». 4) Для выделения обособленных членов предложения: а) обстоятельств: Мӧд вонас, челядькӧд ворсiгӧн, дойдiс коксӧ да квайт вежон эз чеччыв вольпасьысь (Я. Рочев). «На другой год, играя с детьми, он ушиб ногу и шесть месяцев не вставал с постели»; б) определений: Берег пӧлӧн сулалiсны кыдзьяс, пашкырӧсь, вежӧсь. «Вдоль берега стояли березы, раскидистые, зеленые»; в) приложений: Андрей, менам важся друг, ӧтпуск дырйиыс локтiс ме дорӧ гӧститны (С. Раевский). «Андрей, мой давний друг, во время отпуска приехал ко мне погостить»; 5) при сравнительных оборотах с союзами кыдзи «как», быттьӧ «будто» и послеголом моз «как»: А сынӧдыс кутшӧм! Небыд, шоныд, быттьӧ мӧс вӧра йӧв (Е. Афанасьев). «А воздух какой! Мягкий, теплый, будто парное молоко»; Лым чиръяс, еджыж бобувъяс моз, дӧлалiсны сынӧдас да, ньӧжйӧник бергалiгтыр, лэччылiсны муас (С .Раевский). «Снежинки, как белые бабочки, медленно кружась в воздухе, опускались на землю»; 6) для отделения или выделения слов, грамматически не связанных с членами предложения: а) обращений (см.): Эн шогсьы, бабушка. Ми жӧ регыд бӧр локтам (Я. Рочев). «Не печалься, бабушка. Мы же скоро вернемся»; б) междометий (см.), произносимых с невосклицательной интонацией: О, Господи, мый он кӧсйы, сiйӧ и шусяс (Г. Юшков) «О, Господи, что не хочешь, то и нечаянно скажешь»; в) после утвердительных и отрицательных слов: — Да, кухня эм налӧн, плита лунтыр ломтысьӧ, — вочавидзис Галина юалӧм вылӧ нывбаба-дежурнӧй (Н. Куратова). «— Да, кухня есть у них, плита целый день топится, — ответила на вопрос Галины женщина-дежурная»; Ладнӧ, мед инӧ аски локтас (Н. Куратова). «Ладно, пусть тогда завтра придет»; г) вводных слов, словосочетаний и предложений (см.): А картупельтӧ, вӧлӧмкӧ, Вася нэмнас некор на абу сёйлӧма (Я. Рочев), «А картошки, оказывается, Вася никогда еще не ел»; Кӧдздӧдic, колӧ чайтны, тыыс регыд кынмас (С. Раевский). «Похолодало, надо полагать, озеро скоро замерзнет».

Лит.:

см. лит. к статье Знаки препинания.

Н. К. Забоева

[]

Звук речи — 1. единица произносимой речи, образуемая речевыми органами (см. Органы речи); 2. единица звуковой системы языка. При фонетическом членении речи З.р. — это часть слога, кратчайшая, далее неделимая звуковая единица, произнесенная за одну артикуляцию (см.).

З. р. по своей физической природе являются колебательными движениями воздушной среды, вызванными звучащим телом (органами речи). В зависимости от характера колебаний З. р. делятся на музыкальные (называемые тонами) и немузыкальные (называемые шумами). Тон образуется ритмическими колебаниями звучащего тела, напр., голосовых связок. В результате неритмических колебаний звучащего тела, напр., губ, возникает шум.

Из тона (голоса) и шума состоят гласные и звонкие согласные, только из шумов — глухие согласные.

З. р. как природные явления имеют акустическую, артикуляционную и функциональную стороны. Самой важной из них является функциональная сторона, З. р., становясь единицей языка, реализуют единство звучания и значения слов. З. р. как единица звуковой системы языка называется фонемой (см.).

А. Н. Карманова

[]

Звукоподражательные слова — слова, по своему звучанию являющиеся воспроизведением звуков живой и неживой природы. По своему внешнему виду З. с. имеют общие черты с междометиями (см.), отличаясь от них тем, что они не выражают чувств или волеизъявлений. При помощи фонетических средств коми языка З. с. условно воспроизводят разные звуки: крики животных и птиц, восклицания людей, шумы, свойственные явлениям природы и т. д.: клюв «курлы», крав «карр», гир-гир «ха-ха», бут «хлоп, тук», ков «бах! хлоп!»:, шарс «чирк». З. с. состоят из одного или нескольких (чаще двух) слогов; при этом во втором слоге, как правило, наблюдается изменение какого-либо звука: буль-боль «буль-буль», було-боло «шлеп-шлеп, хлюп-хлюп», зиль-зёль «звяк-бряк», туп-тап «топ-топ». З. с. в коми языке многочисленны и продуктивны. На их основе образуются производные слова, преимущественно глагольные формы: шков «бах, хлоп»  шковгыны «бахать, бухать»  шковгӧм «баханье, буханье», быз «бултых»  бызгысьны «бултыхнуться», брун «бух, бултых»  брунгыны «бултыхнуть, бросить с размаху», тринь «динь, дзинь»  триньгыны «звенеть», триньмунны-тринькнитны «тренькнуть» и т. д. З. с. используются как экспрессивно-стилистическое средство при описании окружающей действительности: «Бут, бут, бут», — кылiс лыйӧм шы (И. Пыстин). «Бут, бут, бут», — раздался выстрел». «Ссс-ссс... Ссс-ссс» — кышӧдчӧ, сетӧ ыб вылын шеп (В. Чисталев) «Ссс-ссс... Ссс-ссс» — шелестят, подают голос колосья на поле». Чургӧдi пищальӧс. А сэк костi чукчиыс пондiс нин ылыстычны месянь, топ-топ (И. Торопов) «Я поднял ружье. А тем временем глухарь стал отдаляться от меня, топ-топ».

Л. М. Безносикова

[]

Знаки препинания — система графических внеалфавитных знаков, употребляемых в письменных и печатных текстах для указания на смысловое членение речи, а также для оформления ее структурно-синтаксического и интонационного строения. В коми пунктуации употребляются следующие З. п.: точка (см.), точка с запятой (см.), запятая (см.), двоеточие (см.), дефис (см.), тире (см.), вопросительный знак (см.), восклицательный знак (см.), многоточие (см.), кавычки (см.). З. п. относятся к двум типам: парные и одиночные. Парными являются скобки, кавычки, двойная запятая, двойное тире. Остальные З. п. являются одиночными. В соответствии с выполняемой функцией З. п. распределяются по двум основным группам: а) знаки отделяющие, б) знаки выделяющие. Отделяющими З. п. являются точка, вопросительный знак, восклицательный знак, запятая, точка с запятой, двоеточие, тире, многоточие. Они служат для разграничения независимых предложений, их частей (главного и придаточного предложения, группы подлежащего и группы сказуемого), однородных синтаксических элементов (однородных членов предложения, соподчиненных придаточных предложений), а также для указания на тип предложения по цели высказывания, на эмоциональный характер предложения, на перерыв речи. Выделяющими З. п. являются две запятые, два тире, скобки, кавычки. Они служат для обозначения границ синтаксической конструкции, которая вводится в предложение для дополнения, пояснения его членов или всего предложения в целом, для интонационно-смыслового выделения какой-либо части предложения, а также для указания на границы конструкции, содержащей название лица или предмета, к которому обращена речь, или выражающей субъективное отношение пишущего к своему высказыванию, или оформляющей чужое высказывание. Выделяющие З. п. всегда парные. Некоторые знаки могут выполнять разные функции, их называют универсальными (многоточие, скобки, кавычки).

Лит.:

Современный коми язык, ч. II. Синтаксис, Сыктывкар, 1967.

А. Н. Ракин

[]

Знаменательные части речи — см. Части речи

И

[]

И, и, i

десятая и одиннадцатая буквы коми алфавита. Их названия [и] употребляются как существительные: ыджыд и «прописное и», ичӧт и «строчное и», точка i «i с точкой». Буквы И, и, i обозначают гласную фонему [и]. Обозначение звука [и] двумя буквами обусловлено тем, что в коми языке гласный звук [и] может употребляться как после мягких, так и после твердых согласных. Буква i обозначает твердость стоящих перед ней согласных д, з, л, н, с, т (поэтому иногда ее называют чорыд i “твердая и”): дi «остров», мазi «пчела», вӧлi «был», мунi «ушел», сi «волокно», тi «вы». Перед буквой и эти согласные произносятся мягко: диван [д’иван], Зина [З’ина], ли [л’и] «камбий», нинпу [н’инпу] «липа», сикӧтш [с’икӧтш] «бусы», бӧрти [бӧрт’и] «после».

Буква i в прописном варианте не употребляется.

В древнепермской азбуке звуку [и] соответствовали также две буквы под общим названием “и”.

Г. Г. Бараксанов

[]

Игушев Евгений Александрович (11.03.1939, д. Пожня Сосногорского р-на Республики Коми) — коми языковед, доктор филологических наук, Заслуженный деятель науки Республики Коми. В 1953-1957 гг. И. учился в Ухтинском горно-нефтяном техникуме. Затем в 1958-1963 гг. И. обучался в Коми государственном педагогическом институте. После службы в армии и работы сельским учителем И. в 1969-1972 гг. учился в заочной аспирантуре Коми филиала АН СССР. В 1973 г. И. защитил кандидатскую диссертацию на тему «Русские заимствования в ижемском диалекте коми языка».

С 1973 г. И. работает в Сыктывкарском университете ассистентом, с 1974 г. — старшим преподавателем, с 1978 г. — доцентом, с 1992 г. — профессором кафедры коми и финно-угорского языкознания. С 1978 по 1986 г. работал деканом филологического факультета, а с 1992 по 1996 г. — заведовал кафедрой коми и финно-угорского языкознания. В 1990 г. при Тартуском университете (Эстония) И. защитил докторскую диссертацию на тему «Стилистика морфологических категорий коми языка».

И. — автор многих учебных пособий по коми языку: «Сборник упражнений по синтаксису коми языка» (Пермь — Сыктывкар, 1977), «Коми кыв кузя упражнениеяс» (Сыктывкар, 1977, соавторы Е. А. Меньшикова, А. Н. Карманова), «Коми кыв да йӧзкостса поэзия» (Сыктывкар, 1978, соавтор А. К. Микушев), «Современный коми язык (синтаксис)» (Сыктывкар, 1980), «Коми диалектология» (Сыктывкар, 1982), «Разговорная лексика коми языка» (Сыктывкар, 1982), «Практическая стилистика коми языка» (Пермь — Сыктывкар, 1979, 1986), «Русско-коми-венгерско-финско-немецко-английский разговорник» (М., 1985, соавторы Г. Г. Толстова, В. Я. Чернышова), «Введение в финно-угроведение» (Пермь — Сыктывкар, 1987), «Сопоставительная грамматика русского и коми языков» (Пермь — Сыктывкар, 1988). Большинство из этих работ подготовлены на основе прочитанных спецкурсов в Сыктывкарском университете.

И. является активным пропагандистом коми языка. Его статьи часто печатаются в республиканских журналах и газетах. Он автор трех популярных книг по занимательному коми языкознанию «Тайӧ муса кылӧн чой-вок сёрнитӧны...» (Сыктывкар, 1983), «Чужан кыв — менам олӧм да вӧт» (Сыктывкар, 1988), «Чужан кывтӧ он ньӧб» (Сыктывкар, 1994).

И. является членом Международного общества хунгарологов (Будапешт, 1977), зарубежным членом Финно-угорского общества (Хельсинки, 1993).

Лит.:

Игушев Евгений Александрович. — Ученые СГУ: биографические очерки. Сыктывкар, 1997, 32-34;

Ильина М. Игушев Е. А. — Кто есть кто в Республике Коми. Сыктывкар, 1995;

Попова Н. Чужан кывтӧ он ньӧб. — “Югыд туй”, 1989 вося май 28-öд лун.

А. И. Туркин

[]

Идиома — см. Фразеологизм.

[]

Ижемский диалект — один из диалектов коми языка, входящий вместе с вымским (см.), удорским (см.) и нижевычегодским (см.) в группу северо-западных диалектов. Его носители проживают в Республике Коми в бассейнах рек Ижмы (от ее устья и выше до д. Пожня), р. Усы и средней Печоры (от устья р. Ижмы и выше до д. Медвежской). На севере соседями ижемских коми являются русские и ненцы, на западе — русские и вымские коми, на юге — верхневычегодские коми и на востоке — носители печорского диалекта. Значительная часть ижемцев проживает также за пределами Республики Коми — в Тюменской, Архангельской и Мурманской областях.

Бассейн р. Ижмы заселен с давних времен. Археологические данные свидетельствуют, что время обитания там человека относится к периоду начиная от среднекаменного века до позднего средневековья. Массовое заселение его происходило довольно поздно. Первым поселением на р. Ижме была Ижемская слободка, основанная в середине 16 в. представителями вымских и удорских коми и русскими — выходцами из Усть-Цилемской слободки. Другие поселения — Мохча, Бакур, Варыш, Сизябск, Гам, Мошьюга — возникли только в 18 в. В конце данного столетия ижемцы начали заселять нижнее течение Ижмы, в начале 19 в. — берега Ижмы вниз от Краснобора до устья реки и вверх от Мошьюги до впадения р.Ухты. На Печоре первые поселения ижемцев — Щельяюр, Няшабож, Кыдзкар, Усть-Уса — появились в конце 18 в. Бассейн р. Усы был заселен ижемскими коми в конце 19 — начале 20 в. до устьев р. Воркуты и р. Ельца.

Начало формирования ижемских коми, с которым связано образование И. д., относится к 16 в. В нем приняли участие вымские и удорские коми, русские и ненцы. Базой же И. д. послужил вымский нуль-эловый диалект, который в основном сложился в 14-17 вв. К концу 18 в. И. д. выработал те особенности, которыми он отличался от других коми диалектов. Они заключаются в следующем: 1) в непервом слоге слова, а также в частицах отсутствует звук ӧ (на его месте употребляется звук е(э): ӧбессэ «дверь», колэ «надо», сюмед «береста», нинэмен «ничем» вместо лит. ӧдзӧссӧ, колӧ, сюмӧд, нинӧмӧн; 2) употребляются долгие гласные о, у, ы, ӧ, а, играющие смыслоразличительную роль: тыы «невод» (ср. ты «озеро»), пуу «брусника» (пу «дерево»), лоо «душа» (ло «будь»); 3) шире, чем в других диалектах, употребляются звуки х, ф, ц: картафель «картофель», камфет «конфета», хрест «крест», нахедитны «походить (на кого-л.)», рӧсход «расход», больница «больница», венец «венец»; 4) в русских заимствованиях часто произносится тш на месте ч: пӧлутшитны «получить», петшат «печать», тшетьверг «четверг»; 5) глаголы второго прошедшего времени во всех трех лицах в единственном числе имеют окончание -а и во множественном -аэсь и аась: ме сiя аддзылэма «я его видел», тэ мунэма «ты, оказывается, ушел», сыа мунэма «он, оказывается, ушел»; ми дыр кеже унмосьлэмаэсь «мы, оказывается, долго спали»; тi воомаась «вы, оказывается, прибыли»; ныа абу мунэмаэсь «они, оказывается, не ушли».

В лексике И. д. наряду с общекоми словами имеются специфические слова: мудас «нора, норка», ичай «отчим», нярас «мятый картофель», чегас «маленькая складка», кӧчрасьны «озираться», ёскыны «смотреть уставившись», шывыы «худой, плохой, жидкий», чезласьны «трескаться, растрескиваться» и др.

Изучение И. д. началось еще в 19 в. Первым исследователем его был М. А. Кастрен (см.). Языковые данные диалекта были использованы им для составления коми грамматики (Elementa grammatices Syrjaenae, Helsingforsiae, 1844). Позднее ижемские тексты и слова собирали Ф. И. Видеман (см.), Ю. Й. Вихман (см.), Т. Э. Уотила (см.), А. Шренк. Сведения о И. д. содержались в статье М. Ф. Истомина (см.) («Об этимологических формах ижемско-зырянского языка», 1857) и в работе П.Михайлова (см.) («Практическое руководство по изучению ижемско-зырянского языка», 1873).

В 20 в. интерес к И. д. возрастает. Богатый фактический материал, собранный в разные годы (начиная с 1944 г.) научными сотрудниками Коми филиала АН СССР в разных диалектных регионах, сделал возможным издание «Сравнительного словаря коми-зырянских диалектов» (1961), в который вошла и лексика И. д. Полное системное описание И. д. — его фонетики, морфологической структуры, особенностей словарного состава — выполнено М. А. Сахаровой (см.) и Н. Н. Сельковым (см.). Описан также говор обских и кольских коми.

Лит.:

Игушев Е. А. Русские заимствования в ижемском диалекте коми языка. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата.филологических наук. Тарту, 1973.

Лыткин В. И. Диалектологическая хрестоматия по пермским языкам. М., 1955;

Сахарова М. А., Сельков Н. Н. Ижемский диалект коми языка. Сыктывкар, 1976.

Л. М. Безносикова

[]

Изучение коми языка за рубежом — деятельность ученых, научных школ и организаций за рубежом по исследованию коми языка. И. к. я. р. является частью исследовательского процесса по изучению финно-угорских (уральских) языков. С первых трудов зарубежных ученых-лингвистов по сравнительному финно-угорскому языкознанию материал коми языка привлекался в качестве иллюстраций и подтверждения многих теоретических положений. Коми язык стал изучаться до выхода в свет обобщающих трудов О. Доннера, Й. Буденца, Й. Синнеи, Т. Лехтисало по финно-угорскому языкознанию (см. Генец А., Витcен Н., Габеленц Х. К., Миллер Г. Ф., Страленберг Ф. И., Мессершмидт Д. Г. и др.). Основу коллекций коми языкового материала для ученых-уралистов заложили известные финно-угроведы 19 в. А. М. Шёгрен, Ф. Й. Видеман и М. А. Кастрен. В 20 в. коми язык изучался уже отдельно или вместе с удмуртским языком как объект пермистики (см.).

Центры И. к. я. р. сложились в Венгрии и Финляндии, а также в Эстонии, Германии, Австрии, Великобритании.

Исследованием пермских языков, в том числе и коми, в Венгрии традиционно занимаются в центрах финно-угорского языкознания. В различные годы коми язык исследовался сотрудниками кафедр финно-угорского языкознания гуманитарных факультетов Будапештского университета им. Лоранда Этвёша, Дебреценского университета им. Лайоша Кошута, финно-угорского сектора Института языкознания Венгерской Академии наук. В настоящее время исследования по коми языку проводятся также в семинаре по уралистике Печского университета.

Первым венгерским лингвистом, овладевшим коми языком, был известный финно-угровед Д. Фокош-Фукс. До начала первой мировой войны он дважды (в 1911 и 1913 гг.) побывал на коми земле, изучал диалекты коми языка, собирал языковой и фольклорный материал, который затем был дополнен в результате общения с солдатами царской армии коми национальности, находившимися в плену на территории Венгрии. Его многочисленные работы, написанные на немецком и венгерском языках, посвящены проблемам морфологии, синтаксиса, лексикологии коми языка. Большой интерес представляют также этимологические и диалектологические изыскания. (см. Фокош-Фукс Д. Р.).

Как специалист по пермским языкам начал свою деятельность академик Д. Лако, в течение многих лет возглавлявший финно-угорский сектор Института языкознания Венгерской Академии наук. В сфере его интересов находилась звуковая и морфологическая структура коми слова, проблемы этимологии (см. Лако Д.).

Суффиксальная система коми языка исследована в ряде работ М. Кёвеши, долгие годы работавшей на кафедре финно-угорского языкознания Дебреценского университета. Важнейшей из них является книга «Древние суффиксы пермских языков» (см. Кёвеши М. А.).

Значительный вклад в исследование пермских языков внес известный ученый Э. Васойи, занимавшийся преимущественно вопросами морфологии коми языка и этнической истории коми (см. Васс Э.)

Наиболее авторитетным зарубежным специалистом по коми языку в настоящее время является профессор К. Редеи. Он занимается вопросами языковых контактов, исторической фонетики и морфологии пермских языков; разработал много новых этимологий. К. Редеи неоднократно бывал в Республике Коми, собирал материал для научных исследований и основательно овладел коми языком (см. Редеи К.).

Коми язык находился в сфере научных интересов венгерской исследовательницы Эвы Коренчи (1943-1980), среди работ которой можно отметить следующие: «О проблеме абсолютного корня глаголов в коми-зырянском языке» (1971), «Проблемы вокализма пермских языков» (1974).

Термины родства в коми языке были исследованы преподавателем кафедры финно-угорского языкознания Будапештского университета Эникё Сий (род. в 1944 г.), которая также неоднократно в целях сбора научного материала, бывала в Республике Коми. Результаты ее работ обобщены в труде «О системе терминов родства в пермских языках» (1979-1980). Ференц Молнар (род. в 1942 г.) написал диссертацию, посвященную истории гласных конца слова в пермских языках.

Материал коми языка в своей научной работе использовали также специалисты по другим языкам. Известный исследователь марийского языка Эдён Беке (1883-1964) посвятил проблемам пермских языков следующие работы: «О пролативе в удмуртском и зырянском языках» (1911-1912), «К истории некоторых суффиксов именного словообразования в пермских языках» (1953). Ряд статей, имеющих отношение к коми языку, опубликовал в соавторстве с К.Редеи ученый-ориенталист профессор Андраш Рона-Таш (род. в 1931 г.): «Тюркско-булгарские заимствования древнепермского периода в пермских языках» (1972), «Некоторые вопросы тюрко-булгарско-пермских контактов» (1975). Большой интерес для финно-угроведов представляет также работа о связях марийского и пермских языков и этимологические заметки профессора Габора Берецки (род. В 1928).

Из представителей молодого поколения венгерских лингвистов исследованиями в области коми языкознания занимаются ученик К.Редеи, преподаватель Печского университета Аттила Добо (род. в 1955 г.) и Эмилия Надь (род. в 1955 г.). В сфере интересов А. Добо находятся историческая фонетика и диалектология пермских языков, Э. Надь исследует морфологию и синтаксис пермских и марийского языков.

Традиции по исследованию коми языка в Финляндии были заложены в начале 19 в. Первым собирателем материала по коми языку был академик Российской Академии наук А. Шёгрен. Он предпринял экспедиционные поездки к карелам, коми, марийцам, удмуртам. В 1827 г. он проехал по селам в бассейнах Вычегды и Сысолы, останавливался в Усть-Сысольске. Во время поездки Шёгрен собрал богатый материал по коми языку, который частично был издан (см. Шёгрен А. М.). Другой финский исследователь уральских языков, проведший многие годы в экспедициях на Севере и в Сибири, М. А. Кастрен изучил ижемский диалект коми языка и издал в 1844 г. на латинском языке книгу «Первоначальные сведения о грамматике зырянского языка» (см. Кастрен М. А.).

В конце 19 — начале 20 вв. наступает этап более углубленного изучения коми языка. Это связано с жизнью и деятельностью известного финского лингвиста Ю. Вихмана. В 1901-1902 гг. Ю. Вихман почти полгода пробыл в Коми крае, собирал диалектный материал, записывал фольклорные произведения. Он стал первым коми диалектологом. Его записи легли в основу фонда коми языка в Хельсинки. Всю жизнь финский ученый составлял словарь коми языка, но не успел его издать (см. Вихман Ю.Й.). Ученик Ю. Вихмана, Т. Уотила подготовил к изданию этот словарь и опубликовал его в 1942 г. Т .Уотила поддержал традицию по исследованию коми языка. По политическим причинам он не мог свободно приезжать в Коми край, поэтому работал на собранном его учителем языковом материале. Т. Уотила внес большой вклад в изучение системы согласных коми языка (см. Уотила Т.Э .).

Лексика коми языка стала предметом исследований еще одного финского ученого — Я. Калимы. Свои изыскания он обобщил в монографии «Русские заимствования в зырянском языке», изданной в 1911 г. на немецком языке, и в ряде других работ (см. Калима Я. Л.). В послевоенный период коми языком в Финляндии интересовался академик Э. Э. Итконен (см.), который написал несколько статей по коми фонетике. Немец по национальности, финский ученый—финно-угровед Г. Стипа долгое время изучал синтаксис инфинитных форм глагола, приезжал в начале 60-х гг. в Сыктывкар изучать коми язык и опубликовал несколько работ (см. Стипа Г. Й.). В настоящее время в Финляндии исследуют коми язык профессор Хельсинкского университета Р. Бартенс и научный сотрудник П. Кокконен. Р. Бартенс опубликовала несколько лингвистическо-текстологических статей о поэтике причитаний и языке стихов И. А. Куратова, а также перевела на финский язык лирические стихи коми поэтов. Она также была инициатором проведения в Хельсинкском университете симпозиума по творчеству И. А. Куратова в 1990 г., к началу которого был издан сборник научных трудов куратоведов и стихов поэта в переводах на финский язык под названием «Первый поэт коми народа» (см. Бартенс Р. Р.). П. Кокконен занимается публикацией коми текстов, собранных Т. Уотилой во время II мировой войны от попавших в плен коми солдат. Издано уже 4 тома «Зырянских текстов» с переводами на немецкий язык. Кроме того, П. Кокконен занимается и конкретными вопросами коми языка. (см. Кокконен П. Р. Х.).

В Эстонии первым исследователем коми языка был живший в 19 в. академик Российской Академии наук Ф. Й. Видеман. Он изучал коми язык на основе переводных церковных текстов, издал на немецком языке два варианта грамматики коми языка, а также объемистый словарь коми языка (см. Видеман Ф. Й.). Традицию, заложенную. Ф. Й. Видеманом, поддержал в нашем веке академик АН Эстонии, профессор Пауль Аристэ (1905-1990). В 40-х годах он записал множество текстов от коми информаторов. На основе этого материала он описал явление лабиализации ы и ӧ в говоре с. Нившера, привлекал коми материал в других своих работах, публиковал коми фольклорные тексты на страницах ученых записок Тартуского университета. В настоящее время в Эстонии некоторые вопросы коми языка рассматриваются в работах лингвистов Пауля Алвре (род. в 1921 г.), Тийт-Рейна Вийтсо (род. в 1938 г.). Специалистом по коми языку в Таллине является А.-Р. Хаузенберг (см.). Известны ее труды по диалектологии, языковым контактам, а также монография «Названия животных в коми языке» (1972).

Традиция изучения коми языка в Германии была заложена в 19 в. В 1841 г. в г. Альтенбурге вышла небольшая книга немецкого ученого Х. Габеленца «Основные черты зырянской грамматики» на немецком языке (см. Габеленц Х. К. ). Более активно немецкие ученые обратились к коми языку во второй половине нашего века, когда появились публикации коми текстов, грамматики, монографии по диалектам и словари. Так, тему лично-притяжательных суффиксов разрабатывал В. Шлахтер (см.), который в 1960 г. на немецком языке издал книгу «Исследования о посессивных суффиксах в коми языке», представляющую собой пока единственную опубликованную крупную работу на эту тему. Другой известный финно-угровед — И. Батори (см.) - издал книгу «Сложные слова и словосочетания в зырянском языке в сравнении с удмуртским» (1969). В Германии исследованиями по коми языку занимаются в двух центрах. В Гамбурге профессор В. Феэнкер (см.) изучал фонетические и морфологические свойства коми языка с применением машинной обработки текстов. В Мюнхене при финно-угорском семинаре университета Рейнгарт Бройхер-Шмидтом подготовлена крупная работа по лексике коми языка «Структура, семантика и диалектная география коми названий животных» (1975). В 1978 г. там же вышла монография Марианне Кнайсл о словообразовательных суффиксах глагола коми языка.

Научную школу изучения коми языка в Великобритании основал известный исследователь коми литературы Джон Гордон Коутс (род. в 1918 г.), которому произведения коми писателей доступны на языке оригинала. Он подготовил ученика - исследователя коми языка Р. Бейкера, научные интересы которого касаются коми грамматики. В 1985 г. в Хельсинки на английском языке вышла его монография, посвященная вопросам развития коми падежной системы (см. Бейкер Р. В.).

Большинство зарубежных финно-угроведов в своих работах так или иначе привлекает материал коми языка. Ценные замечания в связи с этим материалом содержатся в трудах крупнейших уралистов Петера Хайду, Дюлы Дечи, Бьёрна Коллиндера, Микко Корхонена, Вальтера Таули, Юха Янхунена и др. Среди тех, кто занимается И. к. я. р., уверенно владеют разговорным коми языком К. Редеи, П. Кокконен, А. Добо. Они активно передают свои знания студентам, пропагандируют коми культуру и язык в своих странах. В последние десятилетия заметно усилилось внимание зарубежных ученых к коми языку.

Основными результатами И. к. я. р. являются труды:

Берецки Г. Взаимоотношения марийской лексики с лексикой мордовских и пермских языков. — Congressus Internationalis Fenno-Ugristarum Budapestini habitus 20.-24.IX.1960. Budapest, 1963, 202-203; Феэнкер В. Архитектоника коми-зырянского языка. Гамбург, 1985; Хаузенберг А.-Р. Названия животных в коми языке. Таллин, 1972; Ariste P. Mхningaid mдrmeid komi keele foneetika alalt. — Emakeele Seltsi Aastaraamat, 5. Tallinn, 1959, 263-256; / Komi-Syrjдnisches aus dem Dorfe Nivsera. — Fenno-Ugristica, 7. Tartu, 25-29; Baker R. The Development of the Komi Case System. A Dialectological Investigation. Helsinki, 1985; Bаtori I. Wortzusammensetzung und Stammformverbindung im Syrjдnischen mit Berьcksichtigung des Wotjakischen. Wiesbaden, 1969; Beke Ӧ. A votjаk еs zьrjеn prolativusrоl. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek. 41. Budapest, 1911-1912, 241-274; / Zur Geschichte einiger permischen Nominalbildungssuffixe. — Acta Linguistica Academiae Scientiarum Hungaricae, 2. Budapest, 1952, 317-353; / Nеhаny permi nеvszоkеpz˜ eredete. — A Magyar Tudomаnyos Akadеmia Nyelv- еs Irodalomtudomаnyi Osztаlyаnak Kӧzlemеnyei, 3. Budapest, 1953, 57-90; Broicher-Schmidt K. Struktur, Semantik und Dialektgeographie syrjдnischer Tiernamen. Mьnchen, 1975; Castrеn M.A. Elementa grammatices Syrjaenae. Helsingforsiae, 1844; Dobо A. Zum Akzent im Permischen. — Urаlisztikai tanulmаnyok. (Hajdъ Pеter 60. szьletеsnapja tiszteletеre). Budapest, 1983, 95-104; / Zwei phonologische Prozesse in syrjдnischen Dialekten. — Bibliotheca Uralica 7. Budapest, 163-166; Fokos-Fuchs D. Zьrjеn szӧvegek. Budapest, 1916; / Volksdichtung der Komi (Syrjдnen). Budapest, 1951; / Syrjдnisches Wӧrterbuch I-II. Budapest, 1959; Gabelentz H. Grundzьge der syrjдnischen Grammatik. Altenburg, 1841; Kalima J. Die russischen Lehnwӧrter im Syrjдnischen. Helsingfors, 1910; Kneisl M. Die Verbalbildung im Syrjдnischen. Verӧffentlichungen des Finnisch-Ugrischen Seminars an der Universitдt Mьnchen. Serie C, Band 9. Mьnchen, 1978; Kдenkukuntayӧt: Komien lyriikkaa. Toimettanut ja suomentanut Raija Bartens, Pieksдmдki, 1984; Kokkonen P. Komisyrjддnin kielioppia ja tekstejд. Helsinki, 1984; Komin kansan ensimmдinen runoilija. 150 vuotta I.A.Kuratovin syntymдstд. Helsinki, 1990; Korenchy Й. A zьrjеn abszolút iget˜ problеmаjаrоl. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek, 73. Budapest, 1971, 153-162; / Permi vokalizmusproblеmаk. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek, 76. Budapest, 1974, 37-75; Kӧvesi M. A permi nyelvek ˜si kеpz˜i. Budapest, 1965; Lakо Gy. A permi nyelvek szоvеgi magаnhangzоi. — Finnugor Йrtekezеsek, 2 sz., 1934; / Permi szоfejtеsek. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek, 52. Budapest, 1949, 137-143; 1950, 239-246; / Zur Frage des permischen Prosekutivs und Transitivs. — Suomalais-ugrilaisen Seuran Toimituksia: Mеmoires de la Sociеtе Finno-Ougrienne, 98. Helsinki, 219-243; / Etimolоgiai еszrevеtelek. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek, 56. Budapest, 1955; 33-46; / Die Form des Imperativs in den permischen Sprachen. — Finnisch-Ugrische Forschungen, 40. Helsinki, 1973, 107-116; Molnаr F. A permi nyelvek szоvеgi magаnhangzоinak tӧrtеnetеr˜l. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek, 76. Budapest, 1974; 77-118; Nagy E. Az egyszeru ismеtlеs egyik fajtаja a permi nyelvekben еs a cseremiszben. — Urаlisztikai tanulmаnyok. Hajdъ Pеter 60. szьletеsnapja tiszteletеre. Budapest. 1983, 285-294; Rеdei K. Die Postpositionen im Syrjдnischen unter Berьcksichtigung des Wotjakischen, Budapest, 1962; / Jurаk-szamojеd jӧvevеnyszоk a zьrjеn nyelvben. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek, 64. Budapest, 1962, 71-95; / Obi-ugor jӧvevеnyszоk a zьrjеn nyelvben. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek, 66. Budapest, 1964, 3-15; / A permi nyelvek els˜ szоtagi magаnhangzоinak a tӧrtеnetеhez. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek, 70. Budapest, 1968, 35-45; / Die syrjдnischen Lehnwӧrter im Wogulischen, Budapest — The Hague, 1970; / Chrestomathia Syrjaenica. Budapest, 1978; Rеdei K. — Rоna-Tas A. A permi nyelvek ˜spermi kori bolgаr-tӧrӧk jӧvevеnyszavai. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek, 74. Budapest, 1972; 281-298; / A bolgаr-tӧrӧk — permi еrintkezеsek nеhаny kеrdеse. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek, 77. Budapest, 1975, 31-44; Schlachter W. Studien zum Possessivsuffix des Syrjдnischen. Berlin, 1960; Sjӧgren A. Die Syrjдnen, ein historisch-statistisch-philologischer Versuch. — Gesammelte Schriften. St.Petersburg, 1861; Stipa G. Funktionen der Nominalformen des Verbs in den permischen Sprachen. Helsinki, 1960; Syrjдnische Texte. Band I, Komi-Permjakisch. Helsinki, 1985; Syrjдnische Texte. Band II, Komi-Syrjдnisch: Izma-, Pecora- und Vym-Dialekte. Helsinki, 1986; Syrjдnische Texte. Band III, Komi-Syrjдnisch: Luza-Letka-, Ober-Sysola-, Mittel-Sysola-, Prisyktyvkar-, Unter-Vycegda- und Udora-Dialekte, gesammelt von T.E.Uotila, ьbersetzt und herausgegeben von Paula Kokkonen. Helsinki, 1989; Szнj E. A permi rokonsаgnevek rendszerеr˜l, I-II. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek, 81 (1979), 247-272; 82 (1980), 147-172; Uotila T. Zur Geschichte des Konsonantismus in den permischen Sprachen. Helsinki, 1933; / Syrjдnische Chrestomathie mit grammatikalischem Abriss und etymologischem Wӧrterverzeichnis. Helsinki, 1938; Vаszolyi E. Komi (zьrjеn) pеnznevek еs a rеgi komi pеnzszаmнtаs. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek. 59, Budapest, 1957; 120-129; / Letkai nyelvmutatvаnyok. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek. 62, Budapest, 1960; 340-350; / Szеljegyzetek a zьrjеn szemеlynevek еs nеvadаs kеrdеsеhez. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek. 63, Budapest, 1961; 388-401; / Zьrjеnek a Kanyin fеlszigeten. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek. 66, Budapest, 1964; 17-34; / Adatok egy zьrjеn nyelvjаrаs múltjаrоl еs jelenеr˜l. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek, 67. Budapest, 1965; 7-31; / Zьrjеnek, Perm, Bjarmia. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek, 69. Budapest, 1967; 283-311; / Йszaki zьrjеn epikus еnekek. — Ethnographia, 78. Budapest, 1967; 438-451; / Prolatívusz, tranzitívusz, lokatívusz a zьrjеnben, a votjаkban еs a finnugor nyelvekben. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek, 70. Budapest, 1968; 47-85; Wichmann Y. Syrjдnische Volksdichtung. Helsingfors, 1916; / Syrjдnisch-deutsches Wӧrterbuch nebst Hauptzьgen der Formenlehre. Helsinki, 1942; Wiedemann F.J. Syrjдnisch-deutsches Wӧrterbuch nebst einem wotjakisch-deutschen im Anhange und einem deutschen Register. St. Petersburg, 1880; / Grammatik der syrjдnischen Sprache mit Berьcksichtigung ihrer Dialekte und des Wotjakischen. St. Petersburg, 1884.

Лит.:

Бараксанов Г. Г., Мартынов В. И. Развитие коми филологической науки. Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского Отделения РАН, вып. 20. Сыктывкар, 1975;

Гуя Я. Центры финно-угроведения в Венгрии. — “Советское финно-угроведение”. Таллин, 1970, №4, 303-305;

Хайду П. Уральские языки и народы. М., 1985;

Цыпанов Е. Академик Пауль Аристэ как исследователь коми языка. — Fenno-ugristica. Труды по финно-угроведению, 12: Ученые записки Тартуского гос. ун-та. Тарту, 1985, 83-90;

Finnugor еletrajzi lexikon. Budapest, 1990;

Rеdei K. Chrestomathia syrjaenica. Budapest, 1978.

Е. А. Айбабина, Е. А. Цыпанов

[]

Именительный падеж (номинатив, к. нимтан) — независимая падежная форма, выполняющая назывную функцию и в качестве прямого падежа противопоставляемая косвенным падежам.

Значения И. п.: 1) Субъект действия или состояния, выражаемый: а) подлежащим: Лым еджыд тшакъяс чурвидзисны важ пипу коръяс увсянь... (И. Торопов) «Белые, как снег, грибы виднелись из-под старых осиновых листьев...» И шондi оз ӧткодя шонты быдӧнӧс «И солнце не каждого греет одинаково»; б) распространителем в абсолютных деепричастных конструкциях: Шондi петiгӧн дзоридз косьмис (В. Савин) «На восходе солнца цветок завял»; в) определением перед отглагольными существительными: Петрик ылысмӧм мысти Гриш лэччис тшӧтш пыж дiнӧ... (П. Доронин) «После ухода Петрика Гриша тоже спустился к лодке...» 2) Определительное значение выражается: а) определением: Войпукын оз пукавсьы, Чӧрсыс киысь гылалӧ, Печканыссӧ ислалӧ, Кудель тошкыс тiралӧ (народная песня) “На посиделках не сидится, Веретено с рук валится, Прялка-то падает, Борода кудели дрожит”, б) приложением: Пыстин Максим, Куршайт Гришлӧн батьыс, кык арӧсӧн заводитiс вӧрын келавны (П. Доронин) «Пыстин Максим, отец Куршайт Гриши, с двенадцати лет начал бродить по лесам», в) предикативным членом составного именного сказуемого: Тайӧ — Ювеналий Лихачев, миянкӧд жӧ мунысь... (И. Торопов) «Это — Ювеналий Лихачев, отъезжающий вместе с нами...». Варгӧс морт — абу ёрт (пословица) «Ленивый человек — не товарищ». Лун тӧв — мам тӧв, вой тӧв — ичинь пом тӧв «Южный ветер — ветер матери, северный ветер — ветер мачехи». 3) Назывное значение. Выражается обращением (см.), при назывании темы в составе текста, а также в названиях, надписях, заголовках: Но, пиян, вай сьылыштамӧ ли мый ли? (П. Доронин) «Ну, сыновья, давайте споемте, что ли?», Иван Алексеевич Куратов! Сiйӧ пуктiс подув коми литературалы «Иван Алексеевич Куратов! Он является основоположником коми литературы».

Форма И. п. употребляется в послеложных конструкциях (см.) пызан дорын «возле стола», керка сайын «за домом».

Лит.:

Карманова А. Н. Современный коми язык. Морфология. Учебное пособие. Сыктывкар, 1980;

Современный коми язык, ч.I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955.

Г. А. Некрасова

[]

Инверсия — см. Порядок слов.

[]

Инкорпорация (лат. incorporatio — объединение, включение в свой состав) — продуктивный способ образования слов (или особых языковых единиц) путем объединения с помощью служебных элементов примыкающих друг к другу корней. В коми языке И. обнаруживается в наличии большой группы глаголов, включающих в свой состав объект или обстоятельство действия, напр., гачасьны «надеть штаны», пальтоасьны «надеть пальто», уравны «охотиться на белку», которые могут иметь при себе разного рода определители, образуя устойчивые комплексы, объединяемые общим служебным элементом: гӧрд гачасьны (надеть красные штаны) от гӧрд гач «красные штаны», выль пальтоасьны «надеть новое пальто» от выль пальто «новое пальто», унапӧвставны «сложить в несколько слоев» от уна пӧвста «в несколько слоев», кык бана шаньгаасьны «двурушничать» от кык бана шаньга «двуличный человек», букв. «шаньга с двумя лицевыми сторонами». Имеются также сложно-суффиксальные прилагательные: сьӧд синкыма «чернобровый» от сьӧд синкым «черные брови», кузь юрсиа «длинноволосый» от кузь юрси «длинные волосы» (см. Словообразование).

Г. В. Федюнёва

[]

Интерференция (от лат. inter — взаимно и ferio — касаюсь, ударяю) — случаи отклонения от норм второго языка под влиянием родного, происходящие в речи двуязычных лиц (см. Двуязычие).

Главный источник И. — расхождения в системах взаимодействующих языков. И. может проявляться на всех уровнях языка. Когда И. проявляется в фонетике, ее называют акцентом (см.). Источником фонетической И. могут служить различия в фонемном составе и в правилах сочетаемости фонем контактирующих языков. Так, в русской речи носителей коми языка встречаются случаи устранения стечения согласных в начале слова, напр., слово вдруг произносится как друг, слово внук — как нук и т.д. Это происходит потому, что стечение согласных звуков в данной позиции не характерно для коми языка.

Источником грамматической И. может стать различный состав грамматических категорий, различные способы их выражения и т. п. Напр., отсутствие грамматической категории рода в коми языке нередко служит причиной того, что коми, изучающие русский язык, не учитывают, что слова русского языка, относящиеся к различным частям речи, имеют грамматические значения мужского, женского и среднего рода.

Для русской речи коми типичны случаи построения синтаксических конструкций по моделям родного языка. Напр., в притяжательной конструкции обладатель в именительном падеже находится в препозиции к обладаемому (керка ӧдзӧс «дверь избы, букв. изба (избяная) дверь»), поэтому носители коми языка могут сказать: машина кузов вместо кузов машины, кипятильник провод вместо провод кипятильника.

Причиной И. в лексике служит преимущественно несовпадение смысловых объемов слов взаимодействующих языков. Напр., с глаголами русского языка послать и сослать в коми языке соотносится слово ыстыны (ыстыны челядьӧс школаӧ «послать детей в школу» — ыстыны ссылкаӧ «сослать в ссылку»). Поэтому возможно появление такой фразы: *Ниловну арестовывают, а Павла и других революционеров посылают (вместо: ссылают) в Сибирь.

Возникновение различных типов И. в речи двуязычных лиц зависит от степени владения неродным языком.

Лит.:

Азарова В. Т., Манова Н. Д. О грамматических особенностях русской речи коми населения. — Взаимодействие финно-угорских и русского языков, Сыктывкар, 1984, 84-91;

Айбабина Е. А. Интерференция на лексическом уровне в условиях национально-русского двуязычия (на материале русского и коми языков). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата.филологических наук. М., 1988;

Айбабина Е. А. Некоторые особенности лексической и лексико-семантической интерференции в русской речи носителей коми языка, Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 138, Сыктывкар, 1985;

Тираспольский Г. И. Особенности употребления русского родительного падежа в условиях коми-русского двуязычия. — Взаимодействие финно-угорских и русского языков, Сыктывкар, 1984, 108-119.

Е. А. Айбабина

[]

Интонация (от лат. intono — громко произношу), — изменение основного тона, интенсивности, тембра и длительности звучащих предложений. И. членит речевой поток на смысловые отрезки, противопоставляет предложения по цели высказывания и детализирует внутри них смысловые отношения, участвует в выражении эмоций. В коми языке существует повествовательная, вопросительная, восклицательная, перечислительная типы И. При повествовательной И. тон обычно понижается к концу предложения. Вопросительная И. может быть двоякой: если в предложении есть вопросительное слово, на него падает логическое ударение и вследствие этого тон его повышается; если вопросительного слова нет, тон обычно повышается к концу предложения. Ответная И. предполагает понижение тона к концу фразы для большей убедительности ответа, состоящего из одного слова, причем последний его слог может быть удлиненным. Восклицательная И. бывает разной в зависимости от выражаемой эмоции: приказа, повеления, удивления, испуга, радости и т. д. При перечислительной И. темп предложения замедляется, перечисляемые слова произносятся с повышением тона и удлинением ударного слога. В любом случае при перемещении логического ударения тон повышается на ударном слоге. В некоторых коми диалектах (напр., в верхневычегодском) при повествовательной И. происходит резкое повышение тона в конце предложения, а при вопросительной И. (напр., в ижемском диалекте) — удлинение последнего слога.

Г. Г. Бараксанов

[]

Инфинитив (от лат. infinitivus — неопределенный) — неспрягаемая форма глагола, обозначающая действие безотносительно к выражению времени, наклонения, в определенных случаях и лица-числа субъекта действия, напр., радейтны «любить», овны «жить». Под И. подразумевают и словарную форму глагола, которую используют как единицу при описании глаголов в словарях, учебниках и учебных пособиях, напр., летйыны «дергать, трепать»; менӧ эн летйы «не дергай меня»; тӧв летйис пуяссӧ «ветер трепал деревья» (КРС, 372).

Показателем И. в коми языке является суффикс -ны. В учебно-методической литературе иногда выделяют показатель -ыны, где первый ы исторически является конечной гласной основы глагола, напр., чуж-йы-ны «пнуть».

Отрицательный И. в коми языке образуется при помощи сочетания отрицательной частицы не, стоящей перед И., напр., Колӧ талун не сёрмыны поезд вылӧ! «Надо сегодня не опоздать на поезд!» Отрицательный И. возник под влиянием русского языка и широко употребляется в современном коми языке. В близкородственном удмуртском языке соответствий ему нет.

По грамматическому значению И. в коми языке близок к отглагольным существительным с суффиксом -ӧм, которые выражают действие абстрактно, напр., Олӧм овны абу потшӧс вуджны и Олӧмтӧ олӧмыд абу потшӧс вуджӧм (поговорка) «Жизнь прожить — не через изгородь перелезть».

От И. русского и других индоевропейских языков коми И. отличается большим разнообразием морфологических характеристик. Как и в других финно-угорских языках, И. коми языка сохраняет многие черты, свойственные существительным. Так, коми И. 1) присоединяет к себе определенно-притяжательные суффиксы, напр., Ичӧт пыжӧн Эжва шӧрын Чери кыйысь вуджӧ. Пелыс тэрыба зэв вӧрӧ, Лоптаасьныс кужӧ (В. Лыткин) «На маленькой лодке по середине Эжвы переплывает рыболов. Весло быстро гребет, загребать (он) умеет», Пӧдныд верман паньтыр ваӧн (поговорка) «Утонуть-то можешь и в ложке воды»; 2) часто употребляется с суффиксами винительного падежа -тӧ, -сӧ: Майбыр налы овнысӧ: налӧн ӧд петукыс кольк вайӧ и ӧшкыс лысьтӧ (поговорка) «У них все есть, букв. Хорошо им жить-то: у них и петух несется и бык доится»; в устной речи к нему присоединяется суффикс множественного числа; 3) образует сочетания с послелогами, напр., Куканьсӧ начкисны сёйны вылӧ «Теленка зарезали на прокорм, чтобы съесть». Для И. коми языка характерно указание на лицо и число субъекта действия (в случае присоединения определенно-притяжательных суффиксов), что совершенно не свойственно И. германских, романских и славянских языков. Использование термина И. («неопределенный»)» по отношению к коми языку является не совсем точным, т. к. коми И. часто приобретает определенность с помощью притяжательных суффиксов.

В предложении И. чаще всего выступает как часть глагольного составного сказуемого (см.) в сочетании с различными глаголами, напр., Вася шуис ӧтнасӧн мӧдӧдчыны подӧн (Я. Рочев) «Вася решил отправиться один пешком». В таком употреблении И. выступает как зависимый. В функциях подлежащего и сказуемого И. выступает как независимый, напр., Велӧдчынытӧ некор абу сёр (поговорка) «Учиться никогда не поздно». И. имеет значение относительного времени, зависимый И. чаще всего выражает потенциальное действие, а независимый — настоящее/будущее время в широком временном значении, напр., Именинниклы овны да вывны, не висьны«Имениннику жить да поживать, не болеть». И. в коми языке характеризуется широким синтаксическим употреблением в разных функциях; основа И. часто управляет и зависимыми распространителями, образуя разнообразные инфинитивные обороты.

Лит.:

Прокушева Т. И. Инфинитив в коми языке. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата.филологических наук. Сыктывкар, 1981;

Прокушева Т. И. Фонетическая характеристика инфинитива в пермских языках. Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 108. Сыктывкар, 1984;

Современный коми язык, ч.I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955;

Цыпанов Е. А. Отрицательный инфинитив в коми языке. — Грамматика и лексикография коми языка. Труды Института языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 58. Сыктывкар, 1955, 132-140;

Stipa G. Funktionen der Nominalformen des Verbs in den permischen Sprachen. Helsinki, 1960.

Е. А. Цыпанов

[]

Инфинитивное предложение — односоставное предложение, единственным главным членом которого является независимый инфинитив, напр., Гашкӧ, пыравлыны вокзалӧ? (И. Торопов) «Может быть, зайти на вокзал?» Как и в безличных предложениях (см.), в И. п. субъект не может быть в форме подлежащего. И. п. в коми языке развились сравнительно недавно под влиянием русского языка, напр., в предложениях с модальными оттенками приказания, уверенности: Та мында нянь миянлы не чукӧртны! (Г. Федоров) «Столько хлеба нам не собрать!» Построитчыны колоннаӧ нёль мортӧн! (И. Торопов) «Построиться в колонну по четыре!» И. п. могут выражать необходимость совершения действия, желание, стремление, сомнение, удивление, повеление, невозможность совершения действия. Модальные значения И. п. выражаются и при помощи различных частиц, вводных слов, интонации, напр., Эськӧ чужны кӧ татӧнi кыкысь, эськӧ овны кӧ танi кык нэм (А. Мальцев) «Родиться бы здесь второй раз, прожить бы здесь две жизни». В И. п. могут употребляться и повторяющиеся, и разнокоренные инфинитивы. В И. п. инфинитивы, образуя предикативное ядро предложения, выступают в функции сказуемого.

Лит.:

Лудыкова В. М. Коми кывйын прӧстӧй сёрникузя. Учебнӧй пособие. Сыктывкар, 1991;

Лудыкова В. М. Öнiя коми кывлӧн синтаксис. I юкӧн. Кывтэчас да прӧстӧй сёрникузя. Сыктывкар, 1993;

Прокушева Т. И. Инфинитив в коми языке. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата.филологических наук. Сыктывкар, 1981;

Прокушева Т. И. Модальность инфинитивных предложений в коми языке. — Советское финно-угроведение. Таллин, 1982, №3, 178-182;

Современный коми язык, ч.II. Синтаксис. Сыктывкар, 1967; 

Цыпанов Е. А. Отрицательный инфинитив в коми языке. — Грамматика и лексикография коми языка. Труды Института языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 58. Сыктывкар, 1955, 132-140;

Stipa G. Funktionen der Nominalformen des Verbs in den permischen Sprachen. Helsinki, 1960.

Е. А. Цыпанов

[]

Инфинитные глаголные формы (неспрягаемые глагольные формы) — формы глаголов, не изменяющиеся по лицам, временам, наклонениям, и сочетающие в себе свойства глагола и других частей речи, а именно: существительных, прилагательных, наречий. К И. г. ф. в коми языке относятся инфинитив (см.), причастие (см.), деепричастие (см.) И. г. ф. финно-угорских языков отличаются большим разнообразием. Коми язык имеет один инфинитив, шесть разрядов причастий и свыше двадцати разрядов деепричастий.

И. г. ф. коми языка имеют следующие общие черты: 1) И. г. ф. выражают процесс, но своеобразно: инфинитив как отвлеченное понятие (пес поткӧдлыны «колоть дрова»), причастие как признак предмета (баксысь мӧс «мычащая корова»), деепричастия как признак действия или ситуации (уджавтӧг он пӧт «не работая не насытишься»). 2) В отличие от спрягаемых глаголов И. г. ф. не принимают лично-числовых суффиксов, не спрягаются, не имеют категорий наклонения и времени. 3) И. г. ф. выражают значение времени соотносительно со значением времени личных глагольных форм, т. е. имеют категорию относительного времени, напр., причастия настоящего времени на -ысь: Тайӧ воӧ Коми мулань шоныдсӧ пӧлялiс засухаӧн ыпъялысь Поволжье (В. Юхнин) «В этот год задувало жару в Коми край пылающее засухой Поволжье». Здесь относительное настоящее время причастия соотносится как одновременное ко времени спрягаемого глагола в форме 1 прошедшего времени. 4) В составе И. г. ф. употребляются залоговые суффиксы (см. Залог), показатели способов глагольного действия (см.), сочетания различных глагольных суффиксов. Причастия, деепричастия и инфинитивы управляют зависимыми словами, образуя дополнительные центры предикации в предложении. На уровне синтаксиса словосочетаний И. г. ф. образуют обороты, которые, как правило, в коми языке на письме не обособляются, напр., Видз вывтi мунiгӧн дзоридз ме аддзылi (В. Лыткин) «Идя по лугу, я видел цветок». 5) И. г. ф. выполняют синтаксические функции существительных (инфинитив), прилагательных (причастие), наречий (деепричастие). И. г. ф. коми языка присуща также функция члена составного сказуемого. 6) И. г. ф. в коми языке изменяемы: они не спрягаются, но присоединяют к себе определенно-притяжательные суффиксы, как и существительные, напр., Ог тӧд кытчӧ воштӧдчыным (И. Куратов) «Не знаю, куда деваться (нам)», Мунтӧдзыд колӧ сёрнитыштны миянлы «До твоего отъезда, нам надо немного поговорить». В учебной и научной литературе эту особенность обычно считают историческим пережитком, однако она ярко характеризует современное состояние коми языка. И. г. ф. в коми языке имеют и другие грамматические особенности. Так, некоторые деепричастия в коми языке могут иметь формы превосходной степени прилагательных, напр., Со, мися, мойвиис медся трачкакылiгас туйӧ петны (А. Ульянов) «Вот ведь, довелось мне пуститься в путь в самые трескучие морозы».

Лит.:

Бубрих Д. В. Грамматика литературного коми языка. Л., 1949;

Прокушева Т. И. Инфинитив в коми языке. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата.филологических наук. Сыктывкар, 1981;

Рятсеп Х. К. Инфинитивные глагольные формы в финно-угорских языках. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата.филологических наук. Тарту, 1954;

Современный коми язык, ч.I. Фонетики, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955;

Суханова В. С. Деепричастные наречия в коми языке. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата.филологических наук. Петрозаводск, 1951;

Цыпанов Е. А. Морфология причастий в коми языке. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата.филологических наук. Тарту, 1987; 

Fokos-Fuchs D. R. Die Verbaladverbien der permischen Sprachen. — Acta Linguistica Academiae Scientiarum Hungaricae, t VIII. Budapest, 1958, 272-342;

Stipa G. Funktionen der Nominalformen des Verbs in den permischen Sprachen. Helsinki, 1960.

Е. А. Цыпанов

[]

Исследование коми языка в Республике Коми ведется в научных учреждениях и высших учебных заведениях республики.

Одним из ведущих центров по И. к. я. является отдел языка Института языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения Российской Академии наук. Институт был организован в 1970 г. на базе гуманитарных отделов, которые как академические подразделения существовали с 1944 г. в рамках коми базы Академии наук СССР, преобразованной в 1949 г. в Коми филиал АН СССР. В формировании коми лингвистической науки большую роль сыграли такие исследователи, как А. С. Сидоров (см.), Д. А. Тимушев (см.), Н. А. Колегова (см.), М. А. Сахарова (см.), Н. Н. Сельков (см.), В. А. Сорвачева (см.), Т. И. Жилина (см.), Е. С. Гуляев (см.), Г. Г. Бараксанов (см.) и др. Благодаря их деятельности были решены вопросы строительства литературного языка, выработки единых норм графики и орфографии, изучения и описания диалектов, создания учебников и учебной литературы для школ и вузов республики. Инициаторами проведения многих фундаментальных исследований в области коми языкознания, руководителями коллективных работ были выдающиеся финно-угроведы: член-корреспондент АН СССР Д. В. Бубрих (см.) и профессор В. И. Лыткин (см.), которые оказывали постоянную помощь в подготовке кадров для коми науки.

В настоящее время в отделе языка сосредоточены научные кадры по всем основным направлениям коми лингвистики. Здесь работают кандидаты филологических наук Г. В. Федюнёва, Л. М. Безносикова (см.), А. Н. Ракин, Е. А. Цыпанов, Г. А. Некрасова, Е. А. Айбабина. Ведутся И. к. я. по лексикологии (см.) и лексикографии (см.), грамматике (см.) и диалектологии (см.), разрабатываются проблемы, связанные как с историей языка, так и с его функционированием в современных условиях. Результаты научной деятельности сотрудников отдела оглашаются на конференциях и конгрессах финно-угроведов, издаются в виде индивидуальных и коллективных монографий, словарей и учебных пособий, публикуются в Трудах института, различных сборниках, в форме научно-популярных статей и выступлений внедряются в языковую практику через журналы «Войвыв кодзув», «Би кинь», республиканские и районные газеты, радио и телевидение.

Многие годы И. К .я. проводится в Коми государственном педагогическом институте. Первый вуз Коми республики — педагогический институт — был открыт 21 февраля 1932 года. Он состоял из трех отделов и девяти кафедр, в том числе кафедры языка и литературы, руководить которой был приглашен В. И. Лыткин. В разные годы в институте преподавали коми язык А. С. Сидоров, Н. Н. Сельков, А. И. Кипрушева, А. О. Третьякова, Е. А. Меньшикова и др. С первых лет своего существования институт издает Труды Коми пединститута, в которых публикуются и статьи по коми языку. В настоящее время в Коми государственном педагогическом институте И. к. я. ведется на двух кафедрах: кафедре методики преподавания коми и русского языков (заведует кандидат филологических наук Т. И. Прокушева) и на кафедре русского и коми языков (ведущий специалист по коми языку кандидат филологических наук доцент Н. Д. Манова).

Один из крупнейших вузов Республики Коми — Сыктывкарский государственный университет — открылся в 1972 г. Одним из организаторов кафедры коми языка и литературы университета был доктор филологических наук профессор А. К. Микушев. В 1993 году на базе этой кафедры возникли два самостоятельных подразделения: кафедра литературы и фольклора и кафедра коми и финно-угорского языкознания. Ныне эти кафедры находятся в составе открытого в 1994 г. финно-угорского факультета. На кафедре коми и финно-угорского языкознания наряду с коми языком изучаются удмуртский, венгерский и финский языки. Преподаватели кафедры (доктор филологических наук Е. А. Игушев, кандидат филологических наук В. М. Лудыкова, А. Н. Карманова и др.) исследуют коми фразеологию (см.), морфологию (см.), синтаксис (см.), стилистику (см.). Они ежегодно выезжают вместе со студентами на летнюю диалектологическую практику, в ходе которой собирают материал как в комиязычных районах Республики Коми, так и в местах проживания коми за ее пределами — в Сибири, на Кольском полуострове и др. Результаты проводимых И. к. я. оформляются в виде научных трудов преподавателей и аспирантов кафедры, а также в виде курсовых и дипломных работ студентов.

В коми республиканском институте повышения квалификации работников народного образования Министерства народного образования И. к. я. ведется на кафедре коми языка, литературы и культуры (ведущий специалист по коми языку кандидат филологических наук В. А. Ляшев). В составе кафедры работает специальная лаборатория (руководитель Л. А. Моторина), в которой коми язык исследуется как предмет преподавания учащимся русскоязычных школ республики.

Лит.:

Витязева В. А., Бурлыкина М. И. Сыктывкарский университет: становление и развитие. Сыктывкар, 1988;

Коллектив авторов. Первенец высшей школы. Сыктывкар, 1982;

Коллектив авторов. В научном поиске. Сыктывкар, 1991; 

Коллектив авторов. Научный поиск продолжается. Сыктывкар, 1995.

А. Н. Ракин

[]

Истомин Михаил Фёдорович (01.11.(20.10.) 1821, с. Ижма Мезенского уезда Архангельской губернии (ныне Ижемский р-н Республики Коми) — 07.12. (25.11.) 1862, г. Архангельск) — историк, краевед, лингвист, фольклорист. Родился в семье священника. Окончил духовное училище и семинарию в Архангельске. Кроме русского и коми языков владел латинским, греческим и французским. Служил в Архангельском губернском правлении, был редактором губернских ведомостей, начальником архива Архангельского порта.

Известно около 30 статей, принадлежащих перу И. Некоторые из них посвящены изучению ижемского диалекта зырянского языка: «О составе ижемско-зырянского наречия» (Архангельские губернские ведомости. 1847, № 13; Журнал Министерства народного просвещения. 1850, т. 65, с. 143-147); «Об этимологических формах ижемско-зырянского языка с присовокуплением словаря зырянских слов» (Архангельские губернские ведомости. 1857, №№ 12-20; №№ 21-34); «Щӧт (счет) на зырянском языке, употребляемый в Ижемской слободе» (Общественные записки. 1830, ч. 42, № 122). И. известен как поэт, автор стихотворений «Душа праведника», «Два путника», «Марк Ботцарис», «Судьба Архангельска». Он первым опубликовал сюжет предания о Ягморте (1848), который позже нашел отражение в произведениях классиков коми литературы И. А. Куратова, К. Ф. Жакова, М. Н. Лебедева. И. — автор нескольких статей об архангельском театре, о постановке в нем пьес Н. В. Гоголя, Н. В. Кукольникова, а также несколько статей по этнографии и истории народа коми, напр.: «Ижма» (Архангельские губернские ведомости, 1846, № 24); «Ижма» (Памятная книжка Архангельской губернии, 1862, с. 130-143); «Об этнографическом изучении Печорского края» (Труды VIII съезда русских естествоиспытателей и врачей; VIII отд., СПб., 1890); «Переезд через Печору» (Архангельские губернские ведомости, 1855, №№ 14, 15); «Промыслы и быт жителей Печорского края» (Архангельские губернские ведомости, 1959, № 10) и др.

Лит.:

Доронин П. Г. Письменность и литература коми до Октябрьской социалистической революции. — Архив Коми научного центра Уральского отделения РАН, ф.К1, оп.К11, ед. хр.К250, 42-44, 272, 275;

Мартынов В. Медводдзаясысь ӧти — «Коми му» 1991 вося октябрь 29-ӧд лун;

Мартынов В. Петлiс Изьваысь — «Войвыв кодзув», 1995, №1, 65-69.

В. И. Мартынов, И. Н. Костромина

[]

Историзмы — см. Устаревшие слова.

[]

Историческое исследование языка — исследование, направленное на выявление исторических изменений языка в определенный (обычно продолжительный) период. И. и. я. ведется по отношению только к родственным языкам, т. е. языкам, которые возникли из одного языка-основы (праязыка). И. и. я. противопоставляется описательному исследованию языка (см.). И. и. я. иногда называют исторической грамматикой, что не вполне точно, поскольку термин «грамматика» употребляется в этом случае расширительно, охватывая собственно грамматику, фонетику и лексикологию.

Цели И. и. я. достигаются в два этапа: сначала производится реконструкция (восстановление) не засвидетельствованного письменностью языка-основы или прежних свойств родственных языков, затем на этой базе ведется исследование процессов и результатов языковых преобразований. Реконструкция утраченных свойств производится преимущественно при помощи сравнительно-исторического метода. Он обеспечивает установление закономерных фонетических соответствий между архаическими словами и аффиксами родственных языков и позволяет затем реконструировать предположительные древнейшие значения этих единиц, называемых архетипами. Система правильно выявленных фонетических, морфологических и лексических архетипов позволяет реконструировать подлинные особенности языка-основы. Реконструкция синтаксических архетипов с применением сравнительно-исторического метода не предусмотрена; надежных средств для их восстановления языкознание не выработало.

В необходимых случаях И. и. я. может вестись при помощи приема внутренней реконструкции, когда установление архетипов производится на материале какого-либо одного языка без привлечения свидетельств родственных языков.

Применение сравнительно-исторического метода и приема внутренней реконструкции не обязательно связано с использованием памятников письменности, но при их наличии И. и. я. более надежно и результативно. В период возникновения И. и. я. как научной дисциплины памятники письменности сыграли решающую роль в осмыслении родственных связей языков и в выработке сравнительно-исторического метода.

Первые попытки исследовать историю коми языка были предприняты в 19 в. А. М. Шёгреном (см.), М. А. Кастреном (см.) и И. А. Куратовым (см.). А. М. Шёгрен и М. А. Кастрен сопоставляли при этом коми язык с финским, И. А. Куратов — также с другими языками, в том числе с неродственными. Эти попытки при всей их значимости не были строго научными, так как не подкреплялись применением сравнительно-исторического метода и приема внутренней реконструкции.

В конце 19 в. на немецком языке появляется работа финского ученого Ю. Й. Вихмана (см.) «К истории вокализма первого слога удмуртского языка в сопоставлении с зырянским», в которой впервые на научной основе исследовалась история коми гласных. В 1933 г. также на немецком языке выходит исследование другого финского лингвиста, Т. Э. Уотилы (см.) «К истории системы согласных в пермских языках». Некоторые вопросы исторической фонетики коми языка освещаются в работе Д. В. Бубриха (см.) «Историческая фонетика удмуртского языка» (Ижевск, 1948).

Видное место в исследовании истории коми языка занимают работы В. И. Лыткина (см.) «Исторический вокализм пермских языков», «Древнепермский язык», «Историческая грамматика коми языка», «Краткий этимологический словарь коми языка» и др. Важные результаты по изучению истории коми языка содержатся в трудах отечественных лингвистов Б. А. Серебренникова (см.), Е. С. Гуляева (см.), А. И. Туркина (см.), а также зарубежных — Д. Р. Фокош-Фукса (см.), Э. Э. Итконена (см.), К. Редеи (см.).

Лит.:

Бараксанов Г. Г., Мартынов В. И. Развитие коми филологической науки. Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 20. Сыктывкар, 1975;

Лыткин В. И. Исторический вокализм пермских языков. М., 1964;

Лыткин В. И. Историческая морфология коми языка. Учебное пособие. Пермь — Сыктывкар, 1977;

Лыткин В. И. Историческая лексикология коми языка. Учебное пособие. Сыктывкар, 1979;

Основы финно-угорского языкознания. Вопросы происхождения и развития финно-угорских языков. М,. 1974; 

Серебренников Б. А. Историческая морфология пермских языков. М., 1963;

Серебренников Б. А. Основные линии развития падежной и глагольной систем в уральских языках. М., 1964;

Серебренников Б. А. Вероятностные обоснования в компаративистике. М., 1974; 

Хайду П. Уральские языки и народы. М., 1985;

Comrie B. General Features of the Uralic Languages. — The Uralic Languages. Description, History and Foreign Influences. Leiden-New York-Kӧln, 1988, 451-477.

Г. И. Тираспольский

[]

История коми литературного языка — 1) научная дисциплина, которая изучает возникновение, становление норм и тенденции развития коми литературного языка; 2) историческая судьба коми литературного языка. И. к. л. я. во втором значении охватывает период от появления памятников коми письменности до настоящего времени.

Зарождение коми литературного языка относится ко второй половине 14 в. Оно связано с деятельностью миссионера Стефана Пермского (см.), который в целях крещения коми населения изобрел коми азбуку и переводил на коми язык с русского богослужебные тексты.

От них сохранились списки (копии) Стефановой азбуки, надписи на иконах, приписки в русских рукописных книгах 14-16 вв. — общим объемом свыше 200 слов. До наших дней дошел также текст заупокойной обедни объемом 600 слов. Эти памятники письменности свидетельствуют о том, что древнекоми язык был в некоторой степени обработанным и отражал особенности речи населения Выми и нижней Вычегды (см. Памятники древнекоми письменности).

Древнекоми литературный язык, развиваясь, существовал три столетия (14-17 вв). К концу 17 в. он постепенно выходит из употребления ввиду того, что разговорный язык к тому времени стал существенно отличаться от литературного и последний сделался для коми населения малопонятным. Так, в лексике большое количество слов устарело или сохранилось только в отдельных окраинных говорах (арт «чин», бер «весь, всякий», бурдла дор «правая рука», вайман «конец» и др.); изменилось значение многих слов (слово верӧс стало употребляться в значении «муж» вместо значения «мужчина»; слово вӧйпны получило значение «осуждать», а в древнекоми литературном языке имело значение «говорить, сказать»; слово кутшӧмкӧ приобрело значение «какой-то», старое значение было «как, подобно» и т.д.); некоторые падежные и глагольные суффиксы древнекоми литературного языка сменились в разговорном языке современными (вместо суффикса дательного падежа -лу стал употребляться -лы, вместо тэрмӧдсьыны «торопиться» — тэрмасьны, вместо винительного падежа местоимения миянды «нас» — миянӧс и др.). В лексике древнекоми языка, служившего прежде всего для церковной обрядности, были слова для обозначения понятий церковного обихода, которые Стефан Пермский создал искусственно: быдкутысь «вседержитель», вежа лов «святой дух», вежасьны «освятиться», видзан «спасение», Мезӧс «Господь», велмӧссьыны «явиться» и др. С течением времени они вышли из употребления.

С 18 в. начинается формирование современного коми литературного языка. С одной стороны, сохраняется преемственность с языком прежней эпохи, с другой — происходит ломка древнекоми языка, его вытеснение разговорной речью. Об этом свидетельствуют памятники письменности 18 в. «Божественная служба» (в четырех списках) и «Разговорник» (в двух списках). Преемственность заключается в том, что в основе литературного языка 18 в. по-прежнему лежит нижневычегодский диалект, черты которого отражаются в языке названных памятников (в лексике: мен «мне», карны «делать», кудзи «как», дойд «сани»; в фонетике и морфологии: тэнсид «у тебя», лэдзем «отпускная», силысь «поющий», сiя «он» и др.). Вместе с тем в языке памятников письменности 18 в. появляются некоторые новые черты: 1) признаки вэ-элового диалекта (висьтав «говори» — висьталi «говорил», ныв «девочка» — нылӧн «девочкой»), тогда как древнекоми литературный язык был ориентирован на употребление этимологического л во всех позициях; 2) стефановская азбука сменяется кириллической (русской) азбукой без дополнительных знаков и без учета специфических коми звуков; так, звуки з и дз, ж и дж, о и ӧ передавались одной буквой — соответственно, з, ж, о.

В 19 в. коми литературный язык получает дальнейшее развитие. Значительно увеличивается количество издаваемой литературы на коми языке: получает распространение не только церковная литература, но и грамматики и учебники коми языка, словари, статьи, брошюры и т.д.

В этот период обсуждается выбор диалектной основы литературного языка, отбор лексики народной речи в письменных текстах, вопросы графики и др. Эти проблемы освещаются в работах П. И. Савваитова («Грамматика зырянского языка» и «Зырянско-русский и русско-зырянский словарь», 1850), Н. П. Попова («Учебник зырянского языка», 1863), Г. С. Лыткина («Зырянский край при епископах пермских и зырянский язык», 1889; «Русско-зырянский словарь», 1931).

Вопросы создания норм коми литературного языка были центральными в творческой деятельности И. А. Куратова (см.), который в своих произведениях заложил основы современного коми литературного языка. Огромной заслугой Куратова было то, что в своих художественных произведениях он широко пользовался средствами разговорной речи, выявив тем самым один из важных путей пополнения лексики коми литературного языка.

Куратов сумел органически связать литературный язык с живой разговорной речью. Справедливо считая, что строительство литературного языка — «дело всего народа», при создании его норм Куратов не ограничивался средствами одного — своего родного — диалекта. Он применил параллельные способы выражения языковых значений, отражающие особенности различных диалектов. И хотя нормы литературного языка были выработаны Куратовым главным образом в его художественных сочинениях, они послужили источником развития всего коми литературного языка.

Однако в 19 в. и в начале 20 в. вопросы строительства единого литературного языка не были окончательно решены. Употребление литературного языка в то время было крайне ограничено — не было единой графики, отсутствовали школы на родном языке, мало издавалось литературы (за сто лет — 1813-1914 гг. — было издано около 70 названий книг). К тому же издавались они на разных диалектах, с применением разных (фонологической и нефонологической) систем письма, которые до 1917 г. имели одинаковое распространение.

После Октябрьской революции 1917 г., перед коми народом вновь встают вопросы языкового строительства: проблемы графики (см.), алфавита (см.), орфографии (см.), диалектной основы литературного языка и др. Особую актуальность приобретает последний вопрос.

Для обсуждения этих проблем созывались различные конференции и совещания. Так, на совещании учителей Усть-Сысольского и Яренского уездов, которое состоялось в августе 1918 г. в Усть-Выми (см. Усть-Вымское совещание учителей), за основу литературного языка был принят присыктывкарский диалект (см.).

При принятии этого решения учитывались не только языковые, но и общественно-экономические и политические причины. Присыктывкарский диалект занимает центральное положение между тремя соседними диалектами коми языка — нижневычегодским (см.), верхневычегодским (см.) и среднесысольским (см.), имея много общего не только с этими, но и с другими диалектами. Поэтому он был самым подходящим в качестве основы коми литературного языка. Присыктывкарский диалект был кроме того диалектом политического, экономического и культурного центра коми населения. На нем издавалась основная часть литературы, им владело большинство представителей национальной интеллигенции, активно участвовавших в создании литературного языка.

Решение Усть-Вымского совещания было подтверждено на первом губернском съезде по просвещению зырян, состоявшимся в Усть-Сысольске в сентябре 1920 г. Признав присыктывкарский диалект в качестве основы литературного языка, съезд указал на необходимость широкого использования других диалектов коми языка, в частности, их лексических и грамматических средств. Такое решение было еще раз подчеркнуто в сентябре 1925 г. участниками Первого Всекоми съезда работников просвещения. Мотивировалось это решение тем, что литературный язык, призванный стать универсальным средством общения, при наличии разных диалектов не может замыкаться только в одном из них.

Вопросы формирования литературного языка с новой остротой были поставлены на II. конференции Коми ассоциации пролетарских писателей, состоявшейся в 1928 г. Конференция признала все диалекты коми языка равноправными в создании литературного языка, в становлении его единых норм. Участники конференции выдвинули тезис о том, что литературный язык — это не опорный диалект, что присыктывкарский диалект служит образцом только для фонетических и орфографических норм (лов «душа», а не лоо; гез «веревка», а не дез; мунӧны «идут», а не мунӧнӧ; в области же лексики и морфологии следует максимально использовать средства всех диалектов (кодравны и казьтывны «поминать», кытсавны и чуксавны «звать», косiндзи и косiник «сухонький»).

Этот тезис был полностью одобрен и получил дальнейшее развитие на Коми лингвистической конференции Главнауки (см.). В ходе подготовки к ней в ряде статей работников культурного фронта (напр., И. И. Разманова (см.), А. С. Сидорова (см.) подчеркивалось, что литературный язык может развиваться только на основе всех диалектов, с использованием всех их возможностей.

Сторонник этого мнения В. А. Молодцов (см.), считал, напр., что в литературном языке допустимы параллельные формы типа вӧснид — вӧсни «тонкий», мед абу — мабу «чтоб не было» и др. — и только потому, что они употребляются в присыктывкарском диалекте или в речи некоторых его носителей; в то же время недопустимы такие параллельные формы, как сёӧдавны — сёдавны «дать корм животным», мунiнныд — мунiд «вы ушли», только потому, что они находятся вне рамок опорного диалекта.

Коми лингвистическая конференция Главнауки постановила: «...держать курс на максимальное использование богатств всех диалектов коми языка»: 1) словарного состава — путем обогащения а) диалектными словами, обозначающими понятия, которых нет в литературном языке, б) словами, обозначающими оттенки понятий, в) синонимами; 2) морфологии — путем употребления словообразовательных и словоизменительных суффиксов; 3) фонетики — путем использования диалектных вариантов в целях дифференциации значений слов.

Во исполнение решений этих конференций были разработаны фонетические, грамматические и лексические нормы коми литературного языка. Разработка их означала, что дальнейшее развитие коми литературного языка происходило уже на основе указанных норм. Вместе с тем эти основы оставались достаточно широкими, допуская значительное варьирование языковых единиц, особенно лексических.

В результате выполнения решений лингвистических конференций и совещаний, благодаря большим усилиям деятелей культуры (прежде всего таких писателей, как В. А. Савин, В. Т. Чисталев, Н. П. Попов, В. И. Лыткин, П. Г. Доронин, М. Н. Лебедев) в 20-30-ые гг. был создан основной словарный фонд литературного языка. Он включал в себя не только огромный пласт лексики, который был накоплен в литературной традиции, но и множество неологизмов, появившихся на базе внутренних ресурсов, многообразную лексику и фразеологию диалектного происхождения, заимствования из русского языка.

Дальнейшие вопросы развития литературного коми языка тесно связаны с расширением его общественных функций: применением в системе народного образования, распространением в периодической печати, употреблением в передачах по телевидению и радио, в театральных постановках и т.д. Это привело к тому, что коми литературный язык к 50-м гг. стал достоянием широких народных масс и общественные функции его расширились.

Однако в 60-70 гг. стала действовать противоположная тенденция — сужение сферы применения литературного языка. Прекратила свое существование национальная школа, коми язык сохранился лишь как предмет обучения, из года в год сокращалось число школьников, изучающих коми язык, происходило вытеснение коми языка русским из некоторых сфер общественной жизни. В связи с этим вопросы функционирования коми языка стали предметом дискуссии на научно-практической конференции «Проблемы функционирования коми языка в современных условиях» (см.), проведенной по инициативе Коми научного центра Уральского отделения РАН в Сыктывкаре (1989 г.). Ее участники выработали ряд рекомендаций по восстановлению статуса коми литературного языка в общественной жизни республики.

Рост национального самосознания носителей коми языка, усиливающаяся активность коми народов в языковых процессах дают основание полагать, что употребление коми литературного языка будет расширяться. Подтверждением этого служит провозглашение в 1992 г. коми языка, наряду с русским, государственным языком Республики Коми.

Многие важные процессы развития литературного языка отражаются в произведениях коми писателей — носителей разных диалектов — Г. А. Федорова, Я. М. Рочева, В. В. Юхнина, С. А. Попова, И. В. Изъюрова, И. Г. Торопова, Г. А .Юшкова, А. Е. Ванеева, П. Ф. Шахова, В. И. Безносикова, Н. Н. Куратовой и др. Язык их произведений характеризуется широким использованием народно-разговорных элементов, которое сочетается с их отбором, стилистически обоснованным употреблением.

В настоящее время коми литературный язык продолжает развиваться и совершенствоваться. В этом процессе по-прежнему значительную роль играют диалекты. Однако соотношение диалектов и литературного языка существенно изменилось. Если раньше диалекты оказывали на литературный язык сильное, порой одностороннее влияние, то сейчас происходит взаимодействие, взаимовлияние литературного языка и диалектов.

Некоторые особенности коми литературного языка отличают его от таких старописьменных языков, как, напр., эстонский, венгерский, финский, русский. Если оформление основ, напр., русского литературного языка закончилось в эпоху Пушкина, эстонского — во второй половине 19 в., то в коми литературном языке этот процесс еще не завершен. В нем нет еще таких строгих норм, которые существуют в литературных языках с давними литературными традициями. Для коми литературного языка характерно наличие многочисленных вариантов (особенно лексических), необходимых для дальнейшего формировании литературного языка (см. также Литературный коми язык).

Лит.:

Бараксанов Г. Г. Формирование языковых норм коми литературного языка. Сыктывкар, 1964;

Бараксанов Г. Г. Из истории создания терминологии коми литературного языка. — Лексикология и лексикография коми языка. Труды Института языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 41. Сыктывкар, 1988, 17-30;

Бараксанов Г. Г. Отчет о научно-исследовательской работе «История коми литературного языка и проблемы языковой нормы». Сыктывкар, 1990. Архив Коми научного центра Уральского отделения РАН, ф. 5, оп. 2, д. 431; 

Бараксанов Г. Г., Мартынов В. И. Развитие коми филологической науки. Серия препринтов «Научные доклады» Коми филиала АН СССР, вып. 20. Сыктывкар, 1975;

Безносикова Л. М. Роль диалектной лексики в формировании словарного состава коми литературного языка. М., 1985;

Гуляев Е. С. Очерки истории коми литературного языка. Окончательный научный отчет за 1967-1973 гг. Сыктывкар, 1974. Архив Коми научного центра Уральского отделения РАН, ф. 5, оп. 2, д. 101;

Лыткин В. И. Коми-зырянский язык. — Закономерности развития литературных языков народов СССР в советскую эпоху (тюркские, финно-угорские и монгольские языки). М., 1969, 302-351;

Лыткин В. И. Научное совещание по вопросам языкознания в г.Сыктывкаре 28-31 января 1952 г. Тезисы докладов. М., 1952;

Они любили край родной. Сыктывкар, 1993; 

Сборник комиссии по собиранию словаря и изучению диалектов коми языка. Вып. 1. Сыктывкар, 1939; вып. 2, М., 1931;

Тираспольский Г. И. И.А.Куратов-языковед. Сыктывкар, 1980.

Л. М. Безносикова

[]

Исходный падеж (элатив, к. петан) — падеж с суффиксом -ысь, имеющий значение движения изнутри наружу.

Частные значения И. п.: 1) Пространственные значения: а) движение из внутренних пределов предмета: Сэк жӧ зорӧдысь мыччысис кутшӧмкӧ зверь да чеччыштiс лым пиӧ (Л. Палкин) «Тогда же из стога показался какой-то зверь и прыгнул в снег»; б) движение с поверхности предмета: босьтны джоджысь, лабичысь, стенысь «взять с пола, со скамейки, со стены», Ичмонь юрысь чышъянсӧ кулисны, Да шӧри-й косялiсны (фольклор) «С головы молодухи платок-то сняли, Дай разорвали пополам»; в) движение от предмета вообще: котӧртны ошкысь, понйысь «бежать от медведя, от собаки»; г) ориентация от какого-либо предмета: Олiсны найӧ сиктсьыс бокын, кӧнкӧ хуторын (фольклор) «Жили они в стороне от села, где-то в хуторе», Вӧрӧ кайӧ — тупӧсь чӧвталӧ, вӧрысь локтӧ — тупӧсь чӧвталӧ (загадка) «В лес идет — ковриги бросает, из лесу идет — ковриги бросает» (следы). 2) Время действия, состояния: Киссьӧм пинджака, шӧр арлыдысь петӧм морт, кажитчӧ мыйыськӧ полiс «Этот человек в рваном пиджаке, вышедший из возраста средних лет, казалось боялся чего-то». 3) Объект освобождения. Содержит указание на предмет, действие, состояние, от которого отделяется, освобождается другой предмет: Дзикӧдз мездысис лым эшкынысь ӧшинювса луд (А. Одинцов) «Совсем освободился от снежного покрова находящийся под окнами луг». 4) Объект отношения. Содержит указание на предмет, относительно которого что-либо констатируется: Куим вонад сэтшӧма нин мусьыс, вӧрсьыс, коми йӧзысь гажыс бырӧма (Б. Шахов) «За три года он уже так соскучился по милой родной земле, лесам, коми народу». 5) Источник восприятия: Макар Савельевич первойсӧ пӧшти нинӧм эз велав хирургъяслӧн сёрниысь (В. Безносиков) «Макар Савельевич сначала ничего не понял из разговора хирургов». 6) Материал, из которого изготовлен предмет: пуысь вӧчӧм керка «дом, построенный из дерева»; Макар Савельевич копыртчылӧмӧн восьтылiс челядьыслысь вушйӧм кучикысь сумкасӧ... (В. Безносиков) «Макар Савельевич, нагнувшись, приоткрыл сумку детей из потертой кожи...», Быд сиысь гез он гарт (пословица) «С каждого волоса веревку не свить». 7) Принадлежность: ...Лилия Тихоновна Баранова — Льӧмъяшор сиктысь Козъя-ёль грездса коми ныв (В. Безносикова) «Лилия Тихоновна Баранова — коми девушка из деревни Козъяёль села Льӧмъяшор...», Абу полысь рӧдысь «Не из трусливого десятка». 8) Причина действия: Камӧдчӧм шысьыс Макар Савельевич тшайпод кежсьыс ырскӧбтiс кильчӧ вылас... (В. Безносиков) «От стука Макар Савельевич в домашней обуви выскочил на крыльцо...», Шоныдысь лыыд оз чегъясь (пословица) «Жар костей не ломит». 9) Объект сравнения: Лунын вӧлысь ыджыд, войын каньысь ичӧт (загадка) «Днем выше коня, ночью ниже кошки» (Дуга). Кык тӧлысьысь дырджык ветлӧдлiс-корсьысис Лунин (Б. Шахов) «Больше двух месяцев ходил-искал Лунин».

Лит.:

Гуляев Е. С. Функции исходного падежа в коми языке. — Историко-филологический сборник, вып. 4. Сыктывкар, 1958, 197-212;

Карманова А. Н. Современный коми язык. Морфология. Учебное пособие. Сыктывкар, 1980.

Г. А. Некрасова

[]

Итконен Эркки Эсайас (Itkonen Erkki Esaias) (26.04.1913, г. Инари, Финляндия — 28.05.1992, г. Хельсинки, Финляндия) — финский языковед.

В 1933 г. окончил Хельсинкский университет со степенью кандидата философии, в 1952 г. защитил докторскую диссертацию. В 1934-1953 гг. был ассистентом научно-исследовательского института «Suomen suku» (Финско-угорское родство), в 1953-1976 гг. руководил этим институтом. В 1939-1950 гг. был доцентом финно-угорского языкознания Хельсинкского университета, в 1950-1963 гг. — профессором того же университета. С 1964 г. И. — академик Академии наук Финляндии.

И. начал свой научный путь как исследователь саамского языка, но написал несколько работ о финском, марийском, мордовском, удмуртском и коми языках. И. является автором четырехтомного словаря диалекта инарских саамов; он участвовал в составлении многотомного этимологического словаря финского языка. И. — автор более 200 научных трудов в области сравнительной финно-угристики, фонетики финно-угорских языков, особенно вокализма, этимологии и лексикологии. В нескольких работах И. рассматривает также проблемы, связанные с коми языком. В работе «Zur Geschichte des Vokalismus der ersten Silbe im Tscheremissischen und in den permischen Sprachen» — Finnisch-Ugrische Forschungen, Bd. XXXI, Heft 3. Helsinki 1954, 149-345 (К истории вокализма первого слога в марийском и пермских языках) освещается предполагаемая система гласных звуков первого слога допермского и общепермского языка-основы. В статье «Esiintyykӧ s-Latiivi permilдissд kielissд?» — Virittдjд, 1966, 273-280 (Имеется ли s-овый латив в пермских языках?) И. высказывает мнение о том, что латив ограничен хронологическими и территориальными рамками волжско-финского периода и отсутствует в пермских языках.

В статье «Spuren der Quantitдtskorrelation der Vokale im Syrjдnischen». — Journal de la Sociеtе Finno-Ougrienne, 71. Helsinki, 1971, 1-30 (Следы количественного соотношения гласных в коми языке) рассматриваются фонема ф, вторичные долгие гласные и другие особенности фонетического строя коми языка.

В декабре 1957 г. И. был в научной командировке в г. Сыктывкаре, посетил Коми филиал АН СССР, Коми педагогический институт. По возвращении в Финляндию И. опубликовал статью «Komi tasavallan kielitieteeseen tutustumassa» — Virittдjд, 1958, 66-71 (Знакомство с языкознанием Республики Коми).

Лит.:

Kьnnap A. Erkki Itkonen 70. — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1983, №3, 217-218.

А. И. Туркин

Й

[]

Й, й двенадцатая буква коми алфавита. Ее название [йӧ] употребляется как существительное: ыджыд й «прописное й», ичӧт й «строчное й». Обозначает мягкую согласную фонему [й]. В сочетаниях йэ, йо, йу, йа буква й не употребляется, они заменяются буквами е, ё, ю, я: ем [йэм] «игла», ён [йон] «сильный», юр [йур] «голова», Яков [йаков]. В некоторых заимствованиях употребляется в начале слова (перед гласными е, о): йог, Йемен, Йошкар-Ола. В коми языке возможны сочетания звуков йи, йӧ, йы, для которых нет специальных букв, поэтому они передаются сочетаниями буквы й и соответствующих гласных: йи «лед», йӧр «огород», йыв «конец, вершина».

В древнепермской азбуке звук [й] передавался буквой и.

Г. Г. Бараксанов

К

[]

К, к

тринадцатая буква коми алфавита. Название буквы [кӧ] употребляется как существительное: ыджыд к «прописное к», ичӧт к «строчное к». Буква К, к обозначает согласную фонему [к]: кӧк [кӧк] «кукушка», акань [акан’] «кукла». При озвончении (см. Ассимиляция) может обозначать звук [г]: кык доз [кыг доз] «две посудины». Буква К (прописная) может быть употреблена в сокращениях типа ГК — городской комитет, ЦК — центральный комитет и др.

В древнепермской азбуке соответствующая буква имела название «кокэ».

Г. Г. Бараксанов

[]

Кавычки (“ ”, « ») — парный выделительный знак препинания. 

В коми письменной речи К. употребляются: 1) для выделения прямой речи: «Сӧмын кыдзкӧ колӧ кутны синваӧс. Иванушко ӧд оз радейт бӧрдӧмтӧ», — такӧдiс асьсӧ нывбаба (И.Коданев) «Только как-то надо удержать слезы. Иванушка ведь не любит, когда плачут», — успокаивала себя женщина; 2) для выделения приводимых цитат в тексте: В.И.Лыткин гижлiс: «Важ коми гижӧдыдлӧн, кодi вӧлi артмӧма 600 во сайын, кывйыс ёна торьялӧ ӧнiя сёрниысь...» «В.И.Лыткин писал: «Язык древнекоми письменности, которая сформировалась 600 лет назад, сильно отличается от современного разговорного...» Важӧн шулiсны: «Зiль мортыдлы низьыд-мойыд керка пельӧсӧдыс кайӧ». Раньше говорили: «Работящему человеку бобры-соболи сами в дом идут. (На ловца и зверь бежит)»; 3) для выделения названий художественных произведений, фильмов, газет, журналов, названий предприятий и т.п.: «Коми му» газет, «Войвыв кодзув» журнал, И.Тороповлӧн «Тян» повесть «газета «Коми му», журнал «Войвыв кодзув», повесть И.Топорова «Тян»»; 4) для выделения отдельных слов и словосочетаний в предложении, используемых в переносном смысле или иронически: Лоис комиссия чукӧртлыны, стрӧжитiсны и дивитiсны Кольӧсӧ, а сэсся кызь шайтӧн «гӧснечалiсны» (В.Безносиков) «Пришлось комиссию собрать, отчитали и осудили Колю, а потом «одарили» 20 рублями»; Чери кыйысь пестерсӧ ӧдва кыскӧ, а век «эз шед, эз шед» (поговорка) «Рыбак еле пестерь тащит, а все «не попалось, не попалось», т. е. рыбаку всегда не ловится».

По своему начертанию бывают два основных вида К.: так называемые елочки (« ») и так называемые лапки (“ ”). Кроме того, существуют и так называемые марровские К. (‘ ’), которые употребляются чаще всего в научных текстах при переводе значений иноязычных слов, напр., коми нянь ‘хлеб’.

Лит.:

см. лит. к статье Знаки препинания.

Н. К. Забоева

[]

Калима Яло Лахья (Kalima Jalo Lahja) (24.11.1884, местечко Сяяминки, Финляндия — 30.06.1952, местечко Аскола, Финляндия) — финский языковед.

В 1911-1917 гг. К. работал сверхштатным переводчиком в Финском Сенате и заведовал русской библиотекой в Хельсинкском университете. В 1917 г. К. был приглашен сверхштатным профессором финно-угорских языков в Казанский университет, но после революции 1917 г. вернулся в Финляндию. В 1918-1930 гг. К. работал в издательстве. В 1924-1935 гг. К. был доцентом по прибалтийско-финским языкам в Хельсинкском университете. С 1935 г. К. — профессор по славянской филологии. С 1945 г. К. был деканом историко-филологического факультета Хельсинкского университета.

В 1910 г. в Хельсинки К. издает исследование «Die russischen Lehnwӧrter im Syrjдnischen». — Suomalais-ugrilaisen seuran toimituksia, 29. Helsinki, 1910 (Русские заимствования в коми языке), в котором рассматривается около 4000 слов, заимствованных коми языком из русского языка. В другой работе «Syrjдnisches Lehngut im Russischen» (Finnisch-Ugrische Forschungen, Bd. XVIII. Helsinki, 1927, 1-56). (Коми заимствования в русском языке) анализируется около 100 коми слов, проникших в русский язык. Проблеме заимствования посвящена также статья «Vogul йs osztjбk kӧlcsӧnszуk a zьrjеnben» — Magyar Nyelv˜r, 59. Budapest, 1930, 72-73 (Хантыйские и мансийские заимствования в коми языке).

А. И. Туркин

[]

Калька (от франц. calque — копия) — один из видов иноязычного влияния, заключающийся в образовании нового слова, значения слова или выражения путем буквального перевода соответствующей иноязычной языковой единицы. К., встречающиеся в коми языке, воспроизводят главным образом структуру языковых единиц русского языка.

Словообразовательные К. образуются в результате поморфемного перевода иноязычного слова. Для коми языка более характерна одна из разновидностей словообразовательных К. — полукалька, когда переводится только часть слова (к. сиктсӧвет — рус. Сельсовет).

Семантические, смысловые К. возникают под влиянием какого-либо значения иноязычного слова, принадлежащего другому языку. Напр., русское слово цвести, помимо значения «раскрываться, распускаться (о цветах)», имеет также переносное значение «успешно развиваться, процветать». Можно предположить, что этот смысл повлиял на употребление коми слова дзоридзавны, первоначально употреблявшегося только в прямом значении «цвести (о растениях)».

В коми языке наблюдается также калькирование устойчивых выражений — фразеологические К. Ср. к. вомӧ ва босьтны — рус. набрать в рот воды «хранить упорное молчание».

Влияние русского языка сказывается и на построении фразы: в коми языке развиваются типы сложноподчиненных предложений с союзами мый «что», сы вӧсна мый «потому что», отмечается широкое употребление форм родительного и притяжательного падежей вместо неоформленного субстантивного определения (библиотекалӧн джаджъяс вылын «на полках библиотеки» вместо библиотека джаджъяс вылын).

Калькирование как способ освоения иноязычной лексики в коми языке используется в меньшей степени, чем прямое заимствование.

Лит.:

 Бараксанов Г. Г. История коми литературного языка и проблемы языковой нормы. Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 158. Сыктывкар, 1986;

Лыткин В. И. Коми-зырянский язык. — Закономерности развития литературных языков народов СССР в советскую эпоху. М., 1969;

Современный коми язык. Лексикология. М., 1985. 

Е. А. Айбабина

[]

Канцеляризмы — слова, устойчивые словосочетания, грамматические формы и конструкции, характерные для стиля деловых бумаг и документов (см. Официально-деловой стиль). Документы, акты, заявления, справки, доверенности и т. д. пишутся согласно принятой форме. К. лишены индивидуальности; это речевые штампы, имеющие целью облегчить составление деловых документов. К. отличаются от общеупотребительных слов и конструкций в области морфологии и словообразования (ср. мыждана «обвиняемый» вместо мыжалан; бӧркыв «заключительное слово» вместо бӧръя кыв), но в еще более значительной степени — в области синтаксиса. Для канцелярских бумаг характерно использование новообразований, общественно-политической терминологии, редко используемых в разговорной речи, напр.: мыж вӧчӧм «преступление», мыждан шуӧм «приговор», сёрни гижӧд «протокол», пыр оланiн «постоянное место жительства» и т. д. К. синтаксические представляют собой устойчивые штампы канцелярско-делового письма, напр., Ноябрь 22-ӧд лунӧ Тiянӧн ыстӧм шыӧдчӧм вылӧ вочавидзам... «В ответ на Ваше обращение от 22-го ноября сообщаем...»; кыскыны кыв кутӧмӧ «привлечь к ответственности»; сетны отсӧг «оказать помощь» и др.

К. в официально-деловом стиле коми языка занимают незначительное место, т. к. на коми языке не ведется делопроизводство (административная, судебная переписка и т. д.) и в государственной сфере коми язык используется ограниченно (перевод некоторых государственных актов, директив, постановлений, указов, обращений и т. п.).

В 1920-е гг. была предпринята попытка ввести коми язык в делопроизводство, в государственную сферу, в связи с чем были выработаны соответствующие термины, встречающиеся в деловой переписке, штампы и печати учреждений и организаций, образцы оформления официальных документов, однако они не получили широкого распространения.

А. И. Туркин

[]

Кaстрен Матиас Александр (Castrеn Matias Aleksanteri) (02.02.1813, местечко Тервола, Финляндия — 07.05.1852, г.Хельсинки, Финляндия) — финский языковед, этнограф, мифолог, основоположник урало-алтайского языкознания.

В 1836 г. К. окончил Гельсингфорсский университет, где изучал классические и восточные языки. Под влиянием народного эпоса «Калевала» К. увлекся исследованием финского фольклора и мифологии. В 1840 г. К. назначают доцентом финского и древних северных языков Гельсингфорсского университета. В 1841 г. К. издает полный перевод «Калевалы» на шведском языке.

В 1839-1849 гг. К. совершил длительную научную поездку по Финляндии, Карелии, Архангельской губернии, далее по Сибири до Саянских гор. С марта по сентябрь 1843 г. К. находился в низовьях Печоры, в Усть-Цильме, Ижме и Колве, где изучал коми и ненецкий языки. В 1844 г. в Хельсинки К. издал «Elementa grammatices Syrjaenae» (Первоначальные сведения о грамматике зырянского языка), за которую он получил половинную Демидовскую премию. Грамматика К. составлена на материале ижемского диалекта и написана на латинском языке. Первая глава носит название «О буквах», вторая — «Об ударении и долготе гласных». Самая большая третья глава — «Об именах» — состоит из следующих разделов: «Имя существительное», «Имя прилагательное», «Имя числительное» и «Местоимение».

В сравнении с падежной системой, разработанной А. М. Шёгреном и Х. К. Габеленцем, классификация К. является более полной. Он выделяет 16 падежей, включая приблизительный (allativus) (-лань) и достигательный (consecutivus) (-ла) падежи. К. не выделяет соединительный падеж (-кӧд), который впервые упоминается в рукописной грамматике А. И. Попова. В главе «О глаголе» выделяется два времени — настоящее и прошедшее, причем отмечается, что настоящее время может употребляться в качестве будущего. В трех последних главах рассматриваются послелоги, наречия и союзы.

К грамматике приложены перевод 4-7 глав Евангелия от Матфея и словарь, представляющий простой перевод слов ижемского диалекта на латинский, частично — на финский и саамский языки. Словарь содержит около 1100 словарных статей. Коми слова написаны латинскими буквами. Несмотря на отдельные недостатки, грамматика и словарь К. имеют большое значение для изучения истории и диалектологии коми языка.

В 1844 г. К. защитил докторскую диссертацию на тему «De nominum declinatione in lingua Syrjaena» (О склонении имен существительных в зырянском языке). В 1851 г. К. стал первым профессором финского языка Гельсингфорсского университета, возглавил кафедру и читал лекции по истории алтайских народов и финно-угорской мифологии. Через год, однако, К., чье здоровье было подорвано многочисленными экспедициями, скончался.

Собранные К. во время экспедиций коми свадебные песни перевел на немецкий и финский языки Т. Г. Аминофф и в 1878 г. издал в Хельсинки под названием «Syrjдnilдisiд hддlauluja» (Зырянские свадебные песни).

К. внес большой вклад в изучение языков и этнографии финно-угорских, самодийских, тюркских, монгольских, тунгусо-маньжурских и палеоазиатских языков. Монументальное издание трудов К. в обработке академика А. Шифнера составляет 12 томов. В последних семи томах содержится 20 грамматик различных языков и диалектов.

Лит.:

Костромина И. Н. Финно-угорскӧй языкознаниелы подув пуктысь. — “Югыд туй” 1973-ӧд вося октябрь 30-ӧд лун.

Костромина И. Н. Финно-угорскӧй кывъяс велӧдӧмлы подув пуктысь. — «Войвыв кодзув», 1982, №4, 48-51;

Матиас Александр Кастрен. — Исследователи Коми края. Сыктывкар, 1984;

Муравьев В. Б. Вехи забытых путей. М., 1975;

Памяти М. А. Кастрена. К 75-летию со дня смерти. Л., 1927.

А. И. Туркин

[]

Категориально недифференцированные слова — исторически сложившаяся группа слов, принадлежность которых к той или иной части речи целиком зависит от их грамматического оформления в контексте. Взятые вне контекста эти слова могут быть отнесены к двум или более разрядам, напр., кӧдзыд наречие «холодно» и прилагательное «холодный»; ва — существительное «вода» и прилагательное «мокрый». В состав этой группы входят чаще всего существительные вещественного значения, качественные прилагательные и безлично-предикативные слова. Исторически эти разряды слов развивались из общего источника — древнего имени, поэтому в области семантики, морфологического оформления и словообразовательной структуры у них много общего.

К. н. с. следует отличать: а) от существительных, которые могут употребляться в позиции определения и соответствовать русским прилагательным (бадь ньӧр «ивовый прут», базар лун «базарный день»); б) от различных случаев позиционной субстантивации, адъективации, адвербиализации (см. Переход одних частей речи в другие); в) от различных типов омонимии, напр., пӧт «сытый», пӧт «насыться», вердысь «кормящий», вердысь «кормилец».

К. н. с. — термин условный, поскольку все слова этой группы в контексте однозначно относятся к конкретной части речи, напр., няйт лойны «месить грязь», керкаас няйт «в доме (его, ее) грязно», няйт туй «грязная дорога».

Лит.:

Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955;

Федюнёва Г. В. Категориальная недифференцированность: проблемы грамматического и лексикографического описания. — Грамматика и лексикография коми языка. Труды Института языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 46. Сыктывкар, 1989, 84-91.

Г. В. Федюнёва

[]

Категория притяжательности (к. индан-асалан категория) — грамматическая категория существительного, указывающая на принадлежность предмета определенному лицу (обладателю) и выражающаяся системой лично-притяжательных суффиксов.

К. п. выражает принадлежностные отношения между тремя грамматическими лицами:

1-ое лицо, когда обладателем являются говорящий (керкаӧй «мой дом», пиӧй «мой сын») или говорящие (керканым «наш дом», пиным «наш сын»);

2-ое лицо, когда обладателем являются собеседник (керкаыд «твой дом», пиыд «твой сын») или собеседники (керканыд «ваш дом», пиныд «ваш сын»);

3-е лицо, когда обладателем являются лицо или лица, не участвующие в речевом акте (керкаыс «его дом», пиыс «его сын», керканыс «их дом», пиныс «их сын»).

К. п. регулярная. Основными значениями К. п. являются: 1) посессивное, т. е. указание на личную принадлежность предмета: Налӧн гӧгныс ӧтилаӧ йитчӧма (поговорка) «У них пуповины срослись» (Закадычные друзья); Ми бӧр сувтӧдiм чомъяснымӧс, пес заптiм (И. Торопов) «Мы снова поставили свои палатки, заготовили дрова»; 2) указательное, выражаемое только суффиксами 2-го и 3-го лица единственного числа: Меладорсянь чукчиыс эз зэв бура тыдав сук увъяс пырыс (И. Торопов) «С моей стороны глухарь-то не очень хорошо был виден сквозь густые ветви»; Пӧрысьладорыд орчча сиктыд ылыстчӧ (поговорка) «К старости и соседняя деревня становится далёкой».

Лит.:

см. лит. к статье Посессивность.

Г. А. Некрасова

[]

Кёвеши Магда (Магдолна) Андрашине (Andrаssynе Kӧvesi Magda (Magdolna) (08.09.1910, местечко Шелмецбаня, Чехословакия — 03.07.1992, г. Дебрецен, Венгрия) — венгерский языковед.

В 1932 г. К. окончила Будапештский университет по специальности «Венгерский и немецкий языки». В 1933г. опубликовал работу «Igemоdok a vogulban» (Глагольные наклонения в мансийском языке). В 1932-1933 гг. К. пополняла свои знания в Эстонии и Финляндии. В 1950-1972 гг. К. работала ассистентом, а затем доцентом в Дебреценском университете, откуда и вышла на пенсию. В 1958 г. К. защитила диссертацию на тему «Finn-ugor (urаli) elemek a komi kеpz˜rendszerben» (Финно-угорские (уральские) элементы в системе суффиксов коми языка), которая затем вышла отдельным изданием «A permi nyelek ˜si kеpz˜i». (Budapest, 1965) (Древние словообразовательные суффиксы пермских языков). В диссертации в сравнительно-историческом плане рассматривается 16 суффиксальных элементов, восходящих к финно-угорскому или уральскому праязыку. Анализ производится в следующем порядке: звуковой облик суффикса, происхождение, соответствия в родственных языках, объяснение особых функций. В конце дается сводная таблица суффиксов. Исходным пунктом при расположении материала является звуковой облик суффиксов, а не их функции. В работе не рассматриваются аффиксы, развившиеся из самостоятельных слов в обособленной жизни пермян, а также аффиксы, заимственные из других языков. К. опубликовала несколько статей о коми суффиксах и о контактах древних пермян и венгров: Syrjддnin -œ(- t’œ) johtimesta — Virittдjд, 1934, 203-211 (О коми суффиксе -œ (- t’œ); A komi -l kеpz˜. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek, 55. kӧtet, 1954, 98-137) (Коми словообразовательный суффикс -l); A komi -jan nеvmаsi tӧbbes jelr˜l. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek, 60. kӧtet, 1958, 85-92 (О признаке множественного числа коми местоимения на -jan); Permilдis-esiunkarilaisista kosketuksista. — Virittдjд, 1968, 141-150 (О пермско-правенгерских контактах); A finnugor alaphely affrikata elemu kеpz˜inek kеrdеsеhez. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek, 67. kӧtet. Budapest, 1965 (К вопросу об аффрикативных элементах суффиксов финно-угорского языка-основы); Влияние русского языка на систему суффиксов коми-зырянского языка, Slavica II. Debrecen, 1962, 37-45.

Лит.:

Kаlmаn B. Andrаssynе Kӧvesi Magda 70 еves. — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek, 82. kӧtet, 1980, 356;

Keresztes L. Andrаssynе Kӧvesi Magda 70 еves. — Magyar Nyelvjаrаsok, XXIII. Debrecen, 1980, 3-9;

Kiss A. Andrаssynе Kӧvesi Magda 80 еves. — Folia Uralica Debreceniensia 2. Debrecen, 1991, 5-14.

А. И. Туркин

[]

Kипрушева Анастасия Ивановна (урож. Липина) (28(15).12.1904, с. Усть-Кулом Усть-Сысольского уезда Вологодской губернии, ныне Усть-Куломский р-н Республики Коми — 07.06.1977, г. Сыктывкар) — коми языковед, кандидат филологических наук. По окончании Коми пединститута в 1937 г. К. работала в нем преподавателем коми языка. В 1939-1941 гг. училась в аспирантуре. По окончании аспирантуры в сентябре 1941 г. К. была назначена старшим преподавателем, а через два месяца — заведующей кафедрой коми языка Коми пединститута и в этой должности работала до сентября 1963 г., выйдя затем на пенсию. В феврале 1947 г. К. защитила кандидатскую диссертацию «Глагольные видовые образования в коми языке». В ноябре 1947 г. ей было присвоено ученое звание доцента. К. является автором нескольких статей о коми языке, а также одним из авторов вузовских учебников «Современный коми язык» (ч. I, II, Сыктывкар, 1955, 1967), в которых ей принадлежат разделы «Глагол» и «Главные члены предложения». Ею составлено учебное пособие «Коми кыв кузя диктантъяслӧн сборник. Начальнӧй классъясса учительяслы пособие» (Сыктывкар, 1969, 1977).

А. И. Туркин 

[]

Козлов Филипп (ок. 1790 — до 1864) — автор первой дошедшей до нас рукописной грамматики коми языка, названной им «Зырянская грамматика». К. написал ее в 1808 г., когда учился в Вологодской духовной семинарии, и передал преподавателю словесности этой семинарии А. Ф. Флёрову, который и издал ее в 1813 г. под своим именем, снабдив предисловием и внеся некоторые изменения в ее содержание. 

Рукопись своей грамматики К. посвятил епископу Вологодскому и Устюжскому, впоследствии митрополиту Киевскому и Галицкому Евгению (в миру — Болховитинову Евфимию Алексеевичу), крупному историку, археографу и переводчику, перу которого принадлежали также труды филологического профиля «О личных собственных именах у славяно-руссов», «Новая латинская азбука», «Рассуждение о надобности греческого языка для богословия» и др. (Об этом: Христианство: Энциклопедический словарь в двух томах, т. 1. М., 1993, 516). В посвящении епископу К. писал: «Убежден будучи славою везде превозносящеюся о беспрестанном Вашего В. Преосвященства старании распространять просвещение в отечестве нашем, возымел и я смелость посвятить имени Вашего В. Преосвященства сей малозначащий мой труд. Но ежели окажется Вам недостаточным сие мое дело, то прошу ободрить меня благосклонным Вашим принятием, которое непременно воспламенит во мне желание к усовершенствованию начатого». Из этого следует, что «Зырянскую грамматику» К. составил по собственному почину и, посвятив её епископу Евгению, рассчитывал на его поддержку в опубликовании грамматики с возможной ее доработкой. Слова К. о старании епископа Евгения «распространять просвещение в отечестве нашем» можно истолковывать как свидетельство того, что «Зырянская грамматика» была задумана автором в качестве учебного пособия для семинаристов, приготовлявшихся к службе в приходах с преобладанием коми языка.

Рукопись «Зырянской грамматики» неоднократно меняла своих владельцев. Из Вологды она попала в Усть-Сысольск, где была обнаружена среди книг одного из священнослужителей (возможно, самого К.) преподавателем истории и географии Усть-Сысольского уездного училища П. В. Кокшаровым. Тот передал её И. А. Куратову, который в 1864 г. подарил рукопись Устьсысольской общественной библиотеке. Ныне «Зырянская грамматика» хранится в рукописном отделе Российской национальной библиотеки (С.-Петербург). В Сыктывкаре, в Государственном мемориальном музее И. А. Куратова имеется ее фотокопия.

Лит.:

Евгений. Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина греко-российской церкви, т. 1. Изд. 2-е. СПб., 1827, 258, примечание;

Куратов И. А. Лингвистические работы. Сыктывкар, 1939, 120-121; 

Микушев А. К. Кодлӧн жӧ тайӧ коми грамматикаыс? — “Войвыв кодзув”, 1957, № 2, 61-62;

Шёгрен А. М. Разбор сочинения магистра Матвея Александра Кастрена под заглавием: Elementa grammatices Syrjaenae (На немецком языке). — Тринадцатое присуждение учреждённых П.Н.Демидовым наград. СПб., 1844, 89.

Г. И. Тираспольский

[]

Кокконен Паула Риитта Хелена (Kokkonen Paula Riitta Helena) (04.10.1951, местечко Сяяминки, Финляндия) — финский лингвист. Окончила Хельсинкский университет по специальности «Финно-угорские языки». В университете кроме лингвистических дисциплин изучала финский фольклор, религиоведение и литературоведение. Кандидат философии с 1981 г.

После окончания университета была стипендиатом Финно-угорского общества Финляндии (1981-1989), работала преподавателем финно-угорского отделения Хельсинского университета (1989-1990), секретарем Общества имени М. А. Кастрена (1990-1991), сотрудником Финской Академии Наук (1991-1992). С 1993 г. является лектором финского языка в финно-угорских республиках России. В 1994-1997 гг. К. работала в Сыктывкаре в должности доцента финно-угорского факультета Сыктывкарского университета, преподавала финский язык.

Еще в университете К. заинтересовалась пермистикой и основательно изучила коми язык, в совершенстве овладела его разговорной формой. В 80-90-ых гг. она подготовила и издала четыре тома материалов по коми языку, собранных Т. Э. Уотилой во время второй мировой войны от коми военнопленных: Syrjдnische Texte, gesammelt von T.E. Uotila. Ьbersetzt und herausgegeben von Paula Kokkonen. Band I, II, III, IV. Suomalais-Ugrilaisen Seuran Toimituksia 186, 193, 202, 221. Helsinki, 1985, 1986, 1989, 1995. (Зырянские тексты, собранные Т.Э. Уотилой. Перевод и подготовка к изданию Паулы Кокконен). К. активно занимается вопросами изучения и преподавания коми языка. В 1984г. в Хельсинки она издала учебное пособие «Komisyrjддnin kielioppia ja tekstejд». Apuneuvoja suomalais-ugrilaisten kielten opintoja varten IX, Suomalais-Ugrilainen Seura. (Коми-зырянская грамматика и тексты). Ею опубликовано несколько статей по проблемам коми языка, напр., «Komin ja suomen liikeverbeistä». Материалы VI Международного конгресса финно-угроведов, т. 2. М. 1990, 298-301. (Глаголы движения в коми и финском языках); «Adjektiivit Kuratovin runoissa». Komin kansan ensimmдinen runoilija, 150 vuotta I.A. Kuratovin syntymдstд. Castrenianumin toimitteita, 36. Helsinki, 1990, 59-69. (Прилагательные в произведениях Куратова); «A new era in the Komi vocabulary». Zur Frage der Uralischen Schriftsprachen. Linguistica series A, Studia et Dissertationes, 17. Budapest, 1995, 105-112. (Терминология коми языка на современном этапе) и др. Несколько статей К. посвятила языку и культуре пермских народов, напр., «Komit eli syrjддnit». Uralilaiset kansat. Juva, 1991, 236-252. (Коми или зыряне); «Permilдiset kieltet tдnддn». Uralilaiset kielet tдnддn». Kuopio. 1993, 78-84 (Пермские языки сегодня), а также перевела несколько стихотворений И. А. Куратова на финский язык.

Г. В. Федюнёва

[]

Колегова Нина Андреевна (урож. Мальцева) (03.11. (21.10.) 1913, д. Чит Выльгортской волости Усть-Сысольского уезда (ныне Сыктывдинский р-н Республика Коми) — коми языковед, кандидат филологических наук, Заслуженный работник науки и культуры Коми АССР. По окончании краткосрочных учительских курсов с сентября 1930 г. работала учительницей начальной школы, заведующей детским домом. В 1935 г. поступила в Коми пединститут, после окончания которого продолжила учебу в аспирантуре при Ленинградском государственном университете. К этому времени относятся ее первые публикации. В 1939 г. выходит в свет ее учебник для III класса начальной школы «Коми кыв. Грамматика и правописание», который переиздавался в 1940, 1941, 1943 и 1947 гг.

С 1942 г. К. работает научным сотрудником Коми научно-исследовательского института при Наркомпросе Коми АССР. В 1947 г. К. защищает кандидатскую диссертацию «Наречия в коми языке».

С 1953 г. К. — заведующая отделом языка и литературы Коми филиала АН СССР. Возглавляемые ею языковеды исследуют грамматику коми языка, составляют двуязычные и диалектологические словари. К. — автор и соавтор следующих учебников: «Коми грамматика, ч.I. Фонетика да морфология» (Сыктывкар, 1952), «Коми кыв. Грамматика, правописание, сёрни развивайтӧм» (Сыктывкар, 1956, 1958, 1960). Она также участвовала в создании учебников для вузов «Современный коми язык», ч.I, разделы «Лексика», «Наречие», «Послелоги»; и «Современный коми язык», ч. П. Синтаксис, разделы «Синтаксис как учение о предложении и словосочетании», «Словосочетание», «Виды предложений» (Сыктывкар, 1955, 1967).

К. является одним из составителей «Коми-русского словаря» (Сыктывкар, 1948) и «Коми-русского словаря» (М., 1961).

Свои многолетние исследования в области диалектологии она обобщила в книгах «Печорский диалект коми языка» (Сыктывкар, 1976, соавторы М. А. Сахарова, Н. Н. Сельков), «Среднесысольский диалект коми языка» (М., 1980, соавтор Г. Г. Бараксанов).

Лит.:

Смертина О. Без черновиков, вранья и выгод. — «Республика», 1 июня 1995;

Федюнёва Г. В. Юбилей Н.А.Колеговой. — «Советское финно-угроведение». Таллин. 1984, №2, 132-133.

А. И. Туркин

[]

Коми лингвистическая конференция Главнауки — проходила с 15 по 21 июля 1929 г. в г. Сыктывкаре. На К. л. к. Г. обсуждались вопросы коми литературного языка. Были заслушаны доклады В. И. Лыткина и В. А. Молодцова, А. С. Сидорова, И. И. Разманова, Д. П. Борисова. Их доклады были посвящены принципам создания коми литературного языка и орфографии, созданию коми алфавита, вопросам коми научной терминологии, принципам построения программ по коми языку в школах повышенного типа и т. д.

Были разработаны и приняты основные принципы коми орфографии, которые сыграли большую роль в формировании единых норм. На их основе И. И. Разманов выпустил первый орфографический словарь и учебник по коми языку для школ повышенного типа.

На К. л. к. Г. было также отмечено, что коми литературный язык в недостаточной мере использует диалекты коми языка. Большое внимание уделялось вопросам коми терминологии. В решениях конференции по этому вопросу отмечались неверные принципы словотворчества в предыдущие годы строительства литературного языка. Вместе с тем указывались основные способы образования терминов на коми основе, обсуждался вопрос об использовании диалектизмов в качестве терминов, о создании терминологического словаря.

Лит.:

см. лит. к статье История коми литературного языка.

Н. К. Забоева

[]

Коми научно-исследовательский институт — учреждение, ведущее исследования в различных областях истории и культуры Коми края. Организация К. н.-и. и. была предусмотрена постановлением Президиума ВЦИК от 20 июля 1931 г. по докладу Облисполкома об итогах советского, хозяйственного и культурного строительства в Коми АО за 10 лет ее существования. Коми облисполком постановлением от 17 апреля 1934 г. утвердил проект положения о К. н.-и. и. В его составе было создано 2 отдела: отдел истории, культуры и быта и отдел языка, литературы и искусства. С образованием Коми АССР (1936) К. н.-и. и. был передан в ведение Наркомпроса и стал называться НИИ при Наркомпросе Коми АССР. С начала существования в К. н.-и. и. развернулась работа по составлению школьных учебников по коми языку, литературе и истории. Был составлен свод правил по коми орфографии (1937) и издан орфографический словарь (1939). Велика заслуга сотрудников К. н.-и. и. в создании двухтомного собрания сочинений И. А. Куратова (1939), свода песен и сказок Вишеры (1941). В годы Великой Отечественной войны начался сбор диалектологического материала. В разные годы в К. н.-и. и. работали член-корреспондент АН СССР Д. В. Бубрих, доктора филологических наук А. С. Сидоров и А. К. Микушев, кандидаты филологических наук Н. А. Колегова, М. А. Сахарова, Т. И. Жилина, Е. С. Гуляев, А. И. Подорова, критик и литературовед А. А. Вежев, историк, фольклорист и литературовед П. Г. Доронин и др. В 1944 г. К. н.-и. и. вошел в состав Базы АН СССР в Сыктывкаре как сектор языка, письменности и истории народа коми. В 1949 г. База АН СССР была преобразована в Коми филиал АН СССР, в состав которого на правах отдела вошел и К. н.-и. и. В 1970 г. на базе отдела был создан Институт языка, литературы и истории. Основными подразделениями института стали сектора, которые после реорганизации в 1988 г. Коми филиала АН СССР в Коми научный центр Уральского отделения Академии наук СССР (позже Российской Академии наук), были преобразованы в отделы: языка, литературоведения, этнографии и фольклора, археологии, отечественной истории. В 1988 г. был создан еще один отдел Института — Коми-пермяцкий отдел общественных наук в Кудымкаре (Коми-пермяцкий автономный округ).

Лит.:

Коми филиал АН СССР. Сыктывкар, 1969, 76-100; 

Коллектив авторов. В научном поиске. Сыктывкар, 1991. 

Коллектив авторов. Научный поиск продолжается. Сыктывкар, 1995.

Г. Г. Бараксанов

[]

Коми язык — язык народа коми, проживающего в Республике Коми, Мурманской и Омской областях, Ханты-Мансийском автономном округе. Общее число коми — 345007 человек, из них в Республике Коми проживает 291500 (Перепись 1989г.). К. я. относится к пермской ветви финно-угорской семьи языков (см. Финно-угорские языки). Близкородственными ему являются коми-пермяцкий и удмуртский языки; более отдаленное родство связывает К. я. с финским, венгерским, эстонским, мордовским, марийским и другими финно-угорскими языками. Формирование К. я. происходило после распада прапермского языка-основы, в процессе продвижения носителей древнекоми языка на север и расхождения с предками коми-пермяков. Дописьменный период К. я. продолжался до 14 в. Возникновение коми письменности связано с деятельностью епископа Стефана Пермского, который создал древнекоми азбуку и перевел на древнекоми язык основные богослужебные тексты. Древнекоми письменность применялась для ведения церковной службы на коми языке и подготовки священников из местных жителей. Она не получила широкого распространения и вышла из употребления в 17 в.

В состав К. я. входят 10 диалектов, получивших свое название по территориям их употребления. Имея общую основу, коми диалекты значительно различаются друг от друга. Одним из основных признаков разграничения коми диалектов является употребление звука Л. Согласно этому критерию они распределены по 3 типам: эловые, вэ-эловые и нуль-эловые диалекты (см. Диалект). До появления литературного языка диалекты были единственной формой общения между различными этническими группами коми-зырян. Художественные произведения на коми языке создаются с 19 века. Из-за отсутствия единого литературного языка их авторы ориентировались на разную диалектную основу и применяли разную орфографию. Строительство коми литературного языка началось после Октябрьской революции 1917 года. На начальных этапах его создания решались такие важные задачи, как выбор диалектной базы, принятие алфавита, выработка принципов орфографии, формирование терминологии, создание школьных учебников (см. Учебники коми языка) и т. д. В дальнейшем происходило утверждение графических, орфографических и лексических норм, обогащение словарного состава, расширение социальных функций литературного коми языка. В современном коми литературном языке 7 гласных и 26 согласных фонем. Фонетика характеризуется отсутствием резкого выделения ударяемых гласных, шепелявыми с’, з’, наличием аффрикат. Ударение падает преимущественно на первый слог слова, является нефиксированным и не играет смыслоразличительной роли. Алфавит К. я. несколько раз менялся. С 1939 г. он основывается на принципах русской графики, отличаясь от нее двумя дополнительными буквами (ӧ, i) и тремя буквосочетаниями (дж, дз, тш). По морфологической структуре К. я. относится к языкам агглютинативного типа (см. Агглютинативность коми языка) с некоторыми признаками флективных языков. В К.я. 10 частей речи. Имена изменяются по числам (единственное и множественное) и падежам, грамматический род отсутствует. Особенностью К. я. является определенно-притяжательная категория (см. Категория притяжательности), которая выражается с помощью специальных суффиксов (керкаӧй «мой дом», керкаыд «твой дом» и т. д.). Прилагательное в роли определения примыкает к определяемым словам, не согласуясь с ними в числе и падеже; в роли сказуемого и при обособлении согласуется с ними в числе. Глагол имеет спрягаемые и неспрягаемые формы. Спрягаемые формы изменяются по лицам, числам, временам, видам, наклонениям. Различаются 2 спряжения глагола (утвердительное и отрицательное), 3 залога. Неспрягаемые формы глагола — инфинитив, деепричастие, причастие Им присущи некоторые определенно-притяжательные формы. Среди служебных частей речи различаются союзы, частицы, послелоги, характерные для агглютинативных языков. Для синтаксиса К. я., как и для других пермских языков, характерны препозиция некоторых словосочетаний с обстоятельственными или определительными значениями, тенденция к постановке наречия перед глаголом, тяготение вспомогательных глаголов в аналитических глагольных формах к конечной позиции, продуктивность причастных и деепричастных оборотов, бессоюзных сложных предложений. В сочинительных сочетаниях связь бывает бессоюзная и союзная. Порядок слов в союзных сочинительных сочетаниях относительно свободный. В подчинительных словосочетаниях синтаксическая связь выражается при помощи примыкания, управления, редко согласования. Среди типов простого предложения выделяются два особых, свойственных только К. я.: безличное предложение с пассивно-возвратным глаголом, где субъект действия выражен словом в родительном падеже (Менам талун узьсьӧма «Я сегодня проспал», букв. У меня сегодня проспалось), и обобщенно-личное предложение без подлежащего, где сказуемое выражается формой глагола 2-го лица настоящего времени (Уджавтӧгыд он пӧт (поговорка) «Не работая сыт не будешь»). Типы сложного предложения, особенно сложноподчиненного, получившие широкое распространение в письменной речи, развиваются под влиянием русского языка. Лексике К. я. свойственно обилие односложных слов (лым «снег», пу «дерево», ю «река»). Новые слова образуются двумя основными способами: с помощью суффиксов и путем словосложения. Наиболее продуктивными словообразовательными суффиксами являются -ӧм (ворсӧм «игра», от ворсны «играть»), -ысь (велӧдысь «учитель», от велӧдны «учить»), -ан (сынан «гребешок, расческа», от сынавны «причесывать, зачесать»), -са (карса «городской», от кар «город»), -ӧсь (вутшкӧсь «кочковатый», от вутш «кочка») и др. В системе суффиксального словообразования выделяются так называемые вторичные суффиксы -лун, -тор, -ин и т. д., образовавшиеся из самостоятельных слов (ср. лун «день», тор «кусок, кусочек», ин «место»): бурлун «доброта» (бур «хороший, добрый»), выльтор «новость» (выль «новый»), оланiн «жилище, место жилья, обитания» (олан «жилой») (см. Суффиксоид). В составе слова словообразовательные суффиксы предшествуют словоизменительным (падежным, определенно-притяжательным, суффиксу числа) и входят в основу слова (см. Модели коми слова). Сложные слова образуются либо путем слияния двух компонентов, синтаксические отношения между которыми равны подчинительным сочетаниям, либо посредством соединения равноправных компонентов, синтаксические отношения между которыми равны сочинительным сочетаниям. Составные части сложных слов подчинительного типа по сравнению с аналогичными свободными сочетаниями часто имеют переносное (образное) употребление или же вообще самостоятельно не употребляются (урбӧж «хвощь луговой», зӧртусь «бородавка», зарава «березовый сок», кӧмкот «обувь»). В составе сложных слов сочинительного типа встречаются безсуффиксальные образования (бать-мам «родители», вӧв-мӧс «скот, домашние животные») и сочетания с суффиксом -а(-я) (гӧра-кӧдза «сев», чаня-вӧла «лошадь с жеребенком»).

Словарный состав К. я. складывался в течение многих тысячелетий. В нем выделяется исконная и заимствованная лексика. Древнейший пласт исконной лексики охватывает допермские (уральские, финно-угорские) слова и названия, которые составляют общий фонд современных финно-угорских языков и относятся к важнейшим понятиям и сферам жизни предков коми. Некоторые из древних слов (ме «я», тэ «ты», сӧн «жила», мус «печень, ним «имя», ва «вода») имеют звуковые и смысловые соответствия в языках других семей — индоевропейской и алтайской. Такие соответствия либо объясняются общим происхождением, либо свидетельствуют о древнейших контактах уральцев с соседними неродственными племенами. Значительный пласт коми архаической лексики составляют слова, унаследованные из общепермского праязыка. Это названия отрезков времени (асыв «утро», рыт «вечер»), признаков-качеств (гӧрд «красный», дон «чистый, прозрачный»), растений (азьгум «борщевик», намыр «костяника»), видов пищи (нӧк «сметана», шыд «суп»), жилища (керка «изба», горт «дом (деревня)»), одежды (дӧрӧм «рубашка», пась «шуба»), частей тела человека и естественных отправлений (кымӧс «лоб», дуль «слюна»), орудий труда и средств передвижения (пыридз «пешня», додь «сани»), земледельческая лексика (ид «ячмень», куйӧд «навоз») и т. д. Поздний пласт исконной лексики — собственно коми названия, возникшие в период самостоятельного развития К. я. Существенное пополнение эта лексика получила в последнее столетие в связи с коренными преобразованиями в общественно-политической и социально-экономической жизни, формированием научных знаний на К. я. (серпас «рисунок», кадколаст «период», ломтас «топливо», ӧд «темп», кыпыдлун «жизнерадостность», мӧвп «мысль», подув «основание», кывкӧртӧд «заключение, вывод», кывсикас «часть речи»). Иноязычный пласт лексики представлен словами индоиранского (до 5-7 вв. н. э.) и древнебулгарского (7-9 вв. н. э.) происхождения, а также заимствованиями из прибалтийско-финских (11-14 вв. н. э.), обско-угорских и самодийских (13-17 вв. н. э.) языков. Ранние русские заимствования относятся преимущественно к бытовой лексике (гач «штаны», гырнич «глиняный горшок», ветьӧк «тряпка»), современные заимствования представляют собой слова, относящиеся к различным областям научной, технической и социально-экономической терминологии (перестройка, гласность, бизнес и т. п.), а также интернационализмы (авангард, девальвация, инерция, артерия) (см. Заимствование лексическое). Современный литературный К. я. выполняет различные функции. По переписи 1989 г. его назвали родным языком 70,4% населения республики коми национальности. На К. я. развиваются все жанры художественной литературы, издается научная, научно-популярная, учебная и учебно-методическая литература, он применяется в учебном процессе в национальных школах, педагогических училищах и на национальных кафедрах вузов республики, используется в качестве языка средств массовой информации: радио, телевидения, периодической печати, а также театра (см. Функции коми языка).

Изучение К. я. началось с появлением первых коми грамматик, словарей, книг. Исследованием коми диалектов, выявлением словарного состава К. я. в прошлом веке занимались отечественные и зарубежные ученые (П. И. Савваитов, И. А. Куратов, Г. С. Лыткин, А. М. Шёгрен, М. А. Кастрен, Ф. И. Видеман, Ю. Й. Вихман, Т. Э. Уотила, Д. Р. Фокош-Фукс). Новый этап в развитии коми языкознания начался после Октябрьской революции 1917 г. Он связан с именами выдающихся лингвистов нашей страны Д. В. Бубриха, В. И. Лыткина, А. С. Сидорова, Б. А. Серебренникова. Благодаря самоотверженному труду коми ученых разных поколений (М. А. Сахарова, Н. А. Колегова, Н. Н. Сельков, Т. И. Жилина, Д. А. Тимушев, Е. С. Гуляев, Г. Г. Бараксанов) завершено описание всех диалектов К.я., созданы фундаментальные труды по истории языка, фонетике, морфологии и синтаксису, обобщен опыт создания и развития литературного языка (см. История коми литературного языка). В настоящее время специалисты по всем направлениям коми языкознания сосредоточены в Республике Коми (см. Исследование коми языка в Республике Коми). К.я. исследуется в финно-угроведческих центрах России, Эстонии, Венгрии, Финляндии, Австрии, а также учеными ФРГ, Великобритании, Франции, Италии, США, Японии, Австралии (см. Изучение коми языка за рубежом). Заметно повысился интерес к проблемам коми языкознания в связи с проведением в Сыктывкаре в 1985 году Шестого Международного конгресса финно-угроведов.

Лит.:

Лыткин В. И. Коми-зырянский язык. — Закономерности развития языков народов СССР в советскую эпоху. М., 1969;

Основы финно-угорского языкознания. Марийские, пермские и угорские языки, т.3. М., 1976;

Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955;

Современный коми язык, ч. II. Синтаксис. Сыктывкар, 1967; 

Современный коми язык. Лексикология. М., 1985;

Хайду П. Уральские языки и народы. М., 1985.

А. Н. Ракин

[]

Коми-зырянский язык — то же, что Коми язык.

[]

Коми-пермяцкий язык — язык коми-пермяков, проживающих преимущественно в Коми-пермяцком автономном округе Пермской области, а также в Кировской области и некоторых районах Сибири. Общее число коми-пермяцкого населения в России составляет 152 074 человек (перепись 1989). К.-п. я. относится к группе финно-угорских языков. Близкородственными ему являются коми-зырянский и удмуртский (см. Общие черты пермских языков).

Формирование К.-п. я. происходило в результате распада прапермского языка-основы и расхождения предков коми-пермяков с предками коми-зырян в процессе продвижения последних на север. Дописьменный период К.-п. я. продолжался до 14 в. С 14 по 17 в. коми-пермяки пользовались общей с коми-зырянами древнекоми письменностью, созданной Стефаном Пермским.

К.-п. я. состоит из 9 диалектов, относящихся к трем наречиям: северному, южному и верхнекамскому (см. Диалекты коми-пермяцкого языка). До появления литературного языка диалекты служили единственной формой общения между различными этническими группами коми-пермяков. В 19 и начале 20 в. на К.-п. я. было выпущено несколько учебных книг, написанных на разных диалектах.

Формирование литературного К.-п. я. началось после Октябрьской революции. Его диалектной основой стал центральный кудымкарско-иньвенский диалект. С целью сближения северного и южного наречий в него был введен звук л, отсутствующий в опорном диалекте. В 1918 году вводится алфавит на основе русской графики, который в дальнейшем несколько раз менялся: сначала использовался молодцовский, затем латинизированный (см. Латинизация). Современный коми-пермяцкий алфавит, введенный в 1939 г. и состоящий из 35 букв, основан на принципах русской графики, отличаясь от нее двумя дополнительными буквами (ӧ, i) и тремя буквосочетаниями (дж, дз, тш).

В литературном К.-п. я. 7 гласных и 26 согласных фонем. Среди них выделяются шепелявые с’ , з’, аффрикаты тш, дж, дз. В К.-п. я. морфологизированное ударение. Место такого ударения зависит от морфем: одни из них всегда безударны, напр., словообразовательные суффиксы прилагательных (бусӧсь «пыльный»), другие — ударны, напр., словообразовательные суффиксы глаголов (шочавны «редеть, стать редким»), третьи перетягивают ударение на себя или на предшествующий слог, напр., миян «наш» и миянлӧ «нам». Коми-пермяцкое ударение служит средством разграничения частей речи и форм слов, напр., олан «ты живешь» и олан «жизнь», г–рись «пашущий» и гӧрись «пахарь». В некоторых двусложных словах наблюдается колебание ударения: асыв и асыв «утро», вильса и вильса «целина».

По морфологической структуре К.-п. я. относится к языкам агглютинативного типа, в которых грамматические показатели наращиваются на основу слова (см. Типологическое исследование языка). В К.-п. я. 10 частей речи: существительное, прилагательное, числительное, местоимение, глагол, наречие, послелоги, союзы, частицы и междометия. Существительное имеет категории числа (единственное и множественное), падежа, притяжательности. Категория рода отсутствует. Форма множественного числа образуется с помощью суффикса -эз (-ез), согласный конца основы перед ним удваивается: кӧз «ёлка» — кӧззэз «ёлки», кань «кошка» — каннез «кошки». В системе склонения 17 падежей. Специфическим является сравнительный падеж (перытжыка в–вся «быстрее лошади»). Остальные падежи полностью совпадают с коми-зырянскими.

Особенностью К.-п. я. является определенно-притяжательная категория, которая выражается с помощью специальных суффиксов (керкуӧ «мой дом», керкуыт «твой дом», керкуыс «его дом» и т. д.). Коми-пермяцкое прилагательное перед определяемым словом не изменяется: виль керку «новый дом», виль керкуӧ «в новый дом». Различаются три степени сравнения прилагательных: положительная, сравнительная, превосходная. Сравнительная степень образуется при помощи суффикса -жык (вильжык «более новый, новее»), превосходная — при помощи префикса — мед (медвиль «самый новый»). В К.-п. я. наряду с исконными числительными имеются русские заимствования, которые обычно употребляются при счете свыше десяти. Порядковые числительные, кроме слова медводдза «первый», образуются с помощью суффиксов -ӧт, -ӧдз (куимӧт, куимӧдз «третий», нельӧт, нельӧдз «четвертый»), числительные с суффиксом -ӧдз менее употребительны. Обобщительные (совместные) числительные образуются с помощью суффикса -нан: кыкнанвокыс «оба брата».

Глагол имеет спрягаемые и неспрягаемые формы. Спрягаемые формы изменяются по лицам, числам, временам (настоящее, будущее, прошедшее очевидное, прошедшее неочевидное), видам (временной, уменьшительный, многократный), залогам (действительный, возвратный, понудительный), наклонениям (изъявительное, повелительное, условное). Различаются утвердительная и отрицательная формы спряжения. В утвердительной форме изменяется сам глагол, к основе которого присоединяются словоизменительные суффиксы: муна «иду», мунан «идешь» и т. д. Отрицательные формы образуются с помощью специального глагола ог «я не», он «ты не», оз «он не», ог(ӧ) «мы не» и т. д.

Неспрягаемые формы глагола — инфинитив, деепричастие, причастие.

Инфинитив в К.-п. я. имеет неопределенную и определенную формы. Показателем неопределенной формы являются суффиксы -ны, -ыны: отсавны «помочь», вундыны «жать». Показатель определенной формы — суффикс -тӧ: гижнытӧ колӧ сӧстӧма «писать-то надо чисто». Причастия образуются при помощи суффиксов -ись (шоччисись морт «отдыхающий человек»), -ан (кыскасян турун «стелющаяся трава»), -ӧм (ытшкӧм турун «скошенная трава»), -тӧм (вундытӧм рудзӧг «несжатая рожь»). Деепричастия имеют суффиксы: -ик, -икӧ (висьталiкӧ «рассказывая»), -тӧн (миссьытӧн «умываясь»), -тӧдз (шондi петтӧдз «до восхода солнца»), -тӧг (сёйтӧг «не евши»). Среди служебных частей речи специфический разряд образуют послелоги. Наиболее употребительными из них являются пространственные (бердын «при»), временные (дырни «в течение»), сравнительные (кодь «подобно, как»), причинно-целевые (понда «из-за»).

В синтаксисе К.-п. я. много общих черт с коми-зырянским языком. Так, среди типов простого предложения характерными являются безличные предложения с пассивно-возвратными глаголами, в которых субъект выражен словом в родительном падеже (Менам мыдзсьӧма «Я, оказывается, устал»), и предложения без подлежащего, в которых сказуемое выражено формой глагола 2-го лица настоящего или будущего времени (Нем он тӧд, мый лоас «Ничего не знаешь, что будет»). Типы сложного предложения, чаще встречающиеся в художественной литературе и других формах письменной речи, развиваются под влиянием русского языка. Это влияние проявляется как в структуре синтаксических конструкций, так и в использовании заимствованных союзов, которые употребляются либо самостоятельно, либо в сочетании с исконными союзами (что, если, ежели, коли, раз, только, ровно, сiйӧн что, сысянь что).

Для лексики К.-п. я. характерно обилие односложных слов (ва «вода», му «земля», удж «работа»). Новые слова образуются в основном двумя способами: с помощью суффиксов и путем словосложения. Словообразующие суффиксы предшествуют словоизменительным (падежным, определенно-притяжательным, суффиксам множественного числа) и входят в основу слова. Сложные слова образуются из подчинительных (посӧдз «сени», льӧмпу «черемуха») и сочинительных (кӧмкот «обувь», паськӧм «одежда») словосочетаний.

Словарный состав К.-п. я., складывающийся в течение многих тысячелетий, состоит из исконной и заимствованной лексики. Древний пласт исконной лексики включает в себя допермские (уральские, финно-угорские) и прапермские слова и названия. Поздний пласт исконной лексики составляют собственно коми-пермяцкие названия, возникшие в период самостоятельного развития К.-п. я. Эта лексика не имеет параллелей ни в удмуртском, ни в коми-зырянском языках.

Древние заимствования представлены словами индоиранского (порсь «свинья», нянь «хлеб») и булгарского (кольта «сноп», куд «лукошко») происхождения. К названиям, заимствованным из русского языка, относятся старые (гырнич «горшок», лабич «лавка») и новые заимствования.

Изучение К.-п. я. началось в 18 в. Российские ученые Г. Ф. Миллер, И. И. Лепёхин, П. С. Паллас впервые ввели в научный оборот коми-пермяцкий лексический и текстовый материал. В 19 в. ряд ценных работ по грамматике и лексике издали Ф. И. Видеман, Г. С. Лыткин, Г. А. Рогов. В первой половине 20-го века появляются грамматики А. Н. Зубова, Г. А. Нечаева, С. Ф. Грибанова. Современный этап коми-пермяцкого языкознания связан с именами Р. М. Баталовой, А. С. Гантман, З. К. Тудвасевой, А. С. Лобановой, О. П. Аксеновой. Исследования по К.-п. я. ведутся специалистами Москвы, Сыктывкара, Кудымкара, Перми, а также зарубежных финно-угроведческих центров.

Лит.,Баталова Р. М., Кривощекова-Гантман А. С. Коми-пермяцко-русский словарь. М., 1985;

Баталова Р. М. Коми-пермяцкий язык. — Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990, 232-233;

Коми-пермяцкий язык. Кудымкар, 1962;

Лыткин В. И. Коми-пермяцкий язык. — Языки народов СССР, т. 3. М., 1966;

Основы финно-угорского языкознания. Марийский, пермский и угорский языки. М., 1976. 

А. Н. Ракин

[]

Коми-русские словари — двуязычные словари, в которых лексика коми языка переводится при помощи средств русского языка. Из таких словарей дооктябрьского периода наиболее полным является словарь П. И. Савваитова, коми-русская часть которого содержит около 7000 слов. В словаре заметное место занимает ономастическая лексика — географические названия и личные имена. В «Зырянско-русском словаре» Г. С. Лыткина слова расположены в гнездовом порядке, с учетом происхождения от одного корня. Словарные статьи снабжены богатым иллюстративным материалом, приводятся соответствия из удмуртского языка. После Октябрьской революции 1917 года появились коми нормативные словари и словари специального назначения. В «Коми-русском словаре» 1948 г. (около 10000 слов) содержатся слова литературного коми языка и слова, широко употребляющиеся в разговорной речи. Наиболее полным словарем современного коми языка является«Коми-русский словарь» 1961 г. Для начальных школ предназначен «Комиа-роча да Роча-комиа словарь» (1986) З. А. Прошевой и А. А. Безносиковой. Коми-русская часть содержит 5000 слов. Они относятся к общественно-политической лексике, являются наиболее употребительными в процессе преподавания различных учебных предметов, связаны с профессиональной ориентацией учащихся, их бытом и т. д. Первым опытом систематизации фразеологии коми языка стал «Краткий коми-русский фразеологический словарь» (1959) И. И. Тарабукина. В его почти двух тысячах словарных статьях представлены устойчивые словосочетания различных типов: пословицы, поговорки, сравнительные обороты, сочетания изобразительных слов и др. Перевод фразеологизмов осуществляется с помощью русских эквивалентов, при их отсутствии применяется описательный перевод и метод калькирования (см. Калька).

В числе первых среди финно-угорских языков издан «Сравнительный словарь коми-зырянских диалектов» (1961), который содержит 25 тысяч слов и в сопоставительном плане представляет выявленную к 60-ым годам лексику всех десяти коми диалектов. Важный материал содержится в словарях, изданных в монографических описаниях коми диалектов в виде приложений (см. Диалектологические словари коми языка).

Лит.:

Современный коми язык. Лексикология. М., 1985.

А. Н. Ракин

[]

Комиссия по собиранию словаря и изучению диалектов коми языка — была организована по инициативе В. И. Лыткина при Московском филиале Общества изучения Коми края в 1928 году. К. состояла из шести членов: В. И. Лыткин (председатель), Г. А. Нечаев (секретарь), А. С. Сидоров, Н. А. Шахов, Е. А. Чеусова и С. А. Попов.

Основной своей задачей К. ставила изучение диалектов коми языка и издание академического словаря коми языка. В. И. Лыткин разработал методику сбора и обработки диалектного материала, определил районы для изучения.

Летом 1928 г. были организованы экспедиции в районы р. Кобры и Летки, в среднюю часть р. Выми, в Зюздинский край Глазовского уезда, в с. Кочево Коми-Пермяцкого округа и Керчомъя Усть-Куломского уезда Пермской области.

Летом 1929 г. сбор материалов проводился в Зюздинском крае, в с. Вотча Коми области, Объячево Прилузского района Коми области, в районе Нижней Вычегды и в с. Коквицы. В течение 1928-1930 гг. были изучены некоторые диалекты коми языка и собрано значительное количество слов, а также фольклорный и этнографический материал.

Результатом работы К. стал сборник, с ходатайством об издании которого К. через правление Московского отделения Общества изучения Коми края обратилась в Коми облисполком. Его планировали издавать как лингвистическо-фольклорный ежегодник. Сборник был выпущен к двухлетию К. В 1930-1931 гг. вышло только два сборника. В первый выпуск сборника (1930 г.) вошли статьи Г. А. Нечаева, В. И. Лыткина, А. С. Сидорова, Е. А. Чеусовой, посвященные краткому описанию ижемского, среднесысольского, верхнесысольского, зюздинского и удорского диалектов. Во второй выпуск (1931 г.) вошли статьи В. И. Лыткина об очередных задачах строительства коми литературного языка, Г. А. Нечаева о коми литературном языке и северных диалектах коми округа, В. И. Лыткина о говоре древнекоми письмен, Г. А. Старцева о парне-девичьем условном языке у коми, а также фольклорный материал.

На основе собранного материала членами К. под редакцией В. И. Лыткина и А. С. Сидорова был составлен «Коми диалектологический словарь», но не был издан, а в годы Великой Отечественной войны рукопись словаря была утеряна.

К. положила начало научному изучению диалектов коми языка.

Лит.:

см. лит. к статье История коми литературного языка.

Н. К. Забоева

[]

Комиссия по созданию и собиранию литературы для школ и коми народа (сокращенно: Коми комиссия) — была создана 28 ноября 1918 г. при Усть-Сысольском уездном исполкоме. Членами-учредителями являлись И. Т. Чисталев, В. И. Лыткин, А. А. Маегов, В. А. Молодцов, А. Н. Надеев, А. А. Цембер, Д. Я. Попов, Н. П. Попов (Жугыль) и другие. Основной задачей К. было создание учебников для коми школ, сбор и распространение литературы на родном языке среди населения.

В начале 1919 г. члены К. подготовили и разослали во все школы первый букварь, составленный В. А. Молодцовым, в рукописном виде, а затем изданный в 1920 г. под названием «Лыддьысьны велӧдчан». Тогда же была подготовлена первая книга для чтения «Шондi югӧр», изданная в 1921 г. В том же году вышел в свет первый учебник коми языка «Коми грамматика туй писькӧдысь» В. А. Молодцова.

Коми К. являлась не только центром по составлению учебников, но и первой коми литературной организацией, которая объединила коми поэтов и писателей. Коми К. впоследствии была преобразована в Коми издательство (6 декабря 1920 г.), а писатели и поэты объединились в 1926 г. в КАПП (Коми ассоциация пролетарских писателей).

Лит.:

см. лит. к статье История коми литературного языка.

Н. К. Забоева

[]

Коми-язьвинское наречие  —группа говоров коми населения, проживающего в Красновишеровском р-не Пермской области по среднему и верхнему течению р. Язьва. В 50 гг. во время изучения и описания К.-я. н. говорящих на нем насчитывалось около 4000 человек. Образование К.-я. н. происходило после распада пермской общности в составе пракоми языка. Об этом свидетельствуют общие для коми языков черты, отличающие их от удмуртского языка (к. кань, кп. кань, кя. кань, удм. коxыш «кошка», к. том, кп. том, кя. тум, удм. егит «молодой»). Наряду с этими чертами К.-я. н. присущи отличительные особенности. Система гласных звуков К.-я. н., состоящая из 8 фонем (и, э, я, p, а, q, у, о), отличается от других диалектов коми-зырянского и коми-пермяцкого языков как по количеству, так и по составу. Специфическими звуками являются q, я, p. По акустическим признакам фонема q близка русскому предударному а, в других коми диалектах ей обычно соответствует ы, напр., кя. нqр «нос», кз. ныр, кя. кqл «язык», кз. кыв, кя. гqж «ноготь», кз. гыж. Огубленный гласный я напоминает русское ы в словах мыть, быть, в других коми диалектах ему соответствует ӧ, у, о, напр., кя. бяж «хвост», кп. бӧж, кя. кячик «кожа», кз. кучик, кя. ям «рот», кз. вом. Фонема p представляет собой сильно огубленный гласный средне-переднего ряда, среднего подъема и несколько напоминает немецкое ӧ. В других коми диалектах ей обычно соответствует неогубленное ӧ, напр., кя. с’pлqм «сердце», кз. сьӧлӧм, кя. гpн «волосы тела, пух», кз. гӧн, кя. сpз «губчатое вещество кости», кз. сӧз. Система согласных звуков К.-я. н., состоящая из 26 фонем, по своему составу и по качеству звуков почти не отличается от коми-зырянского и коми-пермяцкого языков. По употреблению этимологического л К.-я. н. относится к эловым диалектам (пул «брусника», нqл «дочь, девушка», тял «ветер», тpл «зима»). В лексике К.-я. н. имеются слова, отсутствующие в других коми языках (нимqл «заяц», ср. к. кӧч, пизин «силок», ср. к. лэч), обнаруживается более сильное, по сравнению с коми-зырянским, влияние со стороны русского языка (баитнq «разговаривать», ср. к. сёрнитны, бодёр «красивый», ср. к. мича).

В К.-я. н. имеются не только лексические, но и морфологические заимствования из русского языка, напр., суффиксы существительных -ик, -ок, суффикс прилагательных мужского рода -овый: йpрнqсик, йpрнqсок «рубашечка», нойqвqй «суконный», кpртqвqй «железный». В настоящее время К.-я. н. употребляется лишь в сфере семейно-бытовых отношений, преимущественно пожилыми людьми. В производственной, культурной и других областях общественной жизни коми-язьвинцы пользуются русским языком.

Лит.:

Лыткин В. И. Коми-язьвинский диалект. М., 1961.

А. Н. Ракин

[]

Консонатизм — то же, что Согласные звуки.

[]

Конференция по вопросам строительства литературного коми языка — состоялась 28-29 марта 1960 г. в г. Сыктывкаре и была созвана по инициативе отдела языка и литературы Коми филиала АН СССР.

На К. рассматривались проблемы развития коми литературного языка, в том числе и вопрос об использовании диалектного материала в обогащении коми литературного языка.

На К. выступили Н. А. Колегова, В. А. Клыкова, А. Н. Федорова, С. С. Раевский, В. А. Сорвачева, М. А. Сахарова, Н. Н. Сельков и другие.

Их доклады были посвящены вопросам коми терминологии, орфоэпии, путям развития коми литературного языка. Рассматривался также язык коми писателей, язык переводов художественной литературы, язык периодической печати и школьных учебников.

Лит.:

Бараксанов Г. Г. Отчет о научно-исследовательской работе «История коми литературного языка и проблемы языковой нормы». Сыктывкар, 1990. Архив Коми научного центра Уральского отделения РАН, ф. 5, оп. 2, ед. хр. 4, 31; 

Безносикова Л. М. Роль диалектной лексики в формировании словарного состава коми литературного языка. М., 1985, 70;

Доронин П. Коми литературнӧй кыв да сылӧн развивайтчан туйяс. — «Войвыв кодзув», 1960, N 5, 55-61.

Н. К. Забоева

[]

Корень — центральная морфема слова (см. Морфема), обязательно присутствующая в каждом слове и содержащая основное лексическое значение, напр., кер- в слове керыштiс «отрубил», пук- в пукалӧны «они сидят», -ён- в медъёна «крепче всего, сильнее всего». Значение К. более конкретное, чем значение аффиксов. Если слово состоит из одной морфемы, эта морфема — К., напр., ӧшинь «окно», пырт «занеси», збыль «правда, действительно» и т. д. В зависимости от количества К. все слова делятся на простые и сложные. Простые имеют один К. (кок «нога», вотӧс «ягоды», ветлыны «сходить»), сложные — два (синва «слезы», юрси «волосы»), три (мувывош «землеройка») и больше К. (см. Сложные слова). К. могут иметь предметные (улӧс «стул»), процессуальные (кывт- в кывтны «плыть по течению»), атрибутивные (гӧрд «красный», тэрыб «быстрый»), количественные (коймӧд «третий», сё «сто») и некоторые другие значения.

Г. В. Федюнёва

[]

Косвенная речь — передача чужой речи в форме сложноподчиненного предложения, где главным предложением являются авторские слова, а придаточным — воспроизводимое высказывание.

В отличии от прямой речи, для которой характерно свободное соположение составных частей, в К. р. авторские слова всегда предшествуют чужой речи, напр., Ионас шуис, мый зэв ёна радейтӧ ворсны, и окота сылы лоны музыкантӧн (И. Торопов). «Ионас сказал, что очень любит играть, и хочется ему стать музыкантом». Ме висьталi сылы, мый «Шондiбанӧйыс», рочӧн кӧ, лоӧ солнечноликий. Либӧ красно-солнышко (И. Торопов). «Я сказал ему, что «Шондiбанӧй», если перевести на русский, будет солнечноликий. Либо — красно солнышко».

В письменных текстах К. р. может дословно воспроизводить чужое высказывание: Ме кута киын дрӧб тусьӧн дӧмӧм важ кружкаӧс ассьым да мӧвпала: Мися, Миронэчыс со ӧтнас и юлiс: кысь-мый судзӧдӧма винасӧ Ювеналий (И. Торопов). «Я держу в руке залатанную дробинкой свою старую кружку и думаю: только один Мироныч и спросил: откуда, мол, достал вино Ювеналий». Однако в таких случаях воспроизводится лишь предметное содержание высказывания. К. р., как правило, лишена эмоционально-экспрессивной окраски и индивидуальных особенностей выражения. Все языковые средства, в том числе содержащие оценку предмета речи и описываемых событий, употребляются с точки зрения говорящего, а не того лица, кому принадлежит передаваемое высказывание, напр., Хуторков вокъяс висьталiсны, мый найӧ весиг кылӧмаӧсь лыйӧм шысӧ и ошлысь горзӧмсӧ. «Братья Хуторковы сообщили, что они даже слышали их выстрел и рев медведя». Ср. прямую речь: Хуторков вокъяс висьталiсны: «Ми весиг кылiм лыйӧм шысӧ и ошлысь горзӧмсӧ» (В. Юхнин). Братья Хоторковы сообщили: «Мы даже слышали их выстрел и рев медведя».

Наряду с собственно К. р. выделяют еще две разновидности непрямой речи: 1) Косвенный вопрос: Ткачев юасис, кыдзи нывлӧн гортсаясыс олӧны, мый гижӧны, кыдзи ачыс олӧ-вылӧ (Г. Федоров). «Ткачев расспрашивал, как живут дома родственники девушки, что пишут, как она сама поживает». Для передачи вопросительной интонации в К. р. вместо союзных слов может использоваться частица -ӧ «ли»: Ичӧтик Педӧр юалiс, ньӧбис-ӧ дедыс сылы пищальсӧ. «Маленький Федор спросил, купил ли дедушка ему ружье», ср. прямую речь: «Пищальсӧ меным ньӧбин, дедӧ?» — юалiс ичӧтик Педӧр (В. Юхнин). «Ружье мне купил, дедушка?» — спросил маленький Федор. 2) Косвенное побуждение: Исправник казарма пос вывсянь висьталiс, грӧзитiс новобранецъяслы, мед дугдасны ызгыны (Г. Федоров). «Исправник говорил со ступенек казармы, угрожал новобранцам, пусть перестанут галдеть». Та бӧрын вӧлись ме веськыда висьталi Ионаслы, мыйла локтi. Дон-Жуан йылысь висьталi. И кори, мед сiйӧ судзӧдас меным мыйтакӧ морков (И. Торопов). «Только после этого я прямо сказал Ионасу, зачем пришел. О Дон-Жуане рассказал. И попросил, пусть он достанет мне немного моркови».

Показателями К. р. как в художественной литературе, так и в разговоре, являются также вводные частицы мися «мол, говорю», пӧ «мол, говорят, дескать, де».

Мися, Ӧндрей дядь, лок отсав но! — кора бӧрдiгтыр. А сiйӧ оз и вӧрзьыв: мӧдысь пӧ он понды горшасьны (И. Торопов). «Мол, дядя Андрей, иди помоги же! — прошу со слезами. А он и не шевельнется: в следующий раз, дескать, не будешь жадничать».

Со, мися, мый лоӧ «Шондiбанӧйыс». И сылӧн лад вылӧ, мися, не этша сьылан лӧсьӧдӧма... (И. Торопов). «Вот, говорю, что означает «Шондiбанӧй». И на его мотив, говорю, немало песен уже сложено...»

Ленька гораа пондiс лыддьӧдлыны: нинӧм на пӧ шогсьынысӧ! Ывлаын шоныд, абу на пасьтӧмӧсь (И. Торопов). «Лёнька громко стал приговаривать: мол, нечего еще горевать-то! На улице тепло, не голые еще».

Лит.:

Современный коми язык, ч. II. Синтаксис. Сыктывкар, 1967.

А. Н. Ракин

[]

Красов Александр Васильевич (1865 — ?) — кандидат богословия Санкт-Петербургской духовной Академии.

В 1900 году он издал книгу, предназначенную для церковно-приходских школ под названием «Молитва за государя императора, читаемая на Божественной литургии. Молебное пение на Новый год и книга бытия на зырянском языке с приложением Краткой зырянской грамматики, Зырянско-русского и русско-зырянского словарей и трех поучений на зырянском языке с обозначением всех зырянских звуков русскими буквами». Книга состоит из двух частей: хрестоматии и грамматики с двумя словарями. Хрестоматию составляют молитвы, молебное пение и книга бытия. Грамматика, написанная на русском языке с коми примерами и таблицами, составлена по типу русской грамматики и изложена на 30 страницах.

Краткая грамматика К., а также словари использовались как учебное пособие для усвоения русского языка коми детьми, а также для облегчения работы русских учителей в коми школе. Кроме лингвистических работ К. принадлежит работа «La vie, les moeurs et l’Etat économique du Peuple Zyriane du nord-est de la Russie aves l’exposé de son culte pa¿en et de sa conversion au christianisme. - Paris, 1900. (Жизнь, нравы и экономическое состояние зырянского народа Северо-Востока России с изложением его языческих культов и его обращение в христианство)», а также несколько статей по истории и культуре Коми края, в частности: «Зыряне и просветитель их св. Стефан, первый епископ Пермский и Усть-Вымский (1282-1396) ». К 500-летней годовщине со дня кончины св. Стефана. СПб., 1896.

И. Н. Костромина

[]

Крылатые слова  —устойчивые выражения, появившиеся в языке из определенного художественного, публицистического или научного источника и получившие широкое распространение среди носителей языка. К. с. обычно употребляются в переносном значении и выступают как средство усиления выразительности, образности. К. с. характеризуются устойчивостью, общеизвестностью, появляются в определенном произведении, у определенного автора: инасьлытӧм лов (В. Савин) «неприкаянная душа», йӧз вир (И. Куратов) «неродной, чужой», югыд кизя (М. Лебедев) «чиновник», руй видзны (Н. Фролов) «бездельничать», биа-бордаяс (И. Торопов) «залетные» и т. д. К разряду К. с. можно отнести также выражения, восходящие к фольклорным источникам, мифологическим сюжетам: бубуля кодь сьӧд «черен как бука», гундыр юр «большая голова с лохматыми волосами, букв. драконья голова», вом тыр яй да пань тыр вир «мелкая добыча, букв. кусочек мяса и ложка крови», ас кок туйӧ сувтӧдны «научить жить по своему уставу, букв. научить ходить по своему следу». Вместе с тем связи с конкретным произведением и автором могут исчезнуть: кага кӧрым «алименты», юра пу «хозяин», юртӧм катша «легкомысленный», гыжъя печикӧн вӧрзьӧдны «обидеть, тронуть пальцем» и т. д. Общеизвестность и распространенность К. с. приводит к тому, что в устной и письменной речи они могут измениться (сокращаться, варьироваться).

К. с. в коми языке почти не изучены, не выявлена их история, структура и другие свойства, вследствие чего их обычно относят к фразеологизмам.

Л. М. Безносикова

[]

Куратов Василий Алексеевич (1820, с. Кибра, ныне с. Куратово Сысольского р-на Республики Коми — 1862, Никольский уезд Вологодской губернии, ныне Никольский р-н Вологодской области), священнослужитель, фольклорист, поэт, грамматист-самоучка. По свидетельству его младшего брата, И. А. Куратова, К. «написал грамматику с 3-мя падежами в склонении и 2-мя образцами спряжения зырянских глаголов». Рукопись этой одной из первых коми грамматик утрачена.

По окончании в 1842 г. Вологодской духовной семинарии К. служил в Визингской Троицкой церкви, с 1854 г. — в Шатеневской церкви Никольского уезда. Собрал произведения коми фольклора, помещенные под названием «Бӧрданкывъяс» («Причитания») в приложении к «Грамматике зырянского языка» П. И. Савваитова. Автор утраченного полемического сочинения на религиозно-нравственные темы «Апология», за создание которого К. был сослан в Велико-Устюжский монастырь.

Лит.:

Куратов И. А. Лингвистические работы. Сыктывкар, 1939, 71;

Федорова А. Н. И. А.Куратов. Очерк жизни и творчества. Изд. 2-е. Сыктывкар, 1975, 9-10.

Г. И. Тираспольский

[]

Куратов Иван Алексеевич (18(06).07.1839, с. Кибра, ныне с. Куратово, Сысольский р-он Республики Коми — 29 (17).11.1875, г. Верный, ныне Алма-Ата, Республика Казахстан) — поэт, просветитель, языковед. Родился в семье священника. Окончил Яренское духовное училище (1854), Вологодскую духовную семинарию (1860), военное учебное заведение в Казани (1866). Служил учителем Усть-Сысольского духовно-приходского училища, военно-судебным чиновником в Туркестанском крае. Автор около 20 работ по коми языку и теоретической лингвистике (при жизни опубликовано только 2), в том числе «Зырянский язык», «Грамматика зырянского языка», «Местоимения», «Материалы для пермского толкового словаря». Исследовал коми язык главным образом в описательном и типологическом отношениях (см. Описательное исследование языка, Типологическое исследование языка). Рассматривал коми язык как преимущественно изолирующий и тем самым типологически наиболее близкий к китайскому; одной из главных причин языковых изменений считал влияние на человека природной среды. Разработал оригинальную классификацию коми частей речи, самобытно истолковал строение коми предложения, дополнительно обосновал классификацию коми диалектов с опорой на чередование л—в. Положил начало исследованию влияния русского на коми язык, аргументировал развитие коми письменности по кириллической основе. Деятельно пропагандировал коми язык как орудие просвещения коренных жителей Коми края. Первым в науке обосновал гипотезу родства языковых семей Северной Евразии. Лингвистические работы К. получили одобрительную оценку Ф. И. Видемана, были известны Г. С. Лыткину, ценились учеными Казани. Свод языковедческих исследований К. впервые был опубликован в 1939 г., тогда же началось изучение его научного наследия. Вклад К. в языкознание и степень его профессионализма как лингвиста современными специалистами оцениваются неоднозначно. Негативная оценка К. — языковеда обусловлена поверхностным подходом к его научному наследию и отрицательной реакцией на неумеренные похвалы, которыми осыпали К. в конце 30-х гг. из пропагандистских соображений.

Лит.:

Гуляев Е. С. Комментарии к высказываниям И. А. Куратова о языке. — Куратовские чтения, т. 2. Сыктывкар, 1976, 87-99; 

Микушев А. К. Иван Алексеевич Куратов. Сыктывкар, 1956;

Тираспольский Г. И. И. А.Куратов-языковед. Сыктывкар, 1980;

Тираспольский Г. И. Над рукописями И. А. Куратова. Сыктывкар, 1985, 15-46, 53-58, 69-101;

Фёдорова А. Н. И. А. Куратов. Очерк жизни и творчества. Изд. 2-е. Сыктывкар, 1975.

Г. И. Тираспольский

Л

[]

Л, л

четырнадцатая буква коми алфавита. Название буквы [лӧ] употребляется как существительное: ыджыд л «прописное л», ичӧт л «строчное л». Буква Л,л обозначает мягкую фонему [л‘] перед буквами е, ё, и, ю, я, ь и твердую фонему [л]: лёк [л’ок] «плохой», личыд [л’ич’ыд] «некрепко связанный», выль [выл’] «новый», лю [л’у] «слюна», ляпкыд [л’апкыд] «невысокий, неглубокий», лэбув [лэбув] «навес», кылавны [кылавны] «плыть по течению». Может употребляться в составе некоторых сокращений: ЛПК — Лесопромышленный комплекс, а также лб. — листбок «страница».

В древнепермской азбуке соответствующая буква имела название «лэй».

Г. Г. Бараксанов

[]

Лако Дьёрдь (Lakо Gyӧrgy) (26.09.1908, местечко Яношхалма, Венгрия) — венгерский языковед. В 1926-1930 гг. учился в Будапештском университете, где изучал венгерский и немецкий языки. После окончания университета Л. был отправлен стипендиатом в Германию, Финляндию (1930-31) и Эстонию (1931-32), где изучал финский и эстонский языки, финно-угристику. В 1933 г. сдал в Будапеште экзамен на преподавателя венгерского и немецкого языков. В 1934-1935 гг. Л. работал лектором в Венгерском институте при Стокгольмском университете, где занимался изучением шведского и саамского языков.

В 1931-1938 гг. Л. читал лекции в летнем университете Ювяскюля в Финляндии по фонетике финно-угорских языков, а также по венгерскому и эстонскому языкам. В 1942 г. работал доцентом Будапештского университета, читал курс финно-угорской фонетики. В 1948г. Л. был избран членом-корреспондентом, а в 1970 г. — академиком Венгерской Академии наук. В 1950-1966 гг. заведовал сектором финно-угорских языков Института языкознания Венгерской Академии наук. В 1956-1973 гг. Л. — профессор, заведующий кафедрой финно-угорских языков Будапештского университета.

В 1955-1966гг. Л. был редактором старейшего венгерского языковедческого журнала «Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek».

В 1952 г. Л. был в трехмесячной командировке в Советском Союзе с целью ознакомления с состоянием финно-угорского языкознания. Он посетил Москву, Ленинград, Петрозаводск, Сыктывкар, Саранск, Таллин, Тарту. Вернувшись на родину, написал статьи о достижениях в области финно-угроведения в СССР.

Л. — один из ведущих финно-угроведов Венгрии. Он написал более 200 научных работ по финно-угорскому языкознанию, в том числе и по коми языку.

В исследовании «A permi nyelvek szоvеgi magаnhangzоi». — Nyelvtudomаnyi Kӧzlemеnyek, 48. kӧtet, 1931-1934, 435-466; 49. kӧtet, 1935, 141-171 (Конечные гласные основ в пермских языках) в результате анализа богатого фонетического материала Л. пришел к выводу, что в конце слов финно-угорского происхождения в поздний период сохранились только гласный нижнего подъема (а) и гласные верхнего подъема (и, ы), а остальные гласные отпали.

В статье «Syrjдnisch-wepsische Lehnbeziehungen» — Ungarische Jahrbьcher, Bd. XV, Heft 2-3. Berlin, 1936, 318-320 (Зырянско-вепсские языковые отношения) Л. исследует такие слова, как калья ырӧш «квас», кӧла «молотильный цех», люська «ложка», шалка «берестяная котомка», кӧпув «колодка сапожная», пирд «бёрдо», считая их вепсскими заимствованиями в коми языке. В статье «Zur Frage des permischen Prosekutivs und Transitivs. — Mеmoires de la Sociеtе Finno-ougrienne, XCVIII. Helsinki, 1950, 219-143 (К вопросу о пермском просекутиве и транзитиве) Л. впервые открыл следы двух разных падежей в одном, так называемом переходном, падеже пермских языков, имеющем два суффикса -ӧд и -тi. Л. установил, что функции этих двух падежей сохранились в современном коми языке, ср. чунь помӧд кыскыны «тянуть за конец пальца» и грезд помтi мунны «идти околицей». В современных грамматиках коми языка обе разновидности (-ӧд и -тi) считаются формами одного, переходного падежа (см.).

Основательное знание исторической фонетики и морфологии финно-угорских языков, практическое владение многими финно-угорскими и европейскими языками вызвали у Л. особый интерес к этимологическим исследованиям. Из-под его пера вышли этимологии многих десятков коми слов, напечатанные в разных журналах. Под его руководством и редакцией вышел трехтомный этимологический словарь «A magyar szоkеszlet finnugor elemei. Etimolоgiai szоtar», 1-4. Budapest, 1967-1981. (Финно-угорские элементы в лексике венгерского языка. Этимологический словарь), в котором представлено более 700 коми слов.

Л. являлся членом многих научных обществ: Финно-угорского общества (Хельсинки), Финского литературного общества (Хельсинки), Общества Калевалы (Хельсинки), Урало-Алтайского общества (Гёттинген).

Лит.:

Лыткин В. И. Шестидесятилетие Дёрдя Лако — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1968, №3, 215-217; 

Palmeos P. Gyӧrgy Lakо. — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1978, №3, 228-230.

А. И. Туркин

[]

Латинизация — мероприятия 1930-1935 гг. по переводу коми письма на латинский алфавит.

Дискуссия о переходе на латинский алфавит началась в середине 20-х годов. Инициатором ее был приехавший тогда в Усть-Сысольск профессор А. Н. Грен. Он предложил свой вариант алфавита для коми и удмуртского языков, считая, что через Л. неминуемо пройдут все языки на пути к единому языку мирового коммунизма. А. Н. Грена поддерживали немногие, большинство участников дискуссии высказалось за молодцовский алфавит (см.). Обсуждение вопроса о коми алфавите состоялось на конференции КАПП (Коми ассоциации пролетарских писателей) в 1928 г. и на Коми лингвистической конференции Главнауки в июле 1929 г. (см.), в резолюции которой говорилось об ограниченности применения молодцовского алфавита. Было решено начать создание нового алфавита на основе латинского с привлечением опыта Л. графики тюркских языков. После конференции в прессе была развернута дискуссия о путях перехода на новый алфавит. Теперь уже сторонников Л. было больше, переход на латинскую графику поддержали Г. А. Старцев, И. И. Оботуров, В. И. Лыткин (см.), А. С. Сидоров (см.) и др. В пользу Л. складывалась обстановка в СССР: многие тюркоязычные народы тогда уже перешли на латинскую азбуку, готовились к Л. и в других регионах. При ВЦИК СССР был организован Всесоюзный центральный комитет нового алфавита (ВЦКНА). Предполагалось в ближайшее десятилетие перевести на латинское письмо также русский и украинский языки.

В сентябре 1930 г. бюро обкома ВКП(б) и Облисполкома постановили перевести коми письмо на латинскую графику; молодцовский алфавит был признан узконационалистическим. После недолгого обсуждения латинский алфавит для коми языка был принят. Л. представляла собой постепенный перевод на латинский алфавит книгопечатания, газет и журналов, преподавания в школах, в средних специальных учебных заведениях, в пединституте, изменение делопроизводства, перепечатку квитанций, бланков и т.п. Л. происходила небезболезненно для большинства читающих и пишущих, с большими материальными затратами. Произошло сокращение тиражей коми газет и журналов. Однако благодаря административному нажиму новая графика на латинской основе вскоре вошла в жизнь коми народа.

Латинский алфавит сохранил положительное качество молодцовского алфавита — фонематический характер передачи звуков. Каждой фонеме коми языка соответствовала отдельная буква.

Коми азбука на латинской основе состояла из следующих букв:

IMAGE

Мягкость согласных обозначалась видоизменением буквы («хвостиком»), что затрудняло правописание (как и в молодцовском алфавите). Однако латинский алфавит имел и неоспоримые преимущества: письмо и печать с его помощью были очень экономными, чего нельзя сказать о современном коми алфавите.

Коми алфавит на латинской основе применялся недолго, процесс Л. был свернут уже в 1936 г. Сначала латинизированный алфавит был заменен снова молодцовским (1936-1938), затем современным, построенным на основе русской графики с использованием двух букв (ӧ, i) из латинского алфавита. Причины делатинизации связаны с изменением отношения к Л. в окружении И. В. Сталина. В 30-е гг. Л. стала официально оцениваться как проявление национализма, стремления оторвать народы от русского языка, как низкопоклонство перед империалистическим Западом и т. д. Это повлекло за собой репрессии против инициаторов Л. и тех, кто проводил ее. Так. А. С. Сидорову органы НКВД вменяли в вину то, что ученый в свое время поддерживал Л.

Оценка Л. в исторических и филологических трудах давалась обычно отрицательная. Процесс Л. однозначно характеризовался как бесполезный и даже вредный для коми народа и его культуры. Однако проблема Л. до сих пор остается дискуссионной.

Л. вошла в историю как один из этапов становления коми литературного языка, литературы и культуры. Идея Л. коми письма в наше время вновь обсуждается некоторыми краеведами, общественными деятелями и политиками.

Лит.:

Бараксанов Г. Г., Мартынов В. И. Развитие коми филологической науки. Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 20. Сыктывкар, 1975; 

Грен А. К. К вопросу о применении латинского алфавита к языкам коми и удмурт. — «Коми му», 1924, №3, 50-55; 

Лыткин В. И. К латинизации коми и русского алфавитов. — «Коми му», 1929, №23-24, 60-62; 

Лыткин В. И. Ӧнiя коми шрифт пыдди интернациональнӧй. — «Культура фронт», 1930, №5, 18; 

Оботуров И. И. Мыйла колӧ вежны молодцовскӧй алфавитсӧ латин алфавит вылӧ. — «Культура фронт», 1930, №5, 8-15;

Они любили край родной. Сыктывкар, 1993;

Старцев Г. А. О создании нового коми алфавита. — «Культура фронт», 1930, №5, 16-18.

Е. А. Цыпанов

[]

Лексика (от греч. lexikоs — словесный, словарный) — словарный состав языка в целом. Термин Л. употребляется также для обозначения: 1) совокупности слов, принадлежащих диалектам коми языка (Л. вымского диалекта, Л. присыктывкарского диалекта); 2) совокупности слов, употребляющихся в какой-то сфере деятельности (научная Л., профессиональная Л.); 3) совокупности слов какого-либо произведения или словаря отдельного писателя (Л. романа «Алӧй лента», Л. Г. Федорова); 4) стилистического пласта в словарном составе языка (нейтральная Л., экспрессивно-эмоциональная Л.).

Л. является предметом изучения лексикологии (см.).

Л. коми языка, отражающая образ жизни коми народа, его контакты с другими народами, неоднородна с точки зрения происхождения. В ее состав входят как исконные коми, так и заимствованные слова. Исконная Л. представляет собой основу словарного состава языка, характеризуется устойчивостью в течение длительного времени. Это основной словарный фонд, передающийся от поколения к поколению, обеспечивающий взаимопонимание всех носителей коми языка. К нему относятся корневые слова, являющиеся ядром Л.: основные местоимения, числительные, названия частей тела, глаголы, называющие самые необходимые действия и состояния и т. д. Среди исконных слов с исторической точки зрения прослеживается несколько пластов: доуральский (тэ «ты», ки «рука», колӧ «надо» и др.); уральский (ме «я», тi «вы», овны «жить», мунны «идти», и т. д.), финно-угорский (сiйӧ «он», ӧтик «один», кык «два», пон «собака» и др.), финно-пермский (ай «отец», тӧв «ветер», морт «человек» и др.), прапермский (нянь «хлеб», чӧскыд «вкусный»), пракоми (мездыны «освободить», вайман «конец» и т. д.), собственно коми (удждон «зарплата», видз-му «сельское хозяйство», вӧр-ва «природа» и т. д.). Происхождение слов изучает этимология (см.).

Вместе с тем Л. отличается подвижностью — она непрерывно развивается, прямо или косвенно отражая все изменения, происходящие в обществе, в материальной и культурной жизни народа, в окружающей действительности. Эти изменения неизбежно влекут за собой появление новых слов и значений для обозначения новых предметов, явлений, процессов, вытеснение некоторого количества слов из активного употребления. С этой точки зрения различаются неологизмы (см.) и устаревшие слова (см.). Каждый период развития языка характеризуется также своим словарным составом, объединяющим два значительных пласта Л.: пассивный словарь (см.) — слова понятные, но не употребляемые носителями языка, и активный словарь (см.) — слова, которые носители языка не только понимают, но и употребляют.

Л. коми языка, насчитывающая десятки тысяч слов, образует сложную систему взаимосвязанных языковых единиц: слова объединяются как по значениям (см. Антонимы, Синонимы), так и по звуковой форме (см. Омонимы). Системность Л. проявляется и в том, что многие слова составляют тематические группы (напр., глаголы речи: варгыны «болтать, тараторить», бызгыны «говорить громко и торопливо», ропкыны «ворчать» и т. д.; термины родства: бать «отец», мам «мать», чой «сестра», монь «невестка» и др.).

С Л. фиксируется в различных словарях коми языка (см.).

Лит.:

Лыткин В. И. Историческая лексикология коми языка. Учебное пособие. Пермь—Сыктывкар, 1979;

Современный коми язык. Лексикология. М., 1985.

Л. М. Безносикова

[]

Лексико-грамматические разряды глаголов — группы глаголов, различающиеся по семантике и имеющие определенные грамматические характеристики. Выделяются следующие основные Л.-г. р. г.: 1) глаголы конкретного действия, напр., пӧжавны «испечь», тэчны «сложить», гурйыны «рыть», печкыны «прясть»; 2) глаголы движения, пространственного перемещения, напр., мунны «идти, уходить», локны «идти, приходить», лэбны «лететь», уйны «плыть»; 3) глаголы речи, напр., шуны «сказать», юавны «спросить» и т. д.; 4) глаголы, обозначающие психофизиологические процессы человека и одушевленных существ, напр., мӧвпавны «думать», артавны «рассчитывать», повны «бояться» и т. д.; 5) глаголы состояния, или стативы, напр., куйлыны «лежать», овны «жить», ӧшавны «висеть»; 6) глаголы, обозначающие качество, изменение признака, качества, напр., лӧзавны «синеть», руавны «туманиться», вазьыны «увлажняться», гӧрдӧдны «краснеть», вежӧдны «зеленеть»; 7) изобразительные (дескриптивные) глаголы, очень характерные для коми языка, напр., дзизгыны «пищать», тречкӧдчыны «трескаться», лёшкыны «плести, брести», лювдыны «спадать, свисаться (о волосах)» и др.

Лексическая семантика глаголов связана с их грамматическим поведением в тексте. Напр., многие глаголы, обозначающие психофизиологические процессы человека, животных (куньны синъяс «закрыть глаза», ышловзьыны «вздохнуть», лолавны «дышать», узьны «спать») не могут принимать показатель каузатива -ӧд, т. к. подобные действия невозможно заставить делать принудительно.

Категории наклонения, времени, лица и числа обслуживают любой глагол. Однако не все глаголы имеют полный набор форм той или иной грамматической категории. Так, глаголы, обозначающие признак, не могут иметь форм повелительного наклонения, напр., к адресату речи нельзя обратиться с приказанием Косьмы! «Сохни». В обычных ситуациях общения и глаголы-стативы не имеют форм повелительного наклонения. Категории лица-числа также не имеют полного набора форм у многих глаголов, выражающих признак. Так, глаголы куньсьыны «закрываться (о глазах)» и сюмавны «чувствовать голод» употребляются лишь с подлежащими син «глаза» и кынӧм «живот» в формах 3-го лица, напр., Синъясыс кагалӧн куньсисны «Глаза у ребенка закрылись», Миян кынӧмъяс сюмалӧны «Мы голодны, хотим есть». Глаголы с семантикой начала действия или процесса обычно не присоединяют к себе суффикс -лывл, выражающий многократное действие.

Вопросы взаимосвязи лексического значения и грамматического поведения коми глаголов ещё недостаточно исследованы.

Лит.:

Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955;

Федюнева Г. В., Цыпанов Е. А. Асшӧр кывсикасъяс коми кывйын. Сыктывкар, 1992.

Е. А. Цыпанов

[]

Лексико-грамматические разряды деепричастий — конкретные формы деепричастий (см.) коми языка. В учебнике «Современный коми язык», ч. I (1955г.) выделено пять Л.-г.р.д., причем в один разряд включены образования с различными суффиксами, напр., -iг и -iгӧн (мунiг «шагая», сёрнитiгӧн «разговаривая»). Однако если под разрядом подразумевать каждую грамматическую форму деепричастий и их значение, в коми языке можно выделить около 20 Л.-г.р.д. Это свидетельствует о богатстве и разнообразии инфинитных форм глагола (см.) в коми языке.

В учебных пособиях и обобщающих работах описываются Л.-г. р. д. с суффиксами -iг, -iгӧн, -ӧмӧн, -тӧдз, -тӧг, -мӧн. Л.-г.р.д. объединяются по признаку выражения относительного времени в сравнении с глаголом-сказуемым. Л.-г. р. д. объединяются в группы, выражающие: 1) предшествующее действие, 2) одновременное действие, 3) последующее действие. Действия, одновременные с основным действием, выражают около 20 Л.-г. р. д., а предшествующие и последующие действия — лишь немногие. С этим связана развитая грамматическая синонимия многих Л.-г. р. д., обозначающих одновременное с основным действие, напр., мунiг = мунiгӧн = мунiгмоз = мунiгтырйи = мунанмоз = мунӧмӧн «идя, шагая, двигаясь». Деепричастия с суффиксом -мӧн не несут временного значения, выражая значение меры и степени проявления действия, напр., уджавны пӧсявмӧн «работать до пота, до изнеможения».

Система деепричастий коми языка исследована неполно. Существует ряд грамматических форм, которые не были замечены исследователями, но могут считаться Л.-г. р. д., напр., формы с суффиксами -анмоз, -ӧма, -ӧммоз, -ӧмпырысь, -ӧмсорӧн.

Группа Л.-г. р. д., выражающая значение предшествования основному действию, состоит из 2-х разрядов, которые в речи употребляются редко. Так, деепричастия на -мысьт встречаются преимущественно в стихотворениях И. А. Куратова, напр., Вӧтӧн аддзыны зэв шогмӧ, Кыдзи петмысьт вичко шӧрӧ Вывтi равзӧ дяк апостол «Во сне увидеть очень кстати, как выйдя в середину храма, ревет-кричит дьяк-апостол». Образования с суффиксом -ӧма (бывшие причастия) употребляются как деепричастия прошедшего времени, напр., Ыджыд мамыс дзоляник, горбыльтчыштӧма сулалiс, чышъян помнас чышкалiс синъяссӧ (Б. Шахов) «Бабушка маленькая, сгорбившись стояла, утирала глаза концом платка».

Группа Л.-г. р. д., выражающая одновременное с основным действие, наиболее многочисленна. Ядро этой группы составляют формы с суффиксом -иг. Они выступают преимущественно в двух значениях: односубъектном и разносубъектном, напр., ...бумага лист вылӧ видзӧдiг мӧвпалiс Öльӧш (В. Торопов) «...глядя на лист бумаги, думал Алёша» (субъект действия деепричастия и основного действия в предложении один); Лун-вой ноксиг налӧн мунiс (И. Куратов) «Дни-ночи проходили у них в суете, в хлопотах» (субъект основного действия дни-ночи, субъект деепричастия, по контексту они — Киприда и ее возлюбленные). Различаются Л.-г. р. д. со следующими суффиксами: -игӧн: Нимсӧ сетiгӧн бура дыр попыд лукйысис-корсьысис «святсыысь» (В. Савин) «Давая имя, довольно долго поп копался-искал в «святцах»; -игам: Та йылысь мӧвпалiгам вои сиктӧдз «Размышляя об этом, я дошел до села»; -игад: Тӧв пуксигад войвылын меддженьыдӧсь лунъясыс (Я. Рочев) «В период приближения зимы на севере дни самые короткие»; -игас: Грап вӧралiгас пуляяссӧ вомас новлӧдлӧма (Е. Рочев) «Грап, охотясь, пули носил, оказывается, во рту»; -иганым: Катiганым на дзикӧдз усим сьӧлӧмнаным: быдлаын паныдалiсны вуграсьысьяс (Г. Юшков) «Когда мы поднимались вверх по реке, настроение наше испортилось окончательно: везде нас встречали рыболовы-удильщики»; -иганыд: Сёйиганыд энӧ сёрнитӧй, челядь! «Во время еды не разговаривайте, дети!»; -иганыс: Мед поэма петкӧдлас... бур йӧзсӧ, кодъяс ӧнi олiганыс кынмӧны и тшыгъялӧны (И. Куратов) «Пусть поэма покажет добрых людей, которые, живя теперь, мерзнут и голодают».

Указанные выше шесть Л.-г. р. д. отличаются своеобразными суффиксами, в которых слились показатели местного и вступительного падежей определенно-притяжательного склонения с собственно деепричастным суффиксом -иг; -игчӧж, -игчӧжӧн: Унджыкыс сьылiгчӧжыс керкасьыс ывлаӧ жӧдзисны (Б.Шахов) «Большинство, распевая, сновали из избы на улицу и обратно»; -игкостi, игкоста: Афганистанӧ ветлiгкостiыс чойыс верӧс сайӧ петӧма (А. Ульянов) «Пока он служил в Афганистане, его сестра вышла замуж»; -игмоз, -игмозӧн: ... нянь няклялiгмоз шыасьӧ Сережа (Н. Щукин) «...жуя хлеб, подает голос Сережа»; -игсор, -игсорӧн: Зонка восьлалӧ тэрмасигсорӧн «Мальчик шагает спеша»; -игтыр, -игтыръя, -игтырйи: Истанъяс, лэчыда чипсiгтыр, тiрӧдӧны-котралӧны вадорса лыа вывтi (И. Торопов) «Кулики-прибрежники, пронзительно пища, бегают по прибрежному песку»; -игкежлӧ: Самӧвар пузигкежлӧ чери кыянiнысь воис Митрей (В. Юхнин) «К тому времени, когда самовар вскипел, Митрей возвратился с рыбалки»; -ӧмӧн: Орлов нюмдӧмӧн босьтiс часiсӧ... (И. Пыстин) «Орлов, улыбаясь, взял часы»; -ана: — Владик, тырмас енэжтi лэбавны, — шмонитӧмысь ӧлӧдана шыасис Лиля (В. Безносиков)» — Владик, хватит витать в облаках, — одергивая его, шутливо отозвалась Лиля»; -анмоз: «Ах, Степан, Степан...» — улӧс вылӧ пуксянмоз ышловзьыштiс нывбаба (Н. Куратова) «Эх, Степан, Степан»... — присаживаясь на стул, слегка вздохнула женщина»; -ӧммоз: Опонь Öньӧ честь сетӧммоз лэптылiс веськыд кисӧ синкымьяс весьтас (П. Шахов) «Опонь Öньӧ, как бы отдавая честь, немного приподнял правую руку к бровям»; -тӧг, -тӧгъя: Вась сӧмын чорыда вӧлi веритӧ аслас «енлы»: уджавтӧгыд пӧ кынӧмыд оз пӧт (В. Чисталев) «Вась лишь твердо верил в своего «бога»: не работая, живот не насытить». Этот разряд по своему значению является отрицательным соответствием перечисленным выше Л.-г. р. д.

Деепричастия с суффиксом -тӧдз выражают последующий за основным действием процесс. Часто это формы возможного действия, напр., Павел пос вылӧ кайтӧдз на мӧвпалiс, мый вӧчны танi (А. Шаманов) «Павел еще до того как забраться на лестницу думал, что делать здесь».

Разряд деепричастий на -мӧн, -мӧнъя не несет временного значения, т.к. выражает модальное значение потенциального действия, подчеркивая меру и степень его проявления, напр., Пызан чегмӧн лӧсьӧдӧма сёян-юансӧ «Наготовлено кушанья столько, что стол ломится». Деепричастия с суффиксом -мӧн в коми языке часто употребляются и в функции определения, напр., — Эмышт жӧ танi пувйыс. Сьӧлаыдлы кокыштмӧн (Г. Юшков) «Есть еще здесь брусника. Столько, что хватит поклевать рябчику».

Выделенные Л.-г. р. д. наиболее частотны. Система деепричастий коми языка включает, однако, и другие, менее употребительные разряды, которые еще необходимо исследовать. Но и представленный материал свидетельствует о большом разнообразии и богатстве деепричастий коми языка.

Лит.:

Бубрих Д. В. Грамматика литературного коми языка. Л., 1949;

Манова Н. Д. Грамматические свойства русского и коми деепричастий в сопоставительном освещении. — Взаимодействие финно-угорских и русского языков. Сыктывкар, 1984, 120-129;

Суханова В. С. Деепричастные наречия в коми языке. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Петрозаводск, 1951;

Федюнева Г. В., Цыпанов Е. А. Асшӧр кывсикасъяс коми кывйын. Сыктывкар, 1992;

Цыпанов Е. А. К истории суффикса -mön в коми языке. — “Советское финно-угроведение”. Таллин, 1985, 182-189;

Цыпанов Е. А. Одна инновация в коми литературном языке. — “Советское финно-угроведение”. Таллин, 1987, №4, 256-261;

Fokos-Fuchs D. R. Die Verbaladverbien der permischen Sprachen. — Acta Linguistica Academiae Scientiarum Hungaricae, t. VIII. Budapest, 1958, 272-342;

Stipa G. Funktionen der Nominalformen des Verbs in den permischen Sprachen. Helsinki, 1960.

Е. А. Цыпанов

[]

Лексико-грамматические разряды местоимений — группы местоимений (см.), выделяемые на основе общего лексического значения и особенностей морфологического оформления. В зависимости от того, роль какой части речи они выполняют, местоимения делятся на: 1) Местоимения-существительные, имеющие обобщенно-предметное значение (ме «я», тэ «ты», сiйӧ «он, оно, она, тот», кодi «кто», кодкӧ «кто-нибудь», мый «что», ачым «я сам» и др.). 2) Местоимения-прилагательные, имеющие обобщенно-качественное значение (менам «мой», аслам «мой собственный», кутшӧм «какой», кутшӧмсюрӧ «какой-нибудь» и др.). 3) Местоимения-числительные, имеющие обобщенно-количественное значение (кымын «сколько», та мында «столько», некымын «несколько» и др.). 4) Местоимения-наречия, имеющие обобщенно-обстоятельственное значение (сэки «тогда», кор «когда», татӧн «здесь», сэтчӧ «туда» и др.).

Внутри этих крупных Л.-г. р. м. выделяются семантические группы слов, также имеющие грамматические особенности.

Местоимения—существительные делятся на: 1) личные: ме «я», тэ «ты», сiйӧ «он, она», ми «мы», тi «вы», найӧ «они»; 2) усилительно-личные: ачым «я сам», ачыд «ты сам», ачыс «он сам, она сама», асьным «мы сами», асьныд «вы сами», асьныс «они сами»; 3) обобщенно-личные: ставным «мы все», ставныд «вы все», ставныс «они все»; ставнам «я весь (вся)», ставнад «ты весь (вся)», ставнас «он (она) весь (вся)»; 4) счетно-личные: ӧтнам «я один (одна)», ӧтнад «ты один (одна)», ӧтнас «он (она) один(а)», ӧтнаным «мы одни», ӧтнаныд «вы одни», ӧтнаныс «они одни»; 5) указательные тайӧ «это», сiйӧ «то», этайӧ «это вот», эсiйӧ «то вот»; 6) вопросительные: кодi «кто», мый «что»; 7) отрицательные: некод «никто», немтор «ничто», нинӧм «ничего»; 8) неопределенные кодкӧ «кто-то», кодсюрӧ «кое-кто», мыйкӧ «что-то», мыйсюрӧ «кое-что»; 9) обобщенно-определительные ставӧн «все», ставыс «все, всё», быдӧн «каждый», быд «каждый, всякий». Первые четыре группы составляют личные местоимения, все остальные — неличные. В грамматическом отношении эти группы существенно различаются. Так, формы множественного числа у личных местоимений образуются супплетивно (см. Супплетивизм): ме «я» — ми «мы», сiйӧ «он, она» — найӧ «они» или с помощью лично-притяжательных суффиксов: ачым «я сам» — асьным «мы сами», ӧтнад «ты один (одна)» — ӧтнаныд «вы одни». Обобщенно-личные ставнам «я весь (вся)», ставнад «ты весь», ставнас «он (она) весь (вся)» имеют только формы единственного числа, а ставным «мы все», ставныд «вы все», ставныс «они все» — только множественного числа. Неличные местоимения образуют формы множественного числа как существительные, с помощью суффикса -яс: кодi «кто» — кодъяс «кто во множественном числе», кодсюрӧ «кое-кто» — кодсюрӧяс «кое-кто во множественном числе». В сложных местоимениях суффикс -яс иногда ставится между значимыми частями, напр., А гашкӧ, тадзсӧ кодъяскӧ нарошнӧ вӧчисны (Г. Федоров) «А может быть так-то кое-кто (во множественном числе) нарочно сделали». Отрицательные некод «никто», немтор, нинӧмтор, нинӧм «ничто» и обобщенно-определительные быдӧн «все», став, ставыс, ставӧн «все, всё» не имеют форм множественного числа. Указательные местоимения та, тайӧ «этот» в разговорной речи употребляются как с суффиксом -яс (Тайӧяслы абу жӧ на помасьлӧма войнаыс (И. Торопов) «А для этих война еще не закончилась»), так и с суффиксом -ян (Сёрнитнысӧ таянкӧд некор (В. Леканов) «Разговаривать с этими некогда»). Существенные различия между Л.-г. р. м. личных и неличных имеются и в склонении (см. Склонение местоимений).

Местоимения-прилагательные как Л.-г. р. м. охватывают следующие семантические группы: 1) притяжательные (менам «мой», тэнад «твой», сылӧн «его, ее», миян «наш», тiян «ваш», налӧн «их»; 2) усилительно-притяжательные (ас «свой», аслам «мой, свой», аслад «твой, свой», аслас «его собственный»); 3) неопределенные (кутшӧмкӧ «какой-то», кымынӧдкӧ «который-то»); 4) вопросительно-относительные (кутшӧм «какой», мыйсяма «какой, на что похожий»); 5) обобщенно-определительные (татшӧм «такой», этатшӧм «такой», мукӧд «другой», быд, быдсяма «всякий»); 6) отрицательные (некутшӧм «никакой», некоднан «никто из», нетатшӧм «не такой»). Многие местоимения-прилагательные образованы из местоимений-существительных, напр., притяжательные местоимения являются формами личных местоимений-существительных в форме притяжательного падежа, усилительно-притяжательные — падежными формами местоимения ачым «я сам (сама)», местоимения коднан «который из...», мыйсяма «какой» и др. образованы на основе местоимений мый «что» и кодi «кто».

Местоимения-прилагательные имеют грамматические категории прилагательных. Будучи именной частью сказуемого, они могут оформляться суффиксом множественного числа -ӧсь: Тi вӧлӧмкӧ со кутшӧмӧсь! «Вот вы, оказывается, какие!» Чаще всего формы множественного числа свойственны вопросительным, отрицательным, обобщенно-определительным местоимениям, иногда усилительно-притяжательным (Абу ӧд тайӧ вӧвъясыс асламӧсь (И. Торопов) «Ведь эти лошади не мои собственные»). Лично-притяжательное ас «свой», неопределенное кымынӧдкӧ «который-то», обобщенно-определительные быд «всякий», мукӧд «другой», вопросительное коднан «который из» не образуют форм множественного числа.

Местоимения-прилагательные имеют грамматическую категорию сравнительной степени, однако используется она очень ограниченно. Прежде всего они не имеют форм превосходной степени. Формы сравнительной степени имеют только вопросительное местоимение кутшӧм «какой» и обобщенно-определительные татшӧм «такой», этатшӧм «этакий». При этом они теряют значение сравнения и приобретают значение усиления вопроса (кутшӧмджык «какой всё же») или указания (татшӧмджык «такой, больше похожий на такой»).

Иногда суффикс -джык может присоединяться и к другим группам местоимений-прилагательных: Век ӧти туйӧд али мый найӧ (йӧраяс) ветлӧны? — юасьӧ Ваньӧ. — А быд семья, буракӧ, асласджык ордымъясӧд и гежмалӧ (И. Торопов) «Все по одной дороге что ли они (лоси) ходят? — спрашивает Ваня. — Так ведь каждая семья, видно, больше по своим тропам ходит». Эти же местоимения могут иметь формы степеней качества: татшӧмкодь «такой вроде», асласкодь «как его собственный».

При позиционной субстантивации (см.) местоимения-прилагательные изменяются по падежам: Босьтiс кӧзяйкалысь кисӧ асласӧ... (И. Изъюров) «Взял руку хозяйки в свою...», Колӧкӧ эн висьтав, и тэнадтӧг тӧда (И. Коданев) «Не хочешь, не говори, и без тебя знаю». Кык вок ӧтар-мӧдар дорын сулалӧны да некоднысӧ оз аддзыны (Загадка). «Два брата рядом стоят да друг друга не видят» (Глаза).

Местоимения-числительные состоят из следующих групп: 1) вопросительные: мыйта, мый мында, кымын «сколько»; 2) указательные: та мында, сы мында «столько»; 3) неопределенные: кымынкӧ «сколько-то», некымын «несколько», ӧткымын «сколько-то». Эти местоимения иногда получают грамматическое оформление существительных (ӧткымынӧн серӧктiсны (И. Торопов) «Некоторые (кое-кто) засмеялись». Мыйтаӧн ӧнi велӧдчӧны карын (И. Изъюров) «Сколько теперь учатся в городе».

Л.-г. р. м.-наречий в коми грамматиках традиционно рассматриваются в разделе «Наречие» как местоименные наречия. Однако по своим грамматическим признакам они являются местоимениями, поскольку ничего не называют, а только указывают и в предложении замещают другую часть речи, а именно наречие. К Л.-г. р. м.-наречий относятся местоимения, указывающие на место, время, обстоятельство действия и др.: сiдз «так», тадзи «так», сэтчӧ «туда», танi «здесь», сэнi «там», сэки «тогда» и т. д.

Лит.:

см. лит. к статье «Местоимение».

Г. В. Федюнёва

[]

Лексико-грамматические разряды наречий — группы наречий (см.), характеризующиеся общностью лексического и синтаксического употребления. Различаются следующие Л.-г. р. н.:

Обстоятельственные наречия, характеризующие действие, признак, предмет посредством указания на обстоятельства, с ними связанные, место, время, причину, цель. Среди них выделяются наречия: 1) места: неылын «недалеко», быдлаын «везде», пыдӧ «вглубь, глубоко», вывлань «кверху», улiсянь «снизу», вылiсянь «сверху» и др.; 2) времени: ӧнi «теперь», регыд «скоро», тӧрыт «вчера», талун «сегодня»; 3) причины и цели: гажаддза «для веселья, ради веселья», жаляддза «из-за жалости», тшыгла, тшыглы «с голоду».

Обстоятельственные наречия обычно примыкают к глаголу, отглагольным именам и причастиям. Аскинас ывлаыс век на кымрасис, и шуисны некытчӧ не мунны татшӧмнад (И. Торопов) «На следующий день всё еще было пасмурно, и они решили никуда не ходить в такую погоду»; ... дыр катӧмысь дӧзмӧм-мудзӧм пон чеччыштiс берегӧ да пондiс пыркӧдчыны-нюжмасьны... (И. Торопов) «...уставшая и злая от долгой езды на лодке собака прыгнула на берег и начала отряхиваться-потягиваться...»

Определительные наречия, характеризующие качество действия, признака предмета и степень его проявления. Среди них выделяются наречия: 1) качественные (образа действия): бура «хорошо», ӧткодя «одинаково», сувтсӧн «стоя», кымынь «ничком», гусьӧн «тайно», стӧча «точно»; 2) степени действия и качества: вывтi «очень, чересчур», дзурс «совсем», дзик «совершенно», зэв «очень», ёна «очень», муртса «еле»; 3) количественные: уна «много», этша «мало», кыкысь «дважды», нёльӧн «вчетвером», ӧтмында «одинаково», нёльӧдысь «(в) четвертый раз». Лун кежлӧ ӧтчыд сёйлӧ (загадка) «На день по разу ест» (Печь).

Определительные наречия могут примыкать к глаголу, прилагательному, наречию и существительному: А найӧ зiля уджалӧны-кыйсьӧны (И. Торопов) «А они усердно работают-рыбачат»; Ёна и винёлӧсь да ёнӧсь пучейясыд — водзӧ висьтавлiс дедушыс (И. Торопов) «Очень уж выносливые да сильные короеды-то», — продолжал свой рассказ дедушка». Енэжын пыр унджык и унджык кодзув кыськӧ петӧ... (И. Торопов) «В небе всё больше и больше звезд откуда-то появляется...»

Лит.:

см. лит. к статье Наречие.

Г. А. Некрасова

[]

Лексико-грамматические разряды прилагательных — группы прилагательных (см.), характеризующиеся общностью лексического значения и особенностями грамматического оформления.

Выделяются качественные и относительные Л.-г. р. п.

Качественные — прилагательные, обозначающие свойство предмета непосредственно, без его отношения к другим предметам, способное проявляться в разной степени. Они могут обозначать: 1) цвет (сьӧд «черный», еджыд «белый», лӧз «синий»; 2) пространственные признаки (кузь «длинный», дженьыд «короткий», паськыд «широкий»); 3) временные признаки (важ «старый», выль «новый», том «молодой»); 4) свойства и качества, воспринимаемые органами чувств (чӧскыд «вкусный», курыд «горький», лӧнь «тихий»); 5) физические качества людей и животных (ён «сильный», жеб «хилый», кыз «толстый»); 6) духовные, внутренние качества людей или животных (сюсь «умный», бур «хороший, добрый», збой «бойкий»).

Качественные прилагательные имеют следующие грамматико-словообразовательные особенности: 1) они образуют формы степеней сравнения (см. Степени сравнения): мича «красивый» — мичаджык «красивее» — медмича, медся мича «самый красивый»; 2) имеют формы степеней качества (см. Степени качества): гӧрд «красный» — гӧрдкодь «чуть красноватый, близкий к красному» — гӧрдов, гӧрдоват «красноватый» — гӧрдiник «красненький»; 3) могут сочетаться с наречиями меры и степени: зэв важ «очень старый», вывтi шома «очень кислый»; 4) не могут иметь при себе определений; 5) от большей их части можно образовать наречия с суффиксами -а, -ӧн, -ӧдз, -ысь и др.: бур «хороший» — бура «хорошо, довольно» — бурӧн «по-хорошему, по-доброму»; гӧрд «красный» — гӧрдӧдз «докрасна; выль «новый» — выльысь «снова»; 6) среди них выделяются прилагательные непроизводные (лӧз «синий», сёр «поздний», ёсь «острый») и производные с непродуктивными суффиксами, напр., -ыд: еджыд «белый», -ӧс: нюжмӧс «продолговатый» и т. д.

Относительные — прилагательные, обозначающие свойство предмета через его отношение к другому предмету или действию. Они могут обозначать признак по отношению: 1) к месту (карса «городской», сиктса «сельский»); 2) ко времени (арся «осенний», тӧрытъя «вчерашний»); 3) к действию (восьса «открытый», пӧдса «закрытый»); 4) к материалу, веществу (йӧла «молочный», пызя «мучной»); 5) наличия или отсутствия чего-либо (гӧптӧсь «с ямами, неровная», кымӧртӧм «безоблачный»).

Относительные прилагательные имеют следующие грамматико-словообразовательные особенности: 1) многие из них не образуют форм степеней сравнения (см.) и степеней качества (см.), напр., грездса «деревенский», видзвывса «луговой» и т. д.; 2) прилагательные, образованные от существительных, могут иметь при себе определения: гӧгрӧс чужӧма, лӧз синъяса детинка «мальчик с круглым лицом, с голубыми глазами»; Би сьӧлӧма, ва рушкуа, ыргӧн платтьӧа (загадка) «С огненным сердцем, с водяным животом, в медном платье» (самовар); 3) не образуют наречий; 4) все они являются производными, образуются от существительных, глаголов или наречий с помощью продуктивных суффиксов, напр., -а: йӧла «молочный», Кык кынӧма, нёль пеля, ӧти вома (загадка) «С двумя животами, четырьмя ушами, одним ртом» (подушка); -ӧсь: вутшкӧсь «кочковатый», -тӧм: тӧлысьтӧм (вой) «безлунная (ночь), -са: куньса «закрытый» и т. д.

Относительные прилагательные могут переходить в качественные: гора «громкий» (первоначально «с голосом»), гажа «веселый» (первоначально «с весельем»), мича «красивый (первоначально «с красотой»).

Лит.:

см. лит. к статье Прилагательное.

Г. А. Некрасова

[]

Лексико-грамматические разряды причастий — различные формы причастий коми языка с однотипными грамматическими значениями. Причастия коми языка объединяются в 6 основных разрядов, которые отличаются друг от друга по признаку относительного времени. Существуют 3 Л.-г. р. п. настоящего времени (с суффиксами -ысь и -ан, -ана) и 2 Л.-г. р. п. прошедшего времени (с суффиксами -ӧм, -ӧма). Как и во многих других финно-угорских языках, в коми языке положительным причастиям соответствуют отрицательные причастия с суффиксом -тӧм, напр., гӧртӧм му «невспаханная земля». Для большинства коми причастий характерно нерасчлененное выражение действительного и страдательного значений, напр., у причастий настоящего времени на -ан, -ана, прошедшего времени с суффиксами -ӧм и -ӧма: пӧсялӧм морт «вспотевший человек» и пӧсьӧдӧм ва «подогретая вода». Лишь у причастий настоящего времени на -ысь залоговое значение выражено отчетливо, напр., горзысь кага «кричащий ребенок». Причастия коми языка выражают следующие грамматические значения: 1) Причастия с суффиксом -ысь выражают активное действие предмета, обозначенного в определяемом причастием слове, напр., Чусмысь би моз жӧ вӧрзьӧдӧ коми морттӧ шогалысь вӧрпуыд (Г. Юшков) «Как угасающий огонь, расстраивают сердце коми человека печалящиеся деревья леса». В современном коми языке действительные причастия настоящего времени на -ысь по частоте употребления занимают второе место. 2) Причастия на -ан выражают два основных значения: действительное — тiрзян гӧлӧс «дрожащий голос», пуан ва «кипящая вода» и страдательное — Конвойӧн тэрмӧдлан арестант чукӧр бердiс (Г. Федоров) «Поторапливаемая конвоем группа арестантов отошла». Действительные причастия настоящего времени на -ысь и причастия на -ан в активном значении синонимичны, напр., Дзуртан пуыд век дзуртӧ, висьысь мортыд век няргӧ (пословица) «Скрипящее дерево всегда скрипит, больной человек всегда жалуется-ноет». Причастия с суффиксом -ана близки к прилагательным, напр., тӧдана йӧз «знающие люди, знатоки», чайтана лоӧмтор «предполагаемое событие».

Причастия прошедшего времени с суффиксом -ӧм и -ӧма отличаются значением законченного действия, напр., гыӧрзьӧм ӧшинь «заиндевелое окно» (действительное значение), донӧдӧм из «раскаленный камень»; Ӧшалӧ китӧг кыӧм тыв (загадка) «Висит не руками сотканый невод» (Паутина) (страдательное значение). Причастия прошедшего времени среди всех Л.-г. р. п. самые употребительные.

Причастия с суффиксом -тӧм выражают отрицательное действие, напр., ен тӧдтӧм морт «не знающий бога человек, безбожник» (действительное значение), вӧчтӧм гортса удж «несделанное домашнее задание» (страдательное значение).

В коми художественной прозе употребительность причастий постоянно возрастает. В произведениях 80-х годов наиболее часто употребляются причастия прошедшего времени на -ӧм, -ӧма, затем по частотности употребления идут действительные причастия на -ысь, причастия настоящего времени на -ан, -ана, реже всего употребляются отрицательные причастия с суффиксом -тӧм. По сравнению с прозой 20-30-х годов, в текстах 80-х годов сократилось употребление отрицательных причастий и причастий настоящего времени на -ан, -ана, степень же употребления других Л.-г. р. п. Увеличилась.

Лит.:

Цыпанов Е. А. Морфолого-семантическая характеристика причастия на -ысь в коми языке. — “Советское финно-угроведение”. Таллин, 1984, №4, 290-297;

Цыпанов Е. А. Семантическая структура причастий с суффиксами -ан, -ана в коми языке. — “Советское финно-угроведение”. Таллин, 1985, №4, 263-271;

Цыпанов Е. А. Морфология причастий в коми языке. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Тарту, 1987;

Цыпанов Е. А. Грамматическая синонимия причастий на -ысь и активных значений причастий на -ан, -ана в коми языке. — Пермистика 1: Вопросы диалектологии и истории пермских языков. Ижевск, 1987, 113-117; 

Цыпанов Е. А. Каритивное причастие на -тӧм и переход его в другие части речи. — Материалы VI Международного конгресса финно-угроведов, т. 2. М., 1990, 218-220;

Stipa G. Funktionen der Nominalformen des Verbs in den permischen Sprachen. Helsinki, 1960.

Е. А. Цыпанов

[]

Лексико-грамматические разряды существительных — группы существительных, характеризующиеся общностью лексического значения и связанных с ним особенностями проявления грамматических категорий.

Выделяются следующие Л.-г. р. с.: нарицательные и собственные, конкретные и абстрактные, собирательные, вещественные, одушевленные и неодушевленные существительные.

Собственные — существительные, являющиеся индивидуальными наименованиями предметов. К ним относятся имена, отчества, фамилии и прозвища людей (Иван Алексеевич Куратов, Илля Вась, Кӧч Закар, Яраш Мить), клички животных (Лыско, Серӧд, Сюрук, Катшыс), названия географических объектов (Эжва, Гам, Выльгорт, Емва, Донты), астрономические названия (Му «Земля», Юрйыв кодзув «Полярная звезда», Сизима кодзув «Большая Медведица», Куима кодзув «Пояс Ориона»), названия учреждений, предприятий, обществ, объединений («Парма» кинотеатр, «Югӧр» гостиница, «Войпель» магазин), органов печати («Би кинь» журнал, «Коми му» газет), произведений литературы и искусства («Тундраса бияс» роман, «Яг морт» балет). Собственные существительные выделяют называемые ими предметы из ряда других однородных предметов и выступают преимущественно в форме единственного числа.

Нарицательные — существительные, являющиеся обобщенными названиями классов предметов, действий, состояний. Напр., морт «человек», ва «вода», пу «дерево», висьӧм «болезнь», ю «река». По своей номинативной функции они противопоставлены собственным существительным, большинство из них может употребляться как в единственном, так и во множественном числах.

Собственные и нарицательные существительные не представляют собой замкнутых разрядов слов, они постоянно взаимодействуют между собой. Нарицательные существительные, употребляясь в значении индивидуальных обозначений, переходят в разряд собственных, напр., «Йӧлӧга» газет, «Мича» магазин.

В русском языке собственные существительные могут переходить в разряд нарицательных, употребляясь как обобщенное название целого класса однородных предметов, напр., геркулес, рентген, ампер, бостон. В коми языке данное явление не наблюдается.

Собственные существительные пишутся с прописной (заглавной) буквы, нарицательные — со строчной.

Конкретные — существительные, обозначающие отдельные предметы, одушевленные существа и явления объективной действительности, которые характеризуются целостностью и обособленностью. Они могут употребляться в единственном и во множественном числах (зорӧд «стог» — зорӧдъяс «стога», нывка «девочка» — нывкаяс «девочки», пу «дерево» — пуяс «деревья»), сочетаться с числительным (нёль пу «четыре дерева», дас керка «десять домов») и количественными наречиями (уна дзоридз «много цветов», этша кер «мало бревен»). Во множественном числе конкретные существительные представляют множество отдельных однородных предметов, которые могут быть пересчитаны.

Абстрактные — существительные, выражающие различные отвлеченные понятия: качество, действие, состояние и др. Они не способны определяться количественными числительными и употребляются только в единственном числе, напр., гаж «веселье», дзоньвидзалун «здоровье», томлун «молодость».

Вещественные — существительные, обозначающие однородные по составу вещества, которые можно делить на части, обладающие свойствами целого, подвергать измерению, но не считать. К ним относятся названия пищевых продуктов (сов «соль», пызь «мука», йӧв «молоко»), полезных ископаемых (сёй «глина», зарни «золото», эзысь «серебро»), различных материалов (ку «кожа», лыа «песок») и др. Вещественные существительные употребляются только в форме единственного числа, не могут сочетаться с количественными числительными.

Собирательные — существительные, являющиеся наименованиями совокупности однородных единиц, которые характеризуются как неопределенное количество в виде неделимого целого. Они занимают промежуточное положение между конкретными и вещественными существительными, выражая множественность в виде единичности (массы), напр., йӧз «народ», тасьтi-пань «посуда», томулов «молодежь». Собирательные существительные имеют только форму единственного числа и не способны сочетаться с количественными числительными.

Одушевленные и неодушевленные существительные выделяются на основе их семантики, но не совпадают полностью с понятием живого — неживого в природе. В разряд одушевленных существительных входят слова, являющиеся названиями живых существ: людей, животных, птиц, напр., вок «брат», чой «сестра», руч «лиса», мӧс «корова», лэбач «птица». К неодушевленным существительным относятся слова, являющиеся наименованиями различных предметов, в том числе и растений, напр., пу «дерево», пызан «стол», тасьтi «тарелка». Грамматическое различие между данными Л.-г.р.с. проявляется в употреблении падежных форм. Одушевленные существительные не употребляются в переходном падеже, а также в пространственных значениях местного, исходного, вступительного и предельного падежей. Неодушевленные существительные ограничены в употреблении в родительном, притяжательном и дательном падежах, почти не употребляются в соединительном падеже. Наблюдается также использование разных падежных суффиксов в винительном падеже (см.): одушевленные существительные могут иметь нулевую морфему и суффикс -ӧс, напр., Вӧрысь талун ме аддзылi ручӧс «В лесу я сегодня видел лису» и Бать мунiс кыйны руч «Отец ушел охотиться на лису (букв. ловить лису)», неодушевленные существительные — только нулевую морфему, напр., Талун ньӧби мамлы козин «Сегодня я купил матери подарок».

Л.-г. р. с. могут быть представлены следующей схемой:

Существительные

собственные

нарицательные

конкретные

собирательные

вещественные

абстрактные

неодушевленные

одушевленные

неодушевленные

одушевленные

неодушевленные

одушевленные

Лит.:

Карманова А. Н. Современный коми язык. Морфология. Сыктывкар, 1980; 

Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955.

Г. А. Некрасова

[]

Лексико-грамматические разряды числительных — группы числительных (см.), выделяемые на основе общего грамматического значения и особенностей морфологического оформления. Различают следующие Л.-г. р. ч.: количественные, порядковые, собирательные, дробные и числительные приблизительного счета.

Количественные числительные обозначают собственно число как элемент счетной системы: ӧтик «один», кык «два», дас «десять», кызь ӧти «двадцать один». Они являются основой для образования всех других Л.-г. р. ч. В предложении количественное числительное может быть подлежащим (Дас юксьӧ кык вылӧ «Десять делится на два»), дополнением (Дасӧс юкӧй кык вылӧ «Десять разделите на пять»), определением (Кузь - кузь пу, дас кык йӧзви, нёль ув да сизим коль (загадка) «Длинное-предлинное дерево,двенадцать суставов, четыре ветви, семь шишек» (год, месяцы, недели, дни), реже сказуемым и обстоятельством. Количественные числительные часто в предложении берут на себя роль опущенного существительного и получают его грамматическое оформление: падеж, число, притяжательность (см. Субстантивация): Комынӧн вартӧны, ӧти бергӧдлӧ (загадка) «Тридцать молотят, один переворачивает» (язык и зубы).

Порядковые числительные образуются от количественных с помощью суффикса -ӧд и имеют общее для всего Л.-г. р. ч. свойство — обозначение порядкового номера того или иного лица или предмета при счете: дасӧд «десятый», коймӧд «третий» и т. д. В предложении порядковые числительные выполняют роль определения (витӧд керка «пятый дом»), реже — сказуемого (Ме списокын витӧд «Я в списке пятый»). Как и количественные числительные, порядковые могут субстантивироваться и получать грамматическое оформление существительного (Ӧти кисьтӧ, мӧд юӧ, коймӧд быдмӧ (загадка) «Один льет, второй пьет, третий растет» (дождь)).

Собирательные числительные образуются от количественных с помощью суффикса -нан- и обозначают совокупность предметов определенного количества: кыкнан «оба, двое», куимнан «все три, трое» и т. д. Мамлӧн витнан пиыс ӧти нимаӧсь (загадка) «У матери все пятеро сыновей одним именем названы» (пальцы). При субстантивации собирательные числительные получают грамматическое оформление существительного, причем по сравнению с другими Л.-г. р. ч. имеют более полные парадигмы склонения, напр., Кыкнанысӧ дрӧж босьтiс «Оба задрожали». Куимнаныс чӧв олiсны «Все трое молчали».

Дробные числительные обозначают часть целого числа. Они образуются не морфологическим, а синтаксическим путем. При этом в состав синтаксической конструкции входят количественные числительные и существительные джын «половина», юкӧн «часть» и пай «часть, доля»: кык ӧкмысӧд юкӧн «две девятых», вит да джын «пять с половиной». Целое число и дроби обозначаются следующим образом: целое число, союз да «и» и дробь: квайт да кык коймӧд пай «шесть и две третьих». При словоизменении дробных числительных изменяются только слова джын, юкӧн, пай как обычные существительные: витӧд юкӧнлӧн «у пятой части», дасӧд пайыс «десятая часть-то».

Числительные приблизительного счета, как и дробные, образуются от количественных или порядковых числительных синтаксическим способом — путем соединения их перечислительной интонацией (кык-куим «два-три») или специальной частицей -ӧ- (кык-ӧ-куим «два-три»). Числительные приблизительного счета могут позиционно субстантивироваться, получая грамматическое оформление существительного. В предложении они обычно бывают определениями и в этом случае грамматически не изменяются (кык-ӧ-куим мортлы «двум-трем человекам»).

Л.-г. р. ч. неоднородны. Собственно числительными являются количественные наименования. Порядковые и собирательные числительные являются грамматическими формами количественных, имеющих грамматические категории порядковости и собирательности (см. Числительное). Дробные наименования и обозначения приблизительного счета относятся к числительным условно, поскольку являются не словами, а словосочетаниями.

Лит.:

Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955;

Федюнёва Г. В. Местоимения и числительные. Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского отделения РАН. вып. 241. Сыктывкар, 1990.

Г. В. Федюнёва

[]

Лексико-грамматический разряд — группа слов внутри той или иной части речи, имеющая как известное семантическое единство, так и особенности грамматического оформления, напр., среди существительных выделяется Л.-г. р. слов вещественного значения (вый «масло», сов «соль», лыа «песок» и др.), которые не имеют форм множественного числа или имеют их в другом значении (выйъяс «сорта масла»). Л.-г. р. в системе глагола образуют, напр., глаголы состояния (дзормыны «седеть», пӧрысьмыны «стареть», кисьмыны «созреть» и т. д.), которые также имеют особенности в грамматике, напр., не могут иметь при себе прямого объекта. 

Л.-г. р. имеются внутри всех знаменательных частей речи (см. Л.-г. р. существительных, Л.-г. р. прилагательных, Л.-г. р. местоимений, Л.-г. р. глаголов, Л.-г. р. наречий).

Г. Ф. Федюнёва

[]

Лексикография (греч. lexikоs — относящийся к слову, grаphф — пишу) — раздел языкознания (см.), содержанием которого является теория и практика составления словарей. Различаются словари энциклопедические и лингвистические. В энциклопедических словарях в сжатом виде излагается современное состояние научных знаний в какой-либо области. В них объясняются не слова, а понятия, описываются предметы, явления, события, даются сведения об исторических личностях, выдающихся деятелях в какой-либо области науки, культуры и т. д. В отличие от них в лингвистических словарях описываются слова, называющие эти предметы, явления, или части слова. На материале коми языка составлены различные типы лингвистических словарей: словари антонимов и омонимов, диалектные, орфографические, терминологические, этимологические и фразеологический и т. д. Такие лингвистические словари, как орфоэпический, словарь сокращений, иностранных слов, словарь языка писателей, словарь правильности речи, словообразовательный словарь, частотный и обратный словари, а также толковый на материале коми языка пока не составлены.

Основы коми Л. были заложены в 18 в., хотя работа по сбору лексического материала велась нерегулярно.

Словарные материалы коми языка были представлены в рукописных собраниях и сочинениях российских и зарубежных путешественников и ученых, напр., список, состоящий из 26 коми слов, был помещен в работе Ф. И. Страленберга (см.); в третий том сочинений историка, археолога, члена Петербургской Академии наук Г. Ф. Миллера (см.) был включен список из 300 коми слов. Слова передаются при помощи русской графики. Около 200 коми слов и небольших выражений с переводом на русский язык были помещены в «Дневных записках...» академика И. И. Лепехина (см.). В конце 18 в. в С.-Петербурге был издан фундаментальный труд П. С. Палласа (см.) «Сравнительный словарь всех языков и наречий» (1787, 1789), в котором содержатся и коми слова с переводом на русский язык. К 18 веку относятся словарь и разговорники В. М. Ундольского. Все словари, разговорники и другие работы 18 в., содержащие коми лексику, являются ценнейшим источником для изучения истории коми языка, его лексики, диалектных особенностей.

В 19 в. — начале 20 в. коми Л. продолжает развиваться. Начинается целенаправленный сбор и систематизация коми лексики, а также работа по созданию коми словарей. Количество издаваемых словарей и их объем увеличиваются. Большинство словарей этого периода — переводные, часть — диалектные. В 1844 г. была опубликована грамматика М. А. Кастрена (см.), финского лингвиста и этнографа. В качестве приложения к ней был дан словарь в 1100 слов ижемского диалекта с переводом на латинский язык, частично — на финский и саамский языки. В 1950 г. в С.-Петербурге был издан «Зырянско-русский и русско-зырянский словарь» П. И. Саввитова (см.). В зырянско-русскую часть словаря входит около 7000 слов, в русско-зырянскую — примерно 7500 слов. В словарь включены общенациональные слова, слова сысольско-вычегодского и других диалектов, русские заимствования, коми топонимы, а также отдельные устаревшие слова, употребляющиеся в литературе того времени. По замыслу составителя этот словарь должен был стать нормативным.

Зырянско-русский словарь был приложен и к «Практическому руководству к изучению ижемско-зырянского языка» П. Михайлова (см.), изданному в Архангельске в 1873 г. По своему характеру словарь является диалектным. В 1863 г. в С.-Петербурге был издан «Учебник зырянского языка» Н. П. Попова (см.), включавший в себя русско-коми разговорник. Н. П. Попов является составителем «Полного русско-зырянского словаря». Первоначальный вариант словаря — самый полный рукописный словарь 19 в. — был представлен в Академию наук в 1843 г. Его высоко оценил академик А. И. Шёгрен (см.). По его совету Н. П. Попов переработал словарь и в 1864 г. представил рукопись второго варианта словаря. На ее основе составлен «Русско-зырянский словарь» Г. С. Лыткина (см.). Г. С. Лыткин также был составителем «Зырянско-русского словаря с приложением мордовских слов» и «Русско-вотско-зырянского словаря», которые напечатаны в его книге «Зырянский край при епископах пермских и зырянский язык».

Наиболее полным печатным словарем 19 в. является «Зырянско-немецкий словарь» Ф. Й. Видемана (см.), академика Петербургской Академии наук. Он составлен на основе «Зырянско-русского и русского-зырянского словаря» Н. П. Попова и содержит около 20 тыс. слов. Это первый научный словарь коми языка. Он имеет четкую систему расположения словарного материала и его паспортизации. Имеется также удмуртско-немецкий словарь.

Два переводных словаря «Зырянско-русский» и «Русско-зырянский» содержатся в сочинении А. В. Красова (см.) «Молитва за государя императора, читаемая на Божественной литургии, Молебное пение и книга бытия на зырянском языке с приложением краткой зырянской грамматики, зырянско-русского и русско-зырянского словарей и трех поучений на зырянском языке...» (1900). В «Зырянско-русский словарь» включено около 1300 слов, в «Русско-зырянский» — около 1500.

В 1910 г. выходит «Русско-зырянский словарь» А. А. Цембера (см.). Он является первым словарем, изданным в Усть-Сысольске. Содержит примерно 4000 слов, расположенных в алфавитном порядке.

Кроме названных печатных словарей, в 19 в. были составлены и рукописные словари. Это переводные словари А. М. Щёгрена, И. Мальцева, И. Гуляева.

В 1959 г. в Будапеште был издан двухтомный словарь Д. Р. Фокоша-Фукса «Syrjänisches Wörterbuch» (Коми-зырянский словарь), содержащий более 20 тысяч слов с переводом на немецкий язык. В нем широко представлена коми диалектная лексика и фразеология. Слова располагаются в алфавитном порядке. Этот словарь и в наши дни является одним из наиболее полных словарей коми языка.

Современная коми Л. является достаточно развитой отраслью коми языковедения. В настоящее время имеются различные типы словарей. В большинстве своем они двуязычные. Среди них наибольшее количество переводных словарей (см. Коми-русские словари, Русско-коми словари). Они включают преимущественно лексику литературного языка и являются нормативными. Диалектную лексику содержат диалектные словари (см.). Нормативную функцию выполняют орфографические словари (см.). Систематизирующую роль выполняют терминологические (см.) и фразеологические словари (см.). С целью изучения лексики создаются этимологические словари (см.). В последнее время появились новые для коми Л. типы словарей, такие, как словари омонимов (см. Омонимов словарь), антонимов (см. Антонимов словарь), эпитетов (см. Эпитетов словарь), а также словари отраслевой лексики (см.).

Лит.:

Бараксанов Г. Г. История коми лексикографии (дореволюционный период). Сыктывкар, 1974. Архив Коми научного центра Уральского отделения РАН, ф. 5, оп. 2, ед, хр. 94;

Современный коми язык. Лексикология. М., 1985, 174-205.

В. М. Лудыкова

[]

Лексикология (от греч. lexikоs — относящийся к слову и lоgos — учение) — раздел языкознания, изучающий словарный состав с целью выявления закономерностей строения, употребления и развития лексики (см.). В зависимости от предмета, задач и методов исследования выделяют описательную Л. и историческую Л.

Описательная Л. исследует лексику без учета ее исторических изменений. Центральной для описательной Л. является проблема слова как основной лексической единицы. При этом слово рассматривается в сопоставлении со словосочетанием, выявляются такие особенности слова, как цельнооформленность и отдельность. В содержательном плане Л. изучает семантические (смысловые) типы слов, определяет критерии разграничения однозначности и многозначности, общего и специального, абстрактного и конкретного, логического и экспрессивного, прямого и переносного лексических значений.

Наряду со словом Л. изучает также сочетания слов, которые представляют собой расчлененные наименования отдельных предметов и явлений, и устойчивые сочетания (см. Фразеологизмы), являющиеся эквивалентами слова (напр., ытшкан машина «косилка», сетны отсӧг «помочь, помогать, ср. отсавны «тж»).

Кроме отдельных слов и составных наименований Л. изучает группы слов. Они образуют лексические подсистемы и могут различаться как по объему, так и по смысловым признакам. Слова, объединяющиеся в группы, отражают либо собственно языковые связи, напр., синонимические, антонимические, омонимические и т.п., либо связи, которые существуют между предметами и явлениями самой действительности, напр., названия растений, названия животных, названия географических объектов, названия частей тела, термины родства и т. д. В лексикологических исследованиях рассматриваются также группы слов по степени употребительности — активная и пассивная лексика (см. Активный словарь. Пассивный словарь), по исторической перспективе — неологизмы (см.) и устаревшие слова (см.), по сфере функционирования — общеупотребительная (межстилевая) и стилистически ограниченная лексика, по эмоциональной окраске — нейтральная и эмоционально-экспрессивная лексика (см. Экспрессивно-стилистические языковые средства), по происхождению — исконная лексика и заимствования (см. Заимствование лексическое).

Предметом исследования исторической Л. является процесс формирования и развития словарного состава в истории языка. При изучении истории слов и лексических подсистем учитываются как собственно лингвистические, так и внеязыковые факторы, влияющие на изменение слов и их значений: устанавливаются пути и формы изменения значений слов (напр., сужение и расширение семантики), выявляется изменение способов обозначения предметов и явлений действительности. Возникновение коми Л. относится к 17-18 вв. В тот период она имела практическую направленность: лексический материал фиксировался в основном зарубежными исследователями для составления словарей (см. Лексикография). В дальнейшем словарным составом коми языка занимались также российские языковеды, напр., И. А. Куратов (см.), Ф. И. Видеман (см.), Г. С. Лыткин (см.) и др. Полномасштабные теоретические исследования в области Л. начинаются в послереволюционный период. Крупные работы по исторической Л. и Л. литературного языка выполнены В. И. Лыткиным (см.) и Е. С. Гуляевым (см.). Диалектной лексике много внимания уделяли М. А. Сахарова (см.), Н. А. Колегова (см.), Н. Н. Сельков (см.), Т. И. Жилина (см.), В. А. Сорвачева (см.) и др. К настоящему времени являются достаточно изученными зоонимическая, флористическая, анатомическая лексика, топонимия, синонимия, антонимия и др. лексические пласты коми языка. Обобщающая монография, выполненная коллективом ученых Коми научного центра (Г. Г. Бараксанов, А. Н. Ракин, Л. М. Безносикова, И. Н. Костромина и др.), отразила опыт всей предшествующей работы по основным направлениям коми Л.

Лит.:

Безносикова Л. М. Роль диалектной лексики в развитии коми литературного языка. М., 1985;

Гуляев Е. С. Очерки истории коми литературного языка. Сыктывкар, 1974. Архив Коми научного центра Уральского отделения РАН, ф. 5, оп. 2, д. 101;

Лыткин В. И. Историческая лексикология коми языка. Сыктывкар, 1979; 

Ракин А. Н. Ботаническая терминология коми языка. Сыктывкар, 1981;

Ракин А. Н. Антропотоминимическая лексика в пермских языках. Сыктывкар, 1996;

Современный коми язык. Лексикология. М., 1985;

Хаузенберг А.-Р. Названия животных в коми языке. Таллин, 1972.

А. Н. Ракин

[]

Лексическое значение слова — содержание слова, отображающее в сознании и закрепляющее в нем представление о предмете или явлении действительности.

Ведущая роль в процессе формирования Л. з. с. принадлежит внеязыковым факторам, к которым относятся: 1) связь Л. з. с. с предметами, явлениями реальной действительности; 2) связь Л. з. с. с понятием как формой мышления, отражающей наиболее существенные стороны, свойства этих предметов и явлений действительности. Оба этих фактора тесно связаны между собой и обусловливают как возможность использования слова для называния любого конкретного предмета, так и обобщенность Л. з. с. Напр., слово пызан «стол» обозначает и вид мебели, и конкретный стол, о котором идет речь.

В основе Л. з. с. лежит понятие, однако часто значение и понятие не совпадают. Помимо понятия в Л. з. с. входят добавочные семантические или стилистические оттенки, придающие слову эмоционально-экспрессивную окраску, т. е. служащие для выражения чувств, личной оценки различных явлений реальной действительности. Напр., пары слов син «глаза» и бугыль «буркалы», сёйны «есть» и жӧритны «жрать» выражают одно понятие, но различаются наличием или отсутствием экспрессии в их значении.

В формировании Л. з. с. участвуют и внутриязыковые факторы, т. е. связи с другими словами данного языка: а) в словосочетании или предложении; б) в ряду сходных в каком-либо отношении единиц. Напр., невозможно такое сочетание слов *ӧдйӧ (ньӧжйӧ) пукавны «быстро (медленно) сидеть», т. к. глагол пукавны «сидеть» не содержит смыслового компонента «скорость»; трудно объяснить значение глагола увтны «лаять» без его связи со словом пон «собака».

Слово может иметь одно лексическое значение. Такие слова называются однозначными (см. Однозначность). Слова, объединяющие в своей смысловой структуре несколько лексических значений, называются многозначными (см. Многозначность).

Отдельные значения многозначных слов определенным образом организованы в рамках его смысловой структуры. Среди них можно выделить основные (первичные) и неосновные (вторичные) значения. Главным признаком, по которому основные Л.з.с. отграничиваются от неосновных, является минимальная зависимость этих значений от контекста (напр., значение «перемещаться (с помощью ног) в направлении от говорящего» у глагола мунны «идти»: мунны вӧрӧ «пойти в лес»). Напротив, неосновные Л. з. с. могут быть противопоставлены основному прежде всего как значения, обусловленные контекстом (напр., значение «быть к лицу» того же глагола: тэныд тайӧ оз мун «тебе это не идет»).

Между отдельными значениями в многозначном слове могут существовать смысловые связи, которые делают понятным, почему разные предметы, явления, свойства и т. д. называются посредством одного и того же слова. Одно из значений может составлять опору для другого. Это прямые Л. з. с. Им противопоставляются переносные Л. з. с., позволяющие отражать предмет косвенно, опосредованно, через другие значения того же слова: пӧcь шом «горячие угли» (прямое) и пӧсь чолӧм «горячий привет» (переносное), югыд жыр «светлая комната» (прямое) и югыд думъяс «светлые мысли» (переносное). Такое разграничение в известной степени соотнесено с разграничением основных и неосновных Л. з. с., поскольку всякое переносное значение является семантически производным, вторичным.

Разграничиваются также Л. з. с. нейтральные и стилистически маркированные, т. е. имеющие дополнительные эмоциональные, стилистические и другие компоненты. Напр., глагол песовтны имеет нейтральное значение «постирать немного» и стилистически маркированное «умять (съесть)», ср. дӧрӧм-гач песовтны«постирать белье» — ӧдйӧ песовтiс нянь чӧвпансӧ «быстро умял ковригу хлеба».

Некоторые Л. з. с. могут выражаться только в сочетании со строго определенным словом или рядом слов (связанные значения), другие — в самых разнообразных контекстах (свободные значения).

Каждое свободное значение выражается одним, отдельным словом (ю «река», тӧлысь «месяц», керка «дом» и т. д.), каждое отдельное связанное значение выражается не менее чем двумя сочетающимися словами, одно из которых является главным, а другое — вспомогательным (кӧрт туй «железная дорога», гаж бырис «соскучился» и т. д.).

Своеобразным типом Л. з. с. является синтаксически обусловленное значение, приобретаемое словом только в определенной синтаксической функции. Это производное оценочно-характеризующее значение многозначного слова, свойственное, главным образом, именам существительным и безлично-предикативным словам, которое реализуется в сказуемом, в обращении, в обособленном определении и приложении, напр., значение «тряпка» в применении к безвольному, безынициативному человеку у существительного нямӧд «портянки»: ср. Но тэ и небыд нямӧд! «Ну ты и тряпка!».

Носителем Л. з. с. является основа слова.

Лит.:

Современный коми язык. Лексикология. М., 1985, 6-34.

Е. А. Айбабина

[]

Лепёхин Иван Иванович (21(10).09.1740, Петербург — 18(06).04.1802, Петербург) — русский путешественник, натуралист. В 1760-1762гг. учился в университете при Академии Наук. В 1762-1767 гг. в Страсбургском университете получил степень доктора медицины. С 1768 г. Л. — академик Российской Академии наук. В 1768-1772 гг. Л. руководил академической Оренбургской экспедицией, которая обследовала Среднее и Нижнее Поволжье, оренбургские степи, Южное и Среднее Приуралье, бассейны Северной Двины и побережье Белого моря вплоть до полуострова Канина и Кольского полуострова. Собранные во время экспедиции Академии наук материалы изданы в четырех томах книги «Дневные записки путешествия доктора и адъюнкта Ивана Лепёхина по разным провинциям Российского государства» (СПб, 1771, 1772, 1780, 1805). Первые три тома этого труда были изданы также на немецком языке (1774-1783), частично — на французском (1784).

В третьем томе «Дневных записок» (с. 242-249) помещен текст литургии на древнепермском языке, найденный Л. в селе Подкиберское (ныне с. Куратово Сысольского района Республики Коми). Текст литургии сопровождается списком слов и кратких выражений с русским переводом. Как текст литургии, так и сопроводительный текст выполнены русскими буквами.

В словаре, приложенном к литургии, содержатся такие слова, как баяръ «боярин», баярань «боярыня», сурым «смерть», кан керка «таможня», сись «дверь», серъ «куница», Канкар «Москва», широе «свинец», торсындора «скатерть», айкурог «петух», солалъ той «солоница», ежмалиснылъ «грабли». Сейчас эти слова встречаются в коми языке редко или вообще не встречаются. В словаре приводится также список из 44 числительных. Текст изобилует описками и ошибками.

Как текст литургии, так и словарь подробно исследованы в книге В. И. Лыткина «Древнепермский язык» (М., 1952, 51-74, 149-161).

Лит.:

Калинин Е., Калинин П. Академик И. Лепёхин ордымӧд. — «Войвыв кодзув», 1971, №10, 63;

Кузнецова З. И. Обзор памятников коми письменности XVIII века. — Историко-филологический сборник Коми филиала АН СССР, вып. 4. Сыктывкар, 1958, 218-240;

Липин И. Академик Лепёхин комияс йылысь. — «Югыд туй» 1980 вося март 8-ӧд лун;

Лукина Т. А. Иван Иванович Лепёхин. М.-Л., 1965;

Туркин А. И. Роч академикъяс — коми кыв велӧдысьяс. — «Войвыв кодзув», 1974, №7, 58-59.

А. И. Туркин

[]

Лингвистическая география (лингвогеография) — раздел языкознания, задачей которого является изучение территориального распространения языковых явлений.

Л. г. выделилась из диалектологии (см.) в конце 19в., когда по мере накопления диалектных данных языковеды заинтересовались проблемой совпадения или несовпадения границ разных диалектных явлений (или их изоглосс, т. е. линий на географической карте; изоглосса от греч. нsos — равный и glossa — язык, речь). Целью исследования Л. г. является отображение на лингвистических картах «языкового ландшафта», языкового явления как объекта картографирования. В результате картографирования территориально-языковых данных уточняется понятие диалектной структуры.

Л. г. выделилась в самостоятельную дисциплину с целью создания диалектологического атласа.

Создание отечественной теории Л. г. связано с разработками Д. В. Бубриха (см.) и трудами профессора Р. И. Аванесова и его школы.

Стимулом для зарождения пермской (финно-угорской) Л. г. явилось участие языковедов в составлении Лингвистического атласа Европы (ЛАЕ). Изданы два выпуска ЛАЕ (1983-1986), где представлены картографированные данные коми диалектов. Р. М. Баталовой (см.), опубликованы шесть карт, иллюстрирующих свыше двадцати фонетических явлений, и двенадцать карт по морфологии коми языка.

Лит.:

Баталова Р. М. Ареальные исследования по восточным финно-угорским языкам (коми языки). М., 1982; 

Ляшев В. А., Насибуллин Р. Ш. Лингвогеографический аспект в пермской лексикологии. — Вопросы лексикологии и словообразования коми языка.Труды Института языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 31. Сыктывкар, 1984, 55-66.

В. А. Ляшев

[]

Литературный коми язык — наддиалектная форма коми языка, отличающаяся от диалектов рядом особенностей: обработанностью, нормированностью, многофункциональностью, стилистической дифференцированностью. Л. к. я. имеет устную и письменную формы.

Различают древний Л. к. я. и современный Л. к. я. Древний Л. к. я. существовал в 14-17 вв. и обслуживал главным образом церковное богослужение, образование и переписку, а также выступал как средство административного управления (см. Древнекоми язык).

В 18-19 вв. были заложены основы современного Л. к. я., однако в то время он еще не был строго нормирован. Собственно л. к. я., его нормы, были выработаны на Усть-Вымском совещании учителей в 1918 г., после чего происходило интенсивное развитие всех компонентов л. к. я. (см. История коми литературного языка).

л. к. я. наиболее интенсивно развивался в 20-30-ые гг. 20 в., когда предпринималось активное вмешательство в языковые процессы (развитие терминологии, стилей, делопроизводства на коми языке). В начальный период своего развития современный л. к. я. немногим отличался от народной разговорной речи носителей опорного — присыктывкарского — и близких к нему диалектов. По мере развития степень обработанности л. к. я. возрастает, возникают новые слова и выражения, присущие только л. к. я., напр., неологизмы типа кывбур «стихотворение», ов «фамилия», юркар «столица», аскылӧм «самочувствие, настроение», асвежӧртӧм «самосознание» и др. Чем более развит л. к. я., тем больше его нормы противопоставлены устным нормам диалектов. Особенно это заметно в настоящее время, когда многие коми, начиная говорить и писать на родном языке, ощущают свое незнание ресурсов л. к. я., отличая его от родного диалекта. Вместе с тем диалекты являются одним из основных источников развития и обогащения л. к. я. С 20-ых гг. л. к. я. постоянно расширяет свою диалектную базу, особенно в области лексики, фразеологии, грамматики.

Понятие «л. к. я.» не совпадает с понятием «язык художественной литературы». л. к. я. — это язык прессы, публицистики, науки, государственного управления. Язык художественной литературы же гораздо шире, чем л. к. я., т. к. в художественные произведения писатели обычно включают и элементы диалектов, просторечие, некодифицированные заимствования и т. п. Однако художественная литература играет очень важную роль в развитии л. к. я. В 60-80-ых гг., когда сфера функционирования коми литературного языка заметно сократилась, художественная литература стала важнейшей основой развития л. к. я.

Любой литературный язык — продукт исторического развития. Его функциональная нагрузка в разные исторические периоды неодинакова. Она зависит от уровня общественного, политического и культурного развития народа, от государственной языковой политики, проводимой в стране. Чем значительнее функциональная нагрузка литературного языка, тем более он развивается и обогащается. Напротив, сужение функциональной нагрузки ведет к застойным и деструктивным явлениям в нём. В условиях СССР и России на л. к. я. большое влияние оказал и оказывает русский язык, а также билингвизм (см. Двуязычие) большинства говорящих на коми языке.

Литературные языки обладают рядом признаков, которые не являются обязательными на всем протяжении их истории. Такими признаками являются: 1) наличие устойчивой нормативной системы; 2) обработанность, в силу которой литературный язык обладает престижностью; 3) существование письменной и устной форм; 4) многофункциональность, т. е. обслуживание многих сфер жизнедеятельности народа (разговорная речь, образование, общественно-политическая жизнь, средства массовой информации и т. д.); 5) оттеснение территориальных и социальных диалектов на задний план, и функционирование в качестве средства междиалектного и внутриэтнического общения; 6) социальная дифференциация, наличие функциональных стилей.

Применительно к современному л. к. я. не все указанные признаки одинаково значимы. Напр., по уровню функционирования л. к. я. находится скорее на периферии общественно-политической жизни Республики Коми, обслуживая преимущественно семейно-бытовую сферу, отчасти образование, национальную культуру, средства массовой информации. Коми язык редко применяется в сфере государственного управления, делопроизводства, в точных и некоторых общественных науках (в экономике, философии, педагогике), очень ограниченно употребляется в области юриспруденции, поэтому в л. к. я. не развита социальная дифференциация, не выработаны многие функциональные стили (научный, деловой, канцелярский).

Функционирование л. к. я. в последнее время характеризуется двумя противоположно направленными тенденциями. С одной стороны, продолжают сказываться отрицательные явления, накопившиеся за последние десятилетия; с другой стороны, все явственнее стремление развивать выразительные средства и внутренние ресурсы, расширить сферы применения л. к. я.

К числу отрицательных явлений в л. к. я. можно отнести следующие: 1) неразработанность некоторых орфографических норм: правописание сложных слов, русских заимствований (напр., многие сложные слова неправомерно пишутся раздельно — би кинь «искра», юр лыд «поголовье», гын сапӧг «валенок», из шом «каменный уголь», вӧр кань «рысь») и др.; 2) излишняя фонетическая и грамматическая вариантность слов, словоформ, суффиксов, напр., Бушков, тӧв. Вежсьӧ олӧм. Дiпкӧ чорыд сьӧлӧм (А. Размыслов) «Пурга, ветер. Меняется жизнь. Бьется суровое сердце» (глагол дiпкӧ является вариантом литературного тiпкӧ «бьется»); 3) неумеренное введение диалектных слов, использование узколокальных, непонятных для носителей большинства других диалектов слов, напр., в предложении Номйыс мед кӧзасӧ ёнджыка претшкас (Е. Афанасьев) «Пусть комары сильнее козу кусают» автор вводит удорское диалектное слово претшкыны вместо общепонятного курччыны; 4) излишняя лексическая дублетность, употребление русских заимствований вместо исконно коми слов, напр., в предложении ӧтиыслӧн киас вундалӧм калбасторъяс да картупель шаньгаяс тыра тӧрелка, а мӧдыслӧн шуйга киас вина доз (В. Шахов) «У одной в руках нарезанные кусочки колбасы и тарелка с картофельными шаньгами, а у другого — в левой руке бутылка вина» слово тӧрелка использовано вместо литературных слов тасьтi, бекар; 5) частые языковые переключения на русских язык, особенно распространенные в устной форме, в передачах радио и телевидения, напр., — Здрасьте, Мария Ивановна! С праздником! — кылiс забор сайсяньыс гӧлӧс (Л.Панюкова) «Здрасьте, Мария Ивановна! С праздником! — послышался голос из-за забора; 6) синтактико-грамматическая интерференция (см.) русского на коми язык, особенно в языке газет, радио, телевидении и в произведениях некоторых авторов, напр., в предложении, Отпускнад ковмас виччысьыштлыны, кытчӧдз жалобасӧ ог тупкӧй (Б. Шахов) «С отпуском придется немного подождать, пока жалобу не закроем» использованы совершенно нехарактерные для коми языка обороты речи; 7) частое нарушение орфографических норм, разнобой в написании многих слов и географических наименований в языке коми газет и журналов, напр., нередко части некоторых суффиксов деепричастий пишут отдельно: мунiг кежлӧ вместо мунiгкежлӧ «ко времени ухода».

В последние годы наметились некоторые положительные сдвиги в употреблении л. к. я., в связи с расширением сферы его функционирования (см. Функции коми языка).

С оживлением национальной жизни коми народа многие пишущие и говорящие на коми языке стали более внимательно следить за своей речью, стремиться избегать излишних заимствований, руководствоваться нормами л. к. я. Постепенно в обществе крепнет мысль о необходимости активного вмешательства в языковые процессы, в частности, путём создания новых слов, использования диалектных или устаревших слов вместо заимствований.

Лит.:

Айбабина Е .А. Особенности функционального развития коми языка в современных условиях. Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 186. Сыктывкар, 1988;

Бараксанов Г. Г. Формирование языковых норм коми литературного языка. Сыктывкар, 1964;

Бараксанов Г. Г. История коми литературного языка и проблемы языковой нормы. Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 158. Сыктывкар, 1986;

Бараксанов Г. Г., Федюнёва Г. В. Коми литературнӧй кыв сӧвман туйяс. — Коми кыв ӧнiя олӧмын. Научно-практическӧй конференциялӧн материалъяс. Сыктывкар, 1990, 30-41;

Бараксанов Г. Г., Федюнёва Г. В. Пути и проблемы развития современного коми литературного языка. — “Linguistica Uralica”, №1, Tallinn, 1991, 61-67;

Безносикова Л. М. “Роль диалектной лексики в формировании словарного состава коми литературного языка”. М., 1985;

Гуляев Е. С. Очерки истории коми литературного языка. Научный отчет. Сыктывкар, 1974. Архив Коми научного центра Уральского отделения РАН, ф. 5, оп. 2, ед. хр. 101;

Коми кыв ӧнiя олӧмын. Проблемы функционирования коми языка в современных условиях. Материалы научно-практической конференции. Сыктывкар, 1990;

Лыткин В. И. Коми-зырянский язык. — Закономерности развития литературных языков народов СССР в советскую эпоху. Тюркские, финно-угорские и монгольские языки. М., 1969, 302-351;

Цыпанов Е. А. Проблемы языка — проблемы народа. — “Север”, 1989, №4, 97-102;

Цыпанов Е. А. Потенции коми литературного языка и языковая политика. — Финно-угроведение. Йошкар-Ола, 1996, №2, 67-78.

Е. А. Цыпанов

[]

Лицо глагола (к. морт) — грамматическая категория глагола, выражающая отношения между процессом, его производителем и говорящим лицом. Формальным выразителем Л. г. являются лично-числовые суффиксы положительного и отрицательного спряжений глагола в различных временах, напр., нуа «я несу» (1-ое лицо), нуан «ты несешь» (2-ое лицо), нуӧ «он (она) несет» (3-е лицо) и т. д.

Л. г. в коми языке вместе с формами числа (см. Число глагола) образуют единую категорию лица-числа, которая соединяет в речевом акте повествователя, слушателя и процесс, выражаемый глагольным словом, напр., Тэ мунан кино вылӧ? «Ты идешь в кино?» Говорящий в речевом акте соединяет слушающего (2-ое лицо тэ «ты») и действие, употребляя личные суффиксы глагола. Категория лица-числа глагола является одним из основных признаков предикативности личных форм глагола (см.).

Основным значением суффиксов 1-го лица единственного числа является указание на то, что говорящий или повествователь является производителем действия. При этом формы личного глагола согласуются с местоимением ме «я», напр., Ме ю шӧрӧ пета да бакенъяс ӧзта (В. Власов) «Я выплыву на середину реки и зажгу бакены».

Основным значением личных суффиксов 2-го лица единственного числа является указание на то, что производителем действия является собеседник или слушающий, напр., «Кӧн нин ветлан-мунан?» — юалӧ Епим дядь (Е. Афанасьев) «Где же ты ходишь-бродишь?» — спрашивает дядя Ефим». Суффиксы 2-го лица единственного числа могут также указывать на обобщенное лицо, чаще всего в пословицах, поговорках, загадках, напр., Мый кӧдзан, сiйӧс и босьтан «Что посеешь, то и пожнешь»; Каян, каян да яй лабичӧ пуксян (загадка) «Взгромоздишься да на скамью из мяса сядешь» (всадник). Лично-числовые суффиксы 3-го лица единственного числа указывают на то, что производителем действия глагола служит лицо, не являющееся участником речевой ситуации, напр., Шырлысь нӧйтчӧм аддзӧ Гадь, Сералӧ и воштӧ садь (И. Куратов) «Барахтанье мыши в воде видит пузырь, смеется и теряет сознание».

Лично-числовые показатели всех трех лиц множественного числа образуются при помощи добавления соответствующих суффиксов к суффиксам единственного числа: 1-ое лицо множественного числа: мун-а-м «мы идем», 2-ое лицо мунан-ныд «вы идете», 3-е лицо: мун-ӧ-ны «они идут». Кроме указанных в грамматиках и учебниках показателей лица в литературном коми языке употребляются и другие лично-числовые показатели. Так, довольно часто употребляется суффикс 2-го лица множественного числа -ад, который обычно квалифицируется как диалектный, напр., Водз тi чеччад, коми аньяс, Муртса тӧдчӧ ӧшинь тас. Петад, ывла ӧдзӧс восьтад — Бара чӧвтад пернапас (В. Савин) «Рано вы встаете, коми женщины, Едва забрезжит свет в оконце. Выйдете, откроете входную дверь и снова перекреститесь».

Показатели 3-го лица наиболее употребительны в монологической речи, при пересказе, в письменной речи.

Е. А. Цыпанов

[]

Лично-притяжательные (посессивные) суффиксы (к. индан-асалан суффиксъяс) — суффиксы, указывающие на личную принадлежность предмета лицу или другому предмету.

Л.-п. с. образуют парадигму из 6 форм, различающихся по лицам и числам: 	 лицо ед. ч.

мн. ч. 1-ое 2-ое 3-ое -ӧй -ыд -ыс -ным -ныд -ныс

Л.-п. с. употребляются: 1) с существительными, образуя категорию притяжательности (см.) Горш Шыпичаӧcӧнӧдз на тiян йӧзныд казьтылӧны, а мамъяс сы нимӧн повзьӧдлӧны челядьнысӧ, шуӧны сiйӧс лёк тунӧн (Г. Федоров) «Жадного Шыпичу до сих пор еще ваш народ вспоминает, а матери именем его пугают своих детей, называют его злым колдуном»; Бордтӧгыд эн лэбав (поговорка) «Без крыльев не летай»; 2) с субстантивированными прилагательными: А нӧшта повны колiс Стакейсьыс: бара ыджыдад воис да, дерт нин, оз сет овны сылы, быд ногыс йӧртны кутас (Г. Юшков) «И еще надо было бояться Стахея: опять начальником (букв. большим) стал и, конечно, уже не даст ему житья, всячески будет препятствовать, мешать»; 3) с числительными: Уна жӧ кӧ-а ӧтиыдлы? — шензьыштiс Башлыковыс (Г. Юшков) «Много же, наверно, одному-то? — удивился Башлыков»; 4) с местоимениями: А Петр Иванович пукалiс улӧс вылын да качайтiс юрнас: том йӧз, том йӧз, мый тi бара вӧчанныд аскӧдныд? (М. Игнатов) «А Петр Иванович сидел на стуле и качал головой: молодежь, молодежь, что же вы делаете с собой?»; 5) с деепричастиями: Верӧсыскӧд тӧдмасьлӧмаӧсь зодчество да ваяние кузя Строгановскӧй училищеын велӧдчиганыс на (Г. Федоров) «С мужем они познакомились еще во время их учебы в Строгановском училище зодчества и ваяния»; Уджалiгад тэджык, а сёйигад меджык (поговорка) «На работе ты больше нажимай, а в еде я поднажму»; 6) с инфинитивом: Сьыланкывным Дженьыд сьывным: Гажтӧмсӧ ог сьылӧ, Сiйӧс сьӧлӧм кылӧ! (И. Куратов) «Нашу песню мы недолго должны петь: Печальное не поем, Его сердце слышит!»; 7) с наречиями: Ош куӧн ли йӧра куӧн, он гӧгӧрво ылiсяньыд, тупкӧма вӧлi пыранiнсӧ (Г. Юшков) «Медвежьей или лосиной шкурой, издалека-то не поймешь, был закрыт вход»; 8) с послелогами: А бур йӧзыд и кулӧм бӧрас на бур керӧны (И. Торопов) «А добрые люди и после своей смерти добро творят»; Уна дорад век уна колӧ (поговорка) «Ко многому ещё больше надо»; 9) с частицами и модальными словами при субстантивации: «Эськӧыс» да «гашкӧыс» да «пӧыс» — куим чая-вока (поговорка) «Если» да «может» да «говорят» — три брата с сестрой».

Основными значениями Л.-п. с. являются: 1) посессивность, т. е. принадлежность предмета определенному лицу. Проявляется в сочетании с существительными и послелогами: — Дедуш, а талун кежлӧ кутшӧм лоӧ миян могным? — кыпыда пондiс юасьны сiйӧ (И.Торопов) «Дедушка, а на сегодня какая цель будет у нас? — радостно стал спрашивать он». Пуксьы вурсян дiнад, Да тэ зiля вур (И. Куратов) «Садись к своему шитью, Да ты усердно шей»; 2) субъектное значение, т. е. указание на лицо, совершающее действие или находящееся в состоянии. Проявляется в сочетании с основами счетно-личных, усилительно-личных, послеложно-личных местоимений, числительных, деепричастий, инфинитивов, отглагольных имен: Абу гажтӧм ӧтнаныдлы? (Б. Шахов) «Не скучно Вам одному ?» Тэ аскӧдыд нин сёрнитан? — кылiс мыш сайсьыс тӧдса гӧлӧс (С. Тимушев) «Ты сам с собой уже разговариваешь? — послышался знакомый голос»; Пищальясныс налӧн, дерт, век сьӧрсьыныс... (И. Торопов) «Ружья у них, конечно, всегда с собой»; Вӧр лэдзысьяс, кӧдзыдысь да тӧлысь дубитчӧм чужӧмъясаӧсь, сёйигмозныс гажаа варовитiсны (И. Торопов) «Лесорубы, с огрубелыми от холода и ветра лицами, во время еды весело разговаривали»; 3) определенно-указательное значение проявляют суффиксы 2-го и 3-го лица единственного числа с существительными, местоимениями, наречиями, послелогами, напр., Öтилы кӧ оз узьсьы, то и мӧдлы узьтӧмыд вуджӧ (Г. Юшков) «Если одному не спится, то и к другому переходит бессонница». Танi ыркыдiнад да веж нитш вылад, гобъясыс вылiсяньыс вӧлiны ёна муговӧсь (И. Торопов) «Здесь в прохладном месте и на светлом мху, грибы сверху были очень коричневыми»; Вӧрад пуыс абу ӧткодь, а кысь нӧ мортыд ӧткодь. (поговорка) «В лесу-то деревья разные, а где уж людям-то одинаковыми быть»; 4) вокативное значение выражает Л.-п. с. 1-го лица единственного числа в сочетании с существительными: Козйӧй, козйӧй, мый сулалан, ме ӧд тэнӧ пӧрӧда «Ёлочка, ёлочка, что ты стоишь, ведь я тебя срублю».

Л.-п. с., кроме суффиксов 1-го лица единственного числа, произошли от личных местоимений. Древний суффикс 1-го лица единственного числа -м сохранился в формах творительного (керканам «моим домом»), местного, вступительного (керкаам «в моем доме, в мой дом»), исходного (керкасьым «из моего дома») падежей. Суффикс -ӧй является уменьшительно-ласкательным (вокативным). Суффикс -н, обозначающий множественное число обладателя, восходит к суффиксу множественного числа *-n финно-угорского праязыка.

Лит.:

см. лит. к статье Посессивность.

Г. А. Некрасова

[]

Личные формы глагола — спрягаемые, т. е. принимающие лично-числовые суффиксы, глагольные формы, которые обычно выступают в функции сказуемого и являются носителями предикативности (см.), напр., Войвылын, сӧмын ӧд войвылын овлӧ Тулысыд гажа (В. Савин) «На севере, только лишь на севере бывает весна веселой». Л. ф. г. овлӧ в этом предложении выступает в форме 3-го лица единственного числа настоящего времени изъявительного наклонения, имеет суффикс одно-многократного способа глагольного действия -л-, выражающий в данном контексте регулярно совершающееся действие. Л. ф. г. выражают грамматические категории наклонения, лица-числа, времени, залога, степеней качества действия. Л. ф. г. по признаку спрягаемости/неспрягаемости пр

Л. ф. г. имеют множество разновидностей. Они делятся на группы в зависимости от выражаемого ими значения (см. Лексико-грамматические разряды глаголов).

В зависимости от грамматической роли Л. ф. г. делятся на знаменательные и служебные. Знаменательные глаголы выражают и лексические, и грамматические значения в составе одной лексемы, напр., Мусӧн сьӧлӧм ойдӧ Тувсов Эжва моз (В. Лыткин) «Лаской сердце переполняется, словно весенняя Эжва». Служебные, или вспомогательные, глаголы не выражают самостоятельного лексического значения, а являются носителями грамматического значения и используются в составе аналитических форм, напр., Некодсянь тай мамысь кындзи Бур кыв ме ог тӧд! (И. Куратов) «Ни от кого ведь, кроме мамы, я не слышу доброго слова», Посводзӧд ветлӧ, керкаӧ оз пыравлы (загадка) «В сенях ходит, а в дом не заходит» (дверь) (отрицательные глаголы ог, оз); Меным уджалысьяс колӧны. Меным мед уджалӧмавӧлi (Г. Юшков) «Мне работники нужны. Мне чтобы отработано было», Ме кодь сьӧкыд пӧ некодлы абу овны: войбыд пӧ лоӧ уджавны (загадка) «Жизни трудней, чем у меня, ни у кого нет: всю ночь приходится работать» (кошка) (вспомогательные глаголы волi и лоӧ в составе глагольного составного сказуемого).

Л. ф. г., как правило, имеют полную парадигму спряжения, принимают весь набор лично-числовых суффиксов и по употребительности со словами, обозначающими участников ситуации, являются многовалентными глаголами, напр., Керка водзын Матрёна быдӧн вылӧ пинясьӧ да горзӧ (загадка) «В сенях Матрёна на всех ругается и кричит» (дверная петля). Такие глаголы в составе предложений могут согласовываться с подлежащим, управлять дополнениями и обстоятельствами. С другой стороны, в коми языке есть нуль-валентные глаголы, которые не могут согласовываться с подлежащими в форме именительного падежа, напр., зэрӧ «идет дождь, дождит», пемдӧ «темнеет». Такие глаголы называются безличными (см.). Многие Л. ф. г., выступая в форме 3-го лица единственного числа, употребляются как безличные глаголы, напр., Менам узьсис «Я проспал, букв. у меня проспалось».

Л. ф. г. являются ядром системы глагола, служат основой построения предложений.

Лит.:

Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955.

Е. А. Цыпанов

[]

Лишительный падеж (абессив, к. торйӧдан) — падеж с суффиксом -тӧг, выражающий значение отсутствия кого-(чего)-либо. 

Частные значения Л. п.: 1) Отсутствие чего-, кого-либо: Кутшӧм морт нӧ кутас пурттӧг вӧрӧ ветлыны? Пурттӧгыд вӧрад лёк (Б. Шахов) «Какой же человек без ножа будет в лес ходить? Без ножа в лесу плохо»; Емтӧг, сунистӧг дӧмас дӧмӧма (загадка) «Без иглы, без нитки заплата наложена» (корова с пятном); Китӧг, чертӧг, пурттӧг вӧчӧма керка (загадка) «Без рук, без топора, без ножа построена изба» (птичье гнездо); 2) Причина действия, состояния: Ме эськӧ юалi жӧ, мися, мыйысь мыжтӧгыс менӧ судитiсны? (Б. Шахов) «Я бы тоже спросил, мол, за что без вины меня осудили?»

Л. п. в своём значении противопоставляется соединительному падежу (ср., муна ёрттӧг «иду без товарища» и муна ёрткӧд «иду с товарищем») и творительному падежу в значении орудия действия (ср., уджала зыртӧг «работаю без лопаты» и уджала зырйӧн «работаю лопатой»).

Лит.:

Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955.

Г. А. Некрасова

[]

Лузско-летский диалект — один из десяти диалектов коми языка, входящий в южную группу коми-зырянских диалектов. Распространен в бассейне р. Луза (притока р. Юг) и в верховье р. Летка (притока р. Вятка), употребляется в Прилузском районе Республики Коми.

Точных сведений о времени заселения предками коми этого района нет. Начало формирования Л.-л. д. относится, вероятно, к 17-18 вв. О населении бассейна Лузы впервые упоминается в жалованной грамоте 1485 г., однако в ней не сообщается, кто и в каких населенных пунктах там жил. Первая перепись жителей Лузы была проведена в 17 в., когда были зарегистрированы погосты Лойма, Спаспоруб, Объячево, Ношуль, Занулье. В писцовой книге впервые упоминается и о заселении Летки (1620 г.). Кроме погоста Летки, названы деревни Кочерпенская, Даниловская, Слудка. По переписи 18 в., к погосту Летка относились 12 деревень, остальные населенные пункты возникли позднее середины 18 в. Процесс формирования коренного населения Прилузья был сложным. В течение нескольких веков происходило смешение коми, русских, прибалтийских и волжских финнов, удмуртов, коми-пермяков. Ученые считают, что древние коми пришли на Лузу с юга или с юга-запада, а не через Сысолу, благодаря чему этот диалект имеет характерные особенности. В нем содержится ряд слов, указывающих на былые контакты населения Прилузья с древними марийцами и удмуртами. Современные фамилии жителей бассейна Лузы и Летки свидетельствуют об их связях с коми-пермяками и с жителями бассейна Сысолы.

Л.-л. д. отличают следующие характерные черты: 1) наличие фонем ф и мягкого рь: фельшӧр «фельдшер», куфня «кухня», пӧварь «повар»; 2) вместо лит. зь произносится аффриката дз: полдзыны, лит. повзьыны «испугаться», курдзыны, лит. курзьыны «прогоркнуть»; 3) суффиксом существительных дательного падежа служит -лӧ: йӧзлӧ, лит. йӧзлы «людям», миянлӧ, лит. миянлы «нам»; 4) соединительный падеж имеет суффикс -мыд: гӧтырмыд, лит. гӧтыркӧд «с женой», батьмыд, лит. батькӧд «с отцом»; 5) в 3-ем лице глагола множественного числа настоящего времени выступает суффикс -ӧнӧ: мунӧнӧ, лит. мунӧны «идут», пукалӧнӧ, лит. пукалӧны «сидят»; 6) суффиксом прилагательных для обозначения неполноты качества служит -гӧм: курыдгӧм «горьковатый», шомагӧм «кисловатый», выльгӧм «довольно новый» и т. д. В лексике имеется значительное число специфических слов: нида «они», тӧрсьыны «есть, кушать», йӧрдӧс «рубашка», пипӧв «дети», васьтыны «молчать», бынтны «мотать, смотать» и др.

Изучение Л.-л. д. началось в 19 в. Сведения о его лексике содержатся в словарях П. И. Савваитова (см.), Г. С. Лыткина (см.), Ф. И. Видемана (см.), Ю. Й. Вихмана (см.), Д. Р. Фокоша-Фукса (см.) и др. Фронтальное изучение диалекта было начато в 50-ых гг. 20 в. Большой вклад в его исследование внесла Т. И. Жилина (см.), собравшая обширный материал, на основе которого опубликована монография с детальным описанием диалекта.

Лит.:

Жилина Т. И. Лузско-летский диалект коми языка. М., 1985;

Лыткин В. И. Диалектологическая хрестоматия по пермским языкам. М., 1955; 

Образцы коми-зырянской речи. Сыктывкар, 1971.

Л. М. Безносикова

[]

Лыткин Василий Ильич (Илля Вась) (27 (15). 12 1895, д. Тентюково Усть-Сысольского уезда Вологодской губ. (ныне г. Сыктывкар) — 27.08.1981, г. Москва) — коми языковед, доктор филологических наук, один из основоположников коми советской литературы. Окончил Тотемскую учительскую семинарию (1912-1916 гг.). Участник гражданской войны. В 1921 г. активно включился в педагогическую работу, в строительство коми национальной школы и литературного коми языка. В 1922 г. Л. поступил учиться на филологический факультет Первого Московского государственного университета. С 1926 г. он продолжил учебу в аспирантуре Научно-исследовательского института народов Востока по специальности финно-угорское языкознание. В течение 2 лет стажировался в финно-угроведческих центрах Финляндии и Венгрии. В 1927 г. получил ученую степень доктора философии Будапештского университета. В 1929-1933 гг. Л. — доцент Первого Московского государственного университета, научный сотрудник Научно-исследовательского института национальностей Севера при ЦИК СССР. С 1932 г. он заведует кафедрой языка и литературы в Коми педагогическом институте.

В 1938 г. Л. был арестован по сфабрикованному делу за участие в контрреволюционной буржуазно-националистической организации «Союз освобождения финских народностей» (СОФИН) и осужден на пять лет (затем срок сократили до трех лет). После освобождения, в 1935-1938 гг. Л. работал вольнонаемным экономистом при Дальневосточном лагере возле г. Хабаровска. В 1939-1948гг. Л. — доцент, профессор (1947), заведующий кафедрой Оренбургского пединститута. В 1948-1949гг. Л. — заведующий кафедрой русского языка Московского педагогического института. В 1949-1959гг. — заведующий кафедрой русского языка Рязанского государственного педагогического института. В 1950-1960гг. — старший научный сотрудник сектора финно-угорских языков Института языкознания АН СССР. В 1962-72гг. — заведующий сектором финно-угорских языков Института языкознания АН СССР. Л. опубликовал 11 монографий, свыше 300 научных статей, 21 поэтический, прозаический и переводный сборник. Кандидатская («Древнепермская письменность, ч.I. Древнепермская графика», Оренбург, 1940, защищена в 1943г. в Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова), докторская («Древнепермская письменность, ч. I. Древнепермская графика. ч. II. Древнепермский язык. ч. III. О вокализме пермских языков. Прил.: Древнепермские тексты», Оренбург, 1945, защищена в 1946г. там же) диссертации явились обобщением многолетних исследований автора в области древнекоми письменности (см. Памятники древнекоми письменности). Много внимания Л. уделял сбору и систематизации материала и описанию диалектов («Диалект Кобры» — сборник комиссии по собиранию словаря и изучению диалектов коми языка. Вып. 1. Сыктывкар, 1930, «Коми-язьвинский диалект». М., 1961). Основополагающими для пермского языкознания и сравнительно-исторического финно-угроведения являются «Историческая грамматика коми языка» (М., 1957), «Исторический вокализм пермских языков» (М., 1964), «Краткий этимологический словарь коми языка» (М., 1970, в соавторстве с Е. С. Гуляевым). Л. — один из инициаторов создания и соавтор монографии «Основы финно-угорского языкознания» (М., 1974-1976). Л. плодотворно исследовал творчество и биографию И. А. Куратова (см.), был инициатором проведения ежегодных куратовских чтений в г. Сыктывкаре. Значительный вклад внес Л. в составление учебников для школ («Асъя кыа». М.,1924; «Коми грамматика». М., 1929; «Гижны велӧдчан. Орфографическӧй упражнениеяс I ступеня школаын 1 да 2 вося велӧдчысьяслы». Сыктывкар, 1932) и вузов («Современный коми язык». Сыктывкар, 1955; «Коми-пермяцкий язык». Кудымкар, 1962; «Грамматика современного удмуртского языка». Ижевск, 1962). Писать стихи Л. начал в Тотемской семинарии. В сокровищницу коми литературы вошла поэма «Мунӧны», посвященная 10-летию Октябрьской революции 1917 года. Большой популярностью пользуются стихи и сказки Л. для детей. Л. известен переводами на коми язык произведений А. Пушкина, В. Маяковского, С. Есенина, Ш. Петёфи, И. Гете, Я. Райниса, Ф. Шиллера. Л. — отличник народного просвещения РСФСР, Заслуженный деятель науки и культуры РСФСР, Заслуженный деятель науки и культуры Коми АССР, член Союза писателей СССР, зарубежный член Финской Академии наук, почетный член Финно-угорского общества (Хельсинки), Урало-Алтайского общества (Гёттинген) и Общества родного языка (Таллин). Награжден орденом «Дружбы народов». Ему присуждена Государственная премия Коми АССР им. И. А. Куратова (1971).

Лит.:

Бараксанов Г. Г., Гуляев Е. С., Туркин А. И. Коми ученый и писатель В. И. Лыткин (Илля Вась). К 75-летию со дня рождения. Сыктывкар, 1970; 

Бараксанов Г. Г., Гуляев Е. С., Мартынов В. И., Туркин А. И В. И. Лыткин (к 80-летию со дня рождения). — Коми филология. Труды Института языка, литературы и истории Коми филиала АН СССР, вып. 18. Сыктывкар, 1975, 3-15;

Василий Ильич Лыткин. Указатель литературы. Сыктывкар, 1981;

Василий Ильич Лыткин. Составитель А.С.Одинцов. Сыктывкар, 1985;

Жеребцов И. Л., Некрасова Г. А., Демин В. И. В. И. Лыткин: жизнь и творчество. Сыктывкар, 1997;

Серебренников Б. А. Василий Ильич Лыткин. — Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка, т. XXV, вып. I. М., 1966;

Туркин А. И., Феэнкер В. К 100-летию со дня рождения Василия Ильича Лыткина, — Mitteilungen der Societas Uralo-Altaica, Heft 17. Hamburg, 1995;

Туркин А. Юбилей Василия Ильича Лыткина. — “Советское финно-угроведение”. Таллин, 1975, № 4, 306-310;

Феоктистов А. П., Цыганкин Д. В. Выдающийся представитель советского финно-угорского языкознания. — Проблемы грамматического строя мордовских языков. Труды Мордовского научно-исследовательского института ЯЛИЭ при Совете Министров Мордовской АССР. Вып. 77. Саранск, 1984, 161-185.

А. Н. Ракин, А .И. Туркин

[]

Лыткин Георгий (Юрий) Степанович (06.06 (25.05) 1835, г.Усть-Сысольск Вологодской губернии (ныне г. Сыктывкар Республики Коми) — 04.04 (22.03) 1907, г. С.-Петербург) — коми языковед, историк, переводчик.

В 1848г. окончил Усть-Сысольское уездное училище, в 1854 — Вологодскую гимназию и поступил на юридический факультет С.-Петербурского университета. Затем перешел на разряд (отделение) восточной словесности историко-филологического факультета. В 1855 г. из Казани в С.-Петербургский университет был переведен факультет восточных языков, и Л. перешел на этот факультет снова на первый курс, чтобы получать стипендию. В 1859 г. Л. окончил полный курс по монголо-калмыцко-тюркскому разряду со степенью кандидата и золотой медалью. Перед ним открывалась блестящая перспектива научной карьеры. Л. получает от университета командировку в Астраханскую и Ставропольскую губернии, а также в земли войска Донского для лучшего изучения языка и быта калмыков.

В конце 1860 г. Л. из Астрахани посылает на имя попечителя С.-Петербургского учебного округа докладную записку, в которой пишет, что слишком отдалился от своих земляков-зырян и это тяготит его. Л. просит о назначении его смотрителем Усть-Сысольского уездного училища, чтобы иметь возможность преподавать коми язык в училищах Усть-Сысольска. Просьба Л. была отклонена, он был уволен из университета, остался без работы и средств к существованию.

В 1862-1865 гг. Л. усиленно изучал историю и географию, преподавал эти предметы в разных школах. В 1865 г. он был назначен сверхштатным преподавателем истории и географии в Ларинской гимназии, в 1869 г. перешел на эту же должность в Шестую гимназию. С 1871 г. до конца своей жизни Л. был штатным преподавателем истории и географии в Шестой гимназии С.-Петербурга.

Работая преподавателем гимназии, Л. вел большую научно-исследовательскую работу, переводил на коми язык книги религиозного содержания. В 1889 г. Л. в С.-Петербурге издает книгу «Зырянский край при епископах пермских и зырянский язык», которая состоит из 2-х частей. I отдел: «Пятсотлетие зырянского края», «Жизнеописание св. Стефана, просветителя зырян» на русском и коми языках, «Пермские епископы после св. Стефана»; II отдел: «Мордовские слова» (мордовско-коми-русский словарь), «Вотяцко-русский словарь», «Переводы с русского языка на зырянский», «Молитвы» на русском и коми языках, «По вопросу о зырянском языке и зырянской грамоте», «Зырянский язык. Прибавление», «Русско-вотско-зырянский словарь», «Зырянско-вотско-русский букварь и сведения из грамматики церковно-славянского и русского языка».

Важной заслугой Л. является то, что он впервые правильно описал фонетическую систему коми языка, выделив 33 фонемы (7 гласных и 26 согласных). В книге Л. представлена стройная система словоизменения и словообразования, в частности, в суффиксах как после твердых, так и после мягких употребляется одна и та же огласовка: вӧрын «в лесу», водзын «впереди». Л. заложил основы научной фонетики и морфологии коми литературного языка. Он написал первую коми грамматику на коми языке, разработал грамматическую терминологию, которая дошла до наших дней. Л. составил первые и до сих пор единственные сравнительные словари коми, удмуртского и мордовского языков. Л. выявил и расшифровал памятники древнепермской письменности, представил сведения о коми диалектах. «Зырянско-русский словарь» Л. составил по словарям М. А. Кастрена (см.), П. И. Саввитова (см.), Н. А. Рогова (см.) и Ф. И. Видемана (см.). Слова располагаются по гнездовому принципу, приводится богатый иллюстративный материал, удмуртские соответствия. Словарь преследовал цель обогащения и нормализации лексики коми литературного языка, поэтому в нем много диалектизмов, неологизмов и архаизмов. В нем ярко проявились пуристические взгляды Л., решительного сторонника ва-коми языка (см.). «Вотяцко-русский словарь» Л. составлен по вотяцко-немецкому словарю Ф.И.Видемана. После удмуртских слов Л. в скобках поместил коми слова, не преследуя цели создания этимологического словаря пермских языков. «Русско-вотско-зырянский словарь» содержит те русские слова, которые соответствуют коми и удмуртской лексике.

Последним трудом Л. стал «Русско-зырянский словарь» — (Роча-комиа кылчукӧр), завершенный в 1907 г. Его издание (СПб. 1931) задержалось из-за смерти Л., затем редактора академика К. Г. Залемана (1916) и наводнения 1924 г. в С.-Петербурге. Л. составил этот словарь по первому варианту словаря Н. П. Попова (см.), но внес в него немало изменений и дополнений. Словарь гнездовой и содержит около 11500 статей. Словарь не получил практического значения, так как был издан по графическим нормам 19в. малым тиражом (550 экз.).

Л. перевел на коми язык несколько религиозных книг, перевел на русский язык и издал ряд памятников калмыцкой письменности, писал стихотворения на коми языке.

Труды Л. не утратили своей научной и художественной ценности до наших дней.

Лит.:

Бадмаев А. В. Г. С. Лыткин как калмыковед. К истории калмыцкой письменности. — Ученые записки Калмыцкого Научно-исследовательского института языка, литературы и истории. Серия филологии, вып. 5. Элиста, 1967, 115-124;

Георгий СтепановичЛыткин — Исследователи Коми края. Сыктывкар, 1984, 51-52;

Забоев А. Ученӧй, педагог, лингвист. — «Войвыв кодзув», 1971, №5, 58-60;

Костромина И. Медводдза коми ученӧй-лингвист. — «Войвыв кодзув», 1965, №6, 40-44;

Костромина И. Кодi медводз комиӧдiс А .С. Пушкинӧс. — «Войвыв кодзув», 1983, №11, 50;

Костромина И. О словарях Г. С. Лыткина. — Вопросы лексикологии и словообразования коми языка. Труды Института языка, литературы и истории Коми филиала АН СССР, вып. 31. Сыктывкар, 1984, 114-129;

Костромина И. Г. С. Лыткин. О нашем земляке, о первом коми ученом-лингвисте. — «Красное знамя», 31 декабря, 1988;

Костромина И. «Истинно-зырянская энциклопедия». — «Красное знамя», 16 марта, 1989;

Костромина И. «Не надо исправлять историю». — «Красное знамя», 16 июня, 1989;

Костромина И. «Короткое дело с длинным названием». — «Красное знамя», 13 августа, 1989; 

Лыткин В. И. Георгий Степанович Лыткин (1835-1907). — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1975, №4, 290-293;

Лыткин В. И. У истоков коми литературного языка (О деятельности Г. С. Лыткина). — «Север», 1976, №5, 125-128;

Туркин А. И. Медводдза коми ученӧй-филолог (Г. С. Лыткин чужан лунсянь 140 во тыригкежлӧ). — «Югыд туй», 1975 вося май 20-ӧд лун;

Цыпанов Е. А., Плосков И. А. Георгий Лыткин — коми культура сӧвмӧдысь. — «Войвыв кодзув». 1991, №10, 70-72.

А. И. Туркин

М

[]

М, м

пятнадцатая буква коми алфавита. Ее название [мӧ] употребляется как существительное: ыджыд м «прописное м», ичӧт м «строчное м». Буква М, м обозначает твердую фонему [м]: ме [мэ] «я», мам [мам] «мама», кынӧм [кынӧм] «живот». Употребляется в сокращениях типа м. — метр, см. — сантиметр, км. — километр. В некоторых заимствованиях буква М, м может обозначать мягкую фонему [м]: Пермь (коми название Перым).

В древнепермской азбуке буква имела название «мэнӧ».

Г. Г. Бараксанов

[]

Макротопонимия — см. Ономастика

[]

Матвеев Александр Константинович — (08.07.1926, г.Свердловск) — русский языковед, доктор филологических наук, член-корреспондент Российской АН. В 1949г. окончил Хабаровский педагогический институт. Многолетняя научно-педагогическая деятельность М. связана с Уральским университетом. Более 30 лет М. возглавляет кафедру русского и общего языкознания университета. Он автор более 200 научных работ, является одним из ведущих специалистов в области русской и финно-угорской топонимии, этимологии и диалектологии.

В 1959 г. М. защитил кандидатскую диссертацию «Финно-угорские заимствования в русских говорах Северного Урала», по материалам которой в том же году вышла одноименная книга. В ней специальный раздел посвящен заимствованиям из коми языка.

Интерес к проблеме контактов между русским и финно-угорскими языками М. сохраняет на протяжении всей своей научной деятельности. В 1970 г. М. защитил докторскую диссертацию «Русская топонимика финно-угорского происхождения на территории Севера Европейской части СССР».

Результаты многолетнего труда по изучению топонимии Урала М. обобщил в научно-популярных книгах и словарях: «Нёройки караулят Урал. Путешествие в топонимию» (Свердловск, 1976),«Семь названий на карте Урала» (Свердловск, 1979), «Географические названия Урала. Краткий топонимический словарь» (Свердловск, 1980, 2-ое изд. 1987), «От Пай-Хоя до Мугоджар. Названия уральских хребтов и гор» (Свердловск, 1984), «Вершины Каменного пояса» (Челябинск, 1990), «Вверх по реке забвения» (Свердловск, 1992). В этих работах М. рассматривает многие географические названия Республики Коми, особенно ее северо-восточной территории в бассейне Печоры и вдоль Уральского хребта.

Анализу коми топонимов М. посвятил отдельные статьи: «Вашка и Вага» — Русская речь. М., 1976, №1, 93-97; «Топонимические ареалы на -вей и -во­жа на русском севере» — Вопросы финно-угорского языкознания, вып. 3. М., 1965, 29-34; «Топонимические типы Верхнего и Среднего Прикамья (О древнепермской топономике, о гидронимах на -ва, -ай, -юг и о названиях населенных пунктов на -кор) — Отчеты Камской (Воткинской) археологической экспедиции». Вып. 2. Сыктывкар, 1961, 319-330, «Пермские элементы в субстратной топономике Русского Севера» — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1968, №4, 27-37 и др.

В статье «Заимствования из пермских языков в русских говорах Северного и Среднего Урала» —Acta Linguistica Academiae Scientiarum Hungaricae. Budapest, XIV, 1964, 285-315 М. подвергает анализу 73 несомненных и 33 сомнительных заимствования. Большинство заимствований, по его мнению, восходят к коми языкам и только незначительная часть к удмуртскому. В статье «К этимологии коми-зыр. вис-(виск-) — Acta Linguistica Academiae Scientiarum Hungaricae. Budapest, XXIV, 1974, 255-259 термин вис «проток, соединяющий озеро с рекой; исток» М. связывает с большой группой реликтовых слов Выкса, Векса, Икса, Икша, некогда существовавших в ряде финно-угорских языков.

М. является главным редактором многотомного «Словаря русских говоров Среднего Урала» (1964-1988).

В 1988 г. М. присвоено почетное звание «Заслуженный деятель науки РСФСР». В 1991 г. он был избран членом-корреспондентом Российской академии наук по отделению литературы и языка.

Лит.:

Востриков О. В., Глинских Г. В. А. К .Матвееву — 60 лет. — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1986, №4, 292-293;

Матвеев А. К. Библиографический указатель. Составитель А. В. Глазырин. Екатеринбург, 1996.

А. И. Туркин

[]

Междометие — лексико-грамматический класс неизменяемых слов, служащих для выражения эмоциональных и эмоционально-волевых реакций на окружающую действительность. М. не является ни знаменательной, ни служебной частью речи. От знаменательных слов они отличаются отсутствием номинативного значения (выражая чувства и ощущения, М. не называют их); в отличие от служебных частей речи М. не свойственна функция грамматической связи.

По значению М. делятся на: 1) эмоциональные, 2) императивные (М. волеизъявления), 3) М. этикета. Среди эмоциональных М. выделяются а) М., выражающие положительные эмоциональные реакции и оценку фактов действительности — одобрение, удовольствие, радость, восхищение и т. д. (А-х-а! Да-а-а! Оть-оть-оть! Оль-льоль-оль! Ура! и др.): «Ура-а-а! Ура-а!» — горзiсны видзӧдысьяс (Я.Рочев) «Ура-а-а! Ура-а!» — кричали зрители»; б) М., выражающие отрицательные эмоциональные реакции и оценку фактов действительности — неодобрение, осуждение, насмешку, возмущение, презрение, горе, тоску, печаль, угрозу и т. д. (Ай-ай-ай! Экма! Окма! Ойя да ойя! Ы-ык! Уф! У-ук! и др.): «Ай, омӧль морт, ай, яндысьтӧм морт», — Вишкун Ласейӧс дивитiс Савва. «Ай, скверный человек, ай, бесстыжий человек», — порицал Савва Власия Вишкуна»; в) М., передающие общее состояние возбуждения и выражающие разнородные душевные состояния (А-а! Ак! Да! О-о! Ой! Ок! О-го! Эк! и пр.) Одно и то же М. данной группы может выражать одобрение и порицание, испуг и радость, восхищение и презрение в зависимости от интонации, мимики и жестов.

М. волеизъявления выражают обращенные к людям или животным команды или призывы. Выделяются М., побуждающие к отклику (эй, «ау», алло), требующие тишины, внимания, согласия (тсс, ш-ш-ш), побуждающие к осуществлению или прекращению какого-либо действия (тпру, ноко, нолтӧ, нолтӧсь, нолы «ну-ка», на «на»). К М. волеизъявления близки вокативные М., служащие для призыва или отгона животных: чиб-чиб-чиб (призыв жеребят), баль-баль-баль (призыв овец), кыс-кыс-кысс (призыв кошек), дзима-люка-дзиз (обращение к бодливой корове).

К М. этикета относятся М., выражающие благодарность, приветствие, извинение, пожелание: видза, видза олан, олан-вылан «здравствуй», видза оланныд «здравствуйте», чолӧм «привет», видза колян, аддзысьлытӧдз «до свидания», аттьӧ «спасибо», став бурсӧ «всего хорошего» и т. д. М. этикета могут управлять дательным падежом существительного или местоимения, напр., аттьӧ тiянлы «спасибо вам».

К М. относятся также звукоподражательные слова (см.), напр., кикурукку, кикуруллю «кукареку», няв «мяу», крав-крав «кар-кар». Керкаын луйк-лайк, ывлаын гунь-гонь (загадка) «В избе качко-валко, а на улице — задрав голову» (дым из трубы).

По своей морфологической структуре М. делятся на простые и составные. К простым относятся М., представленные одним словом и состоящие из одного звука (э, о, у), сочетания двух или нескольких звуков (ай, ой, эй, ак и др.), корневой морфемы (шань «достаточно, довольно», пом «всё»), корневой морфемы с суффиксом (тырмас «довольно, достаточно»).

Составные М. образованы из нескольких компонентов: аттӧ дивӧ «вот так диво», сё збыль «на самом деле».

По употреблению М. разделяются на одиночные (чолӧм «привет», аттьӧ «спасибо», пом «все, конец») и повторяющиеся (ок-ок-ок, ай-ай-ай, но-но-но и др.). М. могут употребляться как эквиваленты предложения Ойя да ойя! Тэ тай, Илья, прамӧякодь омӧльтчӧмыд (В. Юхнин) «Ох-ох! Ты, Илья, оказывается, здорово похудел»), как модальные слова (О, кутшӧм ньӧжйӧ сiйӧ пырӧ (В. Юхнин) «О, как медленно он входит»), как члены предложения (Характерыс ӧд сылӧн ой-ой! «Характер у него о-о!»). М. могут субстантивироваться, напр., Ойя да окма — кык чой (поговорка) «Ой да эхма — две сестры».

По своему происхождению М. делятся на первичные, образованные от эмоциональных возгласов и звучаний, сопровождающих реакцию организма на внешние раздражители: э, о, ой, окма, экма и др.; и вторичные, образованные из знаменательных частей речи: существительных (пом «все, конец»), прилагательных (шань «достаточно, довольно», чӧв «неужели, что ты, что вы»), глагола (тырмас «довольно»), местоимений (став «все»). Сюда же относятся фразеологизмы: аттӧ дивӧ «вот так диво», сё збыль «на самом деле», сё майбырӧй «бесконечное счастье», сё мат «беда».

Лит.:

Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955.

Г. А. Некрасова

[]

Междометные предложения — см. Нечленимые предложения

[]

Международные конгрессы финно-угроведов (МКФУ) — форумы ученых разных стран, изучающих языки, историю, материальную и духовную культуру народов уральской языковой семьи. Организация и проведение МКФУ были продиктованы необходимостью обмена научной информацией и координации научных исследований.

Первоначально они назывались финно-угорскими культурными конгрессами и отличались от проводимых в настоящее время тематически. В программах этих конгрессов были доклады, посвященные языку, культуре, просвещению и медицине финно-угорских народов. Ученые из Советского Союза в культурных финно-угорских конгрессах не участвовали.

Первый культурный конгресс состоялся в 1921 г. в Финляндии (г. Хельсинки), второй — в 1924 г. в Эстонии (г.Таллин), третий — в 1928 г. в Венгрии (г. Будапешт), четвертый — в 1931 г. (г. Хельсинки) и пятый — в 1936 г. (г. Таллин).

Инициатором и организатором современных МКФУ является Венгрия, и прежде всего известный фольклорист академик Дюла Ортутаи, который выступил в 1958 г. в Хельсинки на праздновании 75-летия со дня основания финно-угорского общества с идеей об организации и проведении новых МКФУ. Его поддержали ученые из других стран.

Первый МКФУ был проведен в 1960 г. в Будапеште по инициативе Венгерской Академии наук. На этом конгрессе присутствовал 81 делегат из 10 стран. В составе советской делегации были ученые из Коми филиала АН СССР — кандидаты филологических наук Н. А. Колегова (см.) и М. А. Сахарова (см.). Второй конгресс состоялся в Хельсинки в 1965 г. На нем присутствовал 471 делегат из 19 стран, в том числе 70 человек из СССР. Представителем от Коми филиала АН СССР был кандидат филологических наук Г. Г. Бараксанов (см.).

Третий МКФУ был проведен в Таллине в 1970 г. На нем были представители из 16 стран, а число участников составило более 500 человек. Присутствовало 11 ученых из Коми АССР: доктор филологических наук А. К. Микушев, кандидаты наук Т. И. Жилина (см.), П. И. Чисталев, Л. С. Грибова, Л. Н. Жеребцов, Э. А. Савельева, Г. Г. Бараксанов, Е. С. Гуляев (см.), В. И. Канивец, Ф. В. Плесовский, А. И. Туркин (см.).

Четвертый МКФУ состоялся в Будапеште в 1975г. На нем присутствовало 700 делегатов из 20 стран, в том числе из СССР — около 200 человек, из Коми АССР — 8 учёных (кандидаты наук Г. Г. Бараксанов, Е. С. Гуляев, В. В. Пахорукова, Л. Н. Жеребцов, Л. С. Грибова, Г. Н. Климова, Е. А. Игушев (см.), В. А. Латышева.

Пятый МКФУ состоялся в Турку (Финляндия) в 1980 г. На нем присутствовало 800 делегатов из 22 стран. Из Коми АССР в работе конгресса принимало участие 9 человек: доктор филологических наук А. К. Микушев, кандидаты наук Н. Н. Рочев, Г. Г. Бараксанов, П. И. Чисталев, В. А. Ляшев, А. Н. Ракин, Л. С. Грибова, Е. А. Игушев, В. В. Пахорукова. На пятом МКФУ по предложению советской делегации было решено провести очередной конгресс в Сыктывкаре в 1985 г.

В работе Шестого МКФУ приняли участие 736 финно-угроведов из 17 стран мира (см. Шестой Международный конгресс финнов-угроведов). Седьмой МКФУ состоялся осенью 1990г. в г. Дебрецене (Венгрия). В работе конгресса участвовало 900 ученых из 26 стран. В состав делегации от Республики Коми входило 30 человек.

Восьмой МКФУ проходил с 10 по 15 августа 1995г. в Финляндии в г. Ювяскюля. В работе конгресса участвовали около тысячи ученых из 26 стран, в том числе около 300 человек из России. Из финно-угорских республик России наиболее многочисленными были делегации из Удмуртии (65 человек) и Республики Коми (49 человек). Основная тема конгресса — «Положение уральских языков и культур в новых исторических условиях».

Следующий, девятый, конгресс финно-угроведов состоится в 2000 году в эстонском городе Тарту.

МКФУ проводятся раз в пять лет.

Лит.:

Кана Е. Финно-угроведъяслӧн сизимӧд конгресс (Дебрецен, Венгрия). — «Войвыв кодзув», 1990, №11, 78-79;

Клаус В. Шестой Международный конгресс финнов-угроведов. — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1986, №1, 72-79;

Лаанест А., Реммель М., Кяхрик А., Хаузенберг А.-Р., Симм Я. Пятый Международный конгресс финнов-угроведов. — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1981, №2, 152-160;

Матичак Ш., Сейленталь Т. Финно-угорский конгресс в Ювяскюля. — “Linguistica Uralica”. Tallinn, 1996, №1, 71-75;

Туркин А. Конгрессы финно-угроведов. — «Вестник политической информации». Сыктывкар, 1984, №2, 6-8;

Халлап В., Тедре Ю. Второй Международный конгресс финнов-угроведов в Хельсинки. — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1966, №1, 72-78;

Ariste P. Congressus Tertius Internationalis Fenno-Ugristarum. — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1970, №3, 163-167; 

Congressus Quintus Internationalis Fenno-Ugristarum. Turku 20.-27. VIII. 1980. Pars V. — Turku, 1981.

Н. К.Забоева

[]

Мелодика (от греч. melodikоs — мелодический, песенный) — основной компонент интонации (см.), представляющий изменение голоса по высоте тона, заключающийся в повышении и понижении голоса во фразе. М. речи организует фразу, расчленяя ее на ритмические группы, одновременно связывая ее части; различает коммуникативные типы высказывания (вопрос, побуждение, повествование, восклицание), выделяет наиболее важный отрезок высказывания; служит для выражения эмоций, модальных оттенков, иронии. Так, М. вопросительной фразы Поводдяыс бур? «Погода хорошая?» характеризуется тем, что тон повышается на том слове, к которому ставится вопрос.

Для побудительных предложений характерна побудительная интонация: предложения, содержащие приказ, требование, произносятся высоким тоном, с большей силой напряженности. Предложения, выражающие совет, просьбу, обычно произносятся более низким тоном, с меньшей силой напряженности.

Для повествовательных предложений характерна специфическая повествовательная М.: тон повышается на одном из членов предложения, содержащем наиболее важное сообщение, и понижается к концу предложения: Талун поводдяыс бур «Сегодня погода хорошая».

А. Н.Карманова

[]

Мессершмидт Даниил Готлиб (Messerschmidt Daniel-Gottlieb) (16.09.1685, г. Данциг (ныне Гданьск) — 25.03.1735, г. Петербург) — немецкий ученый, путешественник, исследователь Сибири. В 1713 г. окончил медицинский факультет университета в г. Галле, получив ученую степень доктора медицины. В 1718 г. был приглашен в Россию Петром I и по его заданию в 1719-1727 гг. путешествовал по Сибири. Собрал чрезвычайно интересный материал по этнографии сибирских, тюркских и финно-угорских народов. В дневниках М. содержатся сведения о многих языках, в том числе финно-угорских. Он составил списки общеупотребительных слов и на основе их сходства и различия пытался установить этногенез отдельных народностей.В рукописи М. «Specimen der Zahlen und Sprache(n) Einiger Orientalischen und Siberischen Vӧlker...» (Образцы числительных и язык(и) некоторых восточных и сибирских народов...», (хранится в С.-Петербурге, в Архиве Российской Академии наук) содержится список коми слов — названия числительных первого десятка, написанные латинскими буквами ottik (ӧтик) «один», kesk (кык) «два», kuim (куим) «три», nial (нёль) «четыре», vitt (вит) «пять», kuat (квайт) «шесть», zisim (сизим) «семь», kokiams (кӧкъямыс) «восемь», okmas (ӧкмыс) «девять», das (дас) «десять». Пермские языки представлены также в различных частях его дневника в названиях животных, напр., зырянские названия лося, белки, горностая, рябчика и др. Этот материал М. записал во время своего путешествия по Сибири.

Лит., Новлянская М. Г. Даниил Готлиб Мессершмидт и его работы по исследованию Сибири. Л., 1970.

А. И. Туркин

[]

Местный падеж (инессив, к. ина) — падеж с суффиксом -ын, указывающий на место действия.

Частные значения М. п.: 1) пространственное значение. Содержит указание а) на предмет, внутри, в пределах которого совершается действие или что-либо находится: керкаын «в доме», вӧрын «в лесу», сиктын «в селе», Пу карын — идзас кар, идзас карын — разум кар, разум карын — яй кар (загадка) «В деревянном городке — соломенный городок, в соломенном городке — тряпичный городок, в тряпичном городке — мясной городок» (ребенок в колыбели). Печораын керасьӧны, татчӧ чагйыс воӧ (загадка) «На Печоре рубят, щепки сюда летят» (снег, зима идет с Севера); б) предмет, на поверхности которого совершается действие или что-либо находится: джоджын «на полу», лабичын «на скамье». Джоджын куйлiс ыджыд пон «На полу лежала большая собака»; 2) пространственно-притяжательное значение. Содержит указание одновременно на место совершения действия и на принадлежность места определенному лицу. Напр., Ужнайттӧдз на Анна юӧртiс Педьӧлы, мый талун том йӧз Тима Йӧвгиньясын кутасны войпукны (Б. Шахов) «Еще до ужина Анна сообщила Феде, что сегодня молодежь соберется на посиделки у Евгения Тимофеевича»; 3) время, в пределах которого происходит действие: тулысын «весной», гожӧмын «летом». Тӧлын ӧтарӧ сёйӧ, гожӧмын узьӧ (загадка) «Зимой всё ест, летом всё спит» (печь), Сюрс квайтсёсизимдасӧд ... воынпетiс царскӧй указ Московскӧй государство пытшкын всеобщӧй перепись нуӧдӧм йылысь (П. Доронин) «В 1670 ... году вышел царский указ о проведении всеобщей переписи Московского государства»; 4) состояние предмета или лица: Идйыс шептын «ячмень в колосе», туруныс зорӧдын «сено в стогу»; 5) должность, профессия, род занятий: стӧрӧжын уджавны «работать сторожем». Во пӧ овны казакын вӧв пыдди (фольклор) «Год, мол, придется работать батраком вместо лошади».

Лит.:

Карманова А. Н. Современный коми язык. Морфология. Учебное пособие. Сыктывкар, 1980;

Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955.

Г. А. Некрасова

[]

Местоимение (к. нимвежтас) — часть речи, объединяющая слова с указательной семантикой, не имеющие собственного предметно-логического значения (сiйӧ «он,она, оно, тот», татшӧм «такой», та мында «столько»). Это своеобразные единицы, получающие конкретное содержание в контексте, напр., в предложении Пемдӧм сьӧлӧма Виктор уна сэки вензис Аннакӧд. Сiйӧ думнас корсис нывлӧн оласногысь мыйкӧ сэтшӧмтор, кытчӧ эськӧ позис крукасьны да дивитны сiйӧс «Скрепя сердце, Виктор долго спорил с Анной. Мысленно он искал в жизни девушки что-то такое, за что можно было бы зацепиться и обвинить ее». М. сiйӧ в первом случае указывает на Виктора, во втором на Анну. В другом предложении: А сӧвестьыд? Эз на чуж сiйӧ? «А совесть? Еще не родилась она?» М. сiйӧ указывает на абстрактное понятие — совесть.

М. замещает слова с конкретным лексическим значением, указывает на них и выполняет их роль в предложении. М. как часть речи не имеет своих грамматических категорий, оно использует грамматические категории тех частей речи, которые замещает. Следовательно, М. объединяет в себе грамматически разные слова. В зависимости от того, какую часть речи М. замещает, т. е. по общему грамматическому значению, характеру словоизменения и синтаксическим функциям, М. делятся на М. — существительные, М. — прилагательные, М. — числительные и М. — наречия (см. Лексико-грамматические разряды местоимений).

М. не имеют продуктивных способов словообразования. История коми М. наиболее полно разработана в трудах В. И. Лыткина (см.). Он считает, что основные разряды М. были уже в финно-угорском (уральском) праязыке (см.). Усилительно-личное М. ачым «я сам» первоначально было существительным со значением «дух, душа». М. 3-го лица единственного числа сiйӧ «он, она, оно» возникло из указательного сiйӧ «тот» в финно-угорский период. М. этайӧ «вот этот», эсiйӧ «вот тот», эстшӧм «вот такой» оформились в финно-угорском праязыке с помощью указательной частицы э, М. сэтшӧм «такой» — с помощью финно-угорского м-ового суффикса. Вопросительные М. кодi «кто», кутшӧм «какой», кымын «сколько» возникли еще в доуральский период на базе древнего к-ового корня со значением вопроса. В составе М. кымын «сколько» имеется древний корень мын со значением количества, счета, десятка. Он обнаруживается в таких словах, как мында «сколько», нелямын «сорок», ветымын «пятьдесят» и др. (см. Числительное). Отрицательные М. нинӧм «ничто», некод «никто» содержит очень древнюю (уральскую) отрицательную частицу не/ни-. В М. нинӧм обнаруживается самостоятельный элемент -нӧм, который можно сопоставить с такими диалектными словами коми языка, как вым., уд. нымӧн «чуть не, едва не», иж. немы «нарочно». Обобщенно-определительное М. став «весь, все» заимствовано из русского языка. В памятниках древнепермской письменности (см.) вместо него использовалось М. быд, которое в свою очередь является чувашским заимствованием. М. мукӧд «другой, иной» имеет финно-угорский корень мук- и суффикс порядковых числительных -ӧд. Неопределенные М. кодкӧ «кто-то», мыйкӧ «что-то», кутшӧмкӧ «какой-то», кутшӧмсюрӧ «кое-какой» и др. возникли позже на базе более древних М. с помощью частицы кӧ и самостоятельного слова сюрӧ «попадет».

Лит.:

Лыткин В. И. Историческая морфология коми языка. Учебное пособие. Пермь — Сыктывкар, 1977;

Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955, 191-207; 

Федюнёва Г. В. Местоимения и числительные. Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 241. Сыктывкар, 1990;

Федюнёва Г. В., Цыпанов Е. А. Асшӧр кывсикасъяс коми кывйын. Сыктывкар, 1992.

Г. В. Федюнева

[]

Микротопонимия — см. Ономастика

[]

Миллер Герард Фридрих (Mьller Gerard Friedrich) (18.10.1705, г. Герфорд, Германия — 11.10.1783, г. Москва) — российский историк, археограф, академик Петербургской Академии наук. По национальности немец. В 1725 г. М. приехал в Россию, стал служить адъюнктом, преподавал в гимназии при Академии наук латынь, историю и географию. В 1730 г. получил звание профессора истории, академика Петербургской АН. В 1728-1730 и в 1754-1765 гг. M. был конференц-секретарем. В 1732 начал издавать сборник «Sammlung Russischer Geschichte» (Собрание русской истории), в котором кроме публикации материалов, он окончил статьи по истории и географии восточных соседей России.

В 1733-1743 гг. М. участвовал в Камчатской экспедиции по изучению Сибири, обследовал и описал архивы более 20 городов, собрал огромную коллекцию копий документов по русской истории, культуре, языкам различных народов. (Так называемые портфели М.). На основе собранных материалов в 1750 г. М. издал в Санкт-Петербурге I том книги «Описание сибирского царства ...», который был переиздан в 1787 г. Полностью это сочинение под названием «Г. Ф. Миллер. История Сибири» было издано в 1937-1956 гг. в 4-х томах (М.-Л.).

В 1758 г. Академия Наук возобновила издание «Sammlung Russischer Geschichte», которое возглавил М. и вел до 1764 г. В этом издании М. Публиковал свои материалы по истории Сибири. В 3 томе «Sammlung Russischer Geschichte», наряду с татарскими, марийскими, чувашскими, удмуртскими, мордовскими и коми-пермяцкими словами содержится более 300 коми-зырянских слов.

После смерти М. вышла другая его книга «Описание живущих в Казанской губернии языческих народов» (СПб., 1791). Лексический материал по коми языку, включенный в эту книгу, в основном тот же, что и в первой книге, с той только разницей, что записи сделаны русскими буквами и добавлено несколько десятков слов. Во введении автор пишет: «Слова на пермском и зырянском языках собирал ... я сам в бытность у сих народов при возвращении моем из Сибири». Тексты М. отражают эловый говор коми языка, но имеются отклонения, ср. njow «стрела», kьw «язык», pьwschem «баня». Иногда для обозначения специфической фонемы коми языка ц(ӧ) используется буква ӧ ӧssin (ӧшинь) «окно». Мягкость не обозначается или обозначается с помощью j: tӧllisj (тӧлысь) «месяц» или sjӧliem (сьӧлӧм) «сердце» и т. д.

В лексическом отношении словарь М. отражает различные стороны жизни, природные явления, содержит названия предметов, животных и растений, числительные.

Лит.:

Кузнецова З. И. Лексический материал по коми языку в работах Г. Ф. Миллера. — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1976, №1, 59-62;

Туркин А. И. Роч академикъяс — коми кыв велӧдысьяс. — «Войвыв кодзув», 1974, №7, 58-59;

Элерт А. Х. Экспедиционные материалы Г. Ф. Миллера как источник по истории Сибири. Новосибирск, 1990.

А. И. Туркин

[]

Михайлов (Михайловский) Павел (жил в конце 19 в.) — священник, преподаватель Архангельской духовной семинарии, по национальности русский. В течение 30 лет служил священником в селе Мохча (ныне Ижемский р-н Республики Коми). М. изучал ижемское наречие «прямо из живого устного разговора», затем написал книгу «Практическое руководство к изучению ижемско-зырянского языка», которую издал в Архангельске в 1873 году на собственные средства. Своей работой М. старался «поддерживать свет христианского вероучения» среди ижемцев. Учебное пособие М. давало возможность учащимся сельских школ приобщаться к русскому языку, а воспитанникам духовной семинарии научиться коми языку.

В учебнике представлены образцы коми и русской речи, приведены таблицы, парадигмы склонения и спряжения слов. В конце дан зырянско-русский словарь, содержащий около 2000 слов. На учебник М. оказали влияние работы по ижемскому диалекту его предшественников М. А. Кастрена (см.) и М. Ф. Истомина (см.).

Лит.:

Доронин П. Г. Письменность и литература коми до Октябрьской социалистической революции. Архив Коми научного центра Уральского отделения РАН, ф. 1, оп. 11, ед. хр. 250, 39, 41-44;

Образование Коми автономной области. Сборник документов. Сыктывкар, 1971, 49;

Хатанзейский Н. На далеком Севере. — «Вера. Эскӧм», 1994, №№152-153, 7.

И. Н. Костромина

[]

Многозначность — то же, что Полисемия

[]

Многоточие (...) — отделяющий знак препинания, состоящий из трех расположенных рядом точек и указывающий на незаконченность или прерванность высказывания, на пропуски в тексте.

М. употребляется: 1) для обозначения незаконченности высказывания, которая вызвана волнением говорящего; для обозначения заминок, перерывов в речи: Пышйыны кытчӧкӧ ковмас син пи пель ... Дедаыс, тай со, ачыс, ылӧджык мунлӧма чужан сиктсьыс... Сэкитӧ мый, сэкитӧ позис и дзебсьыны... А вот ӧнi видлы ... Радио и газет быдлаӧ лёк юӧртӧ разӧдасны... (И. Торопов) «Убежать куда-то придется без оглядки... Дед, оказывается, сам ушел подальше от родного села... Тогда-то что, тогда-то можно было и спрятаться ... А вот сейчас попробуй... Радио и газеты повсюду разнесут плохую новость...»; 2) для обозначения паузы между законченными предложениями при неожиданном переходе от одной мысли к другой: Олӧ не олӧ, а кежавлӧ... Видзӧд со, йӧз танi узьлывлӧны, тыртӧм консер банкаяс кольӧмаӧсь... (И. Торопов) «Живет не живет, но захаживает... Смотри-ка, люди здесь спят часто, пустые консервные банки оставили...»; 3) в начале текста, если события, описываемые в данном тексте, отделены большим промежутком времени от событий, описываемых в предшествующем тексте: ... Тулыс. Комын витӧд во. Сылӧма йи. Воссьӧма ва (Тима Вень) «... Весна. Тридцать пятый год. Растаял лед. Вскрылась река»; 4) при цитировании части текста М. ставится в начале, середине или в конце цитаты. При этом М. указывает на пропуск части текста.

М. может употребляться и в сочетании с вопросительным (см.) либо восклицательным знаком (см.) в зависимости от того, с какой интонацией произносится предложение. Эти знаки ставятся перед М. Напр., Кодi нӧ эськӧ керканымӧс сотiс?.. Гашкӧ, нарошнӧ сотiсны да?.. (И.Торопов) «Кто же поджег наш дом?.. Может быть, нарочно подожгли?..; Но мый сiйӧ вермис вӧчны!.. (И. Торопов) «Но что он мог сделать!..»

Лит.:

см. лит. к статье Знаки препинания.

Н. К. Забоева

[]

Модальность (от лат. modus — мера, способ) — категория языка, которая выражает отношение говорящего к содержанию высказывания и отношение высказывания к действительности. М. охватывает систему грамматических форм глагола, а также синтаксические и лексические средства выражения отношения высказывания к действительности с позиции говорящего или повествователя. В коми языке М. имеет разнообразные формы, которые делятся на две группы.

К первой группе относятся формы М., которые выражают отношение высказывания к действительности посредством собственно грамматических единиц, т. е. противопоставлением модальных глаголов немодальным, формами наклонения, положительного и отрицательного спряжений и т. д. Как правило, в таких случаях оценка говорящим высказывания отсутствует. М. этого типа выражается следующими средствами: 1) модальными глаголами или словами, выражающими желание, возможность, долженствование, необходимость и т. д.: напр., Ловтӧ он сьӧлышт, век лоӧ овны (поговорка) «Душу не выплюнешь, приходится жить»; 2) формами наклонений, а также специальными частицами, выражающими условие, косвенную речь: Кок кресталӧмӧн кӧ пукалан, рушкутӧ ковмас тувйӧ ӧшӧдны (поговорка) «Если будешь сидеть скрестив ноги, желудок придется повесить на гвоздь» (см. Наклонение); 3) противопоставлением утвердительных и отрицательных предложений, выражающих М. реальности/нереальности, напр., Гажтӧмсӧ ог сьылӧ, Сiйӧс сьӧлӧм кылӧ (И. Куратов) «О печали не поем, ее сердцем чувствуем»; 4) выражением характера коммуникативной целеустановки, средствами формирования утвердительных, вопросительных и побудительных предложений, напр., Юля (чуймӧ). Зина! Мый нӧ тэ бӧрдан? Зина! Висьтав но! (Г. Юшков) «Юля (удивлённо): «Зина! Что же ты плачешь? Зина! Ну скажи же!»

В другую группу входят такие средства выражения М., которые содержат субъективную оценку сообщаемого повествователем или говорящим. М. в этих случаях является дополнительным признаком предложения. Оценка сообщаемого может иметь разнообразную смысловую окраску. М. этого типа выражается следующими средствами: 1) специальными вводными словами, словосочетаниями и предложениями, напр., Омлялӧ турӧбыс, скӧралӧ тӧлыс, Буракӧ, тӧлыслы матысмӧ пом (А. Мишарина) «Воет метель, свирепствует ветер, наверное, зиме наступает конец» (см. Вводные слова и словосочетания); 2) при помощи модальных частиц, выражающих убеждение (ӧд «ведь», тай «ведь, оказывается»), неуверенность (чӧв «неужели»), удивление (но и «ну и», но-о «ну»), чужую речь (пӧ «мол») (см. Частица); 3) междометиями, которые характерны для диалогической речи, напр., Чолӧм! «Привет!» ок «ох»; Иван: Володя? Тэнӧ ӧбидитiс сiйӧ? Вера: Ха-ха-ха! Володя — менам пи! (В. Леканов) «Иван: Володя? Тебя не обидел? Вера: Ха-ха-ха! Володя — мой сын» (см. Междометия); 4) изменением интонации для выражения удивления, уверенности, сомнения, недоверия, протеста, иронии, напр., Дарья (Васькалы): Тэ тай бара нин танi? Мусмӧма жӧ тэныд тайӧ йӧрыс (Г. Юшков) «Дарья (Ваське): Ты опять уже здесь? Понравился же тебе этот огород» (оттенок иронии, недовольства); 5) особым порядком слов и изменением интонации в случаях выражения отрицательного смысла предложений, хотя высказывание оформлено как утвердительное, напр., Зина: Личыдджык колӧ. Тадзтӧ вывтi нин. Альбина: Тэ мыйкӧ тӧдан! (Г. Юшков) «Зина: Пошире нужны [брюки]. Так-то уж слишком. Альбина: Ты что-то знаешь!» (в смысле «Ты ничего не знаешь!»); — Эн надейтчы! Кутасны тэнӧ ёна кывзыны «— Не надейся! Очень будут тебя слушать».

В коми языке разные средства выражения М. зачастую накладываются друг на друга, выступая вместе в составе одних предложений.

Категория М. в коми языке изучена недостаточно.

Лит.:

 Лудыкова В. М. Коми кывйын прӧстӧй сёрникузя. Учебнӧй пособие. Сыктывкар, 1991;

Лудыкова В. М. Выражение предикативной модальности в коми языке. — Материалы финно-угорского факультета Сыктывкарского гос. ун-та. Февральские чтения. 7-10.02.1996. Сыктывкар, 1997, 22-28;

Современный коми язык, ч. II. Синтаксис. Сыктывкар, 1967.

Е. А. Цыпанов

[]

Модальные слова — слова или словосочетания, выражающие модальность (см.), т. е. отношение говорящего к сообщаемому, напр., Буракӧ, луныс лоас мича «По всей вероятности, день будет ясным, хорошим».

М.с. выражают в предложении: 1) логическую оценку высказывания, реальность сообщаемого, напр., збыль, збыльысь «действительно, правда», дерт, дерт жӧ «конечно, разумеется», сёрни абу «очевидно», вензьытӧг «бесспорно», кыв шутӧг «безусловно»; 2) возможность, вероятность сообщаемого, предположение или сомнение в различных действиях, напр., вермас лоны «может быть», тыдалӧ «вероятно, по-видимому», гашкӧ «вероятно», пӧжалуй «пожалуй», ӧдвакӧ «вряд ли» и т. д.

М.с. могут выступать в предложении в качестве сказуемого, напр., — Ваня, тэ локтан аски школаӧ? — Дерт жӧ. «— Ваня, ты придешь завтра в школу? — Конечно». Чаще всего М.с. в предложении выполняют функцию вводных слов (см. Вводные слова и словосочетания).

Е. А. Цыпанов

[]

Модели коми слова — структурные типы слов, определяемые наличием или отсутствием тех или иных компонентов. По своему составу (см.) коми слово прозрачно, хорошо поддается морфемному анализу (см.). При построении коми слова используются всего два компонента — корень (см.) и аффикс (см.). Однако выступать они могут в различных комбинациях, образуя различные М. к. с. Самой распространенной М. к. с. является простое, равное корню слово: (пу «дерево», сёр «поздно», вит «пять», пӧсь «горячий», мый «что» и т. д. Широко используются также слова, состоящие из корня и словообразовательного суффикса (потш-ӧс «изгородь», няйт-ӧсь «грязный», гора-а «громко»), корня и словоизменительного суффикса (керка-ысь «из дома», вок-кӧд «с братом», гӧрд-ӧсь «красные»). Более сложные М. к. с. встречаются среди глаголов, неопределенных форм глагола, наречий (пӧрчч-ысь-ал-i-с-ны «они все пораздевались»); дзуг-сь-ышт-i-с «немного запутался (запуталось)», сяр-ӧд-ч-ышт-ӧм-ӧн-моз «бренча, постукивая» и т. д.). Большинство коми слов образованы по твердой схеме: на первом месте корень, за ним следует словообразовательный суффикс, затем формообразующий и, наконец, словоизменительный суффикс (суффиксы). Среди словоизменительных суффиксов имен на первое место ставится суффикс множественного числа, за ним — лично-притяжательный суффикс и последним — суффикс падежа (кӧр-яс-ыд-лӧн «у твоих оленей»); иногда лично-притяжательный и падежный суффиксы меняются местами (книга-яс-тӧг-ыд «без твоих книг»). Глагольные словоформы строятся по несколько иной М. к. с.: суффикс множественного числа стоит после личных и временных суффиксов; слово — и формообразовательные суффиксы следуют сразу за корнем (узь-лыв-л-i-н-ныд «вы обычно спали»).

Глагольные и именные словоформы различаются также количеством суффиксов: существительное обычно имеет один словообразовательный суффикс (кут-ӧд «ручка», вуз-ӧс «товар»)

Отчетливые М.к.с. можно усматривать только у изменяемых слов — существительных, прилагательных, глаголов, иногда местоимений и числительных. У неизменяемых и нерегулярно изменяемых слов — наречий, числительных, междометий — трудно выделить типичные М. к. с. — они разнообразны, каждое слово обладает своей структурой (ичӧт-ик-а-ӧн «понемножечку»). В некоторых из них встречаются компоненты, в коми языкознании до сих пор не получившие однозначного толкования, напр., -кӧ: код-лы-кӧ «кому-то», код-кӧ-сянь, код-сянь-кӧ «от кого-то».

Лит.:

Федюнёва Г. В. Морфемный состав и морфологический тип коми языка. Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 294. Сыктывкар, 1992.

Г. В. Федюнёва

[]

Молодцов Василий Александрович (13(01).01.01886, д. Тентюково, ныне г. Сыктывкар — 31.08.1940, Сыктывкар, Республика Коми) — коми ученый-лингвист, видный деятель культуры и народного образования. Ученик известного русского языковеда Л. В. Щербы. Родился в крестьянской семье. Окончил Тотемскую учительскую семинарию (1907) и Петербургский учительский институт (1914). Затем работал учителем высшего начального училища в с. Ношуль. В 1918 г. М. был избран членом коллегии Яренского уездного отдела народного образования. В 1920г. вернулся в Усть-Сысольск и приступил к работе в уездном отделе народного образования: сначала заведующим отделом национальных меньшинств, затем заведующим издательским отделом. М. — один из инициаторов создания практического института народного образования (1921), преподаватель и ректор этого института (1921-1926). Прошел курс аспирантуры в Научно-исследовательском институте народов Востока по специальности финно-угорские языки и общее языкознание (1926-1930). Преподавал в Саратовском университете (1930) и Вологодском педагогическом институте. В 1931 г. М. перешел на работу в Сыктывкарский педагогический институт, в 1933-1936 гг. работал в Заполярном ненецком округе, а с 1936 г. преподавал коми язык на Центральных курсах редакторов-переводчиков при ЦК ВКП(б). В последние годы снова работал в Вологодском педагогическом институте. В 1938 г. М. был обвинен в буржуазном национализме и осужден. Скончался в одном из исправительно-трудовых лагерей возле Сыктывкара. В 1957 г. посмертно полностью реабилитирован. Наряду с педагогической работой М. систематически занимался вопросами языкового строительства — создания литературного коми языка, разработки его графических и орфографических норм, введения коми языка в школу.

М. создал первый национальный алфавит (см. Молодцовский алфавит) преимущественно на основе русской азбуки с введением специфических коми букв.

М. — автор коми букваря «Лыддьысьны велӧдчан» (1920) и грамматики коми языка «Коми грамматика туй писькӧдысь» (1921), ставших первыми после революции методическими пособиями для учителей. Составленный в форме вопросов и ответов, учебник М. включал богатый языковый материал, закреплял нормы словоупотребления и правописания. В нем представлена грамматическая терминология, разработанная автором, часть которой закрепилась в современном коми литературном языке. М. — автор книг «Некоторые принципы зырянского правописания» (1926), в которой разработана система орфографических правил; «К грамматической классификации слов зырянского языка» (1928), задуманной как методическое пособие для преподавателей коми языка.

Длительное время М. работал над двухтомным трудом «Фонетика зырянского диалекта коми языка» (1929). В этой работе М. ставил чисто практические цели: помочь созданию дифференцированного латинизированного алфавита для коми языка. В свет вышла только первая часть.

Одной из последних работ М. стала «О существительных и прилагательных в языках коми и удмуртов» (1933).

Диссертация М. «Возникновение и развитие социальных терминов», состоящая из двух частей, общесоциологической и лингвистической, осталась незавершенной.

Труды М. сыграли большую роль в создании письменных норм литературного коми языка, в формировании национального алфавита и совершенствования орфографии.

Лит.:

Лыткин В. И. Коми-зырянский язык. — Закономерности развития литературных языков народов СССР в советскую эпоху (тюркские, финно-угорские и монгольские языки). М., 1969, 315-127;

Они любили край родной. Сыктывкар, 1993;

Туркин А. В. А. Молодцов и формирование коми литературного языка (к 100-летию со дня рождения). — «Советское финно-угроведение». Таллин, 1986, №3, 220-224;

Туркин А. Коми учёнӧй В. А. Молодцов. — «Войвыв кодзув», 1986, №1, 50-52.

Л. М. Безносикова, А. И. Туркин

[]

Молодцовский алфавит — коми алфавит, бывший в употреблении с 1918 по 1930 год и с 1936 по 1938 год. М.а. назван по фамилии его создателя, известного коми языковеда и общественного деятеля В. А. Молодцова (см.). М. а. был обсужден и принят на Усть-Вымском совещании учителей (см.) в 1918 г., когда была определена диалектная база и основные нормы литературного коми языка.

М. а. опирался на русский алфавит (кириллицу) с добавлением особых знаков и значков при начертании некоторых букв, обозначающих мягкие согласные и аффрикаты. Таким образом, в М. а. не было буквосочетаний для обозначения аффрикат, а обозначение мягких согласных осуществлялось при помощи однобуквенных знаков. М.а. был строго фонематическим, т. е. каждой фонеме соответствовала отдельная буква. Это делало письмо и печать максимально экономным. М. а. применялся в те же годы и коми-пермяками, т. е. это был общекоми алфавит.

М. а. состоит из следующих букв:

IMAGE

М. а. имел некоторые черты латинского алфавита, не допуская правописания русских букв я, ю, е, ё, обозначающих соответствующие звукосочетания. Эти сочетания обозначались отдельными буквами, напр., слово семья писалось семjа. Отличаясь своими несомненными достоинствами, М. а. обслуживал коми литературный язык в 20-е годы, когда происходило его становление и развитие. На М. а. опубликованы практически все печатные издания 20-ых годов: букварь В. А. Молодцова «Лыддьысьны велӧдчан» (1920), книга для чтения «Шондi югӧр» (1921), статьи в газете «Югыд туй», литературный альманах «Парма ёль», первый орфографический словарь И. И. Разманова (см.). На М.а. писали в 20-е гг. В. Савин, М. Лебедев, В. Лыткин, В. Чисталев и др. писатели. В 1930 г. М.а. был заменен латинским (см. Латинизация), а в 1936 г. снова введен в употребление. В 1938 г. М.а. сменился алфавитом, применяющимся в настоящее время.

Лит.:

Бараксанов Г. Г., Мартынов В. И. Развитие коми филологической науки. Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 20. Сыктывкар, 1975; 

Они любили край родной. Сыктывкар, 1993.

Е. А. Цыпанов

[]

Морф (от греч. morphÉ` — форма) — одна из разновидностей морфемы (см.), выступающая в конкретном слове или словоформе. Напр., в словоформе петавны «выйти ненадолго» выделяется М. -ав-, а в словоформе петала «выйду ненадолго» — М. -ал-. Оба эти М. образуют одну морфему -ав-/-ал- со значением кратковременности. Морфема и М. — понятия соотносимые. Морфема как абстрактная единица языка реализуется в речи в виде конкретных М. в составе конкретных слов и словоформ. Процедура отождествления М., т. е. причисления их к одной морфеме, сводится к определению границ допустимого варьирования содержания и формы морфемы. Это зависит от свойств конкретного языка, наличия или отсутствия в нем регулярных процессов приспособления морфем друг к другу в процессе словоизменения. Напр., в русском языке варьирование корневых и аффиксальных морфем носит регулярный характер, поэтому в нем распространены многоморфные морфемы, вроде мороз-/мороз’-/морож-/-мораж-; раз-/рас-; гор-/гар-; -ой/-ою и т. д.

Морфемы коми языка достаточно устойчивы и чаще всего не подвергаются позиционным изменениям. Следовательно, обычными для коми языка являются морфемы, реализующиеся в одном М., напр., в словоформах мыж «вина», мыжа «виноватый», мыжавны «обвинять», мыжалан «обвиняемый», мыжалӧм «обвинение», мыждӧм «осуждение», мыжтор «грешок» и т. д. выделяются М. мыж-/мыж-/мыж-/мыж-/мыж-/мыж-/мыж-, которые представляют одну морфему мыж-. Однако проблема отождествления М. в коми языке все же существует, напр., суффикс многократного способа действия может реализоваться в нескольких М.: -лывл-/-ывл-/-лавл-/-лав-/-лал- (видзӧдлывлiс «посматривал(а)», лысьтывлiс «надаивал(а)», иславлiс «катался(ась)», видлавны «рассматривать», шыблалiс «бросал(а)») и т. д.

Многоморфными могут быть и корни, напр., морфема со значением «сон», представленная в словоформах ун «сон», унмӧй «мой сон», онсӧдлӧ «спать хочется», ониш «сонливость», узьны «спать», реализуется в ряде М.: ун/унм-/онс-/он-/у-.

В одну морфему объединяются М., обладающие: 1) одним значением или варьирующие в пределах одного значения; 2) фонетическим сходством или имеющие системные фонетические чередования. Напр., в коми языке в одну морфему объединяются М., если они различаются а) историческим чередованием л—в (ныв-/ныл-, -ав-/-ал-); б) усечением одного из М. (иган-/игн-; гӧтыр/гӧтр-, тулыс/тувс-), в) расширением одного из М. за счет вставочных звуков (зеп/зепт-; мӧс/мӧск-, пон-/понм- /понй-); г) изменениями в результате фонологических процессов на стыке М., различными видами ассимиляции (додь/доддь-, лыд/лыддь-, бӧрд-/бӧрдз-).

В морфном ряду М. могут быть либо алломорфами, либо вариантами. Алломорфы обусловлены позицией в слове, качеством соседних М. Примером могут служить приведенные выше случаи чередования. Варианты морфемы характеризуются свободной заменяемостью в любом контексте, напр., код/кодi «кто», кыдз/кыдзи «как», тан/танi «здесь». В коми языке существует вариативность морфем, обусловленная историческими изменениями корней, напр., вариантами являются М. ач-/ассь-/ас-/асл- в словоформах ачым «я сам», ас «свой собственный», ассьым «я свой собственный», аслам «мой собственный» или М. ӧти-/ӧтик-/ӧт-/ӧтк-/ӧтла-/ӧтар в словоформах ӧти, ӧтик, «один», ӧткымын «кое-кто(что)», ӧткӧн «по одному», ӧтлаӧ «в одно место», ӧтар «одна сторона» и т. д.

Г. В. Федюнёва

[]

Морфема (от греч. morphÉ` — форма) — минимальная значимая часть слова, характеризующаяся относительной самостоятельностью и устойчивостью. Напр., в слове повзьӧдчисны «они пугали» выделяются следующие М.: пов (основное лексическое значение, повны «бояться»), -зь- (значение однократности, повзьыны «испугаться»), -ӧд (значение переходности действия, повзьӧдны «испугать»), -ч- (значение многократности, повзьӧдчыны «пугать»), -и- (значение прошедшего времени), -с- (значение 3-го лица, повзьӧдчис «он/она пугал(а)», -ны- (значение множественного числа, повзьӧдчисны «они пугали»). М. — двусторонняя единица, обладающая формой и значением. Дальнейшее ее деление без утраты значения невозможно. М. является строительным материалом слова и вместе с тем признаком, по которому то или иное слово соотносится с тем или иным разрядом слов.

По своей роли и местоположению в слове М. делятся на корневые (лексические, знаменательные) и аффиксальные (грамматические, служебные). Корневые (см. Корень) являются носителями основного лексического значения слова, аффиксальные несут дополнительное, служебное — грамматическое или словообразовательное — значение (см. Аффикс). Набор аффиксальных М. в разных языках различен, напр., в русском языке аффиксальные М. делятся на префиксы, или приставки, суффиксы, интерфиксы, постфиксы и флексии, или окончания. В коми языке имеются только суффиксы (см.) и приставки (см.), причем последних всего три.

По степени самостоятельности М. делятся на связанные и свободные. Свободными являются М., способные употребляться в качестве самостоятельных слов (мун «иди», сёй «глина»), связанными — М., встречающиеся только в сочетаниях с другими М. (лӧсь- в лӧсявны «подойти, сгодиться», пытшк - в пытшкын «внутри»). Свободными бывают только корневые М., связанными — аффиксальные и часть корней. В коми языке связанные корни встречаются редко, преимущественно в составе глаголов (паз-ӧд-ны «разбить», сул-ав-ны «стоять») и наречий (гусь-ӧн «тихо, украдкой»).

По семантической нагрузке М. делятся на однозначные и многозначные. Корневые М. обладают многозначностью лексической (см. Полисемия), аффиксальные — грамматической. Грамматический строй коми языка предполагает преобладание однозначных М., однако часто встречаются и М. многозначные. Под многозначностью аффиксальных М. понимается совмещение в одном суффиксе нескольких категориальных значений (см. Грамматическое значение), напр., суффикс -нас в слове керканас «своим домом» сочетает в себе три значения: 3-го лица, единственного числа и творительного падежа. В контексте один и тот же суффикс может быть одно- и многозначным, напр., суффикс -и- в слове мунiс «он(она) ушел(а)» имеет одно категориальное значение — прошедшего времени, а в словоформе мунi «(я) ушел(а)» еще и значение 1-го лица единственного числа.

Особенностью М. является их повторяемость в сочетании с другими М., напр., М. лёк в словоформах лёка «плохо», лёкӧн «по-плохому», лёкысь «плохо, со злостью», лёкмыны «испортиться», лёкавны «злиться, раздражаться», лёкодны «унижать, наговаривать» и др. Для коми языка характерны именно такие устойчивые, не меняющие своего фонетического облика М. Однако некоторые из них могут изменяться, напр., ныв-/ныл- (ныв «девушка, дочь», но нылӧс «девушку, дочь»), гез-/гезй- (гез «веревка», гезйӧн «веревкой»), додь-/доддь- (додь «сани», доддявны «запрячь в сани») и др. Разновидности М. называются морфами (см.).

Раздел, изучающий совокупность М. в языке, их системные связи, структуру и формальные закономерности их сочетаемости, называется морфемикой (см.).

Лит.:

см. лит. к статье Морфемика коми языка,

Г. В. Федюнёва

[]

Морфемика коми языка — 1) морфемный состав языка, совокупность всех вычлененных из состава слов значимых частей — морфем (см.); 2) раздел языкознания, изучающий структуру морфем, их типы и взаимоотношения. М. изучает: 1) виды морфем по их месту в слове и функциям (корень и аффиксы, виды аффиксов); 2) типы значений, выражаемые морфемами (лексические, морфологическое, словообразовательные, их разновидности); 3) принципы вычленения морфем и их вариантов, правила их отождествления; 4) фонемный состав морфем разных типов, напр., слово пӧжалiсны «(они) пекли, испекли» состоит из пяти значимых частей: пӧж-ал-i-с-ны, каждая из которых имеет свою фонемную структуру, а именно: СГС-, -ГС-, -Г-, -С-, -СГ (С — согласный, Г — гласный); значимые части с такой же фонемной структурой обнаруживаются и в других словах; 5) варьирование фонем при словоизменении и слово- и формообразовании в зависимости от их положения, напр., в коми языке звук л в середине слова перед согласным и в конце слова переходит в звук в: кыв-/кыл- (кывны «слышать», кыла «слышу»), вӧв-/вӧл- (вӧв «лошадь», вӧвтӧг «без лошади», но вӧлыс «его лошадь»); 6) сочетаемость фонем на стыках морфем, правила их взаимовлияния, напр., в коми языке сочетание мягкого согласного и -й- ведет к появлению алломорфа (см. Морф) основной морфемы: додь/доддь- (додь «сани», доддявны из додь-й-ав-ны «запрячь в сани»), лыд/лыддь- (лыд «число, количество», лыддьыны из лыд-й-ыны «считать, читать»); 7) тождество и различие морфем в их отношении к морфологии, в том числе к частям речи, напр., для коми глагола обычным является более сложный корень (гарт-, варт-, кыпт-, котр-, чард-, вильд-) и более простой суффикс (-сь-, -зь-, -м-, -т- и т. д.), а для коми существительного — более простой корень (пу «дерево», за «стебель», ма «мед», кок «нога», борд «крыло», пон «собака» и т. д.) и более сложный суффикс (-лӧн, -лысь, -лань, -ӧдз, -тӧг, -ныс, -джык, -яс и т. д.).

Последние четыре пункта иногда объединяют в специальный раздел языкознания — морфонологию, — которая изучает фонемную структуру слов, их значимых частей и правила их преобразования в процессе словообразования и словоизменения. Напр., в слове лӧзджык «более синий» морфонолог не только выделит его значимые части лӧз «синий» и джык — суффикс сравнительной степени прилагательных, но и отметит, что фонетически суффикс и корень построены одинаково по схеме СГС, а также отметит, что при присоединении этих частей границы между ними становятся более размытыми, т. к. пограничные звуки приспособляются друг к другу: лӧ [сжж] ык.

М. занимает промежуточное положение между фонологией, которая изучает фонемы как единицы языковой системы, и морфологией (см.), поэтому М. обычно рассматривается как часть грамматики или как введение в морфологию, и лишь иногда — как самостоятельный, но не основной, уровень языка.

В коми языкознании М. как самостоятельный раздел не выделяется. Общие понятия М. даются в описательных грамматиках в разделе «Морфология». Многие вопросы М. коми языка остаются недостаточно разработанными, в частности, отсутствуют четкие принципы морфемного анализа, отождествления морфем, описания морфонологических процессов.

Основными понятиями М. являются морфема, морф, морфемный анализ (см.), морфонологические процессы (см.) и некоторые другие.

Лит.:

Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955;

Федюнёва Г. В. Морфемный состав и морфологический тип коми языка. Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 294. Сыктывкар, 1992.

Г. В. Федюнёва

[]

Морфемный анализ — один из способов разбора слова наряду с анализом словообразовательным (см.). М. а. предполагает вычленение всех значимых частей слова и выяснение их функций.

Он помогает глубже проникнуть в суть того или иного языкового явления, выявить его сходства и различия с другими фактами языка, что необходимо при изучении правил орфографии. В школьной практике М. а. осуществляется при так называемом разборе слов по составу, который сводится к двум операциям, а именно: 1) расчленение слова по формальным признакам путем подбора однокоренных или одноаффиксных слов и 2) определение значений и функций этих частей. Напр., в словоформе содыштiс «немного прибавилось» выделяется морфема сод-, обнаруживаемая в ряде других слов (содны «прибывать, добавляться», содтыны «добавить», содӧ «прибывает», содтӧд «добавка, добавление»), и морфем -ышт- (ср. вайышт «принеси, дай немного»), -i- (мунi «я ушел», нуим «мы унесли»), -с- (мунас «он уйдет»). Каждая из этих частей выделяется не только по формальным признакам, но и по функционально-семантическим: сод — несет основное лексическое значение, -ышт- образует форму слова со значением уменьшительности, -i- при словоизменении имеет значение прошедшего времени, -с- значение 3-го лица единственного числа. В составе коми слова выделяются корень (см.), приставка (см.), суффикс (см.). Служебные слова могут состоять из одной или нескольких морфем, напр., пӧ «мол», кӧ «если», быттьӧ-кӧ «вроде бы», йыл-ысь «о» и др. В результате М. а. выявляется морфологическая структура слова.

Структура коми слова достаточно прозрачна и доступна для М. а. Однако встречаются и трудные случаи. Они являются результатом деэтимологизации слов (см.), утраты ими прежней членимости, фонетических преобразований под действием различных морфонологических процессов (см.). В таких случаях М. а. проводится формально, без учета исторического развития слова. Напр., слова асыв «утро», аски «завтра», кепысь «рукавица», кымӧс «лоб» и др. исторически являются производными, однако в современном языке в них выделяется только корневая морфема.

В процессе исторического развития отдельные значимые части слов могут утрачивать свое значение, что ведет к появлению так называемых «пустых» морфов, напр., в словах коклябӧр «пятка», малязi «пчела», мӧдлапӧв «противоположный берег», быдлаӧ «во все места» и т. д. выделяются незначащие части -ля-/-ла-, которые в процессе М. а. должны быть отнесены к одной из значимых частей, чаще к первой: кокля-, маля-, мӧдла- быдла-. «Пустые» морфы могут возникать и под действием языковой аналогии, напр., в слове лӧньтас «тишина» выделяются значимые элементы лӧнь «тишина», словообразовательный суффикс -ас и элемент -т-, появившийся под влиянием слов типа гӧгӧрт-ас «окружность» от гӧгӧртны «обогнуть», воськовт-ас «шаг» от воськовтны «шагнуть». При проведении М. а. такие «пустые» морфы обычно относят к суффиксам: -ас/-тас.

В современном коми языкознании многие вопросы морфемики слабо разработаны, напр., вопрос о пределах варьирования морфемы, о пределах морфемного членения слова, о допустимости вычленения в слове «пустых» морфов и нулевых морфем, о степенях морфемной членимости коми слова и др., следствием чего является слабая разработанность принципов М.а коми слова.

Лит.:

Лудыкова В. М., Карманова А. Н. Грамматический разбор по коми языку. Методические указания для студентов отделения коми языка и литературы, ч.I. Сыктывкар, 1987;

Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955.

Г. В. Федюнёва

[]

Морфемный шов — стык морфем, граница между значимыми частями слова, определяемая в процессе морфемного анализа (см.), напр., пӧр/ӧд/ч/ысь/яс «вальщики (леса)».

Г. В. Федюнёва

[]

Морфологический анализ — то же, что Морфологический разбор.

[]

Морфологический разбор — один из видов анализа слова, наряду со словообразовательным анализом (см.), морфемным анализом (см.), синтаксическим разбором (см.) и др. М. р. заключается в выяснении принадлежности слова к той или иной части речи (см.), его морфологических признаков и позиции в предложении. При М. р. у существительных указывается лексико-грамматический разряд (см.): нарицательное или собственное, одушевленное или неодушевленное, конкретное или отвлеченное, вещественное, собирательное или единичное; выясняется наличие или отсутствие лично-притяжательной формы; основное или определенно-притяжателное склонение; падеж; число; синтаксическая роль. У прилагательных указывается лексико-грамматический разряд (см.): качественное или относительное; изменяется (в функции сказуемого) или не изменяется (в функции определения); образует или не образует формы степеней сравнения и качества, если образует, то степень сравнения; синтаксическая роль. У числительных указывается лексико-грамматический разряд (см.): количественное, порядковое, собирательное, дробное; структура: простое, сложное, составное; грамматическая форма; синтаксическая роль. У местоимений указывается лексико-грамматический разряд (см.): обобщенно-предметное, обобщенно-качественное, обобщенно-количественное, наречное; личное или неличное; разряд по значению; изменяется или не изменяется, если изменяется, то тип склонения; падеж; число; синтаксическая роль. У глаголов указывается: лексико-грамматический разряд (см.); неопределенная форма; переходность; тип спряжения: утвердительное или отрицательное; наклонение; залог; способ глагольного действия; время; лицо; число; синтаксическая роль. У наречия указывается лексико-грамматический разряд (см.): определительное или обстоятельственное; словообразовательная структура; степень сравнения и качества (при наличии); синтаксическая роль. У союзов указывается тип по строению: простые или составные; тип по синтаксической функции (сочинительные или подчинительные) с соответствующими разрядами по значению (соединительные, противительные, разделительные, изъяснительные, временные, причинные, целевые и т. д.). У послелогов, частиц и междометий указывается разряд по значению.

Лит.:

Лудыкова В. М., Карманова А. Н. Грамматический разбор по коми языку. Методические указания для студентов отделения коми языка и литературы, ч. I. Сыктывкар, 1987.

Г. В. Федюнёва

[]

Морфология (греч. morphÉ — форма, lоgоs — слово, учение) — 1) один из уровней грамматического строя языка (см.), представляющий собой систему форм словоизменения — парадигм (см.); 2) грамматическое учение о структуре слова, формах словоизменения и способах выражения грамматических значений.

Основной единицей М. является слово, предметом — изменения слов как средство выражения грамматических отношений, которые противопоставлены их лексическим значениям (см. Лексическое значение слова) как формальные.

Основными понятиями М. являются грамматическое значение (см.), грамматическая форма (см.), грамматическая категория (см.), словоформа (см.), лексико-грамматические разряды слов (см.).

Центральное место в науке М. занимает учение о частях речи (см.) — крупных разрядах слов, объединенных общим грамматическим значением, системой категорий словоизменения, общей синтаксической ролью.

М. как учение о слове, тесно связана с другими дисциплинами — лексикологией (см.), морфонологией (см.), словообразованием (см.) и особенно с синтаксисом (см.). М. вместе с синтаксисом и словообразованием составляют грамматику (см.).

Г. В. Федюнёва

[]

Морфонологические процессы — фонетические изменения, происходящие в морфемах (см.) под влиянием других морфем или в результате утраты морфемой ее значения. К М. п. коми языка относятся: 1) Прогрессивная ассимиляция согласных, которая выражается в уподоблении согласного -й- предшествующим мягким согласным, иногда с предварительным смягчением твердого согласного: додь «сани» — доддявны «запрягать»; лыд «счет» — лыддьыны «считать, читать» (из лыд-й-ыны). 2) Регрессивная ассимиляция согласных, которая заключается в уподоблении предшествующего согласного звука последующему. Ассимиляция может иметь вид аффрикатизации (см.) (напр., бӧрдны «плакать» — бӧрддзыны «заплакать») или оглушения (гашкӧ «возможно» < из гаж кӧ «если есть желание»).

Такие явления имеют промежуточный характер. С одной стороны, ассимилятивные процессы часто не поднимаются до уровня морфем, оставаясь речевым явлением (лӧжжык, орфографически лӧзджык «более синий»), а с другой — в результате ассимиляции появляются новые суффиксы, возникающие как варианты, а затем получающие статус самостоятельных (напр., на основе древнего суффикса средне-возвратного значения -сь появились суффиксы -зь, -дз, -ч: мыссьыны «умываться», коддзыны «опьянеть», ломзьыны «растопиться», гартчыны «закрутиться, ступаться» (см. Ассимиляция). 3) Выпадение — вставка звуков на стыке морфем: чередование а/ы/и/ӧ с нулем, иногда называемое усечением основы (иган «замок» — игнавны «закрыть на замок»; ыджыд «большой» — ыдждӧдны «увеличить» — ыджда «величина»; джуджыд «глубокий, высокий» — джуджда «глубина, высота»; тулыс «весна» — тувсов «весенний»; пыдзыртны «выжать» — пыдзрасьны «выжимать» и т. д.; чередование й/м/к/т с нулем (мӧс «корова» — мӧскыд «твоя корова», быг «пена» — быгйӧн «пеной», син «глаз» — синмӧн «глазами» и т. д.). 4) Историческое чередование звуков в—л: ныв «дочь, девушка» — нылыд «твоя дочь, девушка»; петав «выйди-ка» — петала «я выйду ненадолго» (см. Чередование л—в). 5) Переразложение, т. е. перемещение границ между морфемами внутри слова, которое может происходить в следующих случаях: а) конечный звук корня переходит в состав суффикса. В коми языке, напр., многие словообразовательные, падежные и лично-притяжательные суффиксы включили в свой состав конечные гласные древних основ, в результате чего получили структуру ГС (-ӧд, -ыс, -ыд, -ӧн и т. д.), тогда как в финно-угорском праязыке они имели структуру СГ (С — согласный, Г — гласный); б) два или несколько суффиксов могут слиться, образуя единую морфему, напр., многие падежные суффиксы с исторической точки зрения представляют собой объединение словообразовательных и словоизменительных суффиксов: -лӧн (лӧ+н), -лань (ла+нь), -лысь (лы+сь), -сянь (ся+нь). В притяжательном склонении ряд аффиксов возник путем слияния лично-притяжательного и падежного суффиксов, напр., чер-над «твоим топором» из *чер-ӧн-ад; ки-сьыд «из твоей руки» из *ки-ысь-ыд и т. д.); в) одной из разновидностей переразложения морфем можно считать способы освоения русских заимствований морфологической системой коми языка: русское слово в коми языке теряет свое морфологическое членение и становится неразложимым, напр., ручка, ручка-лӧн «у ручки», ручка-тӧг «без ручки», ручка-яс «ручки» и т. д. 6) Опрощение, т. е. историческое преобразование слова, ведущее к упрощению его морфологической структуры, превращению производной основы в непроизводную (см. Основа). В большинстве случаев опрощение является следствием утраты однокоренных слов и фонетических преобразований, напр., в словах сэсся «затем», мукӧд «другие», серов «гнида», гундыр «дракон» и др. исторически выделяются корень и суффиксы, однако с точки зрения современного языка они содержат только одну морфему — корневую. М. п. в коми языке не служат для выражения грамматических значений. Они не имеют широкого распространения и чаще встречаются в глагольных формах, чем в именных.

Лит.:

Лыткин В. И. Исторический вокализм пермских языков. М., 1964;

Федюнева Г .В. Морфемный состав и морфологический тип коми языка. Серия препринтов «Научные доклады» Коми научного центра Уральского отделения РАН, вып. 294. Сыктывкар, 1992;

Черных В. А. Морфонологические явления в суффиксальном образовании глагола коми языка. — Fenno-Ugristica. Труды по финно-угроведению. Ученые записки Тартуского гос. ун-та, вып. 8. Тарту, 1981, 101-110.

Г. В. Федюнёва

[]

Морфонология — см. Морфемика коми языка.

Н

[]

Н, н

шестнадцатая буква коми алфавита. Ее название [нӧ] употребляется как существительное: ыджыд н «прописное н», ичӧт н «строчное н». Буква Н, н обозначает твердую и мягкую (перед буквами е, ё, и, ю, я, ь) фонемы [н] и [н’]: нек [н’эк] «молоки», нёнь [н’он] «сосок», нинкӧм [н’инкӧм] «лапти», нюр [н’ур] «болото», нянь [н’ан’] «хлеб», нэм [нэм] «век», нӧк [нӧк] «сметана», ныр [ныр] «нос».

Н, н употребляется в некоторых заимствованных сокращениях: СНГ, НАТО, ООН.

В древнепермской азбуке соответствующая буква имела название «нэнӧ».

Г. Г. Бараксанов

[]

Назывное предложение — односоставное предложение (см.), содержащее один главный член (см.) — подлежащее (см.).

Н. п. утверждает наличие, существование предмета или явления в настоящем. Напр., из трех предложений: Ар. Кӧдздӧдiс. Друг ӧти войӧ берег дорын едждiсны пуяс, быттьӧ пӧрысьмисны, дзормисны... (С.Раевский) «Осень. Похолодало. Вдруг в одну ночь возле берега побелели деревья, будто постарели, поседели...», первое предложение не только называет предмет, но также обозначает, что он есть, существует в момент сообщения. В прошедшем и будущем временах таким предложениям соответствуют двусоставные предложения: Вӧлi ар «Была осень». Лоӧ ар «Будет осень».

В Н.п. главный член может выражаться именем существительным в именительном падеже: Арся рыт «Осенний вечер», местоимением в именительном падеже: Вот и ме «Вот и я», Со и найӧ «Вот и они», сочетанием существительного с существительным: Лун шӧр кад (А. Размыслов) «Полдень», сочетанием числительного с существительным: Нёль во. Кутшӧм дыр кыссисны тайӧ воясыс! (Н. Куратова) «Четыре года. Как долго тянулись эти годы!». Н.п. бывает только утвердительным (см.) и может иметь интонацию восклицательного предложения (см.), напр.: — Шондi! Шондi петкӧдчис! — виччысьтӧг горӧдiс зон (И. Коданев) «Солнце! Солнце взошло! — неожиданно крикнул парень».

Н.п. может быть распространенным (см.) и нераспространенным (см.), напр.: Тулыс «Весна». — Водз да шоныд тулыс «Ранняя и теплая весна», Вой «Ночь». — Кодзула сэзь вой «Звездная ясная ночь».

В распространенном Н.п. при главном члене могут быть определения (см.), выраженные существительным, прилагательным, местоимением, порядковым числительным, причастием. Определение может быть одно или несколько, напр.: Юр весьтас кодзула енэж «Над головой звездное небо», Арся рӧмыд лун (С. Раевский) «Осенний сумрачный день». Первой уджалан лун (Н. Куратова) «Первый рабочий день». Кыз йиӧдз гыӧрзьӧм ӧшинь (М. Игнатов) «Толстым слоем льда заиндевелое окно».

Для обозначения наличия большого количества называемых предметов или для усиления выразительности Н.п. может повторяться, напр.: Ру, помтӧм еджыд ру (С. Раевский) «Туман, бесконечный белый туман».

В структуру указательных Н. п. входят указательные частицы (см.) со (со и), то (то и), вот (вот и) «вот», которые содержат указание на имеющиеся предметы, напр.: Со вой шӧр кад нин ... (С. Раевский) «Вот полночь уже ...».

При восклицательных Н. п. могут быть междометия, выражающие различные эмоции, и препозитивные частицы но и «ну и», вот и «вот так», вот «вот», ай да «ай да» и т. д., напр.: Сӧлӧ бабыс видзӧдiс нывка вылӧ да нюмвидзис. — Ай-да нывка! Ай-да бобӧ! (Н. Куратова) «Бабушка Соломония смотрела на девочку и улыбалась. — Ай да девочка! Ай да милая!»; Ак дзескӧдӧм томлун! Война кадыс велӧдiс быдсяма сьӧкыд дорас и быд удж вылӧ (Н. Куратова) «Ах нелегкая молодость! Военная пора приучила ко всяким трудностям и всякой работе».

К Н. п. не относятся: 1) Надписи на вывесках, заголовки и т. д. Они являются простыми наименованиями, а не высказываниями, не представляют собой предложений, так как не выражают законченной мысли, напр.: В. А. Савин нима драмтеатр «Драмтеатр имени В.А.Савина». 2) Наименования лиц по фамилии, имени, должности, положению, употребляемые при представлении, рекомендации этих лиц другому лицу или лицам, напр.:

— Клим. Климент Семуков. Курортӧ путёвка вӧзйисны, да и Прибалтикасӧ окота видзӧдлыны (В. Напалков) «— Клим. Климент Семуков. На курорт путевку предложили, да и хочется посмотреть Прибалтику». 3) Сообщения, выражающие оценку предмета или явления, известного из предшествующего контекста, напр.: — ...Челядь вылӧ ог норась. Шань челядь (П. Шахов) «— ... На детей не жалуюсь. Хорошие дети».

Н. п. часто встречаются в художественных описаниях, обычно в начале описания, и придают речи сжатость и выразительность.

Лит.:

Лудыкова В. М. Коми кывйын прӧстӧй сёрникузя. Учебнӧй пособие. Сыктывкар, 1991;

Лудыкова В. М. Öнiя коми кывлӧн синтаксис. I юкӧн. Кывтэчас да прӧстӧй сёрникузя. Сыктывкар, 1993;

Современный коми язык, ч. II. Синтаксис. Сыктывкар, 1967.

Э. Н. Попова

[]

Наклонение — грамматическая категория глагола, выражающая отношение глагольного действия к реальности с точки зрения говорящего. В коми языке различаются три Н.: изъявительное, повелительное, условно-сослагательное.

Средствами выражения изъявительного Н. являются лично-числовые суффиксы и показатели времен глагола. Значение этого Н. выражается всеми формами глагольного спряжения. Формы изъявительного Н., как правило, обозначают то, что действие мыслится говорящим как реальное в настоящем, прошедшем или будущем, напр., Ичӧт бычӧ шуӧ — Му-у-у! Талун некытчӧ ог му-у-ун (Е.Козлов) «Маленький бычок говорит — «Му-у-у! Сегодня я никуда не пойду-у».

Формами изъявительного Н. в коми языке могут выражаться разнообразные модальные значения, в том числе косвенная речь (см.). Напр., глаголы с частицами пӧ обозначают косвенную речь: Ляпӧдчӧны миян томъяс: «Оз пӧ гӧгӧрво нин нинӧм, йӧй» (И. Куратов) «Болтают наши молодые: «Вот, говорят, уже не понимает ничего, дурак» . Некоторые спрягаемые глаголы при интонационном их выделении способны выражать понудительный смысл, напр., Велӧдысь шуӧ Ванялы: «Аски асывсяньыс локтан школаӧ! Кылан?» «Учитель говорит Ване: «Завтра с утра придешь в школу! Слышишь?»

Повелительное Н. в коми языке, имея разнообразные формы выражения, передает повеление, приказ, побуждение, а в определенных контекстах — и просьбу, вежливое обращение. Парадигма повелительного наклонения неполная. Она включает в себя формы 2-го лица единственного и множественного чисел, а также исторически более поздние, вторичные формы 1-го и 2-го лиц:

лицо ед. ч. мн. ч. 1-ое 2-ое

3-е ---------- мун «иди»	 мед мун-ӧ (ас) «пусть пойдет» мун-ам-ӧ(ӧй) «пойдемте» мун-ӧй «идите» мед мун-ас-ны «пусть идут»

Первоначально формами повелительного Н. в коми языке были только показатели 2-го лица единственного и множественного чисел, основа глагола как показатель 2-го лица единственного числа и суффикс -ӧй в форме 2-го лица множественного числа. Примеры: Нуръясь, ю, бур морт! Яран моз ми огӧ юӧ (И. Куратов) «Угощайся, пей, добрый человек! Мы не пьем, как ненцы»; Велӧдчӧй, челядь, Югдӧдӧй юр, Велӧдчӧм вайӧ Тiянлы бур (М. Лебедев) «Учитесь, дети, просвещайтесь, учеба вам пойдет во благо». Глаголы повелительного Н. произносятся с понудительной интонацией, с повышением высоты голоса на первом слоге, напр., Пасьтась! «Одевайся»», Вӧчӧй! «Делайте!» В речевой ситуации глаголы в формах 2-го лица выражают побуждение к действию собеседника или собеседников, между говорящим и адресатом речи в этом случае устанавливается прямая связь. Однако в художественных произведениях повеление может быть обращено и к читателям, всему обществу, напр., Видзӧдлӧ тi коркӧ рыт — Пӧльӧ петас ывла вылӧ (И. Куратов) «Посмотрите вы когда-нибудь вечерком — Выйдет дед на улицу». В подобных случаях формы повелительного Н. применяются как художественное средство в целях достижения большей достоверности, оживления повествования.

Формы повелительного Н. 1-го лица множественного числа -амӧ (-амӧй) омонимичны лично-числовым показателям глагола изъявительного Н. В отличие от форм повелительного Н. 2-го лица эти суффиксы указывают на потенциальных субъектов действия, в состав которых входят адресат речи и сам говорящий, напр., — Челядь, а ӧнi лыддямӧй дӧска вылысь кывбуръяссӧ! — шуӧ велӧдысь «Дети, а теперь прочитаем с доски стихи! — говорит учитель». При глаголах часто употребляется и побудительная частица вай «давай», напр., Вай, ёртъяс, ветламӧй вӧрӧ «Давайте, друзья, сходим в лес».

Формы повелительного Н. 3-го лица единственного и множественного числа выражают приказ или повеление, адресованное третьему участнику речевой ситуации, которого нет при разговоре, но наличие которого предполагается, напр., Тайӧ уджсӧ мед Ваня вӧчас «Эту работу пусть Ваня сделает». Подобные глаголы выражают опосредованное побуждение, сопоставимое с пожеланием, призывом что-то делать. Формы 3-го лица употребительны в художественной литературе, особенно в поэзии, напр., Мед дзирдалас шондi! Мед югъялас луныс! Мед дзоридзӧн тырас да нюмъялас му! (М. Лебедев) «Пусть сверкает солнце! Пусть сияет день! Пусть наполнится цветами и улыбается земля!» Такие формы повелительного наклонения образуются на основе сочетания глагола с побудительной частицей мед «пусть».

Все глаголы в повелительном Н. имеют и формы отрицательного спряжения. Отрицательные глагольные формы 2-го лица омонимичны отрицательным формам глагола 1-го прошедшего времени, напр., Ваня, тэ талун эн уджав «Ваня, ты сегодня не работал» (изъявительное Н.), Ваня, тэ талун эн уджав! «Ваня, ты сегодня не работай!» (повелительное Н.).

В подавляющем большинстве случаев глаголы в повелительном Н. адресуют повеление, приказ, понуждение собеседнику — одушевленному лицу. Но в поэзии, фольклоре, художественной прозе зачастую повеление обращено и к неодушевленным явлениям, напр., Дзордзав жӧ, Коми му, коляоз дзоридзӧн (В. Лыткин) «Цвети же, Коми земля, соцветиями елей и сосен». Тэ, чойӧ, татi мун, а ме этатi муна. Ӧтлаӧ воам да кар тшупам (загадка) «Ты, сестра, здесь иди, а я тут пойду. Встретимся, городок построим» (опоясывание). В этих случаях речь идет о пожелании, значение понуждения переходит в желательное.

Условно-сослагательное Н. в коми языке образуется аналитически, при помощи сочетания глаголов в настоящем, прошедших и будущих временах с условными частицами кӧ, эськӧ, эськӧн, сопоставимыми с русской частицей бы, напр., Тулысын кӧ узян, арын шогӧ усян (пословица) «Если будешь спать весной, опечалишься осенью», Тӧдiн кӧ, кӧн усян, эськӧ вольсалiн (поговорка) «Знал бы, где упадешь, постелил бы». Для коми языка характерно, что в отрицательных предложениях частицы кӧ, эськӧ употребляются после отрицательного глагола и редко — после полнозначного глагола в составе отрицательного спряжения (см.), напр., Оз кӧ меысь пет Гижысь и поэт, Борд пыдди ме босьта чер — Менам лоас сер (И. Куратов) «Если из меня не получится писатель и поэт, вместо пера я возьму топор — будет из меня толк». В предложениях с глаголами в формах основного спряжения условные частицы могут свободно употребляться и перед глаголом, и после него.

Лит.:

Бубрих Д. В. Грамматика литературного коми языка. Л., 1949;

Микушев Р. А. Императив в лирике и лингвистических трудах И. А. Куратова. — Куратовские чтения, т. 6. Сыктывкар, 1990, 151-164;

Микушев Р. А. Система побудительных средств в коми языке. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Йошкар-Ола, 1992;

Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955;

Федюнёва Г. В., Цыпанов Е. А. Асшӧр кывсикасъяс коми кывйын. Сыктывкар, 1992;

Lakо G. Die Form des Imperativs in den permischen Sprachen. — Finnisch-Ugrische Forschungen. Helsinki, XL, 1973, 107-116.

Е. А. Цыпанов

[]

Наречие (к. урчитан) — знаменательная часть речи, обозначающая различные условия, при которых протекает действие, проявляются признаки предметов, явлений, свойств.

По лексическому значению и синтаксическому употреблению Н. делятся на обстоятельственные (Н. места: вылын «наверху», улын «внизу»; Н. времени: тӧрыт «вчера», талун «сегодня»; Н. причины и цели: гажаддза «для веселья», тшыглы, тшыгла «с голоду») и определительные (качественные Н.: бура «хорошо», стӧча «точно»; Н. степени действия и качества: зэв «очень», муртса «еле», количественные Н.: уна «много», этша «мало») (см. Лексико-грамматические разряды наречий).

Н. не склоняются и не спрягаются, но некоторые из них могут иметь: 1) формы степеней сравнения (см.): ӧдйӧ «быстро» — ӧдйӧджык «быстрее» — медӧдйӧ «быстрее всех», ылӧ «далеко» — ылӧджык «дальше, подальше» — медылӧ «дальше всех»; 2) некоторые суффиксы степеней качества (см.): ылӧкодь «далековато», ньӧжйӧника «тихонько», гусьӧника «тихонько, скрытно, украдкой»; 3) суффиксы множественного числа: лунтыр «целый день» — лунтыръясӧн «целыми днями»; 4) лично-притяжательные суффиксы (см.) в указательном значении: вомгорулас «под нос себе, негромко», бӧрыннас «после, потом», водзас «впереди», бӧрас «сзади».

Н. может зависеть от глагола (бура уджавны «хорошо работать», ӧткодя пасьтасьны «одинаково одеваться»), от прилагательного (зэв мича дзоридз «очень красивый цветок», сап пемыд вой «очень темная ночь»), от наречия (вывтi ӧдйӧ мунны «идти очень быстро», зэв гора сёрнитны «разговаривать очень громко»), от существительного (уна удж «много работы», этша сьӧм «мало денег»).

В предложении Н. выполняют роль обстоятельства: Сэсся дыр чӧла восьлалiсны деда-внука тӧждысьтӧг горалысь Тян-ю пӧлӧн (И. Торопов) «Потом долго молча шагали дед с внуком вдоль беззаботно журчащей реки Тян».

Н. бывают непроизводные и производные. Непроизводных Н. в коми языке немного: зэв «очень», дыр «долго», уна «много», этша «мало», сап, дзурс «очень» и др. Производные Н. образованы от различных частей речи морфолого-синтаксическим способом (см. Адвербиализация) в результате перехода в Н.: а) существительных в творительном (подӧн «пешком», ӧдйӧн «быстро», торйӧн «отдельно» и др.), исходном (бокысь «со стороны», ылысь «издалека, издали», помысь «без конца»), вступительном (бокӧ «в сторону», пыдӧ «внутрь», ортсӧ «наружу»), переходном (вылiтi «поверху», ылiтi «вдали, далеко»), отдалительном (вылiсянь «сверху», улiсянь «снизу»), приблизительном (водзлань «вперед», бӧрлань «назад»), достигательном (нимкодьла «от радости», тшыгла «с голоду»), разделительном (помтӧг «бесконечно, беспрерывно») падежах; б) деепричастий (тырмымӧн «достаточно», тӧдчымӧн «заметно, значительно», пӧтмӧн «досыта»); в) междометий (тёп-тёп виявны «капать, стекать», чуж-чаж косявны «разорвать, порвать с треском», грым-грам лэччис «он спустился с грохотом»). Морфологическим способом образуются Н. с помощью суффикса -а от прилагательных: сьӧкыда «тяжело», бура «хорошо», веськыда «прямо»; местоимений: татшӧма «так», кутшӧма «как»; причастий: мудзлытӧма «неустанно», вермытӧма «непобедимо»; деепричастий: тырмымӧнъя «в достаточном количестве», тӧдчымӧнъя «заметно»; посредством суффикса -ӧн от прилагательных: важӧн «давно», бурӧн «по-хорошему»; числительных: кыкӧн «вдвоем», ӧтнасӧн «в одиночку»; -ӧдз от прилагательных: гӧрдӧдз «докрасна», лӧзӧдз «досиня»; -ысь: от прилагательных: выльысь «снова», лёкысь «злобно, грубо»; числительных: куимысь «трижды», кыкысь «дважды», сёысь «сто раз»; суффиксоидов (см.) -ко­дя, -ку­зя, -но­гӧн, -моз, -пырысь от прилагательных: важкодя «по-старому», выльногӧн «по-новому», важмоз «по-старому», скӧрпырысь «гневно, с гневом», буркузя «по-доброму».

Н. образуются также лексико-синтаксическим способом, т. е. посредством лексикализации синтаксических сочетаний полнозначных слов: талун «сегодня» (та — основа указательного местоимения «этот», лун «день»), тӧрыт «вчера» (тӧ — основа указательного местоимения, рыт «вечер»), арбыд «всю осень» (ар «осень», быд «каждый, весь») или послеложных конструкций: лунтыр «весь день» (лун «день», тыр «полный, весь») и др.

Лит.:

Колегова Н. А. Наречия в коми языке. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Сыктывкар, 1950;

Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955;

Федюнёва Г. В. Структурные типы наречий коми языка. — Грамматика и лексикография коми языка. Труды Института языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения РАН. Сыктывкар, 1995, 99-122.

Г. А. Некрасова

[]

Настоящее время (к. ӧнiя кад) — форма спрягаемых глаголов со значением действия, совпадающего с моментом речи. В коми языке Н. в. выражается суффиксами -а и -ӧ в положительном спряжении и корневым гласным о отрицательных глаголов в отрицательном спряжении, напр.,

лицо

положительное спряжение

отрицательное спряжение

1-ое

2-ое

3-е

пыр-а	«захожу»

пыр-а-н	«заходишь»

пыр-ӧ	«заходит»

ог пыр	«не захожу»

он пыр	«не заходишь»

оз пыр	«не заходит»

Формы Н. в. выражают следующие основные значения: 1) действие, происходящее в момент речи, напр., Юля пукалӧ пач вом дорын да видлалӧ «Огонек» журнал (С. Раевский) «Юля сидит возле устья большой печи и листает журнал «Огонек». Н. в. в этом значении называют настоящим актуальным; 2) действие, происходящее в течение длительного времени, в который входит и момент речи, или часто повторяющееся действие, напр., Бӧръя каднас Кебраӧ автобусъясыс омӧля ветлӧны «В последнее время в Куратово автобусы плохо ездят»; Прокор Иван семьяын ставыс, мыйлакӧ, ӧдйӧ вӧчсьӧ (А. Попов) «В семье Прохора Ивана всё почему-то быстро делается»; Мыйӧн он вӧдитчы, сiйӧн он ляксьы (пословица) «Чем не пользуешься, тем не запачкаешься (т. е. Тот не ошибается, кто ничего не делает)»; 3) действие, происходящее неопределенно долго, постоянно, напр., Шондi чеччӧ асыввылын «Солнце встает на востоке». Особенно часто формы Н.в. в этом значении употребляются в составе пословиц и поговорок, напр., Дзуртысь пу нэмсӧ дзуртӧ, а нягрысь морт нэмсӧ няргӧ (поговорка) «Скрипящее дерево весь век скрипит, а ноющий человек всю жизнь ноет»; Мича-мича чача да тув йылӧ оз ӧшйы (загадка) «Красивая-красивая игрушка да на гвоздик не повесить» (яйцо). Н. в. в этом значении называют также нейтральным; 4) историческое (повествовательное) значение, представляющее собой переносное употребление форм Н. в. вместо глаголов в прошедших временах, напр., Куим тӧлысь мысти кулӧГрушенька. А воыс оз удит помасьны, эштас и ачыс Куратов (Г. Федоров) «Через три месяца умирает Грушенька. А год еще не успеет закончиться, умрет и сам Куратов». Писатели часто используют формы исторического Н. в. для достижения большей живости, наглядности, изобразительности повествования, напр., Шмонитам ми бабкӧд и видзӧдлывлам джоджын узьысь кык чой вылӧ (Н. Куратова) «Шутим мы с бабушкой и посматриваем на двух сестер, спящих на полу» (повествователь вспоминает о далеких годах детства); 5) относительное Н. в., которое часто встречается в сложноподчиненных предложениях, выражая настоящее время относительно главной предикативной части, напр., Ныв бура аддзис, мый сылӧн зонмыс мыйкӧ вӧсна тшӧкыда шогсьӧ «Девушка видела, что ее парень из-за чего-то часто печалится».

В диалогической устной и письменной речи Н. в. употребляется редко. В художественном повествовании обычны формы Н. в. в относительном значении, употребляющиеся относительно подразумеваемого прошлого, напр., Детинка, век жӧ, пыртiс чериӧс чумӧ. Мам и чой эзв радӧсь, кыпыда нюмъялӧны, со пӧ ӧд кутшӧм ӧдйӧ и кыйин (Е. Рочев) «Мальчик все же занес рыбу в чум. Мама и сестра очень рады, радостно улыбаются, вот ведь как быстро, говорят, и поймал». Н. в. в индивидуально авторском употреблении может выступать вместо прошедших времен, напр., Коркӧ важӧн ӧти ошлӧн Тӧв шӧр тӧвнас унмыс вошлӧ. Петас гусьыс, вужля улысь, Чайтӧ воӧма нин тулыс (Г. Юшков) «Когда-то давно у одного медведя в середине зимы пропал (букв. пропадает) сон. Выйдет из берлоги, из-под вывороченного с корнями дерева, Думает, что уже пришла весна». В последнем примере наречие коркӧ важӧн «когда-то давно» требует глагола в прошедшем времени, но автор употребляет Н. в. для более точной рифмы ошлӧн — вошлӧ.

Формы Н. в. в коми языке образуются от большинства глаголов кроме некоторых моментальных (изобразительных) глаголов, обозначающих мгновенное действие, напр., сизьдыштны «хлопнуть, ударить, стукнуть», гымыштны «ударить грому», кульыштны «ударить и т. п.

Лит.:

Серебренников Б. А. Категории времени и вида в финно-угорских языках пермской и волжской групп. М., 1960;

Современный коми язык, ч. I. Фонетика, лексика, морфология. Сыктывкар, 1955;

Федюнёва Г. В., Цыпанов Е. А. Асшӧр кывсикасъяс коми кывйын. Сыктывкар, 1992.

Е. А. Цыпанов

[]

Научное совещание по вопросам языкознания состоялось в г.Сыктывкаре с 28 по 31 января 1952 г. по инициативе Института языкознания АН СССР и Коми филиала АН СССР.

В работе Н. с. приняли участие научные работники центральных академических учреждений, Коми филиала АН СССР, преподаватели коми педагогического института, учителя коми языка, представители творческой интеллигенции — всего около 375 человек.

На Н. с. было заслушано 11 докладов по вопросам развития коми литературного языка, взаимоотношений коми и русского языков.

С докладами выступили Б. А. Серебренников (см.), А. С. Сидоров (см.), М. А. Сахарова (см.), Н. А. Колегова (см.), А. И. Подорова (см.), А. И. Кипрушева (см.), В. А. Сорвачева (см.), Т. И. Фролова (см. Жилина Т. И.), Д. А. Тимушев (см.) и другие.

В докладах были определены пути развития коми литературного языка и очередные задачи изучения диалектов; обсуждались проблемы научной и политической терминологии, принципы перевода с русского языка на коми язык, вопросы орфографии коми языка и др. Особенно остро дискутировался вопрос о влиянии русского языка на коми. Во многих случаях он решался не в пользу коми языка.

Рекомендации Н. с. нашли практическое применение, напр., предложения М. А. Сахаровой, А. И. Подоровой и др., были положены в основу «Русско-коми терминологического словаря» (1953) и учтены при издании «Коми орфографического словаря» (1953).

Лит.:

Научное совещание по вопросам языкознания в г.Сыктывкаре 28-31 января 1952 г. Тезисы докладов. М., 1952;

Сидоров А. С. Научное совещание по вопросам языкознания. Труды Коми филиала Академии наук СССР, вып. 1. Сыктывкар, 1953, 119-124.

Н. К. Забоева

[]

Научный стиль — одна из разновидностей литературного языка, обслуживающая научную сферу общения. Н. с. существует в письменной (книга, статья, тезисы) и устной (доклад, сообщение, выступление) формах. Употребление языковых средств в Н. с. определяется обобщенно-отвлеченным характером общения, необходимостью высказаться с максимальной точностью и убедительностью.

В стилистическом отношении лексика научной речи содержит два основных пласта языковых средств: специальный и неспециальный. Основу неспециальной лексики научных произведений составляют общеупотребительные слова. Специальный фонд служит для обозначения типичных для научных исследований предметов и веществ, явлений и процессов, состояний и отношений между ними, а также тех методов и средств, с помощью которых изучается объект познания. Сердцевину специальной лексики образуют термины (см.). По сравнению с общеупотребительными словами терминам свойственна узость и точность значения. Терминология (см.) является главным признаком научной речи, она включает в себя узкоспециальные и общенаучные термины. Узкоспециальные термины закреплены за одной специальностью и применяются преимущественно в работах, предназначенных для узкого круга лиц. Термины, общие для целого ряда научных дисциплин или для всех видов науки, составляют общенаучную лексику. В развитых письменных языках каждая наука формирует свою собственную терминологическую систему. В коми языке наиболее разработанной является лингвистическая и литературоведческая терминология: шыпас «буква», кыввуж «корень», кывсикас «часть речи», лыдакыв «числительное», сёрникузя «предложение», кывбур «стихотворение», висьт «рассказ», теш «комедия», панас «зачин» и т. д. Остальные научные дисциплины (ботаника, зоология, математика и др.) в Республике Коми развиваются как русскоязычные. В научных текстах значителен удельный вес заимствований, что объясняется стремлением к международной стандартизации, интернациональным характером многих терминов, их однозначностью и определенностью, отсутствием побочных ассоциаций. Наряду с обозначениями понятий общенаучного обихода, к Н.с. относятся также средства, обеспечивающие логическую последовательность изложения мыслей, выражающие связь между соседствующими контекстами, различного рода сочетания, употребляемые в сокращенном виде: ме воддза юкӧнъясын гижлi нин «в предыдущих разделах я уже писал», ӧти-кӧ «во-первых», мӧд-кӧ «во-вторых», содтам «добавим» и т. д. Характерным лексическим признаком Н. с. является группа слов, основная функция которых — активизация внимания читателя: ӧнi сэсся видзӧдлам «теперь посмотрим», колӧ тӧдчӧдны «следует подчеркнуть» и т. д. К числу особенностей научной речи относится также использование цитат и ссылок на авторитеты в соответствующей отрасли знания. Одним из качественных показателей научной функционально-стилистической лексики является узуальность (общепринятость), которая связана с ограниченными возможностями проявления индивидуально-творческого начала в данной сфере общения. Окказионализмы (индивидуальные обозначения) в Н.с. возникают, как правило, в тех случаях, когда впервые дается описание исследуемого явления или по-новому разрабатывается проблема. В коми языке авторские обозначения обычно сопровождаются заключенными в скобки эквивалентами, раскрывающими содержание новообразования, мыйэм (действительность), яръюгыда да серпасалана (образнӧ), медся лачапуктана (надёжнӧй) ӧшмӧс «самый надежный источник» и т. д. Типичная черта научных текстов — широкое использование отвлеченной лексики и полнозначность подавляющего большинства употребляемых в научных текстах слов и выражений. В эмоционально-экспрессивном плане лексика Н. с. отличается нейтральностью. В научной речи не допускается употребление средств разговорной речи, существительных с суффиксами субъективной оценки, слов с ярко выраженной экспрессивной окраской (ласкательные, шутливые, неодобрительные, презрительные, пренебрежительно-фамильярные и др.).

Лит.:

Современный коми язык. Лексикология. М., 1985.

А. Н. Ракин

[]

Нейтральные стилистические средства языка — общеупотребительные языковые средства (слова, словосочетания, синтаксические конструкции, фразеологизмы и т. д.), не обладающие стилистической и эмоционально-экспрессивной окраской. Н.с.с.я. используются во всех стилевых разновидностях речи, как в устной, так и в письменной форме, поэтому их также называют межстилевыми языковыми средствами.

В словарях нейтральная лексика, не имеющая сверх основного, предметно-логического и грамматического значений других оттенков, не маркирована (напр., морт «человек», мунны «идти», еджыд «белый», ӧдйӧ «быстро», ылын «далеко»). Она противопоставлена лексическим единицам, которые снабжены специальными пометами (книжн., разг., прост., офиц., ирон., ласк. и др). Однако резкой границы между нейтральной лексикой и словами, стилистически закрепленными и экспрессивно окрашенными, нет. Некоторые многозначные слова в одних значениях выступают как нейтральные, в других как экспрессивно окрашенные. Напр., слова пон «собака», порсь «свинья», увтны «лаять», пурны «кусать», нявзыны «мяукать», исасьны «нюхать, вынюхивать», нювсьыны «лизаться», употребляемые по отношению к животным, нейтральны, но используясь для характеристики людей, они приобретают яркую экспрессию.

Коркӧ вӧлi юрсиӧдыс сiйӧс чеччӧдӧма. «Лёк понйыд тай кыськӧ эм, узян морттӧ пурас», — тадзи сэсся Тыра Натальыс йӧзыслы висьталӧма (Г. Юшков) «Однажды за волосы ее подняла. «Бывает же такая злая собака, спящего человека покусает», — так потом Тыра Наталья людям говорила». — Кывзы, Федя. А оз-ӧ вывтiджык исась Наташа дорад этiйӧ кузь кондаыс? Македоныс? (И. Торопов) «Слушай, Федя. А не слишком ли принюхивается к Наташе этот длинный сухостой? Македон этот?» (см. Экспрессивно-стилистические языковые средства).

Лит.:

Современный коми язык. Лексикология. М., 1985. 

А. Н. Ракин

[]

Неологизмы (от греч. nеos — новый и lуgos — слово) — новые слова или обороты речи, появляющиеся в языке для обозначения нового предмета (явления) или выражения нового понятия. Н. делятся на общеязыковые и индивидуально-авторские. Среди первых в коми языке различаются два вида Н.: новообразования и слова с измененным значением. Новые слова образуются как средствами родного языка (медшӧр «главный», кадколаст «период», кыпыдлун «жизнерадостность», эскытӧмтор «что-либо невероятное»), так и заимствованиями из русского языка (космонавт, атом, ракета, луноход). Изменение значения слов происходит в результате а) специализации их семантики (шӧр школа «средняя школа» из «средний, находящийся в середине», мог «задача, цель» из «дело», йӧзӧдны «опубликовать» из «огласить, обнародовать»); б) терминологизации бытовых слов (ӧнiя — грамматический термин «настоящее (время)» из «теперешний»); в) расширения значения слов (козин «подарок» из «свадебный подарок», вын «мощь, сила» из «физическая сила»).

Принадлежность слов к Н. — свойство относительное и временное. Многие их них, став общеупотребительными, перестают быть Н.

Индивидуально-авторские Н., как правило, выполняют определенные художественные задачи и обычно не получают широкого распространения, не входят в активный словарный запас языка (кадавны «начинать день», сёркниулов «корнеплоды», нӧгыльлуна йӧв «сгущенное молоко»).

В последнее время в публицистической и художественной литературе встречается большое количество Н. Это обусловлено потребностью общества в наименовании нового, появившегося в нашей действительности, заботой о развитии национального языка и культуры, а также внутриязыковыми причинами — стремлением к экономии, к варьированию средств выражения, экспрессивно-эмоциональными и стилистическими задачами.

Появление в языке большинства Н. трудно датировать, хотя иногда это и возможно. Так, слова кывбӧр «послелог», кывсикас «часть речи», сёрникузя «предложение» образованы В. А. Молодцовым (см.), слово лыдпас «цифра» употребляется с 20-ых гг. (в учебниках арифметики, газете «Югыд туй»), грамматические термины шыпас «буква», нимтан «именительный (падеж) и др. попали в язык из произведений Г. С. Лыткина (см.).

Лит.:

Безносикова Л. М., Айбабина Е. А. Преемственность традиций (терминотворчество на современном этапе развития коми литературного языка). — «Христианизация Коми края и ее роль в развтии государственности и культуры». Сыктывкар, 1996, 11-18;

Лыткин В. И. Коми-зырянский язык. — Закономерности развития литературных языков народов СССР в советскую эпоху (тюркские, финно-угорские и монгольские языки). М., 1969, 335-344;

Костромина И. Н. Архаизмы и неологизмы в словарном составе коми языка. — Современный коми язык. Лексикология. М., 1985, 107-113.

Л. М. Безносикова

[]

Неопределенно-личное предложение — односоставное предложение (см.), в котором главный член (см.), сказуемое (см.), обозначает действие, совершаемое неопределенным, т. е. необозначенным субъектом. В таких предложениях внимание говорящего сосредоточено на действии, тогда как субъект действия для говорящего несуществен.

В Н.-л. п. главный член может выражаться глаголом изъявительного наклонения (см.) 3-го лица множественного числа настоящего, будущего или прошедшего времени, напр., Колис куим во. Бара сулалiс кӧдзыд тӧв. Максимӧс ыстiсны командировкаӧ ылi леспромхозӧ (А. Лыюров) «Прошло три года. Опять стояла холодная зима. Максима отправили в командировку в дальний леспромхоз». Шор бокӧдыс туй вылӧ петкӧдӧ трӧпа. А дзик трӧпа бокас сулалӧ неыджыд кыдз пу. Тайӧ сылӧн лым кодь еджыд пучерсьыс кульыштӧмаӧсь чибльӧг вылӧ сюмӧдсӧ (С. Раевский) «Сбоку от ручья на дорогу ведет тропинка. А совсем рядом с тропинкой стоит небольшая береза. Это у нее с белого, как снег, ствола содрали бересту на черпачок».

Н.-л. п. следует отличать от двусоставных (см.) неполных (см.) предложений, где главный член также выражен глаголами изъявительного наклонения 3-го лица множественного числа, напр.,: Миян пӧльяс да батьяс черитӧг абу овлӧмаӧсь, кыйӧмаӧсь гожӧмын и арын, тӧлын и тулысын. Юӧс да тыӧс радейтӧмаӧсь пыр, и миянлы радлунсӧ чери вылӧ кольӧмаӧсь (П. Липин) «Наши деды и отцы без рыбы и не жили, ловили ее летом и осенью, зимой и весной. Реку и озеро любили всегда, и нам радость от рыбы оставили».

Н.-л. п. часто употребляется в функции вводного предложения (см.), указывающего на источник информации, напр., — ...Висьтавлiсны, кучкан пӧ чер тышкӧн кирпичас, и оз пот, сӧмын тронякылӧ (В. Напалков) «— ...Рассказывали, ударишь, мол, обухом топора по кирпичу, и не расколется, только зазвенит».

Лит.:

Лудыкова В. М. Коми кывйын прӧстӧй сёрникузя. Учебнӧй пособие. Сыктывкар, 1991;

Лудыкова В. М. Öнiя коми кывлӧн синтаксис. I юкӧн. Кывтэчас да прӧстӧй сёрникузя. Сыктывкар, 1993;

Современный коми язык, ч. I. Синтаксис. Сыктывкар, 1967.

Э. Н. Попова

[]

Непереходные глаголы (к. вуджтӧм кадакывъяс) — глаголы, которые не могут иметь прямого дополнения в форме винительного падежа. Они обозначают действие, не переходящее на прямой объект, напр., Гӧра бердын, саридз бокын олiсны вильыш зонкаяс да бӧрдысь нывкаяс (С.Пылаева) «Рядом с горой, возле моря жили шаловливые мальчики и плаксивые девочки». Это значение свойственно глаголам движения и пространственного перемещения (мунны «идти», лэбны «лететь»), положения (куйлыны «лежать», пукавны «сидеть»), признака, проявления и изменения признака (лӧзавны «синеть», шоммыны «киснуть») и т. д.

Кроме первичных Н. г., семантика которых заключена в их лексической основе, в коми языке есть и вторичные Н. г., образованные от переходных глаголов с помощью суффиксов -сь, -ч, -ась, -ысь, напр., гыжъявны «чесать»  гыжъясьны «чесаться». Суффиксы возвратного залога в коми языке свободно присоединяются и к основам первичных Н.г.: пукавны «сидеть»  пукавсьыны «сидеться», напр., Петыр, талун, видзӧда да, тэнад урок вылын оз пукавсьы «Петя, сегодня, я смотрю, тебе на уроке не сидится». В этих случаях значение непереходности, замкнутости действия в сфере субъекта усиливается, подчеркивается. В ряде случаев словообразовательный суффикс -ӧд образует глаголы с непереходной семантикой, напр., лӧзӧдны «синеть», гӧрдӧдны «краснеть», кельдӧдны «выцветать, бледнеть».

Переходные глаголы в некоторых речевых ситуациях выражают непереходное значение, напр., Танi стрӧитны оз позь «Здесь строить нельзя»; Зонкаыс во джын мысти бура нин гӧгӧрвоӧ, гижӧ, лыддьӧ комиӧн «Этот мальчик спустя полгода уже хорошо понимает, пишет и читает по-коми».

В финно-угорских языках, в том числе в коми языке, разделение глагольных лексем на переходные и непереходные развилось относительно поздно в связи с выделением в языке категории прямого объекта-дополнения; формальная выраженность прямого объекта в современных финно-угорских языках сильно различается, что свидетельствует о зачаточном состоянии категории прямого объекта в финно-угорском праязыке. Ср., напр., Н. г., управляющие существительными в форме винительного падежа: горт олысь пон «сторожевая собака», горт овны «жить дома, оставаться в доме для разных работ», олӧм овны «прожить жизнь», вой узьны «спать ночь».

Н. г. употребляются в предложениях, в которых не может быть прямого дополнения. Некоторые Н. г., употребляясь с послеложноименными сочетаниями, семантически выражают переходное действие, однако формально остаются непереходными, напр., видзӧдны кодкӧ вылӧ «смотреть на кого-то», надейтчыны кодкӧ вылӧ «надеяться на кого-то». Н. г. по своему значению противопоставляются переходным глаголам (см.).

Лит.:

Федюнёва Г.В., Цыпанов Е. А. Асшӧр кывсикасъяс коми кывйын. Сыктывкар, 1982.

Е. А. Цыпанов

[]

Неполное предложение — предложение, в котором отсутствует один или несколько структурно и семантически необходимых членов, легко восстанавливающихся из контекста или ситуации.

В зависимости от причин неполноты предложений различаются: 1) контекстуальные Н. п. В них отсутствующий член назван в предшествующем тексте. Отсутствовать может любой член или несколько членов предложения: а) подлежащее: Друг кӧнкӧ ылын-ылын увтыштiс пон. Дугдылiс. Сэсся бара мӧдiс увтны (В. Юхнин) «Вдруг где-то далеко-далеко залаяла собака. Смолкла. Потом опять начала лаять»; б) сказуемое: Федя, тэ сводкатӧ лючки-ӧ вӧчин? — юасьӧ Трисчетная... — Да быттьӧкӧ лючки (И. Торопов) «Федя, ты сводку-то хорошо составил? — спрашивает Трисчетная... Да вроде бы хорошо...»; в) дополнение: Сӧмын тэ миянлы карсьыс гӧснеч вай, — оз падъяв тшӧтш и Шурик. — Вая, дерт! Медбурсӧ! — дзикӧдз долыдми ме (И. Торопов) «Только ты нам из города гостинцев привези, — не растерялся и Шурик. — Привезу, конечно! Самые хорошие! — совсем обрадовался я».

Контекстуальные Н. п. чаще встречаются в диалогах, где неполными являются обычно реплики, соотносимые с полными. — А мийӧ вед тайӧ шор дорас ӧтчыд матыстчылiм нин. — Кор? — Йывланяс... — А-а! Воигад тай, — гӧгӧрвоис зонка... (И. Торопов) «— А ведь мы уже один раз к этому ручью подходили. — Когда? — Возле верховья... — А-а! Когда пришли, — догадался мальчик...»; 2) ситуативные Н. п., опирающиеся на соответствующую внеязыковую ситуацию, напр., — Дедуш, видзӧд со, борд! — друг гӧрӧдiс Ваньӧ, сэсся копыртчылiс да лэптiс кыдзьяс улӧ быдмӧм турун пӧвстысь еджыд дорӧса тар борд. — А со ещӧ на дай... (И. Торопов) «Дедушка, смотри-ка, крыло! — вдруг крикнул Ваня, потом нагнулся и поднял из разросшейся под березами травы крыло тетерева с белыми краями. — А вот и еще...»; 3) эллиптические Н. п., опирающиеся на лексико-грамматические средства самого предложения. Необходимость в контексте или в ситуации отсутствует; опускается обычно глагол, напр., Ӧти кӧр чукӧръяс — саридзлань, мӧд — Излань «Одни оленьи стада — в сторону моря, другие — в сторону Уральских гор».

Лит.:

Лудыкова В. М. Коми кывйын прӧстӧй сёрникузя. Учебнӧй пособие. Сыктывкар, 1991;

Лудыкова В. М. Öнiя коми кывлӧн синтаксис. I юкӧн. Кывтэчас да прӧстӧй сёрникузя. Сыктывкар, 1993;

Современный коми язык, ч. II. Синтаксис. Сыктывкар, 1967.

Г. А. Некрасова

[]

Нераспространенное предложение — простое односоставное (см.) или двусоставное (см.) предложение, не имеющее второстепенных членов, напр., Кӧдзыд. «Холодно.», Ме лыддьыся. «Я читаю».

Односоставные Н.п. могут быть именными: Ар «Осень», Рыт «Вечер», инфинитивными: Видзӧдлыны эськӧ. «Посмотреть бы»; спрягаемо-глагольными: Гымалӧ. «Гремит (гром)», Кӧдздӧдiс «Похолодало», наречными: Долыд «Радостно». Односоставные Н.п. могут быть образованы из нескольких словоформ: Колӧ мунны «Надо идти», Оз позь пинясьны «Нельзя ругаться», Нёль час «Четыре часа». Главные члены двусоставного Н. п. могут также состоять из нескольких компонентов. Подлежащее может быть выражено различными словосочетаниями: именными (Пиыс мамыскӧд мунiсны «Сын с матерью ушли»), количественно-именными (Уна вой коли «Прошло много ночей»). Сказуемое может быть осложненным (см. Сказуемое): Ме кӧсъя заводитны уджавны «Я хочу начать работать».

Критерием нераспространенности является информативная достаточность главного (главных) члена (членов) и структурная нечленимость предложения.

Лит.:

Современный коми язык, ч. II. Синтаксис. Сыктывкар, 1967.

Г. А. Некрасова

[]

Неспрягаемые глагольные формы — то же, что Инфинитные глагольные формы.

[]

Нечаев Григорий Андреевич (15(02).01.1905, с. Отево, ныне Кудымкарский р-н Коми-Пермяцкого автономного округа Пермской области — 15.10.1986, г. Таганрог, Россия) — коми-пермяцкий языковед.

Окончил Пермский политехникум. В 1924 г. работал учителем в Мучаковской школе первой ступени. Затем учился в Усть-Сысольском педагогическом техникуме повышенного типа. В 1925-1929 гг. Н. учился на этнографическом отделении этнологического факультета Московского государственного университета. Во время летних каникул в 1928 и 1929 гг. Н. изучал зюздинский и кочевский диалекты коми-пермяцкого языка, опубликовав работы «Характеристика зюздинского диалекта коми языка» (Сборник Комиссии по собиранию словаря и изучению диалектов коми языка. Вып. 2. М., 1930, 1-27); «Отношение окружного коми литературного языка к северным диалектам Коми округа» (Сборник Комиссии по собиранию словаря и изучению диалектов коми языка. Вып. 2. М., 1931, 14-32).

В 1930 г. по окончании университета Н. поступил в аспирантуру при Научно-исследовательском институте этнических культур народов Советского Востока, но вскоре перешел в Научно-исследовательский институт языкознания (НИЯЗ). Принял участие в латинизации алфавитов народов СССР, опубликовав работы «Унификация коми и удмуртского алфавитов» (Культура и письменность Востока. М. 1931, № 9, 11-21); «Латинизация у коми-пермяков Уральской области» (Алфавит Октября. М.-Л., 1934, 99-103).

После окончания аспирантуры в 1933 г. Н. работал в Научно-исследовательском бюро при Коми-пермяцком окрисполкоме, служил в армии. В эти годы Н. в соавторстве с А. Зубовым составил учебник «Грамматика. Медводдза тор. Морфология. Шӧрӧт школа понда велӧтчан книга. Витӧт велӧтчан во». М., 1933 (2-ое изд., Кудымкар, 1935).

В 1935-1937 гг. Н. был доцентом, заведовал кафедрой языка в Коми педагогическом институте в Сыктывкаре. Н. был репрессирован и с 1937-1946 гг. находился в лагерях на территории Республики Коми (Воркута, Кожва). В 1946-1948 гг. работал младшим научным сотрудником Научно-исследовательской базы Академии наук в Коми АССР. В 1948-1953 гг. Н. — ассистент, старший преподаватель Кудымкарского учительского института. В этот период Н. активно работал над составлением программ по коми-пермяцкому языку для школ.

В ноябре 1955 г. Н. был реабилитирован, снова начал работать ассистентом, а затем заведующим кафедрой русского языка в Коми государственном педагогическом институте, откуда в 1965 г. и вышел на пенсию. В период работы в Коми педагогическом институте Н. опубликовал следующие работы: «К вопросу о грамматической категории одушевленности и неодушевленности в коми языке». Ученые записки Коми государственного педагогического института, вып. 7. Сыктывкар, 1959, 177-200; «Глагол или частица (На материале коми языка)» — Ученые записки Коми государственного педагогического института, вып. 8. Сыктывкар, 1960, 52-62; «Употребление и значение форманта -ӧс винительного падежа в коми языке» Ученые записки Коми государственного педагогического института, вып. 8. Сыктывкар, 1960, 63-96; «О переходе имен прилагательных в имена существительные и существительных в прилагательные в коми-зырянском и коми-пермяцком языках» — Ученые записки Коми государственного педагогического института, вып, 10. Сыктывкар, 1962, 160-179; Для вузовского учебника «Коми-пермяцкий язык. Введение. Фонетика. Лексика. Морфология» (Кудымкар, 1962) Н. написал несколько разделов.

В 1965 г. Н. переменил место жительства. В 1965-1974 гг. Н. работал доцентом кафедры русского языка Таганрогского педагогического института. Здесь Н. продолжил работу над пособием по введению в языкознание, которое было издано в 1976 г. в Ростове-на-Дону под названием «Краткий лингвистический словарь».

Лит.:

Светланова Т. К. Ученые — земляки. Доцент Г. А. Нечаев. — Наш край, вып. 2. Кудымкар, 1966, 66-68;

Туркин А. И. Татшӧм нин сiйӧ мортыс. — «Югыд туй», 1983 вося февраль 22-ӧд лун.

А. И. Туркин

[]

Нечленимые предложения (слова-предложения) — предложения, состоящие из одного слова или неразложимого сочетания слов, которые не являются ни главным, ни второстепенным членом предложения. Н.п. не относятся к односоставным предложениям. Напр., — О-о-о! Гезйыд, майбыр, сюрас! (А. Одинцов) «О-о-о! Веревка, небось, найдется!» Н. п. приобретают смысловую законченность только в контексте и всегда сопутствуют какому-либо структурно оформленному предложению. Чаще всего Н. п. употребляются в диалогической речи. В функции Н. п. могут выступать междометия: — Ы-ы-ы! Пӧттӧдз купайтчи (Н. Куратова) «Ы-ы-ы! Досыта накупался»; частицы и модальные слова: — Аски пыралан ме дiнӧ? — Ӧдвакӧ. «Завтра зайдешь ко мне? — Вряд ли».

Различаются следующие Н. п.: 1) утвердительные, которые выражают утверждение, согласие, дают положительный ответ на вопрос. Они образуются при помощи слов да, верно «вернӧ», сiдз «так», ладнӧ «ладно», дерт «конечно» и др. Напр., — Вочавидзны колӧ дзик ӧнi? — Да. И кыдз позьӧ стӧча (В. Юхнин) «Ответить нужно сейчас? — Да. И как можно точнее»; 2) отрицательные Н. п., которые содержат отрицательный ответ на поставленный вопрос, выражают несогласие с каким-либо высказыванием. Они образуются при помощи слов абу «нет», абу сiдз «не так» и т. д. Напр., — А Галиныас нӧ миян абу танi? — юалiс Марпа. — Абу. Талун эз волы (Н. Куратова) «А Галина наша не здесь? — спросила Марфа. — Нет. Сегодня не приходила».

По цели высказывания различают: 1) повествовательные Н. п., напр., — Бать сертиыд Максимович? — Да. Сiдзи ыдждӧдлӧны (С. Тимушев) «По отцу Максимович? — Да. Так величают»; 2) вопросительные Н.п., напр., — Уля, донаӧй! Сiйӧ, сiдзкӧ, мунiс миянысь, пышйис? Да? (В. Леканов) «Уля, дорогая! Она, значит, ушла от нас, убежала? Да?» 3) побудительные Н.п., которые выражают волеизъявление, побуждение, призыв к действию. Тс-с-с! Ньӧжйӧджык, — гӧтырсӧ ӧлӧдiс учитель (Я. Рочев) «Тс-с-с! Потише, — предупредил жену учитель»; Но-о! Мый сувтiн? — швачки вӧвлы вӧжжи помӧн, а сiйӧ оз вӧрзьы (Н. Куратова) «Но-о! Что остановилась? — я хлестнул концом вожжей лошадь, а она не трогается». Все виды Н. п. могут быть восклицательными.

К Н. п. относятся также эмоционально-оценочные слова-предложения и однословные предложения, состоящие из слов речевого этикета.

Эмоционально-оценочные Н. п. — однословные предложения, единственным членом которого является междометие (см.). Эти предложения часто называются междометными. Они выражают различные эмоции говорящего: радость, смех, гнев, испуг, изумление, восклицание и т. д. Ура! Талун лоӧ шондiа лун! (С. Раевский) «Ура! Сегодня будет солнечный день!» Н. п. Ура! сопровождается другим грамматически оформленным предложением, которое поясняет смысл Н. п.

Односложные предложения, состоящие из слов речевого этикета, выражают приветствие, благодарность, поощрение, просьбу и т. д., но не содержат утверждения, отрицания, эмоционально-модальной оценки: Аттьӧ! «Спасибо!», Чолӧм! «Привет!». Аддзысьлытӧдз — горза юр гоньгӧдӧмӧн (Н. Куратова) «До свидания!» — кричу я задрав голову».

К Н. п. относятся также вокативные предложения (см.).

Лит.:

 Лудыкова В. М. Коми кывйын прӧстӧй сёрникузя. Учебнӧй пособие. Сыктывкар, 1991;

Современный коми язык, ч. II. Синтаксис. Сыктывкар, 1967.

Н. К. Забоева

[]

Нижневычегодский диалект — один из десяти диалектов коми языка, входящий в группу северо-западных диалектов вместе с вымским (см.), удорским (см.) и ижемским (см.). Занимает территорию среднего течения р. Вычегды с ее притоком Пожег. Границами его распространения являются населенные пункты по р. Вычегде — с одной стороны, Часово Сыктывдинского района и с другой — Межог Усть-Вымского района. На севере Н. д. граничит с удорским и вымским диалектами, на западе — с русскими говорами Архангельской области, на юго-востоке — с присыктывкарским диалектом (см.).

По археологическим данным, первые стоянки человека в бассейне Вычегды появились в 7-6 тысячелетиях до н. э. Массовое заселение территории, с которым связано образование Н. д., происходило в течение длительного времени. Процесс формирования коренного нижневычегодского населения был сложным. В течение ряда веков происходило смешение коми, русских, карело-вепсских и других народов и племен. Об этом свидетельствуют исторические документы, географические названия, заимствования в языке и фамилии жителей нижней Вычегды. В зависимости от того, какой народ (племя) оказался в большинстве на той или иной территории, побеждал либо русский (ниже Межога до устья Вычегды), либо коми язык (от Межога и выше). Как свидетельствует «Житие Стефана Пермского», написанное Епифанием Премудрым, в конце 14 в. нижняя Вычегда уже была заселена предками коми.

Первые исторические данные о селениях нижней Вычегды приводятся в Жалованных грамотах 15 в., в которых упоминаются многие населенные пункты: Усть-Вымский городок, погост Акват (современный Оквад), деревни Иб, Коковиса (современная Коквица). В писцовой книге 16 в. упомянуты населенные пункты Жешарт, Гам, Межог, Камсамас и др., в которых насчитывается около 200 дворов. Больших изменений в количестве дворов не наблюдалось до 18 в., когда произошел дальнейший прирост количества населения, который продолжался и в 19 в.

В результате смешения разных народов, переселения коми из других мест их обитания на нижней Вычегде выработался самостоятельный диалект, которому свойственны следующие черты: 1) Н.д. относится к вэ-эловым диалектам (см.); 2) в конце морфемы произносится -йд, -йт: байд «ива», гайд «мозоль», нюйт «тина», шайт «шест»; 3) после мягких согласных, а также после гласных и и э в суффиксальных слогах употребляются и и э (на месте ы и ӧ в литературном языке): ӧдзес (вместо ӧдзӧс) «дверь», молид (вместо мольыд) «гладкий», биись (вместо биысь) «из огня», тээн (вместо тэӧн) «тобою»; 4) в начале слова перед гласными и и э звук г перешел в дь, а к—в ть: дежӧд «редкий», дез «веревка», изти «жернов», йити «ость (ячменя)» и др.; 5) инфинитив в некоторых говорах имеет, наряду с суффиксами -ны и -ыны, вариант -нӧ (-нэ): солавнӧ «посолить», мынтӧднӧ «освободить, избавить»; 6) распространена форма множественного числа инфинитива: пожъясьныяс «полоскать», юныяс «пить», гӧститныяс «гостить, погостить»; 7) отрицательный глагол прошедшего времени и повелительной формы имеет звук и (вместо лит. э): иг мун «я не пошел», из шу «он не сказал», ин мун «не ходи» и др.

Подавляющая часть словарного состава Н. д. совпадает с лексикой других диалектов коми языка. Вместе с тем в Н. д. существует много слов, отсутствующих в южных диалектах: аня «болячка, нарыв», воч «деревянные гвозди», жагла «рыбьи жабры», йишт «омут», кослук «тумак, удар кулаком», кӧнасьны «пригореть (о пище)», нойбыртны «пробормотать», вольны «топтать, истоптать», нуравны «тихонько напевать», тӧрасьны «заниматься уходом, ухаживать» и др.

В формировании нижневычегодских коми определенную роль сыграли карело-вепсские племена. Свидетельством этого служит наличие заимствований в Н. д., проникших из языка карел и вепсов; среди них такие слова, как козив «пряслице», маль «лопата», пагавны «лишиться сознания», кӧрзег «перекладина на носу лодки», рога «смола-живица» и др.

Н. д. изучали Д. Фокош-Фукс (см.), В. И. Лыткин (см.), А. С. Сидоров (см.). В словаре Д. Фокоша-Фукса приводятся слова этого диалекта. В работах В. И. Лыткина дается характеристика диалекта, приводятся наиболее употребительные слова. Объектом самостоятельного изучения Н.д. стал в 50-60-ых гг. 20 в. Системное описание его в современном состоянии впервые было дано в книге В. А. Сорвачевой (см.), где рассмотрены фонетические, морфологические и лексические особенности диалекта, выявлены его общие черты с группой северо-западных диалектов.

Лит.:

Лыткин В. И. Диалектологическая хрестоматия по пермским языкам. М., 1955;

Сорвачева В. А. Нижневычегодский диалект коми языка. М., 1978.

Л. М.Безносикова

[]

Норма языковая — совокупность наиболее распространенных и устойчивых языковых средств, отобранных и закрепленных в процессе употребления. Термин Н. известен в языкознании в широком и узком смысле. В широкой трактовке Н. называется общепринятое, закрепившееся в языке употребление. Это значит, что Н. — объективно существующие в данное время языковые факты — слова, их значения, их фонетические структуры, модели словообразования и словоизменения, модели словосочетаний и предложений. Такая Н. оформляется стихийно, она есть в любом языковом коллективе. Без нее не может существовать сам язык как средство общения.

В узком смысле Н. рассматривается как специфический признак литературного языка определенного периода. В отличие от языковой Н. литературная Н. как высший ее уровень устанавливается обществом. Она опирается на специальный лингвистический анализ, на объективно существующие в данном языке Н. Для литературной Н. характерна сознательная установка на правильность, ориентация на образцы, стремление к единообразию речевой практики. Одним из признаков литературной Н. является кодификация, т. е. сознательная фиксация правил использования языковых средств нормативными словарями, справочниками, грамматиками. Эти правила отражают сложившиеся в языковой практике явления. Однако в ходе изменений, происходящих в самом языке, а также при выборе и оценке тех или иных средств выражения, кодификация литературной Н. обновляется. Так, в Коми-русском словаре, изданном в 1948 г., такие слова, как вань «изнеженный, невыносливый», дзар (югыд) «совсем (светло)», дыш «сухожилие», отмечены как диалектные; в Коми-русском словаре 1961 г. они уже даны без такой пометы, т. е. причислены к общеупотребительной лексике. В Коми-русском словаре 1961 г. слова видз «пост», зелля «лекарство», енэжтас «горизонт» имеют помету «устаревшие», однако в 80-90-х гг. они утратили оттенок устарелости, получив широкую популярность в языке; следовательно, в новом нормативном словаре они будут расцениваться как общеупотребительные.

В истории литературных языков различаются Н. письменного и устного языка. Н. письменного языка, как правило, складываются раньше, чем Н. устного. Нормализация письменной речи происходит прежде всего на основе орфографических Н. Для современного коми литературного языка характерна тенденция к сближению Н. письменной речи с Н. разговорного языка, поскольку устные и письменные формы языка в основных своих характеристиках опираются на одни и те же структурные признаки. В основе сближения Н. письменного и устного языков лежит постепенное приобщение более широких слоев населения к числу носителей литературного коми языка. В этом процессе значительную роль играют передачи телевидения и радио на коми языке, театральные постановки, средства массовой информации.

Н. является социально-исторической и лингвистической категорией. В социальном плане она проявляется как в отборе и фиксации языковых явлений, так и в системе их оценок. Носители языка часто определяют уместность и неуместность, правильность и неправильность употребляемого слова. Если какое-либо языковое явление зафиксировано в нормативных словарях, грамматиках, им пользуются популярные писатели, то оно «правильно», «литературно»; если оно не рекомендовано нормативными справочниками, редко встречается в произведениях писателей, то считается «неуместным», «нелитературным».

В историческом плане Н. выступает как устойчивая, стабильная, традиционная категория, с одной стороны, и подвижная, изменчивая, с другой.

В лингвистическом аспекте различаются следующие виды Н: произносительная (орфоэпическая), лексическая, морфологическая, синтаксическая.

Произносительная Н. связана с выработкой правил произношения (орфоэпии), которые тесно связаны с орфографическими Н. Так, в литературном коми языке принято употребление ӧ и ы ( а не э и и) после мягких и твердых согласных, а также в суффиксальных слогах (туйӧд «по дороге», узьӧ «спит», кыйсьысь «охотник», а не туйэд, узе, кыйсись); употребление г и к в начале слова перед гласными е и и (ки «рука», а не ти, гегдыны «окоченеть», а не дегдыны) и др.

Морфологические Н. литературного коми языка допускают употребление суффиксов как присыктывкарского, так и других диалектов коми языка: наряду с суффиксами -иник, -шой, -ысь, присущими опорному диалекту, употребляются -индзи, -жуг, -ся, бытующие в других диалектах коми языка; наряду с формами меным «мне», тэныд «тебе» употребляются формы мем, мен, тэд, тэн.

В основе синтаксических Н. особенности присыктывкарского диалекта нашли более широкое отражение, чем Н. в области орфоэпии и морфологии, т.к. в них почти не наблюдаются диалектные различия. Между тем на синтаксические Н. коми литературного языка заметное влияние оказал синтаксис русского языка (в частности, на конструкции простого и сложного предложений, отглагольные обороты, на формы обособленных определений и т. д.).

Лексические Н. литературного коми языка существенно отличаются от других видов Н. Если, напр., орфоэпические Н. были закреплены в 20-х гг. 20 в., то признаки лексических Н. еще недостаточно установлены. Это связано с тем, что нормализация лексики может совершаться на более широкой территориальной и социальной базе, чем нормализация произношения. Исходя из этого, при решении вопросов строительства литературного коми языка было указано максимально использовать возможности словарного состава не только присыктывкарского диалекта, но и других коми диалектов. В результате такого решения лексические Н. формируются под определенным влиянием всех диалектных разновидностей коми языка. Так, наряду со словами присыктывкарского диалекта в литературном языке употребляются слова, свойственные различным диалектам (пиня и агас «борона», дзик и нач «совсем, совершенно», шоч и гежӧд «редкий», бать и ай «отец» и др.).

Использование в нормализации литературного языка неоднородных элементов приводит к тому, что для одного и того же языкового явления существуют разные способы выражения, параллельные языковые варианты. Так, в литературном языке одинаково допустимы следующие морфологические и словообразовательные варианты: кымынкӧ и некымын «несколько», матыстны и матӧдны «приблизить», кӧн и кӧнi «где» и т. д.; употребление вариантов в области лексики обеспечивает синонимичные способы выражения (надея — лача «надежда», ки — кырым «рука», котӧртны — пышйыны «бежать»).

Проблемы Н. тесно связаны с практическими задачами культуры речи, поэтому Н. литературного языка являются целью обучения родному языку в школе, составным элементом языка лучших произведений коми литературы, передач телевидения и радио, театра, печати и т. п.

Теория Н. стала изучаться в коми языкознании со второй половины 20 в., хотя некоторые ее вопросы ставились и в 19 в. Более детально она рассматривалась в работах В. И. Лыткина (см.), Е. С. Гуляева (см.), Г. Г. Бараксанова (см.).

Лит.:

Бараксанов Г. Г. Формирование языковых норм коми литературного языка. Сыктывкар, 1964, 13-63;

Безносикова Л. М. Роль диалектной лексики в формировании словарного состава коми литературного языка. М., 1985, 20-39, 73-75.

Гуляев Е. С. Очерки истории коми литературного языка. Сыктывкар, 1974. Архив Коми научного центра Уральского отделения РАН, ф.5, оп.2, ед. хр. 101. 236-237; 

Лыткин В. И. Коми-зырянский язык. — Закономерности развития литературных языков народов СССР в советскую эпоху (тюркские, финно-угорские и монгольские языки). М., 1969, 333-347.

Л. М. Безносикова

[]

Нуль-эловые диалекты — группа говоров коми языка, характеризующаяся заменой звука л в середине слова перед согласным, в конце слова — удлинением предыдущего гласного или же выпадением звука л в указанных позициях: вӧлӧн «на лошади, лошадью», вӧӧ или вӧ (вместо вӧл) «лошадь»; вӧӧныд или вӧныд «ваша лошадь»; сылӧ «тает», сыыны или сыны (вместо сылны) «таять». Н.-э. д. с удлинением предыдущего гласного (ныы «девочка», ныыным «наша девочка») занимают: 1) среднее течение р. Печоры с устья Ижмы до д. Бызовой включительно; 2) бассейны р. Ижмы, притока р. Печоры, кроме населенного пункта Изваиль; 3) бассейн р. Усы, притока р. Печоры; 4) бассейн р. Вымь, притока р. Вычегды, кроме населенных пунктов в устье этой реки; 5) бассейн р. Вишеры (приток Вычегды) с притоком Нившерой; некоторые населенные пункты верхней Вычегды (с. Усть-Кулом, Мыелдино, Носим и прилегающие к ним деревни). Выпадение звука л в середине слова перед согласным и в конце слова наблюдается в говорах с. Дон и Усть-Нем (на верхней Вычегде).

Лит.: см. лит. к статье Без-эловые диалекты.

Л. М. Безносикова

Мӧд юкӧн тані